HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Роман Рязанов

Джаханнам

Обсудить

Рассказ

 

Купить в журнале за декабрь 2017 (doc, pdf):
Номер журнала «Новая Литература» за декабрь 2017 года

 

На чтение потребуется 20 минут | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

Опубликовано редактором: Елена Астахова, 26.12.2017
Иллюстрация. Название: «Жадности искать предел во мне... бесполезное занятье....». Автор: Haze. Источник: http://www.photosight.ru/photos/1437619/

 

 

 

Во второй день праздника Ураза-Байрам богатый купец из Бухары по имени Рахматулло отмечал обрезание своего младшего внука. На дастархан собрались его многочисленные родственники и друзья. В то время, когда слуги унесли горячие блюда и подали фрукты и белую бухарскую халву, гости завели разговор о неизведанном. Начало ему положила тётка жены младшего сына Рахматулло, поведав о новых исцелениях у гробницы шейха Бахтияра. Тут в разговор встрял мулла, приглашённый на обрезание мальчика. Мулла был молод и недавно окончил медресе Мир-Араб, вот почему он и решил блеснуть учёностью.

– Негоже, – бросил он укоризненно, взглянув на говорливую родственницу, – придавать столь большое значение слухам об исцелениях у гробниц святых шейхов и ишанов. Зачастую слухи о таких вещах могут оказаться ложными, ибо ключ тайн от всего у Аллаха. Он запирает ими врата ада и рая. А когда врата эти отворяются, тогда и происходят настоящие чудеса, – продолжал мулла, поглаживая свою худую бородёнку. – Слышал я, что в Индийском море корабельщики, доплывавшие почти до края света, достигали уже и пределов ада, называемого джаханнам, слышали вопли грешников и чуяли запах их горящей плоти… Стыдись, же, женщина, быть суеверной!

Тётка в ответ промолчала, а про себя подумала: «Не знаю, что там чуяли корабельщики на краю света, а ты, мулла, уже засветло почуял запах самсы из тандыра[1] в доме Рахматулло, раз ошивался здесь с самого утра, ещё задолго до начала обряда обрезания». Женщина лишь откусила кусочек халвы, словно бы желая её сладостью притупить горечь наставлений молодого муллы. Она окинула взглядом приумолкших гостей, точно вопрошая: ну что довольны теперь, когда посадили за дастархан этого святошу!

 

Затянувшееся молчание прервал хозяин дома, купец Рахматулло, крепкий ещё старик лет семидесяти.

– Все эти истории о корабельщиках напоминают мне сказки о плаваниях Синдбада-морехода, – произнёс он. – Впрочем, моря я никогда не видел, так же как и ты, мулла, никогда не лицезрел настоящий джаханнам.

– Кому же из смертных доводилось при жизни лицезреть джаханнам, почтенный Рахматулло? – масленым голосом спросил мулла, пряча усмешку в своей жидкой бородёнке.

– Сегодня мы сидим на прекрасном пиру, – словно бы сменил тему разговора купец, – а завтра Азраил заберёт нас…

– Иншалла, иншалла, – благочестиво запричитали тут гости.

– Иншалла, – повторил вслед за ними Рахматулло. – Вот так, волею Аллаха, ещё не попав в руки Азраила, и довелось мне лицезреть джаханнам. Не было там ни огненных лож, на которых корчатся грешники, ни дерева зем-зем, где вместо плодов растут головы шайтанов. Но было там иное…

 

Когда хозяин дастархана замолк, ни один из гостей не осмелился заговорить, всем хотелось выслушать дальше начатый им необычный рассказ. С затаённым вниманием глядели на Рахматулло даже те, кто уже не раз слышал из уст купца это проникновенное повествование…

Купец откусил кусок халвы, запил глотком чая из пиалы, и, взяв гроздь зелёного винограда, продолжил:

– Во имя Аллаха всемилостивейшего и милосердного, – произнёс он зычно, тем же голосом, каким обычно произносил эту фразу, когда уходил в молодости со своим караваном в далёкое путешествие. – Во имя Аллаха всемилостивейшего и милосердного…. Все вы знаете, что родился я в семье бедного горшечника, и, когда мне было шесть лет, родители мои скончались от мора, поразившего в те проклятые года Благородную Бухару. Не помогли им молитвы у святой гробницы шейха Бахтияра, – с лёгкой укоризной посмотрел тут Рахматулло на тётку жены своего сына, потянувшуюся в это время за очередным кусочком халвы. – Меня взял в свой дом старший брат моей матери, мой дядя Юсиф. Дядя Юсиф вёл торговлю с Китаем, снаряжал караваны, идущие по Великому шёлковому пути, нередко ему случалось и сопровождать свой товар. Меня он взял скорее как ещё одного слугу в доме и будущего помощника, я и не чаял стать дядиным наследником, хоть Аллах и помыслил иначе… А в то время дядя рассчитывал, что его дело перейдёт к его собственным детям. Ибо был он женат, и жена его, молодая бухарская арабка по имени Зейнаб, была прекрасна! А вот брат её по имени Абу Али, живший приживальщиком в нашем доме, был хром и горбат. Сколько я ни помнил себя в доме дяди, он постоянно хвалился тем, что происходит от воинов халифа, принесших в нашу пустыню, как он разглагольствовал, свет ислама. Но, говоря так, Абу Али частенько просиживал в майхане у гебров[2] за чашей с вином. Вот почему мой дядя никогда не доверял братцу своей жены ни одного стоящего дела и нуждался в помощнике вроде меня. А снаряжать караваны дяде приходилось часто – он любил выходить к пятничной молитве в мечеть в дорогом китайском халате, щедро раздавал милостыню нищим на курбан-байрам, и дома у него нередко ютились дервиши, устраивавшие порой свои радения во дворе, или просто приживальщики, охочие до дармовых лепёшек в чужом доме. Дядя Юсиф поступал так не из тяги к мотовству, но, чтобы, как он говорил, держать доброе имя купца из Благородной Бухары.

 

Когда мне было лет шестнадцать, мы с дядей в очередной раз отправились в дорогу вместе с новым караваном, и путь наш лежал через пороги Амударьи… Слышали ли вы, почтенные гости, что такое Пули-Зиндан? Нет… ну так я скажу вам, что много лет назад на левом берегу Амударьи, возвышенном и каменистом, там, где кончается Каршинская степь и начинается пустыня Каракум, поселились лихие йигиты[3], промышлявшие грабежами караванов, что вынуждены были переправляться через Амударью в тех местах. Награбленное добро разбойники забирали себе, а богатых путешественников захватывали и держали в скалах на берегу реки, до тех пор, пока их друзья или родные не вносили выкуп за несчастных. Пещеры же, где томились узники, стали называть Мост-к-Тюрьме – Пули-Зиндан. Падишах Бабур[4], да напоит его душу на том свете архангел Джабраил водой из райского источника Каусара, истребил многих из этих разбойников и сделал переправу через Амударью безопасной, вот почему страх перед грабителями стёрся из вашей памяти. Но тогда эти разбойники были просто погибелью для караванщиков и для всех тех, кто решился переправиться через Амударью. Надо ли говорить, уважаемые, что и наш караван сделался лёгкой добычей разбойников, все наши спутники нашли свою могилу в бурных водах реки, а мы с дядей Юсифом стали узниками в пещерах Пули-Зиндана, выдолбленных в известняковых скалах. И, как водится, разбойники потребовали выкуп. Дядя Юсиф написал слёзное письмо своей жене Зейнаб, чтобы она собрала деньги. Разбойники, имевшие везде своих людей, передали это письмо в Бухару, и мы стали ждать гонца с деньгами. Но дни миновали за днями, и многие уже наши товарищи по несчастью покинули ненавистное всем место заточения, а мы с дядей продолжали ждать в пещере за решёткой под неусыпным оком наших разбойных стражей.

 

Однажды разбойники ворвались в наше узилище и потащили нас обоих к главарю той шайки, что держала нас в плену. Главный разбойник был человеком лет тридцати пяти с рыжей, клочковатой бородой, скрывающей вечно трясущиеся губы. Наши стражи поговаривали, что был он человеком грамотным и даже в молодости учился в медресе, но его изгнали оттуда за шашни с непотребными женщинами и пристрастие к маджнуну[5], которое он, впрочем, сохранил до сих пор. Нас, щурившихся от яркого солнечного света, очень скоро затащили в другую пещеру, отличавшуюся, впрочем, от тех, где держали узников, лишь дорогими персидскими коврами. Главарь разбойников, сидевший на ковре, как и подобает учёному человеку, начал свой разговор издалека:

– Знаешь, почтенный, от чего умер последний халиф Багдада, потомок Аббаса, дяди пророка, да пребудет с ним мир? – обратился он к дяде Юсифу с лёгкой усмешкой в голосе. – Когда хан Хулагу попросил у халифа немного золота, халиф отказал светлому хану. Тогда хан пошёл войной на Багдад, овладел городом, а халифа запер в его башне с сокровищами. – «Оставайся со своим золотом, ешь и пей его», – молвил ему хан Хулагу, и халиф околел с голода в своей башне. Ты, старый верблюд, – вдруг резко взглянул он на дядю Юсифа, – тоже решил, видать, подохнуть с голоду, не желая расстаться со своими деньгами. Уже немало дней прошло с тех пор, как мы передали твоей жене письмо о выкупе, но она не прислала нам ни гроша!

Я и дядя в страхе хранили молчание. Мы прекрасно знали, куда клонит нечестивец. Разбойники Пули-Зиндана обычно не убивали своих пленников, а просто запирали их в пещерах и переставали кормить, и те умирали сами.

– Я и мои названые братья-йигиты клялись Аллахом, что ни один волос не упадёт с вашей головы, когда привели вас сюда! Но если выкупа не будет, твои кости и косточки вот этого щенка, – тут главарь перевёл взгляд на меня,– истлеют здесь, иншалла!

Дядя Юсиф жалко что-то замямлил в ответ, но главарь разбойников не пожелал слушать его оправданий, и нас поволокли назад, в наше безотрадное узилище.

Как только мы остались вдвоём в пещере, дядя дал волю своему горю и негодованию. Он вырывал волосы из своей бороды и говорил:

– О, горе мне, грешному и окаянному! Знает пророк и все святые шейхи, почему Зейнаб не платит выкуп за меня! Это её братец подговорил, не плати, мол, выкуп за мужа и его племянника-приблудыша, пусть все думают, что они сгинули бесследно, а мы с тобой, сестрица, поделим всё добро между собой! О, грязный забулдыга! Именно так он и шепнул ей! Оба они – мерзкое отродье, порождения ехидны! Да, Абу Али спустит в майхане за вино весь мой дом, всех моих верблюдов! А мы с тобой, Рахмат, сдохнем здесь как собаки!

Наступил уже вечер, а дядя Юсиф всё причитал. Я же, устав от безысходных мыслей, забылся, наконец, тяжёлым сном, ибо сказано в священной книге правоверных: «Лучше смерть, чем дурные предчувствия».

 

Утром меня разбудили вопли дяди Юсифа Он катался по каменному полу пещеры и вопил каким-то не своим голосом, тонким и певучим:

– Люди в белом, люди в белом зарыли в чёрной пустыне золото! Столько золота, что его нужно погрузить на сто верблюдов, чтобы вывезти его оттуда! Я открою эту тайну! Тот, кто сидит во мне, твердит: «Пойди и открой тайну золота!»

