Коричневато-голубой свет Лени Рифеншталь

	Поделиться:

 

 

 

Купить в журнале за март 2022 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 24 минуты | Цитата | Подписаться на журнал

 

 

 

 

к предстоящей юбилейной дате

 

 

Прошедшее недавно 120-летие бесподобной Марлен Дитрих закономерно вызывает в памяти другую, современную ей фигуру, очень ей близкую биографически, и в то же время прямо противоположную, при этом, по мнению многих, сопоставимую по значимости. Поклонники этой фигуры в нынешнем году также отметят её 120-летие. Они практически ровесницы. Рифеншталь родилась всего на восемь месяцев позже Марлен, причём обе – берлинские уроженки, обе из благополучных прусских семей, никак не связанных с каким-либо искусством, обе сами потянулись к искусству не благодаря, а вопреки воле родителей, и обе преуспели в нём своими собственными силами.

Много ещё совпадений можно найти в их путях. Обе прожили очень и очень долгую жизнь. Тут Лени переплюнула Марлен на целых десять лет, но этот факт при сложившихся обстоятельствах вряд ли можно считать благим достижением. Обе начинали на одной и той же киностудии UFA в Берлине; теперь там целый павильон носит имя Марлен Дитрих, а вот Рифеншталь не отдали даже гримёрки, что, конечно же, обидно для её поклонников. Обе по молодости лет чаровали публику не столько актёрским талантом, сколько силой голоса и гибкостью конечностей – Марлен своим контральтовым речитативным пением, Лени – экстатическими танцами. Обе побывали в Америке, в Голливуде, но Марлен там осталась и сделалась суперстар мирового калибра, а Лени пробыла всего полтора месяца, и уехала на родину, не встретив понимания и даже интереса. Обе коллекционировали знаменитостей мужского пола, одна их них, и ведь какая – Эрих Мария Ремарк! – недолгое время пробыла в объятиях вначале Лени, а затем, уже долгое время, Марлен Дитрих. Впрочем, это обстоятельство могло быть выдумкой завистниц и завистников. Даже фильмы с их участием назывались порой так, что можно было перепутать: «Голубой ангел» (1930 г.) у Марлен Дитрих, «Голубой свет» (1932 г.) у Лени Рифеншталь.

 

 

*   *   *

 

Лени – это не псевдоним, а уменьшительно-ласкательное от подлинного её имени Хелена. Полное имя, данное ей при рождении, было Берта Хелена Амалия Рифеншталь. Согласитесь, что Мария Магдалена Дитрих выглядит и короче, и благозвучнее. Но имя – ладно, как говорится, был бы человек хороший. Уж хорошим ли она была человеком в свои восемнадцать ‒ двадцать лет, или так себе, но пробивным – вне всякого сомнения.

В начале пути она видела себя танцовщицей, мировой знаменитостью вроде Айседоры Дункан, и упорно занималась этим непростым даже физически видом искусства. Больших успехов не было, но, в общем, выглядело не хуже, чем у других. Однажды она побывала в кинематографе на демонстрации фильма «Гора судьбы» режиссёра Арнольда Фанка, и так была впечатлена видом гор и лазающих по ним мужественных актёров, что немедленно сказала себе: вот это и есть моё! Оставляю танцы и перехожу в кино!

Сказано – сделано. Ничтоже сумняшеся, явилась прямо на студию в офис Арнольда Фанка. Самого режиссёра тогда не застала, вручила его помощнику своё фото и велела передать, что готова стать его новой звездой. Забавно? Но ведь сработало! Фотография была удачной, а режиссёр действительно подыскивал в это время новую молодую актрису под новые свои сюжеты. В кино тогда всё было много проще, большинство фильмов были ещё немыми, всё, что требовалось от артистов – надлежащая внешность и умение не робеть перед камерой. У Рифеншталь это оказалось в наличии. Арнольд Фанк решил сделать из этой напористой девицы очередную свою кинозвезду. Для начала же сделал её своей любовницей. Забегая вперёд, скажем, что по адюльтерной части Лени, возможно, и не превзойдёт Марлен, но вот использовать близких мужчин к своей практической выгоде, в отличие от Марлен, научилась немедленно на всю дальнейшую свою жизнь и карьеру.

