Микромир

Мужчина к женщине приходит.

Снимает шляпу и пальто,

И между ними происходит,

Я извиняюсь, чёрте-те что.

И. Иртеньев

Он забежал к ней на минутку, по делу. Решили вспрыснуть встречу и, как это часто бывает, минутка переросла в часы. Она быстро накрыла стол, достала бутылку водки. Выпили. Захмелели. Поговорили, как старые друзья. И всё бы ничего, но в сантиметре от донышка бутылки сработал старый закон: баба пьяная – п…а чужая.

Он соображал достаточно трезво, – подумаешь, бутылка на двоих! Терять старого надёжного друга ради одной сомнительной секс-авантюры ему явно не хотелось. Но капкан захлопнулся! – отказать, значит нанести ей жестокое оскорбление, как женщине. Всякие разговоры, объяснения тут бесполезны! Выходило, что вырваться из западни можно было, только разорвав узы дружбы.

Кратковременную панику он заел бутербродом. А тут как раз пришла спасительная идея. Спасительной эта идея могла показаться только на краю пропасти, – в нормальной ситуации он бы отверг её, как чрезвычайно рискованную.

Сделав вид, что поддался её чарам (хотя это было и не просто – она была для него женщиной, другом, – но не бабой!), он быстро перехватил инициативу в свои руки и …поймал её на рефлексе: она, убедившись, что он начал «штурм», невольно заняла отработанную тысячелетиями женскую позицию: «А может не надо?». Тут-то он и подсёк! Мол, раз ты считаешь, что не надо – значит не надо! – хоть и сильно хочется. Главное, что теперь (пусть чисто формально!) решение об отказе от секса принадлежало ей!

Несколько минут её коллапса он использовал для отхода, соблюдая все рамки приличия. Уже когда он был на пороге, у неё вырвалось:

– Ну и сволочь же ты!

Несмотря на то, что он стал в её глазах сволочью, друзьями они остались, – даже в большей степени, чем раньше.

Спустя какое-то время, он рассказал эту историю другой женщине-другу, умолчав последнюю фразу. Но та, другая, сама её произнесла, в качестве комментария.