Жизнь, которую никто не видел

Знаете, как тяжело находиться в другом человеке? Знать его мысли и чувства, знать обман в лицо, видеть надежды, которым не суждено сбыться, чувствовать обжигающе-холодное безразличие, горечь сквозь смех и улыбки, скрытую истину, ложь, глупость, бесчувственность, радость, желание, страх…

Наверное, это здорово – читать чужие мысли! Неправда. Лучше бы никогда, никогда этого со мной не случилось. Это затягивает как наркотик, выплёскивает адреналин, дарит радость открытия тайны, загадки любого человека, но только в тот момент, когда ты есть он. Повседневная жизнь теряет свою прелесть, загадочность, теряет краски. От жизни больше ничего не нужно, только люди, только люди, люди, люди. Ты не психолог и не психопат, не обманщик, не вор. Ты просто можешь так. И не более.

Первый раз со мной это случилось довольно давно. Помню эту девушку. Думаю, она меня – тоже. Тёплый взгляд её туманно-серых глаз. Не многообещающий, не любящий, не жаждущий, но обнадёживающий и полный сострадания, участия. Так я видел снаружи. Я смотрел, погружался в эту мутную, пьянящую серую бездну, слёзы подбирались к глазам, я был в отчаянии и проваливался то ли в апатию, то ли в глубокую депрессию. Я не знаю… На самом деле это было первое погружение в сознание другого человека. Я, разочарованный расставанием, лишённый надежд и, кажется, всего на свете, в такой момент обретаю себя заново. Нового себя. Теперь я могу.

Как она лгала, зачем-то говорила мне тёплые слова! Пожалуй, успокаивала. Я бы должен кипеть от злости, но спокойствие воцарилось во мне, казалось, навсегда. Не знаю, не думаю, что девушка чувствовала меня или кто-либо чувствовал, но что-то в ней в этот момент замкнулось, пропало. А может, ей просто было пора идти.

Тяжело улыбаться, когда тебя ненавидят. Тяжело искренне смеяться. Тяжело обижаться, когда всем на тебя плевать. Да, тяжело. Особенно, когда ты знаешь каждую мысль, каждый шорох в человеке настораживает. Это как покер. У кого-то full house, а кто-то просто блефует. Тот, кто блефует, чаще выигрывает. Счастливчику просто идёт карта, а блеф – тонкая штука. Изучать его противно и тошно, но это – часть нас. Всех нас.

Во второй раз я вспомнил об этом нескоро. Просто пришлось. Легко проходить собеседование на работу, имея под рукой такое знание. Легко водить людей вокруг пальца. Так и вышло. Замечательные люди, как и все остальные, со своими проблемами и понятиями. Они хотели, честно пытались, выполняя свою работу, понять, что я из себя представляю. Разумеется, тщетно. Они задавали каверзные вопросы, конкретизировали обтекаемые темы, говорили прямо. Кстати, самое ценное – это когда люди говорят то, что думают. Не приукрашивая, не пытаясь казаться умнее, не цензурируя свою речь. Просто и прямо. Правда – самое ценное. А эти люди говорили правдиво. Я был нужен им, а они, видимо, нужны мне. Не могу нормально существовать без обыденной работы. Вот где спокойствие, умиротворение, нервы, страсти, власть…

Последний раз, не помню, какой по счёту, был самым тяжелым. Я снова попытался сделать это на расстоянии. Это и правда тяжело, но возможно. Первый раз, когда сильно волновался за одного человека, я попробовал. Не видел, не слышал его, но нашёл, нашёл на секунды… Тогда этого было достаточно, чтобы удостовериться, что всё в порядке. Теперь было несколько иначе. Я видел и слышал, что значительно упрощало задачу.

Жаль. Жаль, потому что это был последний раз.

Снова случилось страшное. Опять и опять. Он стоял с лицом, выражающим вселенскую скорбь, говорил не так бойко, как обычно – случай не соответствовал, а я это слушал, слушал, как слушаю теперь, как все. Но почувствовал – что-то не так, не чисто, не нужно, не правильно… И оказался там.

О, да, ему было тяжело.

Ответственность, обида, злость…

Мудрость, нажитая годами, в этот момент потерялась в глубине сознания, страх давно покинул его, мысль была стремительна и обгоняла речь. Он был напряжён, но не сосредоточен. Растерянность подавляла и поглощала, занимая всё большие и большие просторы сознания. Но я не видел сострадания. Не видел, не слышал, не чувствовал.

Решимость, бесцельность, вина…

Я не видел сострадания. Без сомнений, не видел.

Ошибка моя была в том, что я на самом деле не всемогущ, я не волшебник. Я оставался просто Человеком, всего лишь Человеком, а этого уже много. Вот поэтому я вернулся, поэтому снова сижу в этом кресле, поэтому я люблю, снова люблю нашу пресную жизнь. Мы сами делаем её такой. Только мы и никто больше.