Фильм 1926 года «Священная гора» стал удачным и для режиссёра, и для новой актрисы. Последовало несколько других фильмов с участием Рифеншталь – «Большой прыжок», «Белый ад Пиц-Палю», «Буря над Монбланом», «Белое безумие». К 1930 году она была уже действительно звездой немецкого киноэкрана. По нынешним временам все эти фильмы, конечно же, не выглядят шедеврами, но тогда они смотрелись и воспринимались публикой с энтузиазмом.

Чего было не отнять у Рифеншталь во всех её периодах и возрастах, так это любознательности и готовности обучаться. Снимаясь у Фанка в его довольно заурядных фильмах, она по ходу дела наблюдала за его работой и усваивала режиссёрские навыки. Она уже начинала думать, что и сама может быть режиссёром, снимать свои собственные фильмы. Такая возможность появилась в 1931 году. Другой, ещё более давний её любовник, австрийский банкир Харри Сокаль согласился финансировать фильм «Голубой свет», сценарий которого придумала Лени, она же стала режиссёром, и она же исполнила главную женскую роль. Конечно, ей многие помогали, ведь она была новичком в режиссуре. Примечательно, что имена её компаньонов и консультантов поначалу в титрах фильма значились, но очень скоро были ею удалены. Делиться славой было не в её характере.

К тому же она не выплатила гонорара своему главному сотруднику, сорежиссёру по имени Бела Балаш, а когда тот спустя время начал свои законные деньги требовать, напомнила ему, что он еврей, и перестала выходить на связь. Это случилось уже в 1933 году после прихода нацистов к власти. Очень тонко она чувствовала политическую ситуацию!

Вышедший на экраны в марте 1932 года фильм «Голубой свет» – звуковой, но оставляет впечатление немого, так мало в нём человеческой речи. Действие там происходит в горах, где-то в Альпах, где невежественные крестьяне из горного селения третируют одиноко живущую девушку Юнту, этакую дочь природы, гордую и неприступную, немного дикую, но добрую внутри, которая одна знает тропинку вверх, к пещере на вершине скалы, где в полнолуние загорается колдовской, загадочный голубой свет. В самом конце фильма Юнта гибнет, сорвавшись с этой высокой скалы…

Фильм этот не стал шедевром, как и прежние фильмы с участием Лени, но не стал и убыточным, что одно уже можно считать успехом.

 

 

*   *   *

 

И вот, мы подходим к торжественному моменту. К главному моменту в жизни нашей неподражаемой героини. Момент наступил в феврале 1932 года, место действия – берлинский Дворец спорта, знаменитый Sportspalast, облюбованный нацистами для их съездов и митингов по причине его сверхвместимости. Происходил очередной митинг НСДАП с центральным его пунктом – выступлением лидера партии Гитлера. Наша героиня на этот митинг явилась, пробыла на нём до конца, и речь Гитлера выслушала с затаённым дыханием и учащённым сердцебиением. Это не домыслы, не предположения, это неосмотрительно написала она сама в поздних своих мемуарах. Дословно:

«Мне казалось, будто передо мною разверзлась поверхность земли, словно полушарие, неожиданно расколовшись, выбросило огромную струю воды, столь мощную, что она достала до неба и сотрясла землю…»

Речь Гитлера – струя воды… М-да, образы, однако, у впечатлительной этой фроляйн.

Немедленно созревает решение: она должна увидеть этого человека. Не из зала, снизу вверх, а напрямую, визави. Она должна высказать ему, всё, что думает, что её переполняет, о чём беспокоится её сердце. А он должен увидеть её, выслушать и убедиться, что она способна быть полезной ему и его делу. Что она нужна ему!

А вот об этом, о таких своих мыслях, она в своих мемуарах, конечно, не написала. Она впоследствии объяснила состоявшуюся встречу с Гитлером тем, что ей как художнику, как актрисе и режиссёру был любопытен тип такого политического деятеля и сама его личность. Она быстро научилась давать своим прошлым действиям такие объяснения, каких требовал текущий момент.

