Простые правила

– ...Ну чего тебе еще не хватает? – устало спросила Джинджер, опустившись на стул.

– Ты прекрасно знаешь, – сухо ответил я, продолжая смотреть в окно, – Мне надоела жизнь по правилам.

– Но я иначе не могу! – с болью прошептала она, – когда я отступаю от своих правил, мне... всем... становится только хуже!..

– Ну и плевать! – вскипел я, – Пусть хуже! Пусть плохо! Но зато это чувства, эмоции, жизнь! А это тихое прозябание – ну кому оно нужно?..

– Не прозябание, – тихо, но твердо возразила она, – это тихая, спокойная, семейная жизнь. Гавань, куда твой корабль может приплывать после работы...

– Да срал я на эту гавань! – вконец обозлился я, – ну как ты не могла понять за все эти годы, что мне НЕ ЭТО НУЖНО! Понимаешь? НЕ ЭТО!

– Ты знал на что шел, – отрезала Джинджер, не поднимая тона, – мы с тобой обо всем договорились в самом начале.

– А ты прекрасно знаешь, что у меня семь понедельников в среду, – отпарировал я, – и к тому же тогда я был в тебя по уши влюблен и носил розовые очки.

Джинджер вздрогнула.

– Т-О-Г-Д-А-Б-Ы-Л-В-Л-Ю-Б-Л-Е-Н? – очень тихим шепотом переспросила она.

Я смешался и покраснел.

– Э-э-э... ну я хотел сказать, что тогда я в тебя был очень сильно влюблен, – поправился я, – и, как и все напрочь влюбленные люди, смотрел на тебя сквозь розовые очки, ну и все такое...

– Все ясно, – коротко ответила Джинджер и отвернулась к окну.

Я почувствовал себя очень виноватым. Она была таким замечательным, милым и добрым существом, я ее любил совершенно всем сердцем, но ее правила.... эти ее чертовы правила меня просто добивали! Например, ни в коем случае не спать вместе. А если мне хочется просыпаться по утрам не в холодной безжизненной постели, а чтобы рядом был комочек чего-нибудь теплого и родного? Который ко мне прижимался бы доверчиво, как котенок, который наконец-то нашел свою маму... Разве не красиво? По-моему, очень даже красиво. И приятно.

Но нет – она свела на нет всю романтику, заявив, что утром, пардон, изо рта пахнет и вообще от тела неприятные запахи идут. Бред какой-то. Изо рта пахнет – ну пшикни ты туда освежителем и буди того, кто рядом. Это так сложно? А неприятные запахи от тела... ну неприятные они лично для обладателя тела, а для обладателя тела противоположного пола эти запахи вызывают большой прилив сексуального желания, а разве это плохо? Небось об этом она не задумывалась, когда раньше по утрам набрасывалась на меня, как дикий волк...

Ну это-то ладно, это еще можно пережить... Но то, что она называла "тихой, спокойной, семейной жизнью"... Вот это было для меня выше всяких сил. Она была слишком тихой, слишком спокойной, слишком ГАВАНЬЮ, слишком ПРАВИЛЬНОЙ! Вот не могу я так. Я, знаете ли, люблю совершать всякие безумства (хотя перешагнув за третий десяток, люди как правило остепеняются и ведут себя СОЛИДНО). Например, когда я в три ночи заявился к ней домой с огромным букетом цветов и двумя билетами на ближайший самолет до Парижа, она покрутила пальцем у виска, забрала цветы, а единственными словами, что я от нее услышал, были "спасибо" и "спокойной ночи".

Вот я так и остался стоять перед ее домом в совершенно растерянном состоянии с двумя билетами в руке...

Но черт меня подери, что-то ведь в ней было! И сейчас есть. Это что-то – совершенно удивительные бездонные голубые глаза, посмотрев в которые, сразу упадешь на колени и признаешься во всех смертных грехах.

Это "за глаза" я могу строить всякие деструктивные планы, а вот когда я смотрю ей _В_ глаза... Когда я смотрю ей в глаза, в них, как бы банально это ни звучало, отражается весь мир. Все чистое, все то, что улыбается, как солнце поутру...

