Собака – лучший друг человека…

Я люблю собак. Несмотря ни на что, очень сильно люблю.

С чего бы начать это повествование? Мысли крутятся, вертятся, проносятся в голове калейдоскопом всевозможных образов и воспоминаний. Нет! Пожалуй, лучшего начала, чем смерть моего первого четыреногого питомца и не придумаешь.

Мне, конечно, тяжело сейчас писать эти строки. Очень тяжело… Соберись. Давай, писака, прекрати раскисать. Гораздо легче справляться с гложущими душу воспоминаниями и страхами, когда выплеснешь их наружу. Расскажешь кому-нибудь или напишешь на бумаге. Говорят, так проще. Хотя, если честно, от этого мне легче не так уж и становится, как хотелось бы. Но…

Я не хочу называть ни имен, ни кличек. Не нужно. Кому надо, прекрасно знают о ком пойдёт речь.

Он был великолепным доберманом. Плохо-воспитанным – да, наша вина этому. Но он любил нас, а мы – его. Как-то в драке с кавказцем он потерял щёку. Думали – умрёт. Уж слишком много крови потерял. Я помню, как отец зашёл ко мне в комнату и сказал, что с псом стряслась беда. Внутри у меня всё похолодело и сердце – словно тугим колючим обручем сдавило. Я выбежал к нему. На линолеуме в луже крови лежал мой пёс. Правая часть морды была похожа больше на месиво, нежели на морду стройного красавца добера. Пёс с невероятным усилием поднял голову и жалобными, полными боли глазами посмотрел на меня. Ох, как у меня тогда сдали нервы! Только бы вы знали, мои дорогие и любимые читатели! Как же я тогда психанул! Я был в классе девятом-десятом, не больше. Тинэйджер, с плотно засевшей в недоформированном мозгу голливудской боевиковой чепухой, у которого поехала крыша… Я забежал в родительскую спальню и схватил двустволку. Мной командовала мысль застрелить того кавказца, что так сильно изувечил дорогого и любимого пса. Благо, патроны лежали в сейфе, а до ключей не так-то было легко добраться… Отец выхватил у меня ружьё и треснул по физиономии. Пыл поубавился. До сих пор благодарен ему за это. Хорошо, что не забрызгал свои руки кровью того идиотского пса…

И как ведь мой добер попался: сорвался с цепи и просунул голову в решётку, ограждающую участок, охраняемый кавказцем. Так уж вышло, что голова застряла. И подлое животное не упустило возможности этим воспользоваться. Но самое ведь обидное, что кавказец просто охранял двор…

Хирург шил нашего добера несколько часов. Сомнений практически не было – погибнет пёс. Ан нет, выжил! Правда, ходил до конца своих собачьих дней с оголённой челюстью. Что твой терминатор вылитый! Ох его люди сторонились, ох боялись даже посмотреть! А, по большому счёту, добер был безобидным и игривым псом. Он-то и драться толком не умел. Ему лучше было – кирпичи да поленья грызть. Эх, барбосик ты наш…

Как я уже сказал, с воспитанием мы дали маху. Да, тут вина наша полная: семья большая и каждый думает, что не ему надобно собакой заниматься. Даже самого основного – выгула – у него не было несколько лет. Бегал себе по огороду и воробьёв гонял. Только в последние годы его жизни я всё-таки взял ответственность: начал каждый день выгуливать и, по мере возможности, воспитывать. Кстати, кто сказал, что старую собаку новым фокусам не научишь? Добер, всю жизнь не слушавшийся, начал даже некоторые команды воспринимать!

Как-то мне довелось поехать в Киев на конференцию. Нужно было, по делам научным: близилась защита дипломной, и нужно было поддерживать себя в боевой форме. Было, кажись, начало весны – ещё холодно и слякотно. В общем, отстрелялся я на конференции, грамоту почётную заработал и гордый домой приехал. А там… Пёс меня встречает: но как-то не так, слабенько как-то на лапах держится. Я его вывел – так он еле лапу поднимал. Ну, я тревогу забил, в больницу ветеринарную его отвезли. А там и говорят, мол, пёсик бедненький, поздно мы его привезли. На всякий случай накололи его всем, чем только можно было и домой отправили. Врач сказал, чтоб мы после выходных (а тогда пятница была) к нему на операцию добера привезли. Жестоко, конечно, с его врачебной стороны. Пёс в ужасных муках и конвульсиях дотянул только до воскресенья. И всё это время я был рядом…

Тогда по городу прокатилась эпидемия собачьей чумы. Вот его, беднягу, и скосило. Кстати, того кавказца, что губу откусил, тоже лихо не миновало…

Многие знакомые говорят, что я чёрствый и слабо-эмоциональный человек. Конечно же, они будут так говорить, когда все свои переживания я держу в себе. Изредка только, как сейчас, к примеру, выплёскиваю на бумагу. Не люблю я своими горестями с другими делиться. Сидят они, горести эти, во мне диким зверем и душу грызут, царапают и раздирают…

Совпадение или ирония судьбы? Месяцем спустя, мне пришлось поехать на очередную конференцию. На этот раз уже в Одессу. Всё это время я твердил семье завести нового пса. Уж слишком одиноко без животинки во дворе стало. Да и охранять кому нас, спрашивается? Я настаивал на немце. Со мной был согласен только отец. У меня тогда, кстати, ещё и на любовном фронте проблем непочатый край возник. В общем – полная ж... Так вот, отстрелялся я на конференции (естественно, грамоту почётную заработал, как же без неё, родимой), и перед отъездом домой мне мама звонит. Мол, сынок, тут тебя кое-кто дожидается…

Купили-таки!!!

Я приехал к часам двенадцати ночи. Месячный щенок немецкой овчарки. Весь чёрный и пушистый, бурчит и покусывается, мол, спать ему не даю. Ушки на головке крохотной лежат – ну красавец красавцем! А породистый – что только на вы с ним и разговаривай.

В общем, за воспитание взялся кто? Правильно! Я!

Не хочу вспоминать про вирусный энтерит нашего барбосика через недели три после приобретения. Мы еле тогда его вычухали. Он днями не ел и не пил ничего. Но, слава Богу, всё обошлось.

Так вот, взялся я его воспитывать, значит. Как выяснилось, в воспитании собак я – смыслю не больше, чем в квантовой физике. К тому же, книжки про собак, что попадались под руку – все как одна, написаны, мягко сказать, не очень уж убедительно и толково. Но, как говорится, с миру по нитке…

Когда щенку стукнуло шесть месяцев, я отвёл его на тренировку. И первым делом, что произошло – на нас напала стая ротвейлеров. Вернее не на нас, а на немца моего. Я – давай поводком отбиваться, а мне тренер и хозяева собак кричат, мол, не надо этого делать, нужно собаку свою отпустить, чтобы давать отпор научился или, на худой конец, убежал. Я бросил поводок, и мой шестимесячный щенок не мог больше ждать от меня помощи: нужно делать всё самому. Стоит отметить, ротвейлеры были тоже молодыми, но среди них и одногодки встречались, а то и постарше кто… По большому счёту, не все они хотели драться. Всё произошло по стадному рефлексу: самый задиристый решил проучить новенького, а остальные подхватили. Но, не тут-то было. Немец мой им такой бой дал, что мама не горюй! Да, победить против стаи четыреногих забияк одному – дело невыполнимое. Но, по крайней мере, ничьи добиться удалось. Про себя я уже молчу: сколько тогда с меня потов сошло и не припомнить.

Так я понял, что мой немец не простой шерстяной симпатичный зверёк-переросток. Это зверь. Опасный хищник, вооружённый мощной челюстью, клыками, сильными лапами и крупным телом (размерами он вымахал нешуточными). Но то, чтобы воспринять тогда это всерьёз – и речи не могло быть. Он ведь у меня такой любимый, такой родной и красивый!

Я не хочу углубляться в тренировки. Скажу лишь следующее: на «обороне», которая ещё называется «злоба», тренер прозвал моего пса монстром; с «послушанием» были проблемы: уж слишком у немца моего характер лидерский…

Но вода камень точит: долгая и упорная работа над послушанием начала давать плоды. Вначале нехотя, а потом и со всё большим рвением, он начинал выполнять мои команды.

Отходив больше полугода с небольшими интервалами, я решил прекратить тренировки. Поменялся тренер, заново проходить пройденное мне не хотелось, и, к тому же, пёс уже замечательно научился брать рукав и команды выполнял вполне пристойно.

Гулял я немца, как и добера, на берегу реки, что протекает в сотне метров от нашего дома. И, нужно отметить, не всегда эти прогулки заканчивались хорошо. На речку, увы, ходят не только, чтобы собак гулять. С середины весны до середины осени – берег полон отдыхающих: купаются, пьют водку с пивом, жарят шашлыки и в том же духе. Но, мало того, на берег часто выводят пастись домашнюю скотину: коров, коз, овец и ещё кого. К чему это говорю? Неприятный эпизод случился как раз в первый месяц тренировок.

Я своего щенка (размеров, который, уже был нешуточных) водил на пятнадцатиметровой верёвке – отрабатывал команду «ко мне». Только не слушается: я и за верёвку тяну. Очень, между прочим, действенный метод. Тогда какой-то добрый дедушка пас стадо коз. Пёс не выдержал естественного интереса и, плюнув на меня, вырвавшись из верёвки, побежал знакомиться с ними. Он начал обнюхивать самую чёрную и рогатую козу, которая, в свою очередь, боднула его, сбросив вниз с кургана. Как вы думаете, что произошло дальше? Правильно: мстительный немец погнался за удирающей козой и настиг её в трёх метрах от доброго дедушки, у которого коза искала спасения. О том, чтобы слушаться команд «фу», «нельзя» и «дай», пёс не подумал. Он вцепился козе в бок и повалил на траву. Добрый дедушка (я не иронизирую, у него действительно было доброе лицо) молча стоял и наблюдал за всей этой злополучной для его козы картиной. Но пёс был ещё слишком молод. В полгода собаки кровь пускать ещё не умеют. Я отодрал за хвост своего зверя и как следует наказал. Козе повезло: кроме собачьих слюней и испуга с ней ничего не приключилось. Я тогда в сердцах извинился перед её хозяином и в расстроенных чувствах повёл барбоса домой. Но это было лишь начало…

Как же долго злиться на пушистого красавца (а к зиме немец покрылся таким восхитительным мехом, что глядеть на него было одно удовольствие)? К тому же, ничего и не произошло особо. Ну, испугал козу. Ну, бывает такое. И дальше что? Не выводить его теперь?

Правда, я всерьёз задумался тогда о возможных последствиях, которые может причинить мой пёс. На берегу реки люди обычно отдыхали семьями. С маленькими детьми, порой даже грудничками. Я представил, что клыки здоровенной немецкой овчарки могут сделать с ребёнком и ужаснулся. С тех пор страх подобного поворота событий безвылазным клещом засел в голове. За собакой нужно следить и не отпускать с поводка не удостоверившись, что поблизости никого нет.

Весной растаял лёд, вдоль песчаного берега в камышах заквакали лягушки. Как раз новое веселье для барбоса – гоняться туда-сюда, распугивая их. Первое время забава была вполне безобидной: пёс гонялся за лягушками, а они, в свою очередь, ловко удирали в воду. Но, то ли немец мой наловчился, то ли лягушки разленились – в челюстях оказалась одна из них. Я накричал на немца, хотя и без крика он не собирался её есть (кстати, мой добер был замечен в любви к поеданию лягушек). Дохлое зелёное тельце вывалилось из клыкастой пасти барбоса и плюхнулось о воду. Это было его первое убийство…

И хоть мой доберман перегрыз не одну дюжину жаб на моих же глазах, смерть той лягушки навеяла на меня тоску и грусть. Мысли о том, что способен сделать немец с ребёнком не давали мне покоя ещё больше, чем когда-либо.

А тем временем пёсик рос: уже начал задирать лапу. Его морда окрепла, взгляд стал твёрже и наглее. Всё чаще, чтобы добиться его уважения, мне приходилось вступать с ним в стычки. Он несколько раз кусал меня, рычал и злобно гавкал. Но я лупил его за подобные выходки что было только мочи: не выказывая пробирающего насквозь страха и сожаления. И он вновь начинал меня слушать. Словно никогда не сомневался в силе и превосходстве над ним. Мне, кстати, даже удалось с немцем заработать медаль на выставке. Что ни говори, а пёс – просто великолепный!