– Эй, братья, кто-нибудь, заткните глотку этому ополоумевшему купчишке! – закричал разбойник, стерегущий нашу пещеру. – Он орёт так, будто внутри у него тысяча шайтанов!

Я понял, что за своими сердитыми словами разбойник пытается скрыть испуг. Я и сам опасался, не сошёл ли мой дядя с ума, узнав, что его жена не собирается платить за него выкуп.

Наш страж побежал за подмогой, как только он скрылся, дядя Юсиф зашептал мне быстро своим обычным голосом:

– Сейчас, когда он вернётся вместе с главарём, я скажу им, будто в меня вселился джинн, способный открыть им тайну, что озолотит их навек. Аллах свидетель, алчность этих низких людей равна их глупости, и они поверят мне. Я много раз наблюдал у себя дома радения дервишей и думаю, что смогу подражать одержимым… Смотри же, мой мальчик, ничему не удивляйся, – и тут он снова завопил тонким голосом: – Люди в белом зарыли золото в чёрной пустыне! Огонь, что жжёт меня изнутри, велит мне открыть эту тайну!

Я не удивлялся. Позднее я прочёл в поэме несравненного Алишер-бека Навои «Язык птиц», как благочестивый шейх Синан потерял разум от любви к деве из Рума[6] и ради неё пил вино и пас свиней, отрёкшись от правой веры. Почему бы моему дяде не притвориться одержимым джинном, чтобы вернуть нам свободу?

Тем временем наш страж вернулся вместе с главарём и ещё с несколькими головорезами.

– Вы – подлинные дети шайтана! – взвопил дядя Юсиф. – Вот почему я открою вам тайну сокровищ того, кто поднял руку на ислам!

– Да как ты, старик, смеешь! – взревел в гневе один из разбойников. – Мы все – правоверные мусульмане, и я всегда отдаю часть своей доли на содержание мавзолея святого Шахруха[7] в Самарканде!

– Остынь, брат! – одёрнул того главарь шайки. – О чём ты, почтеннейший? О каких сокровищах? – спросил он дядю Юсифа заинтересованно, дав знак своим подельникам отойти подальше.

Отвечая на его вопросы, мой дядя поведал, что в него вселился джинн, стерегущий сокровища Муканны[8], зарытые в пустыне Каракум под холмом, напоминающим одногорбую верблюдицу. Вы, почтенные, не знаете, кто такой Муканна? А был сей нечестивец родом из Мерва. Минуло уже без малого восемь сотен лет с тех пор как он, облёкшись в белые одежды, провозгласил себя пророком и поднял весь Мавераннахр[9] против халифа и нашей правой веры. Но воины Аллаха разбили нечестивца, и он погиб, осаждённый в крепости, преданный собственными жёнами. Те выдали тайну самозваного пророка, состоящую в том, что его будто бы божественный лик, скрытый за белым покрывалом, представляет собой уродливую, одноглазую, плешивую харю. И вот теперь джинн, стерегущий его сокровища, утверждал дядя Юсиф, готов открыть тайну тем, кто достоин её услышать, но ставит одно условие:

– Ступайте в Бухару, подите на молитву в день пятницы, и, когда увидите там хромого, горбатого араба в вышитом китайском халате, выследите его, придите к нему домой и убейте его и его сестру! И принесите доказательства! – вопил дядя. – Убейте, убейте их без всякой жалости! Ибо кровью арабов скрепил Муканна тайну своих сокровищ, кровь арабов и снимет её! И должен этот араб быть похож на самого Муканну – также уродлив, словно он сам! А сестра араба умрёт во имя мщения жёнам, предавшим его!

– Твой джинн весьма разумен, – скривился в усмешке главарь шайки. – Ибо, как известно, Муканна истреблял арабов, чем бы он ещё скрепил тайну своих сокровищ… Хорошо, старик, дай нам две недели, и мы умилостивим твоего джинна, а ты укажешь нам путь к сокровищам Муканны.

С этими словами он и его подельники ушли.

– Ну как тебе моя месть, мой мальчик? – хихикнул дядя. – Неверная Зейнаб и её братец-забулдыга думали погубить меня руками этих бандитов, а я погублю их самих…

Я хотел задать вопрос дяде Юсифу, не месть ли сподвигла его изобразить одержимого и придумать сказку о сокровищах Муканны? Ведь что будет дальше, когда разбойники поймут, что он лжёт? Но я сдержался, ибо никогда не прекословил дяде, приютившему меня. А месть? Ведь писал Алишер-бек Навои:

 

Круша злодея род во имя чести,
Я душу умащал бальзамом мести.

 

А другого бальзама не было нужно тогда исстрадавшейся душе моего дяди...

 

Для нас потянулись долгие дни ожидания. Нас кормили и с нами обращались как обычно, но раздумья не покидали нас. Поверил ли нам главарь или решил, что дядя Юсиф нарочно тянет время перед неизбежной смертью от голода? Догадался ли он о сходстве между кривым арабом и Абу Али? Между его сестрой и вероломной женой, отказавшейся платить выкуп за своего мужа?

В таких размышлениях минуло две недели, и вот под вечер четырнадцатого дня в наше узилище заявился сам главарь разбойников. Лицо его было возбуждено, а губы под рыжей бородёнкой тряслись сильнее обычного. Как мне показалось, незадолго перед тем, как идти к нам, он проглотил несколько ароматных шариков маджнуна.

– Хоп! Хоп! – закричал главарь, едва завидев нас. – Джинны раскрывают мне свои тайны, словно царю Сулейману, несметные сокровища Муканны плывут мне прямо в руки. Я родился под счастливой звездой, и я всегда это знал, даже когда тупые улемы вышвырнули меня вон из стен медресе, закрыв передо мною двери. – Ты думаешь, что? – устремил он вдруг взгляд на меня, – моя судьба заключается в том, чтобы трясти выкуп из мелких купчишек на этих мёртвых скалах? Нет, я ещё в медресе не только водился со шлюхами, но и читал книги, читал и про Муканну… Быть может, и его судьба мне по плечу. Правда, мне не довелось истребить столько же арабов, но эти двое – мои, – проговорил он тише, садясь рядом с дядей Юсифом. – Смотри, вот пояс хромого араба, вот перстень его сестры, – с этими словами главарь разбойников извлёк все эти вещи из своего халата и показал их моему дяде. – Ты видишь, они в крови… Мой верный человек выследил их и убил… Теперь твой джинн будет доволен?

– Да, – забормотал в ответ дядя Юсиф тонким голосом, трясясь всем телом, будто в лихорадке. – Да, теперь кровь арабов приведёт вас к золоту Муканны!

И мне почудилось в этот момент, что мой дядя и в самом деле одержим джинном злобы и удовлетворённой мести. В его словах слышалась непритворная благодарность и сладкая тоска по любви, загубленной им самим.

 

– Хоп! – обрадованно крикнул в ответ главарь, хлопая себя одной рукой по коленке, а другой рукой запихивая себе в рот несколько шариков маджнуна: – Извини, старик, что не предлагаю тебе этого лакомства, ты и без того одержим джинном, – пошутил главарь, затем помолчал немного и продолжил одухотворённым голосом: – Да, я читал, чему учил Муканна! Он говорил, что единый вечный пророк возрождается от начала мира в образе Адама, Нуха, Исы, Мухаммада, и пророк возродился в его образе, скрытом за белым покрывалом! А раз так, то почему Муканна не может воплотиться во мне?! Разве эти сокровища не мои по праву?! Разве это золото нужно мне для себя! Да я привык спать на голой земле! Нет, на это золото я соберу войско йигитов, истреблю ублюдочных потомков хромого Тимура и создам царство справедливости для простых людей! Ибо кому всё известно о справедливости, как не тому, кто полжизни грабил караваны! И джинны вознесут мой престол, как когда-то вознесли трон Сулеймана! Твой джинн не будет возражать, если я заставлю его носить меня по воздуху? – вспомнил он на мгновение о дяде Юсифе, безучастно сидевшем на каменном полу пещеры и, не дождавшись ответа, вновь ушёл в свои грёзы: – Да, новым пророком я воцарюсь над всем Мавераннахром, а здесь, на этих скалах, будет моя Кааба! – торжествующе закончил он и расхохотался, и смех его, казалось, звучал громче пенящихся вод Амударьи.

 

На следующее утро главарь разбойников, притворявшийся перед всеми, будто не верит в рассказ о сокровищах, объявил головорезам, коих он именовал своими братьями, что жена дяди Юсифа прислала новое письмо, в котором обещала со дня на день заплатить выкуп. Но поскольку пленника нужно вернуть домой в целости и сохранности, а в дядю Юсифа вселился джинн, этого джинна следует изгнать. Обряд изгнания джинна нужно провести в пустыне вдали от посторонних глаз, и он, главарь шайки, как человек, учившийся в медресе, способен его провести. Поэтому подельников главаря не удивило, когда он объявил, что ему нужно взять меня и дядю Юсифа с собой в пустыню. Меня взяли потому, что дядя Юсиф объяснил, что таково будто бы желание джинна. Ведь именно я, самый молодой из всех, должен лучше запомнить красоту и блеск сокровищ Муканны. Подельникам своим о сокровищах главарь ничего не сказал. К чему только были его слова о грядущем царстве справедливости? После этого он, дядя Юсиф вместе со мной, а также ещё один из разбойников, от которого у главаря не было тайн и который и был тем верным человеком, убившим в Бухаре Зейнаб и её брата, двинулись вглубь пустыни Каракум. Прежде, чем скалы Пули-Зиндана скрылись за горизонтом, я бросил на них прощальный взгляд. Где бы ни разорвался шатёр моей жизни, а туда мне было не вернуться. Или мы умрём, или всё же сбежим от своих мучителей, так решил я. И пусть лучше разбойники убьют нас вне смрадных стен пещеры, как пастух режет овцу в поле, чем мы умерли бы от голода в скалах…

 

И мы начали путь. Дядя указывал дорогу уверенно, так, будто ему и в самом деле была ведома тайна сокровищ. Но сбежать не было никакой возможности, пусть разбойников было только двое, но мы с дядей были так измотаны многодневным заключением… К тому же, мне казалось, что дяде Юсифу, после того, как месть над его вероломной женой и её братцем уже свершилась, было уже всё равно…

Шли мы недолго, и под вечер первого дня дядя завопил:

– Вижу! Вижу холм, напоминающий одногорбую верблюдицу. Копайте здесь! Здесь мой джинн найдёт покой, когда отдаст вам сокровища!

Скорее покой в этом холме найдём мы, когда разбойники поймут, что никаких сокровищ нет… Так думал я, глядя, как остервенело разрывают землю лопатами главарь и его дружок.

– Смотри, брат! – вдруг вскричал он. – Там что-то сверкнуло, сокровища близко, я вижу блеск золота…

Блеск золота? Я взглянул на дядю. Может быть, в него действительно вселился джинн, и разбойники сейчас выроют гору золота, которую нельзя будет увести и на ста верблюдах… Что тогда будет с нами?

От моих мыслей меня отвлёк подельник главаря. Он бросил копать, подошёл к дяде Юсифу и сказал:

– Мы, кажется, нашли сокровища, но у нас нет с собой ста верблюдов и мы не заберём с собой всё сразу, поэтому, чтобы твой джинн не проболтался кому-нибудь ещё, лучше отправить его в преисподнюю.

С этими словами разбойник перерезал горло дяде Юсифу и двинулся с ножом на меня.

– Послушай, брат, – окликнул его главарь. – Я не успел изгнать джинна из этого старика, ты помешал мне, – говорил он мягко, приближаясь к своему дружку. – Но я не сержусь на тебя, – главарь подошёл ещё ближе, ласково положил руку на плечо второму разбойнику и повторил: – Я не сержусь на тебя. Ведь в тебя тоже вселился джинн, и я изгоню его из тебя. – Говоря так, главарь украдкой вынул нож и вонзил его в живот своему дружку. Тот медленно осел на песок, оставляя кровавый след.

– Пойдём, мальчик, поможешь мне копать, – дружелюбно обратился ко мне главарь, пряча окровавленный нож.

И мы принялись копать вдвоём. Постепенно из песка появился труп воина в доспехах. На груди его сверкала пайцза – золотая подорожная пластинка, которую со времён Чингис-хана вешали на шею гонцам. Рядом с трупом воина лежал труп женщины с богатыми украшениями. В это мгновение я понял всё. Некий воин вместе со своей спутницей был застигнут смерчем и нашёл погибель в песках. Блеск пайцзы погибшего воина и украшений его спутницы разбойники и приняли за блеск золота Муканны. Главарь разбойников тоже понял это. Он разразился рыданиями, разорвал на себе одежды и забормотал:

– Превратил своего названого брата в труп, чтобы выкопать трупы! Джинн, верни мне сокровища! Джинн, ты обманул меня!

Бормоча так, главарь, забыв обо мне и обо всём, бросил лопату и бежал в пустыню. Думаю, что он потерял разум и нашёл свою смерть среди барханов от голода и жажды, заслужив ту участь, что уготовил нам с дядей, и труп его был съеден шакалами и степными лисами.

А я остался один и блуждал ещё дня три в пустыне, прежде чем меня подобрали караванщики, идущие с товаром в Бухару, и мне довелось вернуться домой. Вернувшись, я разорвал на себе одежды и предался скорби по дяде Юсифу, по его молодой жене, по жадному Абу Али. Но скорбь прошла, ибо все мы от Аллаха и к нему возвращаемся. И скоро я уже унаследовал имущество дяди и сам водил караваны по Великому шёлковому пути…

А теперь скажите, почтенные, довелось ли мне лицезреть при жизни джаханнам?

 

 

 



 

[1] Самса – узбекские пирожки с мясом из слоёного теста. Тандыр – печь, в которой их готовят.

 

[2] Майхана – питейный дом, кабак. Гебры – зороастрийцы-огнепоклонники занимались в странах Ср. Азии и Иране продажей вина.

 

[3] Ийгит – юноша, молодец.

 

[4] Мохаммад-шах Бабур (1483–1530) – среднеазиатский правитель из рода Тимуридов; основатель династии Великих Моголов в Индии.

 

[5] Маджнун – наркотик, изготовляемый из опиума в виде шариков.

 

[6] Рум – Рим, так в исламском мире в средние века назвали христианский Запад.

 

[7] Шахрух – сын Тимура. Его гробница в Самарканде почиталась как святое место.

 

[8] Муканна – предводитель восстания против владычества арабского халифата в Ср. Азии в VIII в.

 

[9] Мавераннахр – историческая область в Ср. Азии с городами Самарканд и Бухара. На территории Мавераннахра расположена большая часть Узбекистана, запад Таджикистана, восток Туркменистана и южные регионы Казахстана.

 

 

 

(в начало)

 

 

 


Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за декабрь 2017 года в полном объёме за 197 руб.:
Банковская карта: Яндекс.деньги: Другие способы:
Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке:
«Вернуться на сайт магазина»
После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru
Вы получите доступ к каждому произведению декабря 2017 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.

 

508 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 19:50 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

https://bettingcafe.ru/bookmakers/
Поддержите «Новую Литературу»!