Ради этих глаз я был готов простить все – дурацкие правила, инфантильность, большое влияние ее родителей на нее (от которого она совершенно не желала избавляться; впрочем, это уже относится ко предыдущему пункту), глупую осторожность во всем...

Все-таки, какие же мы разные... И мы до сих пор вместе. Почему? Сам не знаю. Нутром чувствую, что долго это не продлится – потому что жизнь стала приниматься слишком ПРАВИЛЬНЫЙ оборот, а это не по мне явно.

Хорошо еще, что она не беременна. А то я б вообще увяз во всем этом.

...Джинджер молча встала и ушла. От стыда я готов был сквозь землю провалиться! "Мерзавец! Как только у тебя хватило смелости обидеть это кристально чистое существо!", – говорила мне совесть, а мне нечего было ей возразить.

Я любил Джинджер, несмотря ни на что. Даже на то, что я ради нее фактически загубил свою жизнь и отказался от своих мечтаний и стремлений. Отказался в счет той самой тихой семейной жизни, которая, как я по молодости (и по глупости) надеялся, даст мне то самое неуловимое счастье.

Счастье действительно было. Б-Ы-Л-О... А потом оно растворилось в болоте обыденщины. Работа-дом-работа-дом, выходные... И так далее, и тому подобное. Недели сменялись месяцами, месяцы сменялись годами, прошло десять лет – и тут я как очнулся.

...Боже мой! На что я трачу лучшие годы своей жизни? На тупое, монотонное существование? Хватит. Надоело.

– Арни, ты идешь спать? – донесся из спальной голос жены.

– Иду, лапонька! – я обрадованно вскочил с кресла и вприпрыжку побежал в спальню.

... Я лежал с открытыми глазами в постели, где рядом никого не было, смотрел в потолок и слушал тихое сопение Джинджер на соседней кровати. Я думал. Думал о том, сколько я еще смогу выносить такую жизнь.

Я посмотрел на часы, на которые падал слабый отблеск лунного света из окна. Три часа. Через пять часов утро, опять придется вставать, идти на работу... Которая хоть и приносила мне немалый доход, перестала доставлять удовольствие. Почему "мне"? Потому что Джинджер настояла на раздельном ведении семейного бюджета. Раздельный бюджет семьи – еще одно глупое правило. "Чтобы ПОТОМ не было никаких проблем". Я ненавидел это дурацкое разделение. Зачем оно было нужно? Зачем нужно было заглядывать на потом, на БУДУЩЕЕ совместное разделение имущества в случае расставания? Она даже в ресторане не позволяла платить за себя, даже когда я просто хотел ее угостить хорошим ужином. Я понимаю, такое ведение хозяйства было бы разумным для людей, который просто живут вместе, но для тех, которые любят друг друга... Хоть убей, не понимал.

  История треугольника.

Я познакомился с Кэролайн случайно, на одном из этих скучных приемов, которые иногда устраивает начальство по случаю заключения очередного контракта. Ее неподдельно веселая, задорная улыбка во всех вызывала желание улыбнуться в ответ, наполняла чем-то возвышенным, добрым и хорошим. Наполняла жизнью.

Кэролайн была как раз из той компании, с который мы тогда заключили очень выгодный контракт. Вечер ей быстро наскучил, и мы по-тихому улизнули с него в ближайший бар, такой родной для меня и уютный.

... А там мы говорили, говорили, говорили обо всем на свете... Кэрри тоже искренне считала себя не созданной для такой скучной жизни, денег у нее было предостаточно, она ждала того момента, когда сможет перестать работать и жить на накопленное. Немного не то, да? Но она была живым, ярким человеком, жаждущим новым впечатлений. В ней не было того... спокойствия, уюта, которым тихо сияла Джинджер. Кэрри была не замужем, и совершенно к этому не стремилась. Ей нравилась легкая, беззаботная жизнь, когда она может делать, что хочет и ни перед кем не отчитываться. Случайные партнеры сменяли друг друга, как дни и ночи, но она из-за этого ничуть не переживала, а считала это нормальным.

