Эксперимент профессора Браудо

	Поделиться:

 

 

 

Купить в журнале за январь 2021 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется полчаса | Цитата | Подписаться на журнал

 

 

 

 

Вера в справедливый мир (англ. Belief in a just world) – социально-психологический феномен, выражающийся в вере в то, что мир устроен справедливо, и люди в жизни получают то, что заслуживают в соответствии со своими личными качествами и поступками.

 

dic.academic.ru

 

 

Ирина не увидела, как этот человек подошёл к их калитке. Она даже не услышала его шагов по тротуару, хотя иногда даже из своей спальни слышала, как кто-то проходит мимо их дома. Бывало, когда в каникулы привычка будила её около семи часов, она слышала, как кто-то на улице спешит, собираясь исчезнуть в густом летнем тумане или в синеватых сумерках зимнего утра. И одна счастливая мысль о том, что ей-то никуда не надо, не надо выбираться из кровати, одеваться, застёгивая пуговицы негнущимися пальцами, запихивать в себя кашу и отправляться навстречу школьным испытаниям, тут же усыпляла её. Но тут девочка ничего не услышала, потому что была занята цветами.

Когда в зимние каникулы она прочла книжку «Таинственный сад» (просто ей хотелось сделать перерыв на лёгкое чтение после «Превращения» Кафки), её охватило сильнейшее желание попробовать себя в цветоводстве. Ирина обратилась за советом к матери, и та, обрадованная, что у дочери может появиться нормальное хобби – ведь нельзя же болтовню с подружками считать за хобби, правда? – охотно выделила ей кусочек земли два на два между старой кряжистой яблоней и забором.

В апреле, когда начал таять снег, Ирина вытрясла почти все деньги из копилки и отправилась в магазин для садоводов. Там её ожидало несколько приятных сюрпризов. Во-первых, семена цветов, что хотелось ей посадить (маков, резеды, нарциссов, словом, тех цветов, о которых говорилось в книжке), нашлись в магазине. Во-вторых, там было ещё много других семян – левкоев, георгинов, бархатцев, калифорнийских маков, душистого горошка, дельфиниума. В-третьих, оказалось, что семена стоят совсем недорого, и девушка потратила едва ли треть своих сбережений, хотя купила по пакетику почти каждого вида семян. Таща домой охапку свёрточков, она воображала себе роскошную клумбу, переливающуюся всеми цветами радуги и источающую райские ароматы – такие, что прохожие будут останавливаться, дабы полюбоваться.

...Разумеется, ничего подобного не случилось. Георгины всходить отказались, левкоев взошло всего два цветка, да и те выглядели неважно, а на цветах душистого горошка появились странные пятна. Мама даже пригласила своего знакомого садовода, который был знаменит на весь район, и тот не смог определить, следствие это неправильного полива или не тех удобрений. Кроме того, душистый горошек почему-то не пах, что в самом деле расстраивало.

И всё-таки дело обстояло не так плохо. Например, маки выглядели именно так сказочно, как думала девочка, похожие на кусочки алого шёлка. И стоило завять одному цветку, как тут же распускались два других. Вся клумба была в красных искорках мака. Распустилась и скромная резеда, чей незабываемый запах немного утешил Ирину после неудачи с душистым горошком. Чудные апельсиновые бархатцы, распустившись, и не думали увядать. День проходил за днём, а они всё выглядели так, будто раскрылись утром. Но больше всего Ирина обрадовалась, когда распустилась аквилегия. На картинках цветок выглядел так экзотично, что девушка полагала, что именно с ним её поджидает неудача. Но ничего подобного. В начале июня неприглядные, будто бы привядшие бледно-розовые бутоны начали превращаться в удивительные цветы, состоящие из двух соцветий – одно с узкими, тоже будто бы подвядшими заострёнными лепестками сиреневого цвета, а второе – с коротенькими закруглёнными лепестками, что с краю были белыми, а посерёдке лиловыми. Ирина не могла налюбоваться на аквилегию. И теперь она, вместо того чтобы пойти и заварить калиевую подкормку для душистого горошка, – ведь он цветёт всё лето, а до конца лета ещё далеко, так что ещё оставался шанс добиться выздоровления цветка, – присев, стала смотреть на цветы.

Тут-то он и окликнул её:

– Добрый день, барышня!

Девочка вздрогнула так, что не удержала равновесие и плюхнулась прямо на землю. Мелькнула мысль о том, что было бы, если бы она так и не переоделась в комбинезон, а осталась в бледно-зелёном платье с пояском, в котором сегодня с утра ходила в кино. Нет, платье бы не погибло, а вот выволочку от мамы она бы получила изрядную.