До ужасного события, которое будет впереди, осталось ещё недолго. Уж потерпите, дорогие читатели.

На тренировках немец главным образом научился вести себя в стае. Понял, что силой он может добиваться многого. И добивался. Бил других собак, подчинял их себе, оттачивал силу, прыть и мощь. А как он брал барьеры! Одним махом через полутораметровые доски!

На речке встречались другие собаки. С некоторыми он дрался, с некоторыми – радостно гасал как угорелый. Как-то он догнал и удушил кота… Было очень жалко рыжего разбойника: я даже сбегал за лопатой и закопал начавшее окоченевать тельце. Но что тут поделаешь? Животный мир – прост и жесток. В нём нет интриг, лжи, обмана и притворства. В нём есть только жёсткие правила. И наказанием за проигрыш – будет смерть. Жаль, что звери с людьми играют только по своим правилам…

Это произошло сегодня. Да, сегодня. Прошло где-то полдня. Я сижу за компьютером и пытаюсь бороться со своим стрессом и горечью. Но, увы, ничего мне не помогает.

Я, как и обычно, вывел немца на прогулку. По левую сторону (если стоять к реке лицом) паслись коровы, посему мы направились в сторону противоположную. Пёс часто озирался и пытался тянуть к коровам, но я быстро пресекал все подобные порывы. Вскоре удостоверился, что мы отошли на достаточное расстояние и отстегнул карабин. Мой прекрасный немец радостно забегал по сторонам. Побежал было к коровам, но тут же вернулся – стоило только позвать. Что тут скажешь, воспитанный, стройный кобель с блестящей здоровьем шерстью. Чем не мечта любого кинолога?

В общем, мы гуляли. Погода была неплохая, как для конца осени. Моросил едва заметный дождик, земля под ногами была скользкой. Если идти по траве – не так уж и плохо. Периодически я подзывал немца к себе в воспитательных целях. И, как это всегда бывало, он беспрекословно подчинялся моей воле. Пока… Пока не ринулся прямиком за холм. Тут-то меня и бросило в дикую дрожь: раздались крики женщин и… плач ребёнка…

Я не знаю, как моим волосам удалось не поседеть, ведь внутри у меня всё пекло от жгучего и бескомпромиссного страха. Я бежал и кричал. Кричал команды. Но пёс не возвращался. Чем ближе к холму, тем громче его лай и рык. И тем сильнее плачь…

Суд, тюрьма, усыпление… Нет, я бы не выдержал и вскрыл себе вены…

К превеликому счастью, самые жуткие подозрения не оправдались. Но от этого не так уж и легче было. Две пожилые женщины орали во всю, одна из них держала на руках плачущего ребёнка. А мой немец, тем временем, топил в реке козу. Ботинки мои мигом набрали холодной воды. Я оттянул пса. Но было слишком поздно: его жертва с перегрызенной шеей захлебнулась. Я привязал барбоса к дереву, выволок тело козы на берег и начал качать её задние лапы в попытке оказать жалкое подобие медицинской помощи. О том, чтобы помочь мне, приутихшие женщины даже и не думали. Они стали молчаливыми свидетельницами этого ужаса. Даже ребёнок, почуяв неладное, стих.

Мне удалось освободить лёгкие умирающего животного от воды. Но это не помогло. Коза издохла. Привязанный к дереву немец возбуждённо лаял на свою жертву.

Женщины не знали, кому принадлежало несчастное животное. Они просто оказались, как это говорится, в ненужном месте, в ненужный час. Я оббежал ближайшие домики, но выяснить, кто хозяин козы так и не удалось. Но меня и моего пса в округе хорошо знают. Так что гостей я жду с минуты на минуту. Надеюсь, удастся просто откупиться.

В общем, бывают такие неприятные ситуации. Каким бы замечательным ни был мой пёс, как бы ни выказывал мне уважение, как бы хорошо ни выполнял команды – всё равно звериное в нём в любой момент может взять верх. Как и в любой собаке. Твоей собаке…

И теперь я боюсь, как ещё никогда…