Я честно рассказал Кэрри про свою жизнь (если это можно так назвать), рассказал про то, как влияет на меня моя жена, рассказал про все... Она сразу все поняла:

– Она же тебя погубит, Арни. Попытайся найти в себе силы и уйти от нее.

– Я пытаюсь, – вздохнул я и отпил из бокала, – но когда она на меня посмотрит своими чудесными голубыми глазами и ласково улыбнется – вся моя злость тут же пропадает, как будто ее и не было... Я не знаю, что мне со всем этим делать... Можно мне тебя угостить?

– Тогда я тебя тоже угощу, – она лукаво посмотрела на меня из-под длинных пушистых ресниц, – приятно доставить удовольствие хорошему человеку.

Мы понимали друг друга без слов. И как-то совершенно логично получилось, что эту ночь мы провели в одной постели.

Это был первый раз, когда я не ночевал дома. А потом был второй и третий. Джинджер, похоже ничего не замечала, ведь все эти три раза приходились на очередную корпоративную вечеринку, и мое отсутствие в эти периоды стало как бы нормой.

... Сон все не шел ко мне. Я прислушивался к посапыванию Джи, вспоминал нежное, гибкое, упругое тело Кэрри, ее гладкую бархатистую кожу, ее красивые длинные волосы, разметавшиеся по подушке рядом... Мне было плевать на все, когда она во сне прижималась во мне и обнимала одной рукой. И когда мы просыпались утром, рядом, долго смотрели друг другу в глаза и ничего не говорили... А потом занимались таким невероятным сексом, какого никогда не было в моей жизни с Джинджер. Невероятного не в смысле сумасшедшего (в эмоциональном плане в постели Джинджер превосходила всех), а в том смысле, что чувствуешь себя единым целым со своим партнером, и это дает такие потрясающие ощущения... А впрочем, я увлекся.

Три раза... Всего лишь три раза, но уже первый из них напрочь перевернул мою жизнь.

– Кажется, на тебя эти вечеринки положительно действуют, – заметила как-то утром Джинджер, – раньше ты не возвращался оттуда с таким удовольствием на лице.

Я понял, что могу себя выдать и стал изображать прежнюю угрюмость, что мне давалось с большим трудом.

... Я больше не могу так. Я повернул голову направо – три тридцать утра. Я как можно тише вылез из-под одеяла, сел на кровати, одел тапочки и на цыпочках направился к выходу из спальни. Перед тем, как выйти за дверь, я бросил последний взгляд на кровать со спящей на ней Джинджер. И на секунду мне показалось, что она приоткрыла правый глаз и посмотрела на меня.

Но как я ни вглядывался, ничего больше не увидел. Привиделось, подумал я и решительно шагнул за дверь.

... Спустя час я мчался на своем "порше" подальше от нашего дома. В багажнике уместилось пара чемоданов, в плеере играла композиция "Easier to run" старого доброго Linkin Park'а, а в карманах моего пиджака были все деньги, как я нашел в доме. Совесть меня совершенно не мучала, поскольку я знал, что у Джинджер есть свои капиталы, которые она, как инициатор разделения семейного бюджета, хранила в сейфе в гостиной. Ежу понятно, что код знала только она.

Показались первые лучи солнца, которые осветили тихую гладь океана. Я невольно залюбовался этой красотой – рассвет... Обычно я встречал рассвет за чашкой утренного кофе в одной руке и дурацкой газетой "Вашингтон Пост" в другой. Ну как же, надо же знать котировки валют на сегодня...

Да к дьяволу котировки! Я несусь по прибрежной дороге на скорости 130 миль в час, вокруг меня ни души, дует слабый ветер с океана – какое наслаждение!..

И я еду к Кэрри. Я заберу ее и мы вместе полетим вокруг света, обшарим самые отдаленные уголки. планеты, залезем на Эверест, искупаемся в Мертвом море, поваляемся на пляжах Маршалловых островов, на многих из которых нет ни души... В общем, планы у меня самые радужные.

Я подъехал к небольшому одноэтажном домику Кэрри (она не любила слишком большой пышности и роскоши) и несколько раз просигналил. Затем, как мальчишка, выскочил из машины, подбежал к двери и принялся трезвонить.

