Азбука Сотворения. Глава 4.

ЖЕНЩИНА И МУЖЧИНА…

Человеческая биомасса состоит из женщин и мужчин – биологических тел, разделённых задачей. Их много – несметное количество, но только двое в стремительном, бушующем потоке торжествующих страстей – он и она – садятся в хрупкий чёлн невидимой невооружённым глазом любви, чтобы предаться стихии уничтожения дней. И неважно, что чёлн может в любой момент утонуть, зачерпнуть бортом несвежей бытовой жижи или протухших, навязанных извне химер. Неважно, что любовь – понятие во многом искусственное, рождённое воспалённым сознанием поэтов, неважно даже, что «они» вообще ни к чему не готовы, и, окончив среднюю школу, снова зелёными первоклашками садятся за парту, чтобы получить новые диковинные знания о построении целого. Всё неважно! Потому что «они» охвачены доказательством основного закона жизни, но не в устойчивой трактовке единства и борьбы противоположностей, а в изъяснении себя борьбой противоположного во имя единства.

Женщина и мужчина – это извечный спор формы и содержания, украшательства и рациональности, традиций и новаторства, сохранности и мотовства, аристократизма и плебейства, мира и войны, где женщина – воплощённое начало новой жизни, геометрически совершенный проект человека, а мужчина – метущийся варвар, интеллектуальный набросок завтрашнего дня. Умиротворение вложено в саму форму женщины, выстроенную вокруг тёплого убежища, в котором можно и ребёнка вырастить и гостей принять… Мужик даже внешне, безусловно, агрессивен, его красный указательный палец с примесью фиолетового далёк от сантиментов – он нацелен на движение вперёд, на слом и захват.

Форма диктует и содержание, поэтому женщина скорее имитирует мыслительный процесс – он для неё слишком остр, неорганичен и ребрист. На практике, ей довольно обычной природной мудрости – иначе, житейской хитрости, она думает – пока говорит, то есть речью. В ней сильно импульсивное, юношеское, эмоциональное восприятие жизни и, через ненависть к насилию вообще, к интеллектуальному, в частности. Поэтому не случайно, что при выборе между словом и мыслью – делом, её неосознанно тянет к легковесным, романтическим болтунам: поэтам, музыкантам, художникам, артистам. Когда же, заматерев, женщина осознаёт непроизводительность родственных связей, то выбирает дело – мужика, бойца, пахаря, умеющего отстоять себя и близких действием, создать семью, построить дом, выйти на достаток. А что слабоват «в лапше на ушах», то есть в любовной лирике – это не беда, лишь бы работал, работал, работал…

Главенство сознания над порывами – отличительная черта настоящего, зрелого мужчины. Круглых идиотов, понятно, выносим за скобки. Мужик буквально растворён в непрерывном расчёте энергичного действия – именно это, а не сердце, толкает его на поступки, разрушительные и созидательные одновременно, ибо любой эгоистический выбор лежит между страстью и комфортом. Страсть здесь, метафорически – острая самка, подвиг, безумие, неизвестность, лишения, нечто горячечное, захватывающее, в чём можно проверить границы силы и выйти на крайне допустимый уровень риска. Но, вытащив постепенно иголки – сами знаете откуда… – мужчина неотвратимо склоняется к комфорту, в котором заложена программа «на все времена»: сытость, дом, покой, дети, ладненькая средненькая жена – почти бескорыстная служительница кефира, уюта, четырёх стен, а также работа, созидание, досуг и далее по списку. Случаются, конечно, и исключения, смысл которых – обслуживать мутации. И тогда баба, с приоритетом глупого милосердия над разумным эгоизмом, всю жизнь нянчится с безвольной тряпкой, находя в уходе за фактически больным слабое оправдание безысходности вырождения. А чтобы мир не терял количественного и качественного равновесия, иной мужик мостит шею под энергичную стерву, чтобы в полной мере использовать свой звериный инстинкт в буреломах бытовой тайги.

У женщины главный жизненный козырь, её лотерейный билет – лицо, к нему, допустим смазливому, вяжется любая, даже нестандартная, фигура или способ оценивать ситуацию. Согласитесь, что слышать чушь от красавицы гораздо приятнее, чем от кривоватой, бородавчатой неудачницы… Однако не секрет, что лицо женщины, при всей возможной маскировке, перерисовке, макияже – слепок её бессознательного, инстинктивного, поэтому проницательному взгляду оно сразу выдаёт свои пороки и добродетели. Помните об этом, прелестницы… В тоже время, в её теле гораздо больше совершенства, генетической мысли, признаков таланта к репродукции, очень прагматично сокрытых от посторонних глаз. Напротив, для мужчины, обладание подвижным мускулистым телом перекрывает изъяны и особенности лица, а порой, даже придаёт его несовершенству особый шарм. Если сравнивать мужские аргументы с женскими, то у него скорее тело является слепком бессознательного, и поэтому становится большой проблемой, при отсутствии ума. Собственно мужчину, особенно в зрелом возрасте, можно признать некрасивым именно от переизбытка «сознательного», требующегося для выполнения напряжённого физического труда, либо сложной задачи. Соответственно, карикатурность подавляющей массы женщин ближе к закату, обусловлена приматом развитого «инстинктивного» над заглушенным «рациональным».

Тут следует заметить, что безмыслие, как способ существования, в ряду других факторов – первый по влиянию на скорость деградации человеческого организма в целом. Поэтому в сфере интеллектуального труда у индивида дольше сохраняется природное совершенство, так как движущаяся красивая мысль буквально механически делает носителя красивым. Это аксиома, и можно обойтись без многочисленных исторических примеров. Хотя ясно, что красота и мысль – отнюдь не синонимы – мысли-то разные «бывають»… Короткое резюме: у женщины и мужчины достоинства состоят в том, что не видно с первого, или даже второго, взгляда, что лежит глубже, и на выяснение чего уходят годы – фактически жизнь и судьба. Здесь мы можем только удивляться мудрой предусмотрительности природы, прячущей истинное глубоко, что даёт нам через многовариантность шанс найти себя в любом возрасте, при любых внешних признаках, и каждому индивиду, без исключений, заявлять претензии на счастье. Оговоримся, на счастье в самораскрытии, развитии, продуктивности, взаимопомощи, а не в психологической, бытовой борьбе полов или напыщенных играх социума.

Старый примитивный спор: кто лучше – он или она? – порождён перманентной личной обидой тех, кто профукал – есть посильнее словцо! – свои дни бездарно, без огонька, без вдохновенья, попутно обвиняя всех и вся в собственных ошибках. Проще говоря, спор затеяли и тысячелетиями ведут на кухнях… – правильно! – дураки. Флаг им в руки. Сущностная физиологическая разница между женщиной и мужчиной не предполагает автоматическое неравенство – это скорее оптимальное разделение нагрузок в результате эволюции ролевых установок. Более того, женщине и мужчине, даже теоретически, нельзя сближаться на психологическом уровне, иначе произойдёт обвал общества.

Амазонки – один из красивейших и глупейших мифов человечества – второй по веснушчатому наиву после идеи бога. Женщина не может быть умной, самодостаточной, сильной, красивой, агрессивной, созидательной, жестокой, мудрой, волевой, доброй, глупой, слабой, беспощадной, нежной и прочая – одномомоментно, равно как и мужчина. Все перечисленные качества могут быть разделены только между двумя полами поровну, согласно силе необходимой случайности. «Она» ничто без оппонента, провокации, фетишей, постороннего восхищения. «Он» ничтожен без борьбы, напора, сопротивления его силе, внешнего раздражителя и активного патронажа над слабостью. Они – ничто «ничтожности» без столкновения инакомыслящих частиц плоти, которыми являются. Их противостояние в борьбе за единство «разного» является вдохновляющим мотивом наполнения «смысла жизни» наибольшим смыслом. Это не отменяет неудач, ошибок, суеты, разочарований, многолетних тщетных усилий, откатов, позволяющих делать на примере «частного» ложный вывод о рассеянной абсурдности бытия. Человек жидок, невежественен, эгоистично жаден, общество слабо, противники переоценивают свои достоинства, ставки высоки, эмоции фонтанируют, жизнь коротка, каждому хочется «не по праву», и мало кто самокритичен до трезвомыслия.

Мужчина может брякнуть: что уважать и носить на руках – комок противоречивых чувств, обмана, сомнительной физиологии? Что такое красота, и что у неё в глубине? На кой ляд расписывать себя елеем снаружи, когда внутри нет горячего, преданного сердца, а царят лишь амбиции, самолюбование, мелкая корысть? И женщина найдётся: что?!.. Какое самолюбование! Да это же чисто мужская черта. Корысть? Но ведь это ты только и думаешь о себе! Физиология?.. Сам чаще носки стирай! А костлявая грудь, а опускающая щетина?.. И вообще, дурак такой! Холодно – кровный – эгоист… Разве это оппонирование? Так, слабые выпады слабых, но двое уже набычились и молчат, скрипя коронками. Для них это игривый обмен уколами – генеральное сражение впереди. И она старается не замечать мечтательную демагогию взамен действия, перегар, гору пустых бутылок в углу, капающий кран, романсы финансов и мечту, повисшую на гвозде. А он задумчиво эдак смотрит на грязное полотенце и бездарные котлеты, на срачь в шкафу и пованивающей унитаз, на тёмную, годичную паутину и зеленокаменный сыр в ржавом холодильнике… Примерно так противостоят друг другу эволюционные ничтожества, не ведающие, что вдохновляет только созидательный пример, а принуждать к вдохновению доказательством собственной непогрешимости или через превосходство признаков пола – невозможно, но таковы «их» детские правила игры во взрослую жизнь.

Переоценивающая «внешнее», женщина притягательна лишь на старте, в период самопродажи, потом по дистанции её жизнь – неуклонное увядание и достоинства зрелости не становятся торжеством развития потенции. Для мужчины старт не главное – он обязан быть красив на финише, который условно называется мудростью, но по длинному перечню причин его достигают немногие. Это интересный феномен: женщины живут дольше, хотя «как бы» уже не надо, то есть автоматически, а мужчины гибнут на полуслове, хороня неотвратимость самоотчёта в алкоголе, сверхусилиях, праздности, сшибках физиологии, проблемах – то есть, механически избегая итоговых вопросов. Бывают, правда, исключения из этого гибельного противоречия, но они крайне малочисленны для обобщений. Чтобы ликвидировать столь явный, доставшийся нам в наследство от предков, дисбаланс, женщине предстоит пересмотреть содержание слова «красота» в сторону усиления внутренних мотивов достижения и сохранения совершенства, а мужчине связать произвол прямого действия «осмысленностью» последствий, лишив, тем самым, общественной привлекательности ветхозаветную животную агрессивность.

Такая смена метода «выжить» на принцип «качественно жить» предопределена историческим моментом: нас стало слишком много и без цивилизованности, культуры отношений, интеллекта – мы диалектически вымрем. И если с мужчиной всё достаточно просто: тяга к тотальному комфорту, стабильности, его придавит – бабой он не станет, но остепенится, охладеет к кровопусканиям, травматизму, переключит энергию на качество, то намного сложнее разобраться с красотой и её профессиональной служительницей – женщиной. Дело в том, что шаблоны красоты и стереотипы поведения слабого пола общество считает своим достоянием. Если вдуматься, то это миф, как и «прекрасная незнакомка», «женщина любит ушами», «бутон розы в каплях росы», «люби меня как я тебя!», «за ночь с тобою всё отдам!» и прочая, прочая чушь… Список длинный, остановимся. Все эти устойчивые обороты речи, штампы, клише, а фактически, предписания к действию – производное уже отмеченной тяги женщины к возвышающему обману и результат её не вполне законной связи с художником, попытка без усилий порвать с физиологией, очеловечиться.

Заметьте, что при сходстве натур, чувственных признаков, оправданно фригидной самки и мечущегося невротика, то есть творца, у последнего всегда занозой в пятке, или где повыше… торчит возбудимая гиперсексуальность. Таков его неадекватный ответ на оригинальность душевной конфигурации и соответствующая попытка бегства в инфантильно – безответственное, почти идеальное. Женщина здесь – лишь повод выброса фантазии, пара, умственной энергии, то есть эгоистически используемый художником толчок к вдохновению. И всё, вроде бы, ничего – как же идеалы-с! – но за тысячелетия создано столько поэтического вздора, и так он «невинным» жизнь усложнил, что впору задуматься о его целесообразности. Возникают и попутные вопросы: почему факт любви «другого» стал известен тебе? Любил ли он так, как писал? Почему любовная лирика сплошь и рядом обращена к женщине – разве мужик чужд лести? Отчего женщина «чужие» достоинства воспринимает как свои? Можно ли питаться патокой, не запрыщавив? Почему с вершины вдохновения не видно низкое? Как, долго и счастливо живут в любви? Почему «всё» так быстро кончается? Идеалы – это что, чужая идея или то, что нужно кропотливо растить в собственной башке? И почему основа насущного в умолчании возможного, а мечту уничтожает позднее, можно сказать – трагическое, прозрение? Всё тоже единство разного?! Ничего подобного! Ложь формы не может выстроить скелет содержания, потому что реклама – ещё не товар, а всего лишь его эхо. Вдумайтесь: сильные любовные истории – чемпионы мира по иллюзорности – чем они сильней, тем астенически слабее был в жизни автор, сливавший в произведение свои комплексы. Чрезмерная аффектация в творчестве – реакция слабых натур на неполноценность собственного бытийного существования и пощёчина обществу за терпимость к обыденщине. Есть возражения? Ничего не слышу – глуховат по возрастной многоопытности…

Бесспорно, эталон – дело хорошее, поднимающее, однако ты поинтересуйся у бабы: дорогая, я могу надуть тебе в уши и то, и сё… и звёздный дождь волос, и чар алмазных колдовство, и персиковую кожу совершенства… Но я закончу трель, а как ты всему этому словоблудию будешь соответствовать! И как долго? Ах, это уже и не важно… но понимаешь ли ты, что звание эталона оч-чень ко многому обязывает! Его и спиртом протри, и на улицу не выноси, и пыль сдувай – одна морока… Эталон-то, на поверку, скушен – он всего лишь неорганический экспонат. Жизнь несовершенства гораздо интереснее, перспективнее, веселее. Или такой перевёртыш: я буду, буду петь – чёрт с тобой! – а ты с немытыми подмышками, что чуть выше бывшей талии, ну там… за углом целлюлита, наслушавшись, станешь пенять мне, что я теперь «не дарю тебе космических духов или белья тончайшего узоры, что я не тку постель тебе из бархатных цветов и ма’сла не втираю в ягодицы»? Ах, надо быть великодушным?! Не знаю… Может быть, но не великодушным же идиотом?!

Поймите – ложь однажды падёт!

– глупость трогательна лишь «чудное мгновенье»…

– женщина и мужчина – целое, если между ними ироничный ум…

– допустимо быть разными, но не молекулярно…

– оппонент – носитель иной правды, иного взгляда – он враг заблуждений, но не тебя…

– агрессия – только свисток животной пустоты…

– сила привлекательна, если она приложима к необходимости…

– нельзя быть нежным «по примеру»…

– требовать можно после того, как дашь…

– хитрость альтруизма в улучшении личных качеств окружающих…

– мы живём не для отцов и детей, а между ними, для себя…

– будущее должно быть шагом вперёд – иначе, оно неизбежно окажется прошлым…

– зеркало говорит правду, когда смотрит на тебя чужими глазами…

– правда не в факте, а его поиске…

– красота предусмотрительно спрятана глубоко, снаружи лежат только неисполнимые обещания…

– у мудрости нет возраста, потому что она не скрывает истинного…

– блажен не боящийся раздеться, снять каблуки, умыться, открыть рот и разговориться…

– найти красоту в себе – событие, в другом – поступок, привить красоту к своей жизни – подвиг…

– красота это то, что просто, но не элементарно доступностью…

– естество рационального всегда совершенно…

– искренность песен не бескорыстна…

– художник врёт о себе, для себя и более ни о ком, ни для кого – не обольщайтесь…

– не верьте художнику сердцем, но доверяйте ему умом…

– дурак прозревает опытом – он жалок…

– ложь лжецов заранее пала – они смешны…

– тот, кто умеет обмануть себя – нелеп…

– женщина, знай: наступит утро, мужчина помни: вечер неизбежен…

– мужчина – распорядитель сегодняшней энергии, а женщина – хранительница завтрашней морали…

– природа назначила женщине любить, ждать, рожать, хранить жизнь, убирать тлен, быть совестью, теплом, уютом, думать о хлебе и о нём…

– крест мужчины – ненавидеть, алкать, разрушать ветхое, строить крепкое, быть нетерпением, ураганом, грозой, драться, сорить всем, думать, творить, добывать хлеб и её…

– женщине до’лжно пахнуть надеждой, а мужчине – желанием…

Вот отчего уже который раз слышится неистовый рёв барабанов, зовущий на решающий турнир разнополо заряженных сущностей. Барабаны эти слышны всем и… только двоим, избранным сегодня случайной закономерностью. Женщина и мужчина нехотя прохаживаются за ареной, с презрительным жадным любопытством разглядывая друг друга. У них в глазах сверкают немые претензии к миру, к бою, к противнику…

Он: и с этими секущимися волосами она ещё на что-то надеется?!

Она: а ты на что рассчитываешь, самодовольная небритая морда на двух волосатых кривых спичках?!

Он: смешно – ты изнываешь от чувства сомнительного внешнего совершенства, которое, по условию, необходимо подвергать восхвалению!

Она: да ты, как я посмотрю, настолько привык брать нахрапом, что увяз в бесконечных фальстартах, и только секс – эрзац любви – твой гений в спринте…

Он: этими нелепыми каблуками ты маскируешь свои клинически короткие ноги – создаёшь иллюзию хрупкости, а на деле, просто ищешь точку опоры во мне…

Она: опомнись! после передряг дня именно ты упадёшь и подомнёшь меня собой, и я стану той точкой опоры, с которой тебе завтра приспичит переворачивать мир.

Он: нет, это я для тебя вдохновляющий выстрел на рассвете в забеге от бессмысленного, низкокалорийного времяпрепровождения в энергетически затратный лабиринт продолжения рода.

Она: а ты без меня, вообще – пузырь, надутый бесплотными мыслями, камень, лежащий на вершине самодостаточности и выявляющий свою полную силу только падением…

…А я… а мы… а они… ямыонивытыонаонмне…

Он: поскольку – вы есть – на вас нужно реагировать…

Она: зазнайка, мне кажется, что ты сегодня плохо кончишь…

Перепалка в разгаре, но звучит гонг, и пара через узкий коридор предначертанности выходит на арену. Он пропускает её вперёд, оценивая и опасаясь коварства. Женщина плывёт, виляя достоинствами – ну как? Терпимо… нет, даже кхе! хорошо… Она движется плавно, грациозно: богиня – тигрица, с невидимыми миру, затяжками на колготках, которые, впрочем, не снижают боевого настроя – о мелочах думать – голова лопнет! Он ступает гордо смело, прикрывая ладонью висящую на волоске пуговицу, давно не стиранной ковбойки: что ему этот бой! – так, ещё один бойо, бойок, бойчок, бойчишко! Он – доблестный идальго, рубака капустных кочанов, в носках далёких от зимней свежести… Её талия подчёркнута лёгкой сальной волной – скорее результатом унизительной борьбы с лишним весом, чем приведением баланса в соответствие с разумом… Его желудок каркает не кстати, выдавая гастритные сухомятные реалии холостяцкого питания и сходок «после работы»… Лак на её длинных ногтях сколот от одинокого, нетерпеливого постукивания по столу: сколько же можно тебя ждать, мой единственный «сказочный прынц»?! Звиняйте, дамочки, где же столько прынцев набрать – вас о на… Это обламывает какой-то злодей с галёрки. Кстати, идальго тоже отчаялся найти красивую… – вот ещё и поговорка про торт со всеми! – умную, домовитую, воспитанную, простую, верную, горячую, озорную, бойкую, нежную, гордую, задумчивую и ясную! одновременно… Поэтому, теперь готов надеть седло «какое есть» – полюбить данность, ведь не век же резвиться жеребцу без осмысленной нагрузки! Эдак можно и мерином стать. Надоело ждать, ждать… Надоело, как бесконечное росное утро, или, как никогда не заходящее за горизонт солнце…