Маргарита Ольнова
Очерк
![]() На чтение потребуется 6 минут | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf
![]()
Мост. Громыхание колёс нью-йоркского сабвея. Яркое солнце, озарившее перрон.
«Бюро переводов», «Целительница Бэлла», «Снятие порчи – госпожа Еля».
Странность кириллицы, запах жареных пирожков и отголоски далёких девяностых сбивают меня с ног. Иду разинув рот и пытаюсь понять, где я и что за мир открылся вокруг.
– Экскюз ми, дайте пройти! – тётка в цветочном халате толкает в бок, задев огромной клетчатой сумкой и всколыхнув воспоминания из детства: рынок, примерка модных джинсов на картонке и продавщица, раздающая комплименты.
Это Брайтон, детка! Тот самый, собравший в себе все противоречия неумытой, уставшей России времён девяностых. Брайтон, застрявший в начале двухтысячных, когда та самая Родина далеко за кордоном потихоньку вставала с колен.
Брайтон, где никто так и не ответил на вопрос: «В чём же сила, брат?». То ли в деньгах, то ли в правде? А может, в свободе? Той самой свободе, к которой они, застрявшие здесь, так отчаянно стремились?
Здесь уставшие пенсионеры, переплывшие океан в поисках счастья, сидят на берегу, всматриваясь вдаль, туда, где находится поднявшаяся, но вновь качающаяся на неокрепших столпах демократии Родина. Родина, противоречиво красивая, предавшая, но навсегда, как заноза, застрявшая в сердце.
Вот иду я, парадные светятся, За оградой кусты шелестят, Во дворе Петропавловской крепости Тихо белые ночи сидят.
Все жители Брайтона – чуть-чуть Бродские, непризнанные гении, непонятые диссиденты. С Родиной, как занозой, в груди. Печально смотрящие в даль океана и хранящие очарование России в воспоминаниях и разговорах.
Там, где впрямь у дороги непройденной На ветру моя юность дрожит, Где-то близко холодная Родина За Финляндским вокзалом лежит…[1]
Они ругают её, как гулящую дочь, непутёвую мать. Но любят, не веря заголовкам The Times. Да что там Таймс? Таймс – она где-то там, в другой Америке[2]. А здесь – «Пельмени. Вареники. Шашлыки», хамовато-вежливые женщины, торгующие трусами, носками и шубами, которые не возьмёт и даром любая московская модница.
Здесь, в принципе, Таймс мало кого волнует. Она – не про них.
Их тема – Россия и её будущее. С прошлым всё ясно.
По набережной небрежно идёт современный Довлатов, размышляя над новым «Филиалом»[3]. Бородатый, худой интеллигент с дипломатом в руке и задумчивым взглядом. Похоже, ни чайки, ни синева океана не утоляют жажду слога, и он решительно заходит в пивнушку – по совместительству ресторан «Татьяна», – где аккуратно торчат из стаканчиков салфетки цветов триколора. Он пьёт пиво, закусывая бутербродом, смотрит вдаль и сочиняет. Но болтовня местных пьянчуг окончательно рушит фабулу рассказа, которая, казалось, назрела в голове, и несостоявшийся второй Довлатов уходит, нервно размахивая дипломатом.
Интересный персонаж исчез. А я иду дальше и натыкаюсь на женщин в джинсе и сумочками Gucci наперевес. Таких вот жён новых русских, уехавших искать правду в деньгах и строить американскую мечту. У них блондинистые кудри и золотые кресты на груди. Они рассказывают о прелестях Брайтона и о внуках, названных русским именем Айвэн. Вспоминают поездки в Москву и восклицают «бьютифул» и «найс» в каждом втором предложении. Такие милые, общительные дамы, вроде и свои, но в то же же время невероятно чужие.
Здесь, за бугром, они не встретили ни лёгких денег, ни быстро превращающейся в реальность американской мечты. Но мысль о том, что деньги правят миром, и тот сильней, у кого их больше, всё же подтвердилась. Правда, не в их пользу.
Они примкнули к Брайтону. Ведь здесь – последний островок такой неправильной, но понятной Родины, склеенной по крупицам воспоминаний.
Четыре родные буквы «ЛЮБИ» на асфальте. Я иду на остановку автобуса, решив покинуть Брайтон. Тот самый пляж и людей, у которых есть вид на океан и американские свободы. И которые счастливы. Как будто.
На остановке сидит суровый мужчина в инвалидной коляске. Он, хмурый и несчастный, напоминает своих собратьев – ветеранов Афгана в Москве или Питере. Серьёзных и мужественных, оставшихся один на один со своей бедой и с беспощадностью мегаполиса. Он, на этой остановке большого, чужого города, – олицетворение отчаявшегося одиночества.
Я смотрю, и злость меня берёт на укрывшихся за каменный фасад. Я стремился за 7000 вёрст вперёд, а приехал на 7 лет назад.[4]
В его взгляде – грусть и твёрдость строф Маяковского. Он качает головой, глядя на меня. «Вот пигалица, туристка», – думает он, наблюдая за тем, как я долго считаю доллары, платя за проезд. Кидает раздражённо: «Девушка, давайте быстрее!» – и отворачивается, устремив свой взгляд в пыльное окно автобуса.
Последней заходит старушка. Берет на седой голове, красная, криво намазанная помада на губах, нелепое платье, надетое поверх штанов. Странная, но интеллигентная. Она садится на кресло в конце автобуса. И… начинает монолог:
Волосы за висок между пальцев бегут, как волны, наискосок, и не видно губ, оставшихся на берегу, лица, сомкнутых глаз, замерших на бегу против теченья. Раз- розненный мир черт нечем соединить.
Американские девчонки хихикают, поглядывая на свихнувшуюся бабку. А она сидит и читает Броского вслух. Громко, с выражением. Порой задумывается и как будто проваливается в сон, но вдруг очухивается и продолжает:
Ночь напролёт след, путеводную нить ищут язык, взор, подобно борзой, упираясь в простор, рассечённый слезой.[5]
Автобус едет долго, а она всё читает. Я слушаю как заворожённая и думаю: «Кто она? Жена диссидента? Подруга Бродского? Непризнанная поэтесса? Как так? Почему? Неужели она одна, в этой свободной чужой стране – мечте, превратившейся в темницу. Сошла с ума. От тоски. От одиночества. От несбывшихся грёз».
Она читает про... [...]
[1] Здесь и выше: цитата из стихотворения Иосифа Бродского «За церквами, садами, театрами...» (1962 г.) – здесь и далее прим. редактора.
[2] The Times – британская газета.
[3] «Филиал» – повесть Сергея Довлатова.
[4] Из стихотворения Владимира Маяковского «Небоскрёб в разрезе» (1925 г.).
[5] Здесь и выше – цитата из стихотворения Иосифа Бродского «Волосы за висок...» (1967 г. ).
Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за декабрь 2020 года в полном объёме за 197 руб.:
|
![]() Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!
![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы. Литературные конкурсыБиографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:![]() Только для статусных персонОтзывы о журнале «Новая Литература»: 27.12.2024 Мне дорого знакомство и общение с Вами. Высоко ценю возможность публикаций в журнале «Новая Литература», которому желаю становиться всё более заметным и ярким явлением нашей культурной жизни. Получил одиннадцатый номер журнала, просмотрел, наметил к прочтению ряд материалов. Спасибо. Геннадий Литвинцев 17.12.2024 Поздравляю вас, ваш коллектив и читателей вашего издания с наступающим Новым годом и Рождеством! Желаю вам крепкого здоровья, и чтобы в самые трудные моменты жизни вас подхватывала бы волна предновогоднего волшебства, смывала бы все невзгоды и выносила к свершению добрых и неизбежных перемен! Юрий Генч 03.12.2024 Игорь, Вы в своё время осилили такой неподъёмный груз (создание журнала), что я просто "снимаю шляпу". Это – не лесть и не моё запоздалое "расшаркивание" (в качестве благодарности). Просто я сам был когда-то редактором двух десятков книг (стихи и проза) плюс нескольких выпусков альманаха в 300 страниц (на бумаге). Поэтому представляю, насколько тяжела эта работа. Евгений Разумов ![]()
![]() |
|||||||||||
© 2001—2025 журнал «Новая Литература», Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021, 18+ 📧 newlit@newlit.ru. ☎, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 Согласие на обработку персональных данных |
Вакансии | Отзывы | Опубликовать
|