Миниатюра (записки жены снайпера)

Он сводит меня с ума уже почти целый год. Я больна им и не могу думать ни о чём ином. Сначала мне казалось, что происходит это оттого, что он просто не ответил мне взаимностью – ощущение, с которым я никогда прежде не сталкивалась, если не считать влюблённость в звёзд с обложки или совсем не знакомых мне людей. Я не знала, что такое – безответная любовь к другу. Она у меня всегда прежде была взаимной, либо безответной, но со стороны друга. Впервые в жизни в тридцать лет я попалась на крючок сама. И к кому! К упрямому земному мужчине, которого в жизни интересовала лишь вкусная еда и комфортные женщины, способные погладить по головке. Его ничему не научили ни предсмертные страдания жены, ни его собственные муки после её смерти – он так и остался приземлённым и самоуверенным. Именно такой типаж всегда вызывал во мне презрение и отвращение. Как же так вышло, что я на крючке?..

А потом постепенно начало приходить понимание: я подсознательно воспринимаю его как отца. Несмотря на то, что мой собственный папа даже после развода продолжал исправно каждое воскресенье приходить ко мне в гости, у меня до сих пор живёт внутри ощущение ненужности собственному отцу, его нелюбви ко мне. Я ревную его к младшей сестре – рождённой уже во втором его браке, хотя мы продолжаем с ним общаться, и я чувствую, что он до сих пор любит и мою маму, и в целом всю нашу семью. Мсье Бендер напомнил мне отца: он заботился и переживал обо мне – или искусно делал вид – так искренне, что я со смехом называла его «папа Бендер». Мне казалось, я нужна ему – хотя бы в роли объекта для приложения отцовского беспокойства. А всё это обернулось лишь девичьей иллюзией.

Какая странная штука жизнь. Демин был точной копией моего деда – и внешне, и по характеру. Даже знак зодиака один и тот же – Дева, и оба сильно болели. И, как и дед, он не бросил меня, да и не мог бросить, во мне заключалась вся его жизнь, а дед любил меня больше всех на свете. А папа ушёл. Дедушка остался с нами до самой смерти, а папа ушёл. Демин был со мной до самой смерти, а Бендер оставил меня…

Я уже знаю, что чем-то заболела после этого эпизода. Сама чувствую, что стала неадекватной, очень нервной и раздражительной, да ещё и запах этот сладковатый от одежды… Хорошо бы умереть теперь вот – быстро и без мучений. Очень боюсь мучений, а сама смерть не страшит – раз и всё, нет тебя, только родные плачут, жалея самих себя…

Я обязательно справлюсь, я выброшу его из головы. Выбросила бы, если бы не было столь стойкой связи с отцом. Я до сих пор скучаю по папе, хотя имею возможность общаться с ним хоть каждый день. Но скучает не взрослая тридцатилетняя женщина, скучает во мне маленькая четырёхлетняя девочка, чей папа внезапно исчез из жизни и появляется только лишь по воскресеньям, чтобы поснимать её на чёрно-белый «Зенит»… И эта девочка уже второй раз осталась без папы… Кто её защитит? Кто спасет её?..

Я знаю, что он когда-нибудь обязательно женится, не сможет такой мужчина долго оставаться один. Что мне делать тогда? Вешаться? Топиться? Прыгать с десятого этажа? А может, приобрести на чёрном рынке пистолет, о котором я давно мечтаю, и вышибить себе мозги, как Симор Гласс? Он не поймёт, не оценит… Давеча он сказал, что сделал свой выбор и не собирается спасать мир. Сказал прилюдно, но прозвучало это словно приговор моим надеждам: он не будет спасать меня. А я могла бы стать для него целым миром…