Из Сибири с любовью

Я счастлива с тобой, хотя и не могу тебе этого сказать. Почему-то это так трудно – говорить с тобой о том, что я чувствую. О том, что я по-настоящему чувствую.

Я знаю, как можно падать в любовь, когда готова на всё, чтобы быть рядом с любимым. Когда на всё кругом – наплевать, и хорошо только то, что помогает быть вместе. Всех можно обмануть, и сделать так, как тебе хочется, – да оно по любому: обман – это только слова, тело обмануть невозможно. Оно скучает и тоскует, и не принимает запретов. И только потом, когда оно насытится, я начинаю понимать, что я сделала, пойдя у него на поводу.

Хотя, ты знаешь, мне не было стыдно. Другие тоже живут так – чего ж тут стыдиться? «Мир – это цветущий луг, на котором пасутся женщины и кони», это же ты мне цитировал кого-то из старых писателей, верно? И добавлял, что все цветы надо сорвать, женщин поиметь, а лошадей отправить на колбасу, – такова была настоящая мораль тех, кто пришёл на этот луг воспользоваться природой. Что же, до встречи с тобой и я думала так, направляясь на пастбище. Но ты посмеялся над этим, и прекрасный гепард превратился в гиену.

Ты заставил меня подниматься до любви. Ты до сих пор стоишь где-то там, на сияющей вершине, а я карабкаюсь к тебе; лишь изредка ты смотришь на меня и бросаешь вниз спасительный канат или подаёшь руку. И опять отдаляешься, не принимая благодарности за помощь. Или в этом и состоит благородство?

Я хочу, чтобы ты разговаривал со мной, – мне нужна твоя душевная близость. Говорить с тобой – это кататься по тонкому льду: мне приходится читать и думать о вещах, о наличии которых я не подозревала. Сейчас я уже лучше понимаю тебя: теперь, сталкиваясь с теми, кого ты зовёшь кавалерами, мне часто не о чем с ними говорить, остаётся только любоваться их статями. Иногда наблюдаешь редкие по красоте экземпляры… но ведь это то же, что и любоваться животными. Заниматься с ними сексом – почти зоофилия. Не заводит. Очень похоже, что ты время от времени смотрел на меня так же.

Жизнь моя наполнена тобой, а ты даже не замечаешь этого. Ты смотришь куда-то вдаль… и живёшь там, а не здесь. Понимать – не значит принимать: похоже, ты не хочешь принимать ничего из того, что видишь каждый день. Каково это – быть в постоянном состоянии войны? Это я не могу себе представить.

Ты говоришь, что мы – поколение, лишённое понятия справедливости. Наверное. Не знаю. Старые советские люди до сих пор говорят «мы» там, где мои сверстники говорят «я». Так что нынешнее понятие справедливости – это то, что полезно мне, чтобы меня не обижали. Но мир изначально устроен несправедливо, и нет смысла искать ответ на вопрос – почему.

Когда я с тобой, я чувствую, что здесь всё иначе. Но ведь не мы создали этот мир и придумали правила для новой страны. Это делало твоё поколение, а я только живу по вашим правилам. И тут появляешься ты и говоришь, что есть другие законы, а правила придумали напёрсточники, которых их напарники в толпе окрестили мудрецами. И живёшь по этим своим законам, ничего мне не объясняя.

Раз тебе нужен этот завод, будь по-твоему. Наведаюсь-ка я в брокерскую контору с букмекерским названием «21», пора навестить свою бывшую большую любовь. Они в L многое видели, а благодаря общению с тобой я теперь даже знаю, что спрашивать. Я даже понимаю, что они могут всем этим заинтересоваться, так что у меня есть шанс предать тебя.

Да, и устроиться на работу в DEF с последующим перспективным замужеством с Джуниором, которое ты мне рекомендовал. Ах, какие открываются возможности!
Думаю, ты всё это знаешь про меня. И всё равно веришь. Как в такой ситуации можно верить человеку – я бы не смогла так рисковать на твоём месте.

Надеюсь, я всё сделаю правильно. Моя любовь завела меня уже так высоко, что сильно бьётся сердце и трудно дышать.

Буду ли я когда-нибудь счастливей, чем сейчас?