– Добрый день, сударь... – пробормотала Ирина, растерянно глядя на незнакомца.

– Красивые цветы. Сами их растите?

– Да, – чуть увереннее сказала девочка. – Этой весной впервые попробовала что-то посадить, и вот что получилось…

– Как, это ваш первый опыт?! – изумился незнакомец. – Тогда это просто потрясающе! У вас, что называется, зелёные пальцы. Есть такая английская поговорка.

– О, я сперва вдохновилась книжкой, а потом и сама увлеклась! – уже совсем свободно сказала Ирина. – Знаете, это же так приятно – заботиться о чём-то день за днём, холить, лелеять, книги читать, готовить удобрения, обходить людей ради советов, а потом смотреть, как оно отвечает на твою заботу неземной красотой.

Говоря это, девочка исподволь рассматривала незнакомца. У него не было никаких специфических примет. Темноволосый мужчина средних лет, уже начинающий лысеть, с внимательным, почти испытующим взглядом. Одет он был тоже совершенно обыкновенно – в синий пиджак фабричной покраски и брюки со стрелками. Тогда Ирина взглянула на его обувь, которая, как известно, всегда говорит правду – но тяжёлые коричневые ботинки с чёрными шнурками тоже хранили молчание.

– Так вот, барышня, – сказал мужчина, – меня зовут профессор Марк Браудо. И я бы хотел пригласить вас поучаствовать в эксперименте.

Наметившееся было дружелюбие по отношению к мужчине исчезло, слово его и не было. Ирина вскочила на ноги, невольно радуясь, что их с профессором разделяет забор.

– Что?.. О чём вы говорите? О каком ещё эксперименте?!

– Социальном, – словно не замечая её испуга, сказал Марк Браудо. – Займёт он всего час. Вам ведь уже есть пятнадцать, я не ошибся? Паспорт есть?

– Мне шестнадцать, – неохотно сказала Ирина.

– Очень хорошо. Ну как, вы заинтересованы? Если нет – так нет.

– А там... а там другие люди будут?

– Да. Всего двадцать человек разного пола, возраста и занятий. Если вы согласитесь, будете как раз двадцатой. Состоится он в здании Факультета философии и социологии, принадлежащем госуниверситету. Он на Александровском бульваре находится.

– Так это университет проводит эксперимент?

– Не совсем. Инициатор эксперимента – я, хотя его результаты мне понадобятся для докторской, которую я пишу под эгидой этого университета. Также я проведу эксперимент в здании университета с разрешения его директории. Вот так.

Ирина немного подумала. Страх мало-помалу угасал, и просыпалось любопытство. Она спросила, есть ли у неё время подумать.

Профессор Марк Браудо достал из кармана пиджака пачку «Кента» и задумчиво закурил:

– Не стоит. Если опасаетесь, то я не буду вас принуждать. Я уважаю чувство страха. Верите или нет, но именно благодаря ему человечество смогло выжить в...

– Я согласна!! – перебила Ирина. – Хорошо... хорошо, я согласна, – добавила она, а где-то позади её сознания звякнуло: «Попалась».

Мужчина всё так же спокойно кивнул.

– Очень хорошо. В таком случае дайте мне, пожалуйста, ваш домашний телефон. Я сообщу вам день, время и номер кабинета. Заранее уверяю вас, что эксперимент состоится утром в выходной, так что он не помешает никаким вашим делам.

Затем он вытащил из кармана блокнот, похожий на миниатюрную книжечку, и записал телефон, который продиктовала Ирина. А потом он слегка кивнул ей, попрощался и удалился.

 

Услышав рассказ Ирины, родители были удивлены, если не сказать напуганы – как и она. Они так же немного успокоились, когда узнали, что эксперимент проводится под эгидой университета. А отец, узнав, где находится факультет философии и социологии, почти обрадовался:

– Я знаю, где это! Ходил туда к знакомому, мы вместе чертёж делали.

– А почему у нас не делали? – отвлеклась наконец мама.

– А у него кульман есть, – косо улыбаясь, сказал отец. Он уже несколько лет хотел купить себе кульман, но места для него не находилось. Место можно было освободить, убрав из спальни трельяж, старый, некрасивый, с мутными стёклами. Однако он принадлежал тётке, что воспитала маму, и маме было жалко его выбрасывать. А куда ещё его можно деть, придумать всё никак не могли.