 

 

*   *   *

 

Забегая вперёд, поясним, что, начиная с 1945 года и до самой своей безвременной (запоздалой) кончины она была вынуждена беспрестанно придумывать оправдательные объяснения своих слов и действий, прозвучавших и совершённых до этого года. Чтобы подобные объяснения хотя бы формально выглядели убедительными, необходим был поистине незаурядный талант. Он у фроляйн Рифеншталь, как мы уже убедились, имелся, так что её оправдания, пусть и немногие лица, но всё-таки принимали на веру. Главными источниками её самооправдательных пассажей следует считать автобиографическую книгу «Мемуары» 1987 года и снятый к её 90-летию документально-биографический фильм немецкого режиссёра Рея Мюллера «Власть образов» 1993 года. Там она и выкручивается, выпутывается из разнообразных трудных своих положений – а кто же знал, что они станут когда-нибудь трудными! – в которых она побывала до 1945 года. Сложность стоящей перед нею задачи заключалась в том, что она должна была, ни от чего не отрекаясь и не признавая за собою никакой вины, добиться от общества и властей понимания, сострадания и, как результат, прощения. При всех её способностях и уникальной её энергии, выполнить эту задачу полностью ей так и не удалось.

В мемуарах, разумеется, никто ей не препятствовал писать что угодно, а вот в фильме режиссёр, он же ведущий, Рэй Мюллер то и дело ставит престарелую уже даму в неудобную позицию. Задаёт, например, ей вопрос о её отношениях с Геббельсом. «Какие ещё отношения! ─ уверенно отвечает она. ─ Не было с ним никаких отношений. Он ненавидел меня, а я ненавидела его. Он даже мне угрожал, вызвал однажды меня к себе в министерство и угрожал репрессиями!». ─ «Разве? ─ удивляется режиссёр. ─ А в своём дневнике он то и дело пишет о встречах с вами вполне миролюбиво и по-товарищески. Пишет об обсуждении всяких планов, обещает вам содействие». ─ «Не может быть, это неправда!» ─ «Ну, как же, вот запись от такого-то числа такого-то месяца, такого-то года: «Была Лени, говорили за чаем о её последних работах. Я подал ей мысль сделать фильм о нашем фюрере. Она с восторгом ухватилась за эту идею. Я обещал всесторонне ей в этом содействовать». ─ «Где? Где это написано? Это враньё! Не могло этого быть! Он врёт! Покажите! Покажите мне этот дневник!..» и т. п.

Пусть читатель сам судит о том, кто из этих двух исторических личностей более склонен к вранью.

 

 

*   *   *

 

Так или иначе, а на письмо к Гитлеру с просьбой о встрече она получила положительный ответ, приглашение к посещению. В мае встреча состоялась. Напомним, что в 1932 году Гитлер ещё не был ни канцлером, ни фюрером германской нации, а был только лидером рвущейся к власти националистической партии. Послевоенные объяснения Рифеншталь, что она была вынуждена сотрудничать с Гитлером, так как он был законным главой государства и обладал неограниченной властью, критики, таким образом, не выдерживают. Она пришла и предложила себя не государству, но – нацистам.

Марлен Дитрих нацисты на государственном уровне обрабатывали в течение нескольких лет, убеждали, приманивали деньгами, уговаривали вернуться в Германию и сотрудничать с ними. Марлен решительно и даже грубо отшивала их. Лени Рифеншталь никто не звал, не уговаривал. Она пришла сама. Почувствуйте, друзья мои, разницу!

Как оказалось, Гитлер всё знал о ней, видел фильмы с её участием, они ему нравились, особенно полюбил он сцену «Танец у моря» из фильма «Священная гора». Автор этих строк не поленился, пересмотрел и этот немой фильм, и этот странный танец, но не понял в чём же их достоинства. Вкусы автора и фюрера по данному вопросу не совпали.

Разговор был продолжительным и доверительным. Они расстались очарованные друг другом. Рифеншталь сказала в позднем интервью: «Он излучал какую-то гипнотическую силу». Подумала и прибавила: «Но как мужчина он меня совершенно не привлекал». Слухи о её многочисленных любовных связях вовсе не были лишены оснований, но с фюрером, если связь и была, теперь уже навсегда останется большой тайной. На прощание Гитлер сказал: «Когда я приду к власти, вы будете снимать фильмы для меня». Ждать оставалось совсем недолго.

