Юродивый Эрос

 

 

 

Ален очнулась, в правом виске тревожно тикала жилка. Предчувствуя новую беду, провела рядом рукой – пусто. Лишь след на толстом паласе от недавно лежавшего тела. От следа пахло мылом и плесенью. Как-то сразу Ален догадалась: не гнилью, не гноем, а именно плесенью. Так пахнут древние книги и, возможно, вся святая старина. Но сама Ален еще так молода. И Эрос тоже очень молод. Эрос…

– Эрос?! Где мой Эрос?! – Ален немедленно подхватилась, одернула топик на высокой груди, задышала часто-часто, будто напуганная до смерти… Но уже в следующий миг обнаружила своего Эроса, замершего перед монитором. В первое мгновенье показалось, что это уже не человек, не ее возлюбленный, а успевший одеревенеть труп.

Поборов страх, она коснулась его виска – теплый. Трепещет, легонько подрагивает под пальцами. Но взгляд ужасный, остекленевший, будто Эрос принял слишком большую дозу…

– Эрос… Эрос! Черт бы тебя побрал, Эрос!! Миленький, я убью тебя, слышишь?!.. Боже, он что-то бормочет…

Близко-близко к его губам Ален склонила голову – теплый воздух нежно коснулся ее уха:

– …Прости засранца, прости засранца, прости…

Ален болезненно поморщилась – и в этот момент зазвонил телефон. От неожиданности она вздрогнула, косо глянула на телефон, стоявший слева при входе в комнату, – тот продолжал разрываться.

– Блин, тебя только не хватало!

Поискала взглядом, чем бы таким в него запустить. Телефон не будильник – ошибается не однажды, но верен всю жизнь… А он звал и звал.

– Вот зануда! Да, алло! Кто это?!

– Ален, – как с того света донесся слабый голос Палермо.

– Ну что тебе? – неприветливо отозвалась девушка, вновь вперив взор в безжизненное лицо Эроса. – Давай поговорим утром, я чертовски хочу спать.

– Постой, не клади трубку! Я знаю, ты хочешь это сделать!

– Отстань, Палермо! Лезешь со всякой ерундой… Эрос заговаривается. По-моему, он дошел…

– Ален, это все не так! Ален, он вернулся! – голос Палермо вдруг стал невыносимо громким, будто резко улучшилась связь или в ухе Ален пробило пробку.

– Не ори так! Кто – он? – на мгновенье она отняла трубку от уха, бессмысленно вытаращилась на нее, будто ожидая, как из трубки появится картинка того, из-за чьего возвращения Палермо лишил ее покоя…

– Карпов, Ален, Карпов вернулся!!

– Боже!.. – Ален повернула к Эросу вмиг побелевшее лицо. – Ты слышишь, Эрос, Андрей…

В следующую секунду – как будто слова Ален послужили тому сигналом – монитор озарила золотая вспышка. Невиданной мощи и красы!

– Ох ты! – девушка обмерла, не в силах пошевелить рукой, продолжавшей сжимать трубку. Голос Палермо в ней уже пел от счастья.

– Что там, Ален?! Не молчи, Ален! – он вновь забеспокоился, почуяв неладное.

И вдруг раздался голос Эроса, с каждым мгновеньем становясь все крепче, радуя жизненной силой веры… Не веря своим глазам, Ален смотрела, как оживают губы любимого, как пробуждается в нем дух.

– …Господи, Ты услышал меня, Ты внял моим молитвам, Господи! – плечи Эроса сотрясали рыдания, он вытирал слезы рукой. – Господи, что б я делал без Тебя!..

Ален, не зная, что предпринять, терпеливо ждала. Вдруг Эрос осекся, замер, вжал голову в плечи, медленно повернулся к девушке. Она облегченно вздохнула, улыбнулась устало: лик его вовсе не был испуган и жалок. Напротив, долгожданным приливом к нему возвращалась жизнь.

– Ален, я…

– Я все знаю, мой дорогой, – она стала перед ним на колени. – Я все видела: ты сильный и чистый. Я люблю тебя, Эрос.

Научите меня верить в Бога И покройте древесной корой – Я раскинусь над потной Дорогой Огнедышащей летней порой.   А потом с топорами придите И под корень срубите меня, Распилите и долго сушите У кормящего грудью Огня.   Разведите закатные краски И придайте мне облик Христа… Я сомкну на раскрашенной маске Вместо губ четвертинку Креста.

Те стихи, что Ален не успела прочесть в такси.

 

 

 

август - ноябрь 2003, январь 2004 г.