Аристарх и ручная бабочка

Он заметил её уже издалека. Огромная бабочка сидела на тропинке, по которой Аристарх шёл домой. Большая, яркая как хвост павлина, она сидела на его пути, раскрыв крылья. Сначала он замер от неожиданности, а потом начал на цыпочках подкрадываться к ней. Но она и не думала улетать. Даже когда на неё упала тень крадущегося Аристарха. Преспокойно сидела, преграждая ему дорогу.

Позже, возвращаясь мыслями к этому моменту, он вспомнил, что именно тогда на мгновение у него промелькнуло странное чувство, что она издевается над ним. Но она вдруг сложила крылья, отчего у неё стал покорный и беззащитный вид. Казалось, она говорила: бери меня, я вся в твоей власти.

Аристарх очень осторожно взялся за сложенные крылья обеими руками. Она не шелохнулась. Спокойно повисла в его руках, словно у неё отсутствовал инстинкт самосохранения. Ручная, подумалось Аристарху.

На следующий день, на работе, в конструкторском бюро, все просто обомлели, когда посреди общего тихого разговора неожиданно раздался громкий голос Аристарха:

– Ребята, кто знает, что едят бабочки?

Особенно потрясло коллег обращение «ребята», столь не свойственное всегда такому нелюдимому Аристарху. Он сторонился сотрудников. Первым в разговор почти никогда не вступал. Когда кто-то обращался к нему с вопросом, было видно, как у него начинают краснеть краешки ушей, а при длительном разговоре уши становятся пунцовыми. Даже походка у него была странная: он ходил руки по швам, отчего впечатление его скованности ещё больше усиливалось.

– Капусту, наверное, – предположил, наконец, кто-то из коллег, не подозревая о том, какую непростительную ошибку он совершает.

Представив свою красавицу сидящей на кочане капусты, Аристарх надолго умолк, помрачнел, а с этим сотрудником перестал здороваться.

После работы он зашёл в библиотеку и, порывшись в справочниках, выяснил, чем кормить бабочку. Цветочным нектаром, которого в продаже, конечно же, не было. Пришлось регулярно покупать бабочке цветы, причём в больших количествах. Выяснив, что она предпочитает, а бабочка, увы, предпочитала очень дорогие розы, Аристарх таскал их домой охапками. Вечерами, после работы, он, сидя на диване, с умилением наблюдал, как бабочка подлетает к букету роз, стоящему в огромной напольной вазе, опускается на него и, вцепившись в стебли своими цепкими лапками, запускает в сердцевину цветка свой очаровательный хоботок. Впрочем, какой хоботок. Носик, так называл его Аристарх.

Розы зимой – дорогое удовольствие, и Аристарху пришлось переговорить с начальником соседнего отдела, чтобы получить дополнительную работу. Вскоре выпал снег, настала зима, и Аристарх с тревогой наблюдал за бабочкой: не случится ли с нею что-нибудь непредвиденное. Она вела себя спокойно. Ей, правда, и в голову не приходило подлетать к Аристарху, когда он возвращался с работы домой. Продолжала себе преспокойно висеть на своём излюбленном месте, вцепившись в тюль на окне, высоко, почти под самым карнизом, напоминая огромный яркий китайский веер. Аристарх даже поменял старый тюль на новый, дорогой и современный. И вымыл окна до зеркального блеска. Бабочка на удивление покорно позволяла брать себя за сложенные крылья и переносить с места на место.

Вскоре сослуживцам стало бросаться в глаза, какая разительная перемена произошла с Аристархом. Он стал хорошо, даже элегантно одеваться, вмешиваться, правда, как правило, невпопад, в общую беседу, и производил теперь впечатление человека, постоянно пребывающего в повышенном настроении, некой экзальтации. О чём бы ни зашёл разговор, Аристарх умудрялся с любой темы скатиться на то, почём сейчас цветы, где взять цветы с запахом (даже розы теперь не пахнут!) и надо ли привозить цветы из Голландии, если можно вырастить намного более питательные цветы прямо здесь. Эти «питательные» стали среди сотрудников притчей во языцех. За его спиной шушукались, хихикали, повторяя: «питательные цветы».

Многое изменилось и в его домашней обстановке. Аристарх как-то раньше не замечал, как, по сути дела, уныло его жилище. Как обветшал диван, доставшийся ему от родителей-пенсионеров, живущих в небольшом посёлке недалеко от Таллинна. Как вылиняли обои. А ведь он уже долгие годы прилично зарабатывал, приличнее, чем многие из его коллег, уйму времени и средств тратившие на светскую, если так можно выразиться, жизнь.

Что, собственно, мешало ему поменять квартиру на лучшую? Вскоре сотрудники узнали, что Аристарх переехал в центр и занимается ремонтом новой, только что приобрётенной квартиры. Начались разговоры про ремонт, вопросы-намёки, что неплохо бы пригласить сослуживцев в гости, на новоселье.

Аристарх как-то загадочно оживлялся, расцветал при этих вопросах, обещал, что непременно пригласит, и даже обмолвился, что у него есть для них сюрприз.

«Он угостит нас питательными цветами», – ехидничали сотрудницы.

Ремонт длился всю зиму, и, наконец, закончился.

Всё это время Аристарх нервничал: хорошо ли живётся бабочке в снятой на это время дешёвой квартире на окраине? Но она и там первым делом вцепилась в кружевной тюль на окне, охотно питалась нектаром из букетов роз и спокойно переждала переезд в новую квартиру.

Правда, в новых апартаментах сразу возникли некоторые проблемы. Высота потолков здесь была три с половиной метра и, когда бабочка воцарилась на тюле под карнизом, Аристарху было её с табуретки уже не достать.

Он долго стоял у окна, задрав голову вверх и уговаривая слететь пониже, но она и не думала. Прикинулась глухой и не внимала его мольбам.

Пришлось Аристарху тащиться в магазин за стремянкой. Стремянку бабочка, по-видимому, расценила как забавную игрушку и, терпеливо выждав, пока Аристарх, громыхая, устанавливал стремянку и взбирался по ней, умудрялась упорхнуть в тот самый момент, когда он, стоя на последней ступеньке, протягивал к ней руки, приговаривая: «Иди сюда, моя хорошая».

А на улицах уже бежали ручьи, разливались лужи, и мартовское солнце грело так обнадеживающе. Аристарх раздобыл к празднику изумительные розы с великолепным запахом, выращенные каким-то местным садоводом.

Бабочка охотно подлетела к ним и с явным удовольствием попила нектар.

Счастливый Аристарх с умилением наблюдал за этой, действительно высокоэстетичной, картиной. Пора было звать коллег на новоселье, потрясти и их эстетические чувства.

Сначала гости в полном восторге осмотрели квартиру, все, кроме одной, комнаты, где, как пообещал хозяин, их ожидает сюрприз.

Стол был накрыт великолепно, Аристарх сиял и вёл себя на удивление раскованно.

– Сюрприз, хотим сюрприз! – требовали захмелевшие к концу вечера сотрудницы.

Ему пришлось в очередной раз залезть на стремянку, чтобы достать бабочку, но, когда он вернулся в гостиную, держа её за сложенные крылья, все ахнули.

Он торжественно выпустил её и она, верная своим вредным замашкам, покружив по комнате, подлетела к карнизу и вцепилась в тюль. Но, словно кокетничая, не стала складывать крылья, а широко распахнула их, выставляя свою красоту на всеобщее обозрение.

«Ты моя умница», – мысленно похвалил её Аристарх.

– Это же просто чудо! – зашумели коллеги вперемешку. – Где ты её раздобыл?

– Она сама прилетела ко мне, – гордо сказал Аристарх.

Сотрудники не очень ему поверили, но, безусловно, все были потрясены красотой бабочки.

Так как все подвыпили, и почти все, кроме Аристарха, были курильщиками, пришлось разрешить им покурить в кухне.

По-видимому, запах дыма почему-то привлёк бабочку, и вскоре и она появилась среди курильщиков. Покружив в клубах дыма над ними, она вдруг повернула в сторону открытого нараспашку окна, и, никто глазом не успел моргнуть, как она улетела...

На следующий день мрачный и молчаливый Аристарх подал заявление об увольнении по собственному желанию.

...Много лет спустя один из его бывших коллег случайно наткнулся на заметку в газете, где сообщалось, что в Цветочном павильоне в Пирита открылась выставка «Бабочки в современном мире», где экспонируется самая большая коллекция бабочек, собранная ныне проживающим в Париже Аристархом К., выходцем из Эстонии.

Тут следует заметить, что состав коллектива, где раньше работал коллекционер, за десять лет практически не изменился. Только проводили на пенсию одну вечно брюзжащую пожилую даму и приняли взамен одну юную восторженную специалистку.

В выходные коллектив в полном составе отправился на выставку.

Уже у входа в выставочный зал они увидели Аристарха, который за прошедшие годы скорее помолодел, чем постарел. Он стоял в смокинге и в чёрной бабочке в центре зала. Слева и справа, держа его под руку, на нём повисли две длиннющие, худющие блондинки. Аристарх деловито объяснял что-то подходящим к нему знакомым и незнакомым посетителям выставки.

Везде, на стенах, в стеклянных витринах столов под стеклом, красовались засушенные бабочки, с аккуратно расправленными крыльями приколотые к подставкам. Умопомрачительная красота и разнообразие коллекции потрясли всех.

В кулуарах выставки поговаривали, что Аристарх уже давным-давно сколотил свой первый миллион, а сейчас его состояние не поддаётся точным оценкам, но известно, что проживает он в шестнадцатом округе Парижа, что, конечно, мало о чём говорило не парижанам, зато интонация, с которой произносились эти слова, говорила о многом.

Увидев своих бывших коллег, Аристарх вальяжно подошёл, потряс каждому руку и, весело подмигнув новенькой сотруднице, спросил:

– Ну, как вам выставка?

Как ни странно, в этой обстановке его фамильярное поведение, явно выходящее за рамки приличий в общепринятом в местном бомонде понимании, сошло ему с рук и даже придало дополнительный шарм.

– Ну, Аристарх, ты могуч, – сказал его бывший начальник. – Может быть, завтра вечером устроим в твою честь сауну?

– Увы, завтра в это время я уже буду лететь в самолёте. Сначала в Хельсинки, а оттуда – в Токио, – сказал Аристарх. – Открываю там небольшой музей бабочек.

– Вы так любите бабочек! – воскликнула юная новая сотрудница его бывшего отдела, осчастливленная знакомством с very important person. – У вас восхитительная коллекция!

– О, да, – сказал Аристарх, многозначительно и в упор посмотрев на неё. Вы себе даже представить не можете, как я их люблю.