 

 

*   *   *

 

Когда в январе 1933 года Гитлер наконец воцарился, жизнь Лени Рифеншталь начала меняться радикально. Со съёмками фильмов про отважных женщин-скалолазок приходилось расставаться и переходить на съёмки людских масс, политически грамотных, расово полноценных, идеологически безупречных. Первое задание Лени получила в том же 1933 году. У нацистов была славная традиция ежегодных съездов партии, а в этом году предстоял уж и вовсе «съезд победителей». Не заснять этот съезд и не сделать из материала сильный пропагандистский фильм было бы непростительно.

Увы, фильм решительно не получился. У нацистов ещё не было опыта победителей, а у Лени ещё не было опыта съёмки таких масштабных мероприятий. Фильм не вышел на большой экран по причине его явной слабости. Лени сразу же было дано задание готовиться к съезду следующего года и уж тогда не подкачать ни в коем случае.

Она не подкачала. Не подкачали и национал-социалисты. Гитлер и Геббельс прекрасно понимали важность визуальной пропаганды, и не пожалели никаких средств и ресурсов ни для самого съезда 1934 года, ни для фильма о нём. Рифеншталь пишет, что не хотела браться за эту работу, что просила освобождения от неё, но Гитлер, якобы, сказал: «Фроляйн Рифеншталь, я прошу вас пожертвовать мне шесть дней из вашей жизни. Всего шесть дней!». Могла ли молодая дама устоять перед такой галантной просьбой фюрера?

Так называемые «съезды» НСДАП в тридцатых годах, конечно же, не были просто партийными съездами. Это были масштабные зрелищные мероприятия, постановочные мистерии в духе опер Рихарда Вагнера, с многотысячными массовками, с построением в километровые колонны, с маршированием, с выкрикиванием хоровых речёвок, с краткими речами малых вождей партии и самое главное ─ с речами самого фюрера. Спектакль длился не один день, и каждому дню отводилось своё назначение. Всё это нужно было запечатлеть на плёнке, а потом скомпоновать в один нетривиальный фильм хорошей продолжительности. Лени справилась с задачей на отлично.

В её распоряжении было 30 кинокамер, 35 кинооператоров и вспомогательная команда из 170 человек. Метраж плёнки был неограничен, технические средства обеспечивались по первому её требованию. Себя она в дни съёмок не щадила, не щадила и других. Сентябрь 1934 года стал её звёздным часом. К концу съезда она имела столько отснятого материала, что его хватило бы на десяток подобных фильмов. Предстояло сделать лишь один, но превосходный, способный поразить всех и вся. Монтажная работа заняла целых полгода. Премьера фильма состоялась 28 марта 1935 года. Гитлер сам придумал фильму название: «Триумф воли». Это был триумф и Лени Рифеншталь.

Вопрос, который по сей день не даёт успокоиться как поклонникам Лени, так и её ненавистникам: возможно ли было создать гимн национал-социализму, не будучи национал-социалистом самому, пусть не формально, но по убеждениям?.. Каждый отвечает на этот вопрос в зависимости от своих мыслительных особенностей.

 

 

 

*   *   *

 

У апогея славы Лени Рифеншталь есть две недосягаемые вершины – «Триумф воли» и «Олимпия». В сравнении с этими фильмами остальные её творения заслуживают разве что снисходительного упоминания. На фильм об Олимпийских играх в Берлине сентября 1936 года были затрачены ещё большие средства, чем на «Триумф воли». Парадоксально, но этот якобы спортивно-документальный фильм по своей пропагандистской мощи должен был превзойти фильм о партсъезде. И превзошёл! Причина этого проста: съезд НСДАП был событием внутригерманским, Олимпийские игры в Берлине всё же были событием мирового масштаба. Все флаги были в гости к немцам, и все потом захотели смотреть фильм о себе, о событии, в котором участвовали.

Вновь неограниченный предоставленный государством бюджет, вновь три десятка кинокамер новейших конструкций, около двух сотен помощников, техническое обеспечение всех мыслимых видов, вплоть до дирижаблей и воздушных шаров, с которых обеспечивался «вид сверху», вновь новаторские приёмы Лени Рифеншталь, частью ранее задуманные, частью рождающиеся на ходу. Соревнования проводились в 36 видах спорта, и каждое необходимо было заснять, чтобы потом можно было отобрать самые лучшие, самые зрелищные эпизоды. Было отснято немыслимое количество плёнки – 400 километров. Не 4 километра и не 40, а 400!.. А изготовление из всего этого поистине гигантского материала «нормального» фильма заняло… два года. Потому что отбирала материал лично Лени, сама просматривала каждый кадр, и решала – подойдёт, не подойдёт. Но зато и фильм получился – до сих пор специалистами считается лучшим фильмом о спорте. Браво, фроляйн Рифеншталь, браво!.. Ну, а то, что на майках немецких спортсменов красуется свастика, то, что крупным планом Гитлер с Геббельсом улыбаются нам с трибуны, это ведь так было, этого не вырежешь…

 

 

*   *   *

 

Кинематографисты и искусствоведы единогласно причисляют «Триумф воли» и «Олимпию» к самым высоким достижениям киноискусства. Правда, они затрудняются с определением их жанра. Одни считают их документалистикой, другие постановочными фильмами, третьи пропагандистскими. Но почему же «или – или»? В них есть и одно, и другое, и третье. Синтез, давший на выходе результат, необходимый заказчику и исполнителю. И особый, личный, результат для фроляйн Рифеншталь ─ гонорар в 400 000 марок.

Всё, что происходило с Лени дальше, было уже не так громко, не так славно, не так гениально. Начать с того, что прогрессивная (без кавычек) общественность за рубежом не оценила её гениальности. Несмотря на то, что оба фильма были отмечены и в Германии, и за границей (в Италии, во Франции) разными призами и наградами, триумфа в других странах не последовало, а в большинстве не последовало даже проката. Полной неудачей закончилась поездка Рифеншталь в США с целью продвижения там «Олимпии». Ни в Нью-Йорке, ни в Лос-Анджелесе её не одобрили. В Германии нацизм уже показал своё истинное, без карнавального макияжа, лицо, начались еврейские погромы и жестокое преследование не только несогласных, но просто неугодных людей.

Это был уже 1938 год – год «хрустальной ночи», аншлюса Австрии и поглощения Чехословакии. В Голливуде ей холодно дали понять, что нацистская пропаганда здесь не будет понята и принята. В Германию она вернулась в начале 1939 года ни с чем.

 

 

*   *   *

 

1 сентября 1939 года Германия напала на Польшу, начав ещё одну мировую войну, но вначале она называлась просто Польской кампанией. Лени Рифеншталь получила соответствующее её тогдашнему статусу задание «освещать» эту кампанию, снимать её для документально-пропагандистского фильма. Надев полувоенную форму, она с группой помощников последовала за наступающей армией. Война ей не понравилась. Лицо у войны оказалось не женское. Там было слишком много пожаров, взрывов, стрельбы, крови, смертей. Её тонкой артистической натуре всё это претило, а интуиция подсказывала, что сделать из этого героико-патриотический фильм вроде «Триумфа воли» не получится. К слову, Генрих Гиммлер побледнел и едва не лишился чувств, когда однажды лично присутствовал на массовом расстреле евреев. У рейхсфюрера СС тоже, несомненно, была тонкая, ранимая, артистическая натура.

Под предлогом нездоровья Лени покинула Польшу и вернулась домой, в Германию. Чтобы избежать в дальнейшем таких поручений, она придумала себе проект: снять игровой художественный фильм «Долина» по сюжету одноимённой оперы композитора ДʹАльбера. Эта опера была среди любимых опер Гитлера, и, таким образом, государственную важность и финансирование проекта она обеспечила.

С завершением этого фильма она не спешила, она должна была демонстрировать занятость, чтобы её не запрягли в какую-нибудь другую работу, связанную с войной. Нужно было дождаться её окончания, а окончание, хотя и близилось, но вовсе не такое, какое обещал великий фюрер. За все военные годы можно отметить только одно заметное событие в её жизни: в марте 1944 года она неожиданно для окружающих сочеталась браком с обер-лейтенантом Петером Якобом, ничем не примечательным, не слишком молодым фронтовым офицером. Загадка разрешилась после того как «молодую» пару (Лени было уже 42 года!) принял в своей резиденции Бергхоф и официально поздравил сам Гитлер. Знающие люди говорили, что сам же Гитлер и велел Лени выйти наконец замуж, чтобы не смущать германскую молодёжь своим слишком уж свободным образом жизни. Фюрер, как известно, был поборником нравственности и здоровой немецкой семьи. Сам он, однако же, не чуждался холостяцких плотских радостей с незамужней молодой Евой Браун.

 

 

*   *   *

 

Проводив новоиспечённого мужа на фронт, она уединилась и затихла в своём загородном доме в южной части горного Тироля. Она уже не сомневалась, что развязка затеянной вождём гигантской авантюры совсем близка. Развязка пришла в апреле 1945 года в виде американских офицеров и солдат. Они немедленно арестовали Лени по обвинению в принадлежности к нацистской верхушке. Тироль был в зоне оккупации французов, и поэтому вскоре американцев сменили французские военные власти. Они были не столь придирчивы, как американцы, и Лени вскоре выпустили. Затем снова арестовали. Затем снова отпустили. В третий раз арестовали. Расследование длилось и длилось. Наконец к 1950 году комиссия по денацификации вынесла окончательный вердикт: «В НСДАП не состояла, к преступлениям нацистов не причастна, но была их сторонником и попутчиком». С этим её отпустили, наконец, окончательно.

«Я лишилась идеалов в конце этой ужасной войны», ─ с душевной болью написала Лени в своих мемуарах. Ну, ещё бы не лишиться! Война была ужасной, но ещё ужаснее был именно её конец. Вместо того чтобы сделаться, как было запланировано, повелителем всего мира, Германия капитулировала и теперь лежала в руинах. А такой галантный с дамами великий Адольф Гитлер пустил себе в висок пулю. Тут лишишься идеалов!

На протяжении всего расследования, а затем на протяжении всей оставшейся жизни она утверждала, что ничего не знала о преступлениях режима в Германии, а тем более в завоёванных странах. Ничего! Ни о концлагерях, ни о повальных арестах, ни о массовых казнях, ни об уничтожении евреев как народа. Когда после войны правда открылась, она была потрясена до глубины души. Кто бы мог подумать, что Гитлер так бесчеловечен, ведь с нею он всегда был мягок, дружелюбен, обходителен, приветлив.

Здесь нам опять придёт на помощь несравненная Марлен Дитрих. В фильме «Нюрнбергский процесс» она выступает в роли вдовы немецкого генерала, в доме которой на время процесса поселяется один из судей, седовласый пожилой американец в исполнении Спенсера Трэйси. И вот, за чашкой чая судья спрашивает вдову о нацистских преступных деяниях. «Но мы ничего не знали! ‒ восклицает вдова. – Я совершенно ничего об этом не знала, поверьте!». Судья выражает осторожное сомнение: как можно было не знать ничего, когда всё это происходило рядом и почти не скрывалось? «Так значит, вы не верите? Не верите, что мы не знали? Вот, значит, как вы о нас думаете! Думаете, что мы всё знали, а то и участвовали в этом!» ‒ волнуется и возмущается вдова. «Хорошо, хорошо, ‒ грустно соглашается с нею судья. ‒ Я уже понял, что в этой стране никто ничего не знал».

Образ этой генеральши словно бы срисован с Лени Рифеншталь. Она не знала ничего. Не приставайте больше к ней, не докучайте.

 

 

*   *   *

 

Вся дальнейшая жизнь Лени Рифеншталь протекала под девизом «Отстаньте вы от меня с этим Гитлером и с нацизмом!». В десятый, в сотый, в тысячный раз ей то и дело приходилось повторять: она всего лишь кинодеятель, актриса и режиссёр, она ничего не смыслила в политике, ей выпало жить в своей стране одновременно с Гитлером и его присными, но сама она к ним отношения не имела. Кроме того, она женщина, а женщины вообще в политике мало смыслят. Отвяжитесь!

