Разночтения. Март'09.

 

 

 

Оказывается, для того, чтобы написать обзор в «Новую литературу» не обязательно сидеть дома за ноутбуком или клавиатурой компьютера. Можно наслаждаться равномерным перестуком колёс поезда «Кисловодск-Киев» и, сидя в купе, читать то, что предложили поэтические редакторы нашего журнала своим читателям. Мартовская подборка получилась довольно объёмной и разношёрстной. Начну с авторов, которые представлены сразу несколькими циклами.

Не перестаю наслаждаться творчеством Михаила Вишнякова. В поэме «Даурский трилистник (венок судьбы)» он с пронзительной искренностью рассказывает о своей жизни, о родных и близких людях, о событиях в стране и в мире, которые затронули каждого. Интересен выбор формы стиха. Местами напоминает японские хокку по восприятию (хоть и не совпадает, конечно, по размеру). Такая же мелодичность, смысловая наполненность, щемящий лиризм. Цикл «Земляника поспела» – буйство есенинского духа. Точность образов смешивает времена и ты уже вместе с лиргероем переживаешь свою первую любовь, которая переходит в «ревность, одиночество и боль». И, не смотря на это,

Любви колокольчик звенящий
На тоненькой струнке повис,
Такой беззащитно-щемящий,
Как раненный инеем лист.  

Все стихи этой подборки буквально пропитаны любовью и нежностью, самой сильной, на которую только способен мужчина. «Тропинка детства» – стихи о малой родине, о природе родного края, об отце и, рано умершей, маме.

Нет на земле никакой непогодины.
Нет на душе ни обид, ни грехов.
Вечер на родине, память на родине.
Сто лет до этих прощальных стихов.

Цикл стихов Виктора Дронникова «До свиданья всё, что сокровенно» можно было бы назвать обращением к Богу. В каждом из шести его стихотворений упоминается Бог. Если в первых стихах это выглядит вполне уместным, то уже в третьем начинает казаться, что это тот случай, когда имя Господа упоминается всуе. Четвёртый и пятый стихи можно смело посылать на конкурс «Гимн для РНЕ», если таковой будет когда-нибудь проводиться. Про титульную нацию – это, конечно, сильно сказано. Хочется спросить у г-на Дронникова: «Не кажется ли Вам, что фразы типа «Россия – русским Берегиня», «в русском истребляющемся мире титульная нация в загоне», «русские всех стран, соединяйтесь», как минимум, неполиткорректны? Хотелось бы узнать мнение по этому вопросу редакторов и читателей нашего журнала. В «Русском колодце», несмотря на название, автор уже более обдуманно относится к подобным выражениям. «Люблю! Люблю!» – прекрасный образец лирической поэзии. Из посвящений, вошедших в этот цикл, отмечу «В День Победы».

Поэтические циклы Сергея Жуковского «Сгущая краски – не иначе» и «Эклер эклектик» не произвели на меня должного впечатления. Объясню почему. «Моя пленительная, ни…» – интересное пособие для изучающих сложные и составные рифмы. Чувствуется, что автор владеет техникой стихосложения очень прилично. Но неужели только этим он захотел поделиться с читателем? Потому что все эти «ни-сродни», «наедине-не», «прощенье о» мешают почувствовать настроение стиха. «Солнце белёсое» из той же серии. Простому читателю сложно отследить авторские плавающие рифмы. А в третьей строфе я, вообще, никакой рифмы не нашёл. Это такой специальный приём? Для чего? «В декорациях города…» уже стало попроще ориентироваться. Очень понравились «надолбы лиц» «средь остриженных наголо…тополей» в «сквозняками проколотом» городе N. В стихотворении «Синеватые в лунном свете…» неоправданный, на мой взгляд, сбой ритма во втором четверостишии. В финальном стихотворении первого цикла приходиться по нескольку раз возвращаться к прочитанному, чтобы понять, что же автор хотел нам сказать. Рифма «и те – нити» выглядит очень сомнительно. Да и образ небес, «располовиненных нежно сверхзвуковой полосой» тоже весьма спорный. Название второго цикла «Эклер эклектик», как минимум, настораживает. И действительно, опять читателю приходится окунаться с головой в поиск рифм и ритма, вместо того, чтобы читать и наслаждаться хорошей поэзией. Хотя бы такой, как в стихотворениях «…уж коль сжигаем ты…» и «…я взял взаймы немного лет…» Я был знаком с творчеством Сергея Жуковского по другим публикациям и надеялся, что и в этот раз светлые ожидания меня не обманут. Увы…Пришлось побывать в «шкуре» героя стихотворения «Подарок».

И вот последней
махонькой коробки
распутываешь узел…
Чуть хрустя,
снимаешь
из картона крышку робко…
Там – ничего…
Ты плачешь…
Как дитя…

Сборник Дмитрия Шабанова «Близкие ветви дерева или Цикл, написанный с балкона» – это взгляд человека, безусловно одарённого, но по каким-то своим причинам решившего свой талант и своё «я» показать вот таким вот странным образом: через призму стихов, замусоренных им самим. Спросите чем замусоренными? А Вы почитайте и поймёте сами насколько лишними, абсурдными, нелепыми и, порою, чересчур сюрреалистичными образами и эпитетами напичканы эти строчки. «Сырой литол бровей», «шёпот горловой», «Ты ведаешь меня? – Веду», «шмурдячный человечек», «список имён плоскостопных» – это лишь малая их часть. Есть безусловные находки, но их трудно разглядеть за таким вот частоколом. Понравилось стихотворение «Два». Потому что автор сумел сказать о личном так, что и мне, как читателю, захотелось прикоснуться тихо и бережно к этому, не залапав руками, а лишь дотронувшись душой.

Владимир Рубцов с его «Восмистишиями» откровенно огорчил. Всё началось с названия цикла. Ну почему не восьмистишия, опечатка? Дальше – больше. «Звенящие ручьи», «яркие лучи», «дождик проливной», «солнечные дни», «полная луна», «дальняя дорога» – набор поэтических штампов, годный только для поздравительных открыток и здравиц в честь юбиляров, но никак не для стихов, присланных в литературный журнал. Рифмы типа «игла-изба», «раз-раз», «достать-поднимать», «светла-моя», «слышном-вышел», «пропадёт-попадёт» и т.п. тоже не выдерживают никакой критики.

Двоякое впечатление осталось от «Игры ни во что» Елены Зимовец. Автор, наверное, лукавит или просто кокетничает, потому что с первых и до последних строчек цикла понятно, что речь идёт о любви. Да, иногда это игра. Но назвать это «игрой ни во что»… Есть много мелких шероховатостей, не будь которых и, возможно, стихи «заиграли бы» новыми гранями, как бриллиант. А пока что – это алмаз. Многие видят в нём красоту и изящество, но лишь после огранки он становится идеальным и настолько прекрасным, что это видят все без исключения. Остановлюсь на том, что, по-моему, мешает. Персонаж, упомянутый в стихах, как «неведомый кто-то» иногда удостаивается чести быть написанным с заглавной буквы, а иногда с прописной. К чему бы это? Если это разные персонажи, тогда зачем эта похожесть, навязанная читателю? Стих «Я уже не вернусь» выглядит инородным телом в этом цикле. Банальность сидит на банальности и банальностью погоняет. В четырнадцати строках стиха «Между строк» я насчитал двадцать «с». Мне это мешало воспринимать написанное в строках, не говоря уже о смысле между строк. «Последний кофе». Я понимаю, что имела ввиду Елена, ставя «душу» и «тело» в единственном числе, а не во множественном, как того требуют правила русского языка. Она хотела подчеркнуть, что у влюблённых одна душа и одно тело на двоих. Полностью согласен. Но тогда зачем эта провоцирующая рифма «суши-душу»? Иначе, как недоработкой автора это не назовёшь. Непонятен очевидный сбой ритма в пятой строчке «Еретического». Тем более, что он легко убирается. Авторская пунктуация тоже местами вызывает удивление, особенно в «Воспоминании о смерти». «Песочные часы» тяжело читаются по причине трудновоспроизводимого ритмического рисунка. Одинаково читаются лишь 2 и 4 строфы, остальные – вразнобой. Понравились «Побудь моим», «Вневременье» и «В сумерках любви».

После прочтения «Качелей» Андрея Гринько осталось много вопросов. Если в стихотворении нет чёткого ритма, то зачем тогда автор строит предложения так, что звучат они откровенно коряво и неестественно? Чем оправдан этот ход? Для меня непонятно. Почему последняя десятая часть не оформлена как стих, а если автор задумывал свой цикл в обрамлении прозы, то почему начало не обозначено, как «взмах первый», а просто является прологом? Взмах пятый – «уж август целую неделю». Взмах шестой – «да, теперь уж скоро – через месяц – осень». Что за временно’е недоразумение? Одни вопросы… Замысел хороший, исполнение не на должном уровне. Явно… Ну и примечание о Шостаковиче, Бахмете и Рихтере, мне кажется, излишним. Это то же самое, что сказать читателям: «Если Вы что-то не поняли в моих стихах, то почитайте Блока – у него о том же, но гораздо лучше».

«О стихах» Геннадия Головатого я не знаю, что сказать. Нет слов. К сожалению, это не тот случай, когда молчишь, открыв рот от восторга и удивления. Это тот случай, когда игру, например, футболиста не берёшься оценивать, потому что он вышел на замену в конце второго тайма и ничем себя не проявил – бегал, вроде, бил по мячу, а ничем толком так и не запомнился.

У Алексея Борычева стихи, действительно, о «Разном». Понравились «Колыбельная» и «Русский мотив». «Болотная тьма» – неплохой образец пейзажной лирики. В стихах Алексея очень много одинаковых эпитетов и образов. От всех этих «бликов», «льдистых», «вешних», «счастий» в глазах рябит. Стих «Безропотные тихие созданья» остался для меня полной загадкой даже после многократных перечитываний. О ком это? Или «о чём», раз они «бестелые»?

Ну и закончить всё же хочется позитивом, как говорится, в мажорной тональности. Лучший цикл стихов, размещённых редакторами в «Новой литературе» в марте месяце, на мой взгляд, принадлежит перу Ольги Андреевой. И называется он «Шесть иероглифов». Уже в первом стихотворении столько ярких и оригинальных находок, что некоторым авторам, упомянутым в моём обзоре ещё учиться и учиться. Можно было бы и третий раз написать «учиться», но боюсь, что это уже подпадает под статью о плагиате…Читаешь стихи Ольги и отдыхаешь душой. Хотя стихи непростые, на серьёзные темы, но звучат, как будто, в унисон моим чувствам и мыслям.

Лапкой куриной начертаны в мокром песке
шесть иероглифов – Сей Сёнагон отдыхает.
Где эта вздорная курица ныне порхает?
Вольного неба тебе и дыханья в строке!
А тебе, дорогой наш читатель, приятного разночтения!