HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Андрей Ваон

Родительское собрание

Обсудить

Рассказ

 

Купить в журнале за декабрь 2017 (doc, pdf):
Номер журнала «Новая Литература» за декабрь 2017 года

 

На чтение потребуется 15 минут| Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

Опубликовано редактором: Елена Астахова, 20.12.2017
Иллюстрация. Название: «likenoother». Автор: meatbull. Источник: http://www.anuka_too.photosight.ru/users/268553/?category_id=11

 

 

 

В семье Ребровых случился форс-мажор – шестиклассник Ваня получил пару по истории. Написал доклад о Сталине, за него двойку и отхватил. Такая школа была, не понимали там докладов о Сталине.

Отец Вани, Николай, шёл на родительское собрание. Жену от этого дела отставил, двойка сына была на его совести, ему было и отвечать.

Он шёл, прячась от мокрого снега в шарф и капюшон, и всё думал, правильно ли он воспитывает сына, и как сейчас будет на собрании. Невысокий, тонкий, с вечно взъерошенными волосами, издалека он походил на подростка. Только при ближнем рассмотрении нахмуренные брови и злой взгляд выдавали возраст.

 

Николая воспитывал дед. Дед – тоже Николай, Николай Константинович – и привил всё то, что сидело теперь в Николае, с корнем не выдернешь. Николай Константинович, исключительного упорства человек, прошедший войну, хлебнувший всего, чего можно было хлебнуть в те суровые годы, был упёртым большевиком и почитателем Сталина. Ни разу не предал он свои идеалы: ни после двадцатого съезда, ни в перестройку. Перестройка его и сломала. Несколько инфарктов на почве политических переживаний, и пятнадцатилетний Николай осиротел при живых родителях.

Дедовское воспитание клеймом оставило след. Ничто другое на Николая больше так не повлияло. Он не лез на рожон, никого не трогал, ничего не пропагандировал. Но если вдруг обкладывали со всех сторон, тогда он зарубался.

Жена принимала его таким, не влезала и не перечила. Хотя и ей было что сказать. Но признав раз в самом начале его главенство, она это главенство не оспаривала и лишь иногда подправляла жизненный семейный вектор в более нужную, по её мнению, сторону.

 

 

*   *   *

 

 

Историчка, она же классная руководительница шестого «А», подготовилась к собранию серьёзно. После случая с Ваней Ребровым она посоветовалась с директором. Тот её поддержал: «Оксана Андреевна, вы всё правильно сделали. Я, кстати, к вам загляну. Охота поглядеть на этих родителей…» – «А вдруг только мама будет?» – «Поверьте мне, папа обязательно заявится».

 

Николай сел за последнюю парту возле окна. В уголке было уютно и далеко от учительницы. Глазами шарил по стенам класса.

«Одни линкольны сплошные… а кто из наших-то?» – Николай крутил головой, вглядываясь в портреты исторических деятелей. В классе он был первый раз. «Ага, Пётр. Это понятно. И всё? Даже Столыпина никакого не повесили? Однако… Меры не знают… деятели!» – усмехнулся он про себя, продолжая разглядывать. «О, даже Черчилль!» – Николай сморщился. А тем временем уже шло собрание, Оксана Андреевна долго и нудно говорила про всякие общественные дела – Новый Год на носу. Николай стал слушать и переключился на насущное. Было скучно. Он сидел один, родители, заходя в класс, примеривались на последние парты, но, завидев Реброва с его взглядом из-под бровей, предпочитали рядом не садиться.

Только один мужчина, солидный, в костюме, присел на заднюю соседнюю парту. Постарше остальных родителей, практически седой, с аристократическим тонким лицом. «Это ж Веселовский!» – понял Николай, украдкой разглядывая соседа. «Анюта говорила: отец Оленьки, с которой Ванька-то дружит… она поздний ребёнок… он бизнесмен… жена молодая… что-то в этом роде… интересный мужик», – подумал мельком Николай и снова переключился на собрание. «Когда уже к нашему, так сказать, Иосифу Виссарионовичу перейдут?» – мысли соскакивали к двойке сына.

Тут прозвучало что-то про русский язык, ущерб и язык английский.

– Сейчас к нам зайдёт Геннадий Андреевич и подробно расскажет об этой возмутительной ситуации, – сказала историчка, вздёрнув подбородок.

Родители зашептались. Граждане были кругом правильные, разделяющие и сочувствующие. Николай оглядел класс, покачал недовольно головой.

– А вот и Геннадий Андреевич.

Вошёл директор. Лысый, в очках. Физиономия умная и, можно сказать, добрая. Николай обратился в слух.

Директор поздоровался, поправил очки.

– Как вам уже, наверное, Оксана Андреевна рассказала, мы столкнулись с языковой проблемой, – негромко, добрым голосом сказал директор.

Родители внимали молча, ловя каждое слово. Николай начал злиться на это уютное взаимопонимание.

– Что за проблема, спросите вы? – продолжал директор. – Проблема в том, что наши замечательные власти, – директор чуть помолчал, – придумали поправки.

И снова пауза.

– Какие поправки? – спросил мужчина в пиджаке не по росту, прилизанный на пробор.

– Дело касается иностранных языков. Радетели-патриоты решили, что негоже российскому школьнику говорить по-зарубежному. Непатриотично это. Понимаете, да? – улыбнулся директор.

Народ возбуждённо зашелестел.

«Что ж ты, собака, врёшь-то?! И эти ведь загалдели послушно… Никто, что ли, сам не читал? Ведь популярно кругом было написано! Всё переврал… директор, называется…» – Николай дёрнулся было встать, возразить, но утихомирился.

– В общем, норму часов на иностранные языки урезали. И мы ничего с этим не можем сделать, – директор развёл руками.

Родители возмутились, послышались выкрики.

– Так давайте протестовать!

– Напишем петицию!

– Спокойно, уважаемые родители, спокойно, – директор сделал пружинистые движения ладонями. – С протестами мы обождём. Мы же мирное, образовательное учреждение. Мы послушные и исполнительные граждане.

– Геннадий Андреевич придумал выход! – вдруг сказала историчка.

– Оксана Андреевна несколько преувеличивает мой скромный вклад. Решение было принято на педсовете. Коллегиально, так сказать, – директор снял очки, протёр платочком. – Теперь английский язык в шестых классах будет проходить в расписании как история.

Повисла тишина.

– Как это так? – спросил всё тот же прилизанный в пиджаке.

– А очень просто. Курс истории у нас и так раздут. Особенно в плане так называемого советского периода. И мы решили, что гораздо полезнее будет изучать иностранные языки. Забираем часы советские под часы английские, – пошутил он и улыбнулся.

Родители зашушукались, обсуждая. Понадобилось некоторое время, чтобы осознать информацию. Слышались обрывки фраз: «и правильно, зачем нам этот совок…», «всякую чернуху не нужно детям», «…а английский завсегда пригодится» и тому подобное.

– Прошу прощения, – потянул руку Николай.

– Да?

Классная сразу начала шептать директору, кивая в сторону Николая. Директор слушал, поправляя очки.

– Я вот не очень понял, – сказал Николай, поднявшись. – Чем вам русский язык не угодил? Все кругом и так спикают без разбору, от англицизмов вот-вот на стенку залезешь. Так и хочется сказать всем тем, кто учит английский – вы русский сначала выучите. А то кругом: бэ-мэ, фонетические запятые, ударения, как бог на душу положит…

– Вы, кажется, не очень поняли, – ласково ответил директор. – Русский язык мы будем давать по полной программе. Более того, идём навстречу патриотическому, так сказать… кхм… воспитанию, и количество часов на русский язык увеличиваем.

– Это я как раз понял. Я не понял, почему это увеличение часов вызывает, во-первых, у вас какое-то раздражение; во-вторых, что самое важное, почему отрезали часы от истории. Более того, именно от советского периода?

Аудитория оживилась. Сели вполоборота, чтобы удобнее слушать и смотреть.

– Раздражение? Отнюдь, – сказал директор. – Уверяю, вам показалось. А вот второй пункт давайте обсудим, раз это вызывает у вас непонимание.

– Давайте.

– Давайте, – Геннадий Андреевич поправил очки. – Как я понимаю, вас не устраивает то, что детям будет что-то недосказано об этом, гм… будем политкорректны… неоднозначном периоде отечественной истории. Так? Хотя, как по мне, тут всё однозначно, – сказал директор, глядя в аудиторию.

– И правда! Вам, что ли, не нравится, что про пятилетки или про БАМ дети не узнают? – хихикнул с места всё тот же родитель, прилизанный, в пиджаке.

Николай, мотнул головой, зло усмехаясь.

– То есть, по-вашему, вся советская история умещается вот в это: в пятилетку и БАМ? Больше вам ничего и неизвестно? – ответил он прилизанному.

Директор и историчка не вмешивались.

– Знаем, знаем… перекрывали Енисей, балеты, ракеты… – махнул прилизанный рукой, но как-то робко.

– Да что… – начал Николай.

– Позвольте! – перебил его директор. – Я всё же вставлю несколько слов. С вашего разрешения. И с разрешения Оксаны Андреевны. Конечно, мы не вычеркнем совсем эти исторические часы. Просто уплотним. Ведь, действительно, нельзя будет не рассказать детям и про вторую мировую войну, и про полёт в космос, – перечислял директор, – про ГУЛАГ, про железный занавес, про свободу слова, про репрессии, про коллективизацию, про голод, про пустые прилавки, про пропаганду, про культ личности… Это будет отдельный урок, да. И вашему сыну, господин Ребров, будет особенно полезно присутствовать на этих уроках, да.

Николай нервно зашевелил пальцами. Родители зашептались – про двойку Ивана Реброва знали почти все.

– Ваньке-то? – спросил Николай. – Это за что ему такое персональное внимание?

– Как же! Ведь ваш сын, прошу прощения у уважаемой аудитории за резкое словцо, гнусь всякую в школу приносит. Школа как раз на это и есть, чтобы грязь из детей выметать.

– Гнусь?! – просипел Николай. – Это что же ты… вы гнусью называете, а?!

Аудитория притихла, дискуссия вышла куда-то за рамки, зазвенела нервом.

– Тихо, тихо… спокойнее надо, гражданин… вам ведь такое обращение, наверное, ближе, да? – директор тоже разволновался. – Гражданин Ребров, спокойнее надо. Ваш кумир, он свои мерзкие делишки спокойно проворачивал. А вы тут кипятитесь…

– Да про что речь-то? – воскликнула одна из женщин, полная такая, ухоженная. Зыркала глазами по редким на собрании мужчинам. Она, видимо, была не в курсе про доклад Вани, а никто не подсказал.

– Про что речь? – мягко переспросил директор. – А речь про довольно паскудный случай, уважаемые родители. Сын вот этого … господина Реброва сделал доклад. Доклад на тему «Великие личности двадцатого века»… и в этом докладе возвеличил одно из самых ужасных имён в истории человечества! Он поведал классу про гениальность, – директор поднял палец, – товарища Сталина.

Женщина сначала рот открыла, а потом лишь бровью повела. Разочаровалась.

– Ой, да подумаешь… Сталин, Ленин… какая разница, – сказала она.

Историчка всплеснула руками.

– Что вы! Как же так можно? Сегодня мы положительно вспоминаем те времена, а завтра эти времена настанут... Недопустимо! – воскликнула она.

Директор согласно закивал и взял со стола классной листы.

– Вот, с вашего разрешения, выдержки из этой... хм… замечательной во всех отношениях работы, – пошелестел бумажками. – «При Сталине был совершён рывок…» – рывок был совершён, понимаете? Рывок в страданиях и жертвах. И об этом ни слова! Какие-то строительства, вооружение, сельское хозяйство… и всё так, знаете ли, безапелляционно!

– Как же безапелляционно?! – выкрикнул Николай. – Есть там и про недочёты…

– Недочёты… – усмехнулся директор, обрывая Николая. – Слышите? Недочёты! Миллионы жертв – недочёты! Голод и казни – недочёты! – покачал головой, останавливая рукой попытки Николая возразить. – Дальше смотрим. «При Сталине культура, образованность и спорт поднялись в стране…» – нет, это уже невозможно читать! Где тут про глумление над Булгаковым и Мейерхольдом? Где замученный Пастернак?! А доказательства-то, доказательства всего этого могущества? Где свидетельства? Что это за филькина грамота! – директор швырнул листы на стол.

– Это всего лишь доклад шестиклассника… – сказал Николай.

– Вот! Вот именно! А ваш сын такую мерзость своим же одноклассникам втюхивает! Миф на мифе… Своей писаниной Иван Ребров опорочил всю нашу школу… нашу честь, опоганил историческую правду. Калёным железом выжигать такое!

 

Николай стоял как пришибленный. Бледный, опустил голову, уткнувшись в парту. Только и делал, что сжимал-разжимал кулаки. Бормотал что-то…

– Что, простите, не слышу? – спросил директор в полной тишине. Торжествующе блеснул очками.

Николай поднял глаза. Глаза его сверкали из-под сдвинутых бровей.

– Знаете, почему вам так неудобен Сталин, так он вам мозолит глаза, и почему так вас корёжит от его имени? – спросил он и у директора, и у всего класса.

– Так, так… очень интересно. Чего ещё мы от сталинистов не слышали? – сказал Геннадий Андреевич.

– Недобитки, – сказал кто-то.

– Ну что вы, господа, – сказал директор, – не будем опускаться до базарной ругани, – будто и не он только что кричал слова «опоганил», «гнусь» и «мерзость».

– Вот-вот, – усмехнулся Николай. – Вся ваша интеллигентская шкура мигом слезает, только ковырни. За всем своим высокопарным враньём… – Николая стали заглушать выкрики. – Я вам не мешал, дайте и мне закончить!..

– Да что его слушать!

– Сейчас польётся…

– Геннадий Андреевич, прекратите…

Николай поднял руку, переждал выкрики и продолжил. Директор стоял тихо и на просьбы родителей не реагировал.

– Вы прячете своё безволие, трусость, тупость и лень! – продолжил Николай. – Ой, как страшно, за преступления могут посадить! Ай, какой кошмар – вкалывать нужно от зари до зари! Ой, языком попусту нельзя молоть! Ой, запрет на всякую порнуху-чернуху! Ах, смертная казнь – для дикарей… Справедливости боитесь, а не репрессий. Про миллионы жертв твердите, тычете архивными данными, а как Ванька мой вам аргументы другие предъявил – всё, пара ему! Мол, фальшивка! Ерунда, говорите, бездоказательная… Конечно, – усмехнулся криво Николай. – Что не по вам, так ложь и подлог… а ещё что-то там про правду говорите историческую…

Тут народный гнев прорвался – повскакали папы-мамы со своих мест, загалдели. Директор тоже что-то выкрикивал, историчка рот приоткрыла в ужасе. Поднялся шум-гам.

Николай затих, в ушах стоял звон, и он, будто во сне, отстранённо глядел на толпу, на искажённые гневом лица. «Дед, вот как с ними? Их же только кайло переделает… только трудом … как ещё? Что я тут перед ними распинаюсь?.. Ванька?.. Только хуже ему сделаю… Может, ну его, к чёрту? Пёс с ними, а?..»

Тут его ухо уловило среди возмущённых выкриков спокойный, но громкий голос.

– Люди! Опомнитесь! – до сих пор незаметный, встал тот самый седой мужчина, Веселовский, сосед Николая по заднему ряду.

Выкрики понемногу стихли. Родители усаживались, раскрасневшиеся, ещё клокотавшие, но всё же прислушивающиеся к этому уверенному человеку.

– Что же вы творите?! Откуда ненависть такая, я спрашиваю? – продолжил тот. – И вы, Геннадий Андреевич, на это спокойно смотрите. Как же так?

Николай глядел на неожиданного защитника, но ничего уже не чувствовал. Он обессиленно сел на стул, положил лоб на сложенные руки.

– Вы клянёте Сталина за тиранию, а сами… я не собираюсь обелять, но не собираюсь и обвинять. Ясно мне только, что нужно объективно подходить… А вы? Вы же сами за свободу слова и терпимость! А на деле что выходит? Брызжете слюной и готовы разорвать несогласного… Вы накинулись на бедного Реброва за что? За то, что он и его сын поперёк вашей идеологии сказали? Да?

– Постойте, постойте, в нашей школе нет никакой идеологии… – несмело возразил директор.

– Нет идеологии? – спросил Веселовский. – А как это называется? Вы же в зверей превратились в момент… И я согласен с Ребровым в том, что всё это… – он обвёл рукой класс, портреты на стене, людей, – всё это воспитывает наших детей не так, как надо… Что вы преследуете, я не знаю, но про правду и справедливость здесь и близко ничего нет.

В гробовой тишине он положил блокнот в портфель, звякнул замком и пошёл на выход.

– Всего хорошего! – не оборачиваясь, попрощался и вышел за дверь.

 

После этого собрание, конечно, скомкалось, директор, пробурчав что-то заключительное и невразумительное, вышел. А Оксана Андреевна в расстроенных чувствах пыталась ещё говорить про дела, но родители уже не слушали, растворились в собственных мыслях.

Николай вышел последним.

– До свидания, – сказал он историчке. Та даже не посмотрела на него.

 

Веселовский ждал возле школьных ворот.

– Сергей! – представился он, когда Николай вышел с территории.

– Николай.

– Коль, пойдём, посидим где-нибудь?

– Пошли.

Они молча двинулись по слякотной улице, в мутном свете озябших фонарей.

– Тебе ведь Сталин не сдался вообще? – спросил неожиданно Николай.

– Не сдался, да, – кивнул Веселовский. – Только не могу спокойно смотреть, когда все на одного, – он достал сигареты, предложил Николаю.

– Не курю.

– Это правильно, – затянулся Веселовский, выдохнул дым. – Не сдался мне ваш Иосиф Виссарионович. Защищать мне его и вовсе не с руки. У меня… – он махнул рукой, – а, ладно! Только неправильно это, когда стаей грызут, когда не продохнуть… да что там, чёрт с ними!

– Да не в этом дело, не в этом, – Николаю вдруг захотелось открыться этому человеку. – Вот я сталинист, пускай. Ребёнка своего воспитываю так же… но я к ним не лезу же!

– Я тебе про что и говорю. Они что ж лепят-то, что? Они ж труда боятся, они свой мирок уютный берегут, это правильно ты сказал... – Веселовский вдруг выставил ладонь. – Нет, нет, мы сейчас, давай, не будем про Сталина… здесь мы к согласию не придём, а я уже напсиховался сегодня вдоволь, хватит.

– Так не про Сталина же речь.

– А про что ж? – спросил Веселовский, глядя на Николая сквозь сигаретный дым.

– Это я там вспылил, выдержки не хватило. Трясёт до сих пор…– Николай покачал головой, – а про то я, что рознь и ненависть у нас кругом, вот где беда... а дети ведь, они…

– Неожиданно для сталиниста, – усмехнулся Веселовский.

– Ну при чём тут это?! – остановился Николай. Откровенничать вдруг расхотелось.

– Да ладно, ладно, не обижайся. Это я так. Пошутил.

Они прошли ещё немного в молчании.

– Знаешь, пойду-ка я лучше домой, – вдруг сказал Николай.

Они остановились.

– Ага, ну и правильно, – сказал Веселовский, протянул руку. – Бывай.

Они пожали крепко руки.

Веселовский ещё постоял, покурил. Смотрел, как переходит на другую сторону улицы Николай. «На подростка похож», – подумал он, кинул окурок в урну и пошёл своей дорогой.

 

 

 

(в начало)

 

 

 


Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за декабрь 2017 года в полном объёме за 197 руб.:
Банковская карта: Яндекс.деньги: Другие способы:
Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке:
«Вернуться на сайт магазина»
После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru
Вы получите доступ к каждому произведению декабря 2017 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.

 

508 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 19:50 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!