Через минуту за дверью послышалось шлепанье тапочек и сонный, немного хрипловатый голос Кэрри:

– Кто там? Что случи...

Она замерла, открыв вторую дверь, потому что увидела меня. А я только улыбался.

Кэрри торопливо открыла дверь и бросилась мне на шею.

– Я так ждала, когда ты приедешь! Что случилось? – спросила она, а от нее так вкусно пахло ее любимым виноградным шампунем.

– Я бросил Джинджер и мне плевать на работу, – я задыхался от радости, – поедем со мной! Поехали сейчас! Бросай все! Ты же так этого хотела!

Ее как будто подменили. Улыбка мгновенно сбежала с ее лица и Кэрри отстранилась от меня.

– Я не могу, Арни. Прости, – тихо сказала она.

– Но почему? – я побледнел, – ты же так этого хотела! Мы же столько раз об этом говорили, а теперь...

Словно в ответ на мои слова откуда-то из глубины дома донесся плач ребенка. Кэрри вздрогнула и закрыла лицо руками.

Меня словно током ударило.

– У тебя ребенок? – очень тихо спросил я.

Она кивнула и беззвучно заплакала. Тогда я прижал ее к себе, гладил по шелковым волосам, вдыхал их аромат и думал о том, почему же жизнь бывает так жестока тогда, когда думаешь, что все мечты исполняются... Внезапно мне пришла в голову мысль.

– Но ведь мы можем взять его с собой! – воскликнул я, – Черт с ним, черт с тем, что я не люблю детей, ради тебя я готов даже и на это!

Кэрри покачала головой и вытерла слезы.

– Ему скоро нужно ходить в школу, ему нужна стабильная жизнь... Прости меня, Арни, но я не могу... Я бы очень хотела.... но...

Кэрри не договорила, а с испугом посмотрела на меня.

Шатаясь, я сошел с крыльца и пошел к машине, не говоря ни слова... В моих глазах плыли круги, в голове гудело, как при похмелье... Это был конец.

Крушение всех надежд. Я на автомате завел мотор и выехал на дорогу, даже не посмотрев на Кэролайн, которая все еще стояла на пороге дома, и по ее лицу катились крупные слезы.

Холодный морской ветер немного привел меня в себя. На дорогах уже начали появляться первые машины, они ехали навстречу, обгоняли меня, ехали, ехали.... Кто-то на работу, кто-то наоборот, с работы... Сейчас приедут и будет оправдываться перед женой и детишками...

Жизнь по правилам. Может быть, так оно и нужно? Женщинам – рожать детей, мужчинам – добывать пропитание. И так всегда. Так было всегда. Так будет всегда. В этом сущность жизни, как нас убеждают всегда и везде. В-С-Е-Г-Д-А-И-В-Е-З-Д-Е. Пошел против – расплачивайся. Вернулся – примем обратно с распростертыми объятиями.

...А что ты можешь предложить взамен? Хаос, суету, мрак, свет, незнание того, что будет завтра? Я ничего не могу предложить и не собираюсь. Я хочу жить так, как я хочу; даже если все отвернулись от меня – я это переживу. Но Кэрри... Я даже не мог предположить, что у нее есть ребенок, она строила такие планы с таким серьезным искренним видом...

... Дурак! Можно искренне верить во что угодно, даже если это не окажется реальностью. Посмотри на себя! Сколько раз ты совершенно искренне верил в то, чего не могло быть? Но что ты считал абсолютной и безусловной правдой? Это есть в моем мозгу – значит это правда.... Дурак.

Справа мелькнула надпись "Аэропорт – 5 миль". Сигнал поворота, руль направо, скорость сбросить. А куда мне еще деваться? Денег пока у меня хватит, а там... А там видно будет. Жизнь – штука совершенно непредсказуемая.

– Какие есть ближайшие рейсы? – запыхавшись, спросил я в кассе.

Девушка в синей униформе что-то набрала на клавиатуре, посмотрела на монитор и ответила:

– Ближайший рейс – 715 до Сан-Франциско. Вылет через полтора часа. Есть два места первого класса, два бизнес...

– Одно в первый класс, – перебил я ее и сунул в окно кредитку.