Она была хорошим, ловким полемистом. Все неудобные моменты её жизни при нацизме она научилась грамотно объяснять. Например, цитируют её телеграмму Гитлеру после вступления немцев в Париж и капитуляции Франции. Телеграмма поздравительная и восторженная, она превозносит в ней Гитлера, восхищается его победой, просто захлёбывается от умиления перед величием и полководческим даром фюрера. Рифеншталь объясняет: да, она радовалась, но вовсе не победе над многострадальной Францией, а окончанию войны. Понимаете, по наивности она думала, что это конец всей войне вообще. Указывают на принадлежащий ей экземпляр «Майн кампф» с её пометками на полях, означающими, что она эту книгу читала, следовательно, знала из неё о захватнических планах Гитлера; она тут же объясняет, что читала книгу выборочно, бегло, по диагонали, а пометки делала в местах, которые ей были непонятны. И так далее, и всё в таком же духе…

И физически, и юридически после 1950 года она была свободна. Ещё раньше она развелась со своим, так сказать, мужем Петером Якобом, а далее сочла за благо на неопределённое время залечь на дно, жить тихо и по возможности незаметно. Удавалось это не всегда, но в большей части удалось.

Спустя несколько лет она взялась доделывать художественный фильм «Долина», материал которого был полностью отснят ещё в военное время, теперь нужно было его смонтировать. К 1954 году фильм был готов, и в двух-трёх странах выпущен на экран. Большого восторга ни у кого не вызвал, но сдержанные похвалы специалистов заслужил. Нашлись и недоброжелатели: в массовке этого фильма были нужны дети с внешностью южных жителей, группу таких детей для съёмок обеспечили местные власти, а после войны выяснилось, что это были дети цыган из концлагеря, и что всех их потом возвратили в концлагерь и умертвили. Лени это категорически отрицала. Установить, так ли это было, с достоверностью не удалось, но осадок, что называется, остался. Лени огорчилась и вновь на долгое время затихла.

В 1962 году ей исполнилось 60, и у неё появился 20-летний «компаньон» по имени Хорст Кеттнер, высокий, светловолосый, атлетически сложенный молодой человек, просто какой-то нордический идеал. Предположение общественности о том, что он примитивный альфонс, пристроившийся к состоятельной, знаменитой и уже немолодой женщине, не подтвердилось. Он оказался верным её спутником, другом, помощником, ассистентом и в общем опорой во всех смыслах. Без него она не смогла бы путешествовать по Африке, где снимала экзотических туземцев, а позже ещё и заняться подводными съёмками на Мальдивах. Фотографии туземцев Нубии (Судан) и фильмы о подводном океанском мире были опубликованы и показаны по ТВ. Под водой она плавала по-настоящему, с аквалангом и в ластах, и сама вела подводную киносъёмку. В голубом пространстве подводного мира, облачённая в костюм аквалангиста голубого цвета, престарелая Лени будто вновь озарилась таинственным голубым светом, отражением бесконечно далёкой, увы, её молодости.

 

 

*   *   *

 

К её 90-летию был снят упомянутый уже биографический фильм. Казалось, она подошла к порогу своей жизни. Но нет, она и здесь перехитрила всех и вся, в том числе, похоже, саму человеческую природу. Она и не думала, подобно Марлен Дитрих, скрывать от людей свою старость, уединяться и ждать неизбежного. Продолжала выходить на люди, выезжать за границу, снимать и сниматься сама. Последнего ей делать явно не следовало, в глубокой старости при неуместном макияже она, мягко скажем, не выглядела привлекательной. На некоторые её снимки поздних лет лучше не смотреть. Про одну такую даму безжалостно сказал И. А. Бунин: «Она похожа на смерть, собравшуюся на бал» (рассказ «Благосклонное участие»).

 

 

Смерть явилась за ней... [👉 продолжение читайте в номере журнала...]

 

 

февраль 2022 г.

 

 

 

[Конец ознакомительного фрагмента]

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в марте 2022 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: