HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Саша Сотник

Симфония для пауз

Обсудить

Повесть

Опубликовано редактором: , 26.06.2008
Оглавление

9. Экзорцист маврический
10. Ухо
11. Эффект лампочки

Ухо


 

 

 

В детстве раз в году мне оттягивали уши. В день рождения. Все стремились к ним прикоснуться и оттянуть. Ровно столько раз, сколько лет мне исполнилось. Если девять – значит девять. Уши краснели и распухали. Каждый год я ждал этого дня с ужасом, а одноклассники – с дружеским злорадством. Почему-то считалось, что эта экзекуция продлевает жизнь, укрепляет здоровье и увеличивает вес. Я так не считал, но никто меня не слушал. Все думали, я стану гигантским слоноподобным кроликом. Жизнеспособным и плодовитым. Уши мои крепчали, слух тоже. Занятия музыкой стали отягощать. Фортепиано казалось зубастым монстром, скрипкой хотелось забить гвозди. Словом, во мне росли оппортунистические настроения. Съездив в "Артек", я узнал, что такое оппортунизм. Но об этом позже...

Танька, Танечка, Танюша...

Она была моей первой... Не любовью, нет. Просто первой. Мы уединялись с ней в аудитории. На рояле. Это было не этично по отношению к нарисованному Бетховену, взирающему со стены. Бетховен – портрет, а Танька – со мной. (Встретит он меня однажды на том свете...) Когда-то она занималась в цирковом классе. Можно себе представить, что мы вытворяли. Это была соната...

Внезапно она начинала рыдать:

– Я все осквернила.

– Да что ты, – отвечал я, – наоборот, восполнила. А я утратил.

– Тебе хорошо смеяться. Я ведь не дура.

Мы встречались с ней четырнадцать раз в неделю. Или пятнадцать. И всякий раз повторялось то же самое: соната, рыдания. Что удивительно: она не забеременела. Когда я об этом обмолвился, возмущенно подчеркнула:

– Заметь, ни разу!

Как будто можно забеременеть второй раз, минуя первый.

Потом были бесконечные сессии, встречи наши стали редки. Чуть позже появились Ленка, Верка и та, что играла на арфе. В общем, мы расстались. Незаметно и без обид. Правда, Танечка еще лелеяла надежду: слабую и по-женски обидчивую, но – надежду. Теперь я могу ее понять.

Спустя годы, мы получили дипломы и разошлись. Думали – навечно. Перезванивались. Целовали друг друга по телефону. Танька говорила:

– У меня дома висит тот же Бетховен. Смущает. Так на тебя похож. Такой же лохматый. Что мне делать?..

– Купи его бюст, а портрет выброси.

– Я фильм "Бетховен" смотрела. Там собака – вылитый ты...

Танька выпала из моей жизни, занялась бизнесом. Покупала, перепродавала. Открыла ларьки. Несколько раз ее грабили. Воровали ларьки вместе с их содержимым. Однажды похитили даже с продавцом. Погрузили на "Камаз" и увезли. Наутро продавец оправдывался:

– Я просто соснул...

– Вот и соси, – интеллигентно сказала Танька.

Постепенно дела ее пошли в гору. Она даже спонсировала какую-то книгу. Опус назывался "Наедине с Брахмапутрой". Танька думала, что Брахмапутра – это композитор. Ах, да, я забыл сказать, что она училась на вокальном. И никогда не кричала во время ласк. Закусывала нижнюю губу и сладко постанывала, как во сне. Я удивлялся:

– Почему ты молчишь? Все вокалистки кричат.

– И много ты перетрахал вокалисток?

– Не ревнуй.

– И не думаю. Слезай, а то закричу...

Она позвонила утром:

– Вставай, одевайся.

– Да я одет.

– Ты что, один?

– Ну да.

– Я думала, подженился.

– На ком?

– Ты до сих пор меня хочешь. Я даже по телефону твой запах чувствую.

– Это не я. Тут рядом птицефабрика.

– Гиперпошляк! Черт с тобой, давай без лирики. У Дружинского день рождения. Подарок надо купить. Поможешь?

– А без меня никак?

– Ты же знаешь, он такой нестандартный...

Витька Дружинский – особая история. Светлая голова, математик, эрудит, владелец страховой компании. В последнее время им овладел цинизм. Дружинский говорил:

– Вчера звонили из Мэрии Москвы. Требовали денег на храм. Храм-храм... Хрум-хрум...

Чужое горе он ставит выше собственного: любое несчастье, включая природные катаклизмы, могут его разорить. Вообще-то, он добрый. Не любит лишь соседа кинолога.

– Он постоянно лается, – жалуется Дружинский. – Вечно орет: "Чемодан, вокзал, Израиль"!.. Возвращался бы в родной Животноводск...

Как я мог отказать Таньке? Конечно, согласился:

– Помогу. Куда подъехать?

– К ЦДХ. Витя любит искусство.

Мы встретились у главного входа. Танька была возбуждена:

– Ему нравится все неординарное: Айвазовский, Брюллов...

– Ты что, влюбилась?

– С чего ты взял?

– Ты так взволнована. В последний раз это было месяц назад...

– Не хами. Ты все-таки мужчина.

Она таскала меня, как жизнь – клошара, между лотков доморощенных художников. Все они окончили, самое большое, курсы оформителей. При этом каждый из них считал своим долгом заявить:

– Дали – говно. Шемякин – вор. Украл мою идею и книгу из Ленинградской публичной библиотеки. Я скрипку для Ростроповича расписывал...

– Ростропович, – говорю, – играет на виолончели.

– Вот именно! Лишь бы скрипку не трогал...

Словом, мы намаялись. Танька чуть не рыдала. И тут я увидел в толпе непризнанных знакомое лицо. Это был Гришка-ацетон. От него вечно пахло краской. Странно, но он казался самым нормальным среди этого гениального сброда. Когда-то Гришка был летчиком. Учился в Качинском училище, летал на "Л – 29". Много пил, мало закусывал. Женщин на всех курсантов не хватало. В общем, он изголодался. Однажды во время тренировочного полета его заклинило. Ему было видение, что на крыло присела обнаженная женщина. Гришка, как и положено по уставу, доложил диспетчеру:

– Вижу на крыле голую бабу. Стучится в фонарь. Просит впустить. Замерзла...

Диспетчер взял себя в руки, говорит:

– Не впускай. Там тепло. Смотри на посадочную полосу.

Гришка не впустил, и сел в объятия санитаров. Небо его отвергло. Год он пролежал под надзором врачей. Выйдя на волю, стал художником. Писал портреты погибших космонавтов. Потом перешел на летчиков – впрочем, тоже погибших. Работал над портретами живых, но изображение получалось мертвецки печальным.

Мы подошли. Гришка отрапортовал:

– С последней нашей встречи выпито девяносто девять бутылок водки. Пиво не считается. Есть повод для юбилея.

– Тут такое дело... У приятеля день рождения. Нужен подарок.

– Со смыслом, – добавила Таня.

– Смысл имеют только сто грамм с похмелья, – скептично заявил Гришка. – Что за клиент? Национальность? Судимости? Семейное положение? Дети? Любимый художник?

Отвечаю:

– Семит, не привлекался, женат, мальчик, Айвазовский. В общем, все нестандартно.

– Понял. Ему нужно ухо.

– В смысле?

– Чтобы слышать...

– Гриша, он не инвалид.

– Я имел в виду пульс жизни. Это философия. Вольтер, Шопенгауэр. Вещь в себе...

– Ладно, – говорю, – нам некогда.

– Не спеши. Объясняю, как обезьяна дрессировщику. Мой друган изваял ухо. Из мрамора. В полтора метра высотой. Весьма оригинально. Размеры, замысел, конструкция. Отдаст за тысячу пятьсот.

– Долларов?

– Хочешь – гульденов. Но в эквиваленте.

– Боюсь, оно тяжелое, – встревожился я.

– Не тяжелее жизни, – оптимизировал Гришка.

Он повел нас между рядов, и вскоре мы оказались в самом центре толчеи. Просочились сквозь массы поклонников прекрасного. И тут нашему взору предстал чудовищных размеров монумент. Ухо было практически живым. Я даже уверен, что оно слышало, но не имело возможности ответить. Причем, люди предпочитали орать в него всякие гадости.

Танька расцвела:

– Класс! То, что надо!

– Даже и не думай! – взбунтовался я. – Смерти моей желаешь?

– От этого еще никто не умер, – предательски успокоил Гришка. – Петр, например, привозит его сюда каждый день. Даже накачался. А вечером увозит. Гимнастика способствует оздоровлению. А, кстати, вот и он...

Скульптор Петр оказался крепко сбитым пожилым юношей с горящим взором и холодным рукопожатием.

– Две тысячи, – объявил он. И, понизив голос, добавил: – Если заберете – отдам за тысячу двести. Боже, как оно меня достало...

Я всячески отговаривал Таньку:

– Это невозможно. Дружинский обидится. Да и скульптор не в себе. Это должно стоять, как минимум, на могиле Бетховена...

– Не сачкуй, – злорадно ответила она, похоже, решив отомстить за все прошлое сразу.

Гришка и Петр пообещали помочь с погрузкой. Танька расплатилась, я пошел ловить машину. Первый же водила принял меня за сумасшедшего. Я говорю:

– Шеф, помоги ухо до Сретенки довезти.

Представьте, что он мне ответил…

Как назло, микроавтобусы попадались редко. Создавалось впечатление, что москвичи перевозят шкафы на мерседесах. Водители были несговорчивы и капризны. Ну, думаю, Танька отыгрывается на полную катушку. Наконец, удалось уломать какого-то иногороднего любителя монументализма.

– Не вопрос, – сказал он. – Я сам тащусь от Церетели.

Я даже не стал возражать.

Ухо оказалось тяжелее, чем я думал. Мы перли его с трудом, обливаясь потом. Петр и Гришка загадочно переглядывались. Вероятно, Гришка был в доле. Танька бегала вокруг, сдувая пыль с органа слуха:

– Осторожнее, не уроните. Мрамор – хрупкая вещь...

Мы с трудом втащили памятник в машину. Я расслабился. Изобразил улыбку:

– Ну, все, Танюша. Мавр сделал свое дело. Гуд бай.

– Ты с ума сошел. Дружинский тебя тоже пригласил!

– Извини, в другой раз...

– И речи быть не может! Витька обидится.

– Ладно. Хорошо хоть, он живет на первом этаже.

– На пятом, – уточнила Танька. – Переехал неделю назад. Так что у него двойной праздник.

Я глухо застонал. Решил, что сегодня напьюсь. Танька начальственно распорядилась:

– Шеф, вперед!

Доехали мы быстро, я даже не успел толком отдохнуть. Танька выбралась из машины, нетерпеливо скомандовала:

– Ну, давай.

– Что?!

– Вытаскивай.

– Возможно, я – Шварценеггер. Но он бы тебя послал.

Она сделала одолжение:

– Хорошо. Я позову ребят. Жди.

Прислала двух измученных жизнью хануриков. Готов поспорить, у каждого из них было по три высших образования. Однако им явно не повезло с комплекцией. Зато оба представились:

– Илья, программист.

– Наум, дизайнер.

– Александр, – говорю. – Полководец. Теперь берите и несите. Дорогу я вам покажу.

Все-таки, приятно руководить воспитанными людьми – покладистыми и безропотными. Спустя полчаса мы ввалились в квартиру. Танька упрекнула:

– Мы заждались. Так ты остаешься?

Это было уже слишком.

– Нет, – отвечаю. – Спешу отнести ухо назад.

Она не обиделась. Позвала Дружинского. Витька присвистнул:

– Сань, я не думал, что ты способен на такое безумие...

– Я и сам не предполагал.

– Кто тебе посоветовал это купить? Тебе что, делать нечего?

– Это, – говорю, – не я.

Танька заботливо протирала ухо фланелью:

– Это наш общий подарок. Как символ.

– А-а, – протянул Дружинский, – немного загадочно. Не по Фрейду...

– Пульс жизни, – пояснила Танька. – Шопенгауэр в себе.

Витька пожал плечами, подошел к уху вплотную, отчетливо произнес:

– Эй, алё!.. Твою мать...

– Купи ему слуховой аппарат, – мрачно сказал я.

– Думаешь? – переспросил Дружинский. – Надо будет поискать. Пошли к столу. Коньяк прокиснет.

Конечно, я напился, как и обещал; а когда пьян – готов простить весь мир за причиненные мне неудобства. Вдруг вспомнил, что Танька – профессиональная певица.

– Хочешь попеть? – спросил я ее.

– Сейчас?

– Нет. В принципе. В ресторане. Хоть какой-то творческий оттяг...

– У меня три магазина. А ресторан я и сама открыть могу.

Она меня не поняла. Внезапно вскочила из-за стола и воскликнула:

– Витенька, сколько, говоришь, тебе лет?

– Тридцать пять, – зарделся Дружинский.

– Ну, все, готовься!..

И пошла оттягивать имениннику уши...

 

 

 


Оглавление

9. Экзорцист маврический
10. Ухо
11. Эффект лампочки
508 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 19:50 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!