Еще через десять минут я сидел в баре и пил виски. Неразбавленное. Мне нужно было успокоиться после всего того, что случилось. Чуть больше чем через час у меня самолет, солнце вроде бы еще ярко светит, птички вроде бы так же поют, жизнь продолжается. Полечу без Кэрри. К черту всех. Все они одинаковые. На словах все герои, а как только доходит до дела... Как только доходит до дела, все цепляются за то, что у них есть и ни в какую не желают отцепляться.

– Еще двойную, – попросил я.

Бармен удивленно поглядел на меня, но поставил бокал со льдом и налил туда двойную порцию виски.

Я потихоньку начал успокаиваться. По радио заиграл старый добрый Pink Floyd с моей любимой композицией "Us and them"...

...And after all we're only ordinary man...

Действительно, кто-то после всего этого остался просто обычным человеком... С кого-то спала личина, а кто-то и не прикрывался ею...

– ...Тебе не кажется, что ты немного опоздаешь на работу? – донесся сзади знакомый голос.

Внутри меня что-то оборвалось, сердце заколотилось как бешеное, руки задрожали... Я обернулся, хотя в этом не было нужды – там стояла Джинджер. Как всегда, когда она хотела произвести на меня впечатление и доказать что-то свое: голова чуть набок, немного грустная улыбка... и глаза. Когда я вижу этот ее взгляд...

Но то ли из-за алкоголя, то ли из-за шока, вызванного Кэрри, я почему-то не поддался на чары Джинджер. И почувствовал от этого огромное облегчение.

– Я так и знала, что найду тебя здесь, – она продолжала чуть грустно улыбаться и смотреть на меня, – когда ты ушел посреди ночи, я поняла, что ты уже на грани.

– Откуда тебе знать, сколько раз я был уже на грани? – огрызнулся я и залпом опрокинул в себя бокал, – Бармен, повторить!

"Объявляется посадка на рейс 638 до Нью-Йорка. Пассажиров просим пройти..."

Джинджер ответила не сразу.

– Я же одна знаю, что тебе действительно нужно, – тихо сказала она и наши глаза вновь встретились, – тебе же нужна доброта, отзывчивость и понимание, а я тебе все это могу дать.

Я хлебнул полбокала, и алкоголь распалил мои чувства еще сильнее.

– Достаточно, – перебил я ее, – мне это надоело. Я больше не желаю с тобой разговаривать. Ты слишком долго держала меня, как паук, опутавший свою жертву...

– А куда ты денешься? – не меняя тона, спокойно спросила Джи, – Хочешь знать, почему Кэролайн не поехала с тобой? (Черт возьми, так она знала и про Кэрри!) Потому что я наняла ее, чтобы хоть немного тебя развлечь! Правда, я не предполагала, что все зайдет так далеко...

Я сидел, как оглушенный. Бежать! Немедленно бежать от нее! Иначе я погиб. Бежать от них всех! Как можно дальше!

"Объявляется посадка на рейс 715, следующий до Сан-Франциско. Пассажиров просим пройти к выходу номер пять, багаж..."

Я допил бокал, молча встал, взял чемодан и пошел к выходу из бара. Я чувствовал на себе взгляд моей жены, но не обернулся ни разу, даже когда она сказала мне вдогонку:

– Надеюсь, к ужину не опоздаешь!

Не пойму даже, как я не перепутал самолеты.

– Добро пожаловать на борт, – приветливо сказала мне стюардесса, – Ваше место – 21А, направо.

Я сел на автопилоте, смотрел в иллюминатор на летное поле, аэропорт, и мне везде чудился призрак Джинджер. Джинджер, моего злого гения, который был добрее всех ко мне на свете... Который чуть было не погубил меня, который стер из истории десять лет моей жизни, превратив ее в СУЩЕСТВОВАНИЕ...

...Вот и сейчас мне кажется, что она стоит, прижавшись к огромным окнам аэровокзала и смотрит на мой самолет, все еще не веря, что я отказался от всего того, что она создала для меня, и полетел навстречу неизвестному... Не будем ее разочаровывать, верно?.. Ведь это будет немного НЕПРАВИЛЬНО...

"Экипаж желает всем приятного полета!"