Родители заспорили, и инцидент был исчерпан. Ирина поняла, что она свободно может отправляться на эксперимент. Потом она и вовсе позабыла о профессоре Браудо, усевшись смотреть по видику фильм «Маленькие женщины».

Ирина вообще не отличалась хорошей памятью. Спустя два дня домой позвонил молодой человек и представился ассистентом профессора Браудо. Он сказал, что эксперимент состоится в эту субботу в половину десятого, на втором этаже, в аудитории 11, и что с собой надо взять бумагу и ручку. И девушка не сразу поняла, о чём идёт речь. Поняв же, она снова заволновалась.

– А что мне надеть? – дрожащим голосом спросила Ирина, косо царапая на листочке время и номер кабинета. – Взять с собой еду и воду?

– Просто оденьтесь по погоде. Можете взять с собой воды. Эксперимент продлится час, так что проголодаться вы не успеете, – ответил молодой человек, и было слышно, что он улыбается.

 

Улыбался студент явно добродушно, но Ирина не перестала волноваться. Потому в автобусе она не села, как обычно, у окна, чтобы осматривать окрестности, хотя пассажиров почти не было. И она всё мяла в руках бумажку, так что, добравшись до места, надпись была почти нечитаемой. Впрочем, девушка уже помнила всё наизусть – половина десятого, аудитория 11.

Здание было довольно красивое: двухэтажное, из коричневого кирпича, с дубовыми дверями. На кованых скамейках у входа сидела ярко одетая молодёжь, болтала и листала густо исписанные тетради. Многие уплетали мороженое, купленное явно на расположившейся поблизости серебряной тележке с полосатым навесиком (возле неё стояла изрядная очередь). Это зрелище почти успокоило Ирину, она даже подумала озабоченно: «Неужели и по субботам у них уроки?». Тем не менее, открывая тяжёлые двери, она оглянулась на улицу так, словно видела её в последний раз.

Внутри здание оказалось обшарпанным – ободранные перила, полы, покрытые щербатым паркетом, жёлтые потёки на белёных потолках, покосившиеся доски для объявлений. А когда Ирина заглянула на всякий случай в туалет, он показался ей очень похожим на подвал многоэтажного дома, в который она раз проникла с подружками – тёмное место с потёками на стенах и разбитым бетонным полом, пропитанное запахом плесени и нечистот. И везде были студенты. Словом, вряд ли это место, пригодное для продажи людей или вербовки в секту.

У аудитории 211 уже толпились люди. Были там и женщины средних лет с пухлыми сумками на плечах, и небритые мужчины в джинсовых куртках, девушки и юноши, что вполне могли затеряться в студенческой толпе, была даже пара дам явно за пятьдесят, что озирались, не вполне понимая, как это они умудрились сюда попасть. А пара сверстниц Ирины стояла чуть поодаль и о чём-то оживлённо судачила. К ним девушка и подошла.

– Привет... – поздоровалась она. – Вы на эксперимент к профессору Браудо?

– Ага! – сказала одна из них, темноволосая, с короткой стрижкой. – Вообще я согласилась по большей части потому, что мне ещё раз хотелось повидаться с ним. Потрясающий, правда? Какие глаза! И он будто знает всё на свете! Такое впечатление производит.

– Да? – перед глазами Ирины мелькнула её последняя пассия – английский актёр Тобиас Шеффилд. У него была загадочная улыбка, белая шея и густые чёрные кудри. Эту фотографию Ирина повесила над своей кроватью и каждый раз перед сном предавалась разнообразным мечтам о полёте в Англию и случайной встрече в кафе, на улице или даже в музее... – Ну, не знаю. Я, когда он предложил этот самый эксперимент, просто испугалась, и потому не рассматривала, какие у него глаза.

– Ой, бедная! – брюнетка рассмеялась. – Думаю, это будет какая-нибудь ерунда с цветными полосочками. Или с зефирками. Я видела по телевизору такой.

– Я бы не отказалась от зефира. Не взяли ничего пожевать? – вставила её товарка в джинсах и шикарном топике. Он был лавандового цвета, с завязками вместо бретелек. На завязках поблёскивало несколько гранёных бусин белого цвета. В общем, не топик, а загляденье.

– Нет, только воду. Я специально спросила, не надо ли брать еду, а он сказал, что я не успею проголодаться... – и тут Ирина не выдержала и спросила: – Слушай, а ты где свой топ купила? Какой красивый, просто с ума сойти!

– В самом деле? – удивилась девочка. – Так... кажется, я купила его в «Красной магнолии».

– Звучит как салон нижнего белья, – сказала брюнетка.

Наконец они познакомились. Девочку в топике звали Ия, а брюнетку – Рита. Ирина уже хотела спросить, не сокращение ли это, как вдруг из-за угла появился профессор Браудо. Он был точно в том же пиджаке и брюках, в каких Ирина увидела его в первый раз. В руке он держал ключи.

– Добрый день, добрый день! – издалека поздоровался он. – Мы начнём через десять минут. Советую в это время посетить уборную, так как в течение часа у вас не будет возможности выйти. Наш эксперимент не должен прерываться.

 

Разговаривая, профессор Браудо открыл дверь. Аудитория оказалась длинным помещением с высоким потолком, в котором сильно пахло мелом. Через единственное окно виднелась улица. Линолеум бугрился, перед партами, стоявшими в два ряда, висела битая чёрная доска, а над ней – телевизор с встроенным магнитофоном. Точно такой же, как в комнате Ирины.

«Только технику обновляют», – поняла она, устраиваясь за передней партой у окна, пока одна – обе её новые знакомые убежали в уборную, попросив занять им места. Перед собой она поставила бутылку с водой. Люди спокойно усаживались. Профессор Браудо, встав на цыпочки, колдовал с телевизором. Наконец по экрану прекратили бегать полосы, и появилась картинка – стол с двумя стульями, над которым висела включённая лампа под коническим абажуром. У стены виднелись большие горшки с растениями. Тут подоспели новые знакомые Ирины:

– О, уже что-то показывают! – воскликнула Рита, увидев оживший телевизор. – Мы будем кино смотреть?

Не успели Ия и Ирина на это что-нибудь сказать, как профессор Браудо закрыл дверь и встал перед партами.

– Дорогие друзья, – начал он, – уважаемые участники! Прежде всего благодарю вас за то, что вы пришли. Это очень, очень важно.

Стало очень тихо. Казалось, люди перестали даже дышать. Рита стиснула руки, глядя на мужчину, и оставалось только гадать, любопытно ей или она просто им любуется.

– Прежде всего я вам кое-что объясню, – сказал профессор Браудо. – Эксперимент этот относится к образовательной сфере. Понимаете, друзья, согласно новейшим схемам обучения система состоит не из двух элементов – то есть ученика и учителя. Ученик и учитель не существуют в вакууме, процесс обучения – процесс социальный. А потому всегда есть третье лицо, что оценивает действия ученика и учителя эмоционально и логически, критикует, вносит свои предложения.

Итак, у меня уже есть первая выборка мнений о фигуре учителя, предложения, критика, всё, как я сказал. Вам же предстоит составить своё мнение о фигуре ученицы. Смотрите внимательно, оценивайте её со всех сторон, с каких сочтёте нужным. Ибо в образовании мелочей не бывает. После вас будут ещё несколько отдельных групп, что оценят учителя и ученицу. Так у меня появится динамика, и я смогу отследить закономерности, что есть в таких оценках... Ага, вы уже выложили ручки и бумагу. Могли не торопиться, потому что фиксировать свои впечатления вы будете только после окончания записи. Вам понятно? Старайтесь не отвлекаться, смотрите внимательно.

Ирина ещё продолжала смотреть на учителя, а между тем в голове у неё уже зашевелились мысли. Мысли о том, что всё это как-то туманно... разве не должен учёный выражаться как можно яснее? Но тут профессор Браудо нажал кнопку, и запись пошла. В итоге Ирина решила подумать об этом потом. Как-никак, задание она поняла, – что надо оценить ученицу, – а остальное не так уж важно. А потому она сложила руки на парте, словно усердная дошкольница, и стала смотреть запись.

 

Справа к столу подошли двое, и лампа осветила хмурого высокого мужчину и молодую женщину в блузке и юбке – учителя и ученицу. Ученица неловко оправила юбку, присаживаясь за стол. Учитель сел напротив неё и раскрыл папку, которую до того держал под мышкой.

– Ну, Катя, посмотрим, как пойдут у тебя дела сегодня, – сумрачно сказал он.

Катя ничего не ответила на это, только заправила за ухо прядку. У неё были очень красивые волосы, длинные, густые, гладкие, и видно, что мягкие. Ирина невольно коснулась своих волос, что доставали только до середины лопаток и пушились.

– Всё выучила?

– Да. Думаю, да.

– А раз ты думаешь, тогда начнём, – всё тем же тоном сказал учитель и заглянул в папку. – Ярд равен трём футам и...

– ...тридцати шести дюймам, – закончила Катя.

– Сухопутная миля составляет...

– ...1760 ярдов.

– Ярд делился на...

– ...две, четыре, восемь и двенадцать частей.

Тут учитель размахнулся и дал ученице пощёчину.

– Идиотка! – заорал он. – Ну сколько можно это с тобой долбить? Второй месяц, чёрт подери, и всё без толку!

– Простите, сударь, – пробормотала Катя, потирая покрасневшую щёку. – Мне очень жаль.

Тяжело дыша, Ирина поглядела на своих новых подруг. Рита откинулась на спинку парты, вцепившись руками в сиденье, Ия зажимала рукой рот. Другие же начали тревожно перешёптываться между собой, Ирина слышала только отдельные слова: «...варвар... девушка... надо же... она же не... зачем...». Парень, сидевший с краю, обернулся и уставился на профессора Браудо – тот тихонько сидел в уголке аудитории, сложив руки на коленях. Выражение его лица было нечитаемым, и он словно бы не видел, что молодой человек смотрит на него. Мало-помалу парень снова повернулся к телевизору. А допрос между тем продолжался.

– Линк равен... – тыча пальцем в страницу папки, спрашивал учитель.

– ... 20,1168 сантиметрам.

– Линк в дюймах...

– ...будет семь целых восемьдесят две сотых.

И раздался звук очередной пощечины.

– Ты не различаешь восемь и девять, а? – едко и негромко, в противоположность предыдущему крику, поинтересовался учитель. – Восемьдесят две сотых и девяносто две сотых – это одно и то же?

– Нет, – пробормотала Катя. – Совсем нет.

– Да ну? А ты меня почти убедила в обратном. Хэнд?

– Десять целых шестнадцать десятых сантиметра.

– Или?

– Четыре дюйма.

– Сколько километров в сухопутной лиге?

– Две целых три десятых километра.

 

Ирина видела немного фильмов ужасов, это был не её жанр. Но ни «Вепрь», ни «Кошмар на улице вязов», ни «Суспирия» не смогли заставить её так болеть за главного героя. Стиснув руки под столом, она молча умоляла Катю напрячь все свои силы и вспоминать все эти нелепые цифры совершенно точно, иначе этот...

– В фурлонге 201,115 метров.

Подскочив, учитель запустил пятерню в её волосы и дёрнул с такой силой, что ученица чуть не ударилась о стол подбородком.

– Чёртова кукла! – гаркнул он. – Тебя можно держать вместо аквариумной рыбки, такая ты безмозглая.

Едва не застонав, Ирина украдкой посмотрела на наручные часы. Оказалось, прошло всего десять минут из положенного часа.

«Как же я это выдержу?» – подумала девочка, чувствуя, как начинает колоть в носу.

Неохотно миновала одиннадцатая минута, двенадцатая, пятнадцатая. Ирина с облегчением подумала, что четверть этой странной пытки, наверняка лично изобретённой садистом Марком Браудо, миновала, но облегчение быстро испарилось. Где-то продолжалась нормальная жизнь. Мужчины смотрели телевизор, женщины читали журналы, ребятишки катались с ярких пластиковых горок, одетые в шортики и сандалики. В сине-белых киосках со снежинкой продавали мороженое, а на заправках – бензин и шины. Официанты в белых фартуках разносили заказы, архитекторы клеили бумажные модели своих проектов, механизаторы, поплёвывая в ладони, налаживали тракторы, студенты листали конспекты. И только они, несчастные двадцать человек, изнывали от невозможности помочь Кате, которая так страдала из-за какой-то чепухи.

Учитель медленно, но верно расходился. Свирепо выкрикивая оскорбления, он вновь и вновь бил свою ученицу по щекам, и звук раздавался, словно от удара хлыста. Потом он перешёл к подзатыльникам, таким сильным, что Катя падала грудью на парту. А потом, когда ученица промолчала, ничего не ответив на вопрос «Сколько кубических дюймов в джилле?», он положил широкую ладонь ей на затылок и от души ткнул её лицом в стол. Когда ученица медленно выпрямилась, оказалось, что из её носа потекла кровь. Тонкая струйка выползла из правой ноздри, смочила губу и скользнула Кате в рот.

И тут что-то изменилось. Может, солнце зашло за пышное летнее облако, и свет потускнел, может, в воздухе чуть заметно запахло кофе из автомата, что стоял в коридоре, а может, началась магнитная буря. Как бы то ни было, Ирина вздохнула и поняла, что больше... [👉 продолжение читайте в номере журнала...]

 

 

 

[Конец ознакомительного фрагмента]

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в январе 2022 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: