Валерий Тодоровский

На чтение потребуется 15 минут | Цитата | Скачать: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

Купить в журнале за май 2015 (doc, pdf):

 

 

 

 

И вновь Одесский кинофестиваль нам подарил возможность пусть и короткого, но зато эксклюзивного общения, общения, в том числе, с теми, кто входил в состав жюри и, соответственно, оценивал фильмы комедийной направленности. Ведь именно наличие чувства юмора, как известно, стало главным критерием отбора фильмов, участвовавших в конкурсной программе международного Одесского кинофестиваля.

Итак, наш собеседник – российский режиссёр с мировым именем, одессит, Валерий Петрович Тодоровский.

 

Роман Оленев: Валерий Петрович, ваш фильм «Стиляги»^[1] хоть и не комедия, но, как сейчас говорят, очень позитивное кино. И что важно, я думаю, это не помешало ему с успехом прозвучать на самых различных фестивалях. Скажите, может быть, у вас даже была такая принципиальная задача – доказать, что фестивальное кино это совсем не обязательно депрессивное кино, мрачное, непонятное зрителю. Когда вы брались за эту картину – были планы, в том числе, и попадания на фестиваль?

 

Валерий Тодоровский: Начнём с того, что планы попадания на фестиваль – это такая вещь сомнительная. Обычно, когда ты начинаешь сильно планировать, особенно большие фестивали (я встречал людей, которые говорили: «Это мы снимаем для Канн» или «Мы снимаем для Венеции»), часто в итоге заканчивалось пролётом.

 

Роман Оленев: Ни туда ни сюда.

 

Валерий Тодоровский: Да. Я снимал фильм «Стиляги», безусловно, думая, что я снимаю зрительский фильм. Я снимал мюзикл, я снимал фильм, который, я предполагал, должен идти на большом количестве экранов для самых простых людей. Другой вопрос, что я не готов был ради этого жертвовать какими-то вещами, которые мне были дороги и важны в этой истории. То есть я не делал из этого концерт или чистую развлекаловку. В итоге получилась довольно забавная история, потому что фильм широко прошёл в прокате и шёл в Новый год. То есть вы понимаете, что это самое тяжёлое конкурентное время…

 

Роман Оленев: Это испытание?

 

Валерий Тодоровский: Это испытание, да. Тот, кто не воевал на Новый год в прокате со своим фильмом, тот не знает, что это такое. С другой стороны, это, пожалуй, самый – из всего, что я снял – самый фестивально востребованный мой фильм. Я не могу назвать количество фестивалей, где он был, но могу сказать, что он был очень во многих и очень хороших фестивалях, и получил огромное количество наград, и одновременно на этих фестивалях становился таким моментом праздника. Потому что, например, в Америке, в Торонто зрители устраивали после фильма просто танцы, приглашали свинг-танцоров чёрных, которые танцевали на центральной площади города Торонто, и канадцы плясали. Для меня, конечно, было огромное счастье это всё видеть. Поэтому для меня это лишь лишнее доказательство того, что делать надо то, что хочется, то, что ты по-настоящему любишь, то, что ты чувствуешь. Ты всё равно не будешь умнее, чем ты есть, или сложнее, чем ты есть, или как-то утончённее, чем ты есть. Что ты можешь сделать, ты и сделаешь. Всё равно, твой фильм – это твоё отражение. А дальше – возьмут, не возьмут, захотят смотреть, не захотят смотреть – никто не знает.

 

 

Кадры и фильма «Стиляги» (режиссёр Валерий Тодоровский, 2008 г.):

 

– Здесь не надо сильнее, быстрее, выше. Здесь нужен драйв. Ну, энергия. Вот отсюда.

– Я люблю буги-вуги, я танцую буги-вуги каждый день.

Чтоб настоящим стилягой стать,

Нужно, приятель, нормально танцевать.

Ты должен знать, что такое «канадский» стиль –

Здесь всё серьёзно, здесь не полька, не кадриль.

Есть «атомный», ещё есть «гамбургский тройной» –

Попробуй научиться, парень, ты заводной!

Ты любишь буги-вуги.

Ты любишь буги-вуги.

Ты любишь буги-вуги.

Ты любишь буги-вуги.

Ты любишь буги-вуги, ты танцуешь буги-вуги каждый день!

 

Роман Оленев: Валерий Петрович, раньше, до «Стиляг», все ваши фильмы, так или иначе, это были такие драматические истории, к финалу иногда вы даже предпочитали, скажем так, умертвить главного героя…

 

Валерий Тодоровский: Ха-ха-ха! «Умертвить»!

 

Роман Оленев: И вот теперь успешный фильм-мюзикл. Скажите, не хотите на сегодняшний день попробовать соединить два таких жанра, два ваших успешных опыта – драму и мюзикл – и снять фильм на стыке жанров? Вот как Ларс фон Триер снял^[2]?

 

Валерий Тодоровский: Знаете, я прислушаюсь к вашему совету. Дело в том, что я не очень понимаю, как это можно: «возьму-ка я соединю уши Иван Иваныча с носом Ивана Никифоровича». Да нет, я буду снимать то, что мне будет хотеться снимать. На самом деле, я думаю, что «Стиляги» это тоже очень драматичная история. И, в общем, там есть вещи, которые очень печальны, поэтому я не могу сказать, что это чисто развлекательное кино. Мюзикл второй раз я обязательно сниму, но не сейчас. А сниму лет через десять, потому что мне кажется, что это настолько тяжёлый жанр и настолько неоднозначный, и настолько… В него надо идти только в случае, если ты реально влюблён, причём, влюблён не просто в историю, но в музыку. Ты должен иметь ту музыку, которую ты хочешь спеть при всех и станцевать.

 

Роман Оленев: Тут не только режиссура, но ещё и это отношение к музыке.

 

Валерий Тодоровский: Музыка, саундтрек сам. Поэтому с мюзиклом – у меня осталось ещё ощущение, что я бы с удовольствием в эту реку бы вошёл, но не сейчас. А вообще, у меня есть замыслы, над которыми я сейчас думаю, работаю. Они сейчас в разном состоянии. И в состоянии недописанности ещё, недодуманности. Один из них, между прочим, это многолетняя моя мечта, это снять фильм здесь, в городе Одесса, где я родился. Но пока, к сожалению, тоже у меня нет сценария.

 

Роман Оленев: Ну да, всё-таки фильм «Стиляги» уже пройденный этап, это успешная очень работа, но немножко уже прошлый день. Я знаю, вы сейчас задумали снять фильм по роману Алексея Иванова «Географ глобус пропил». И я знаю, что раньше вы действительно продюсировали, и очень успешно, [экранизации] литературных произведений – и «Мастер и Маргарита», и «Идиот» Достоевского. Но вот как режиссёр, Вы, по-моему, впервые решили экранизировать литературу, и ещё разбить историю на несколько серий.

 

Валерий Тодоровский: Почему серий? Господи, откуда у вас?.. Слушайте, нет никаких четырёх серий. Просто катастрофа с журналистами! Все путают, вы ничего не знаете. Ещё раз: это есть проект, это полнометражный фильм, ни к какому телевидению отношения не имеет, ни к каким сериям тоже отношения не имеет. И ещё большой вопрос, буду ли я режиссёром там^[3].

 

Роман Оленев: Даже так. А уже в Интернете есть слухи, что вы поссорились с Алексеем Ивановым, собственно, автором…

 

Валерий Тодоровский: Нет. Мы с Алексеем Ивановым подружились, наоборот. Только-только успели подружиться. Пока я не готов это обсуждать, потому что этот проект ещё на стадии становления. Но могу вам точно сказать, что это не сериал. Это раз. Во-вторых, что Алексей Иванов наш друг. Это два. А вот что получится – может быть, станет ясно уже через пару месяцев.

 

Роман Оленев: Мне понравилось очень ваше определение: вы на каком-то мастер-классе сказали, что настоящее кино – это то, что находится между артхаусом и коммерческим кино. Можно ли предположить, что вы сами как режиссёр постепенно преодолевали в себе чисто артхаусного режиссёра?..

 

Валерий Тодоровский: Нет-нет. Я никогда не был – мне кажется так, может быть, со стороны это лучше видно – я никогда не был человеком, который занимался артхаусом. Я просто имел в виду, что мы сегодня оказались – я имею в виду кино – в наших странах, вообще в Европе, мне кажется, в очень неприятном противоречии. Есть люди, которые снимают как бы искусство со словами «нам не интересен зритель». Это получается тот самый артхаус. Может быть, гениальные картины – их никто не видит, их никто не смотрит. Есть коммерческое кино, которое, люди говорят: «мы это делаем для зрителя, чтобы его развлечь». Часто это проваливается. Иногда это выстреливает. Но чаще всего это очень слабое кино, с точки зрения художественности своей.

 

Роман Оленев: Максимум на один сезон.

 

Валерий Тодоровский: Это одноразовое кино. Всё, что между, посередине – это и есть настоящее кино. Но он не востребовано. Оно недостаточно развлекательное, чтобы стать коммерческим. Оно недостаточно сложное, чтобы стать артхаусом. А между тем, если посмотреть, например, американцев – мы невольно как-то с ними будем соотноситься, – то последний год именно эти фильмы, которые посередине, поразительным образом, с одной стороны, набрали «Оскаров», с другой стороны – они сделали кассу. Если взять фильм Black Swan («Чёрный лебедь»)^[4], взять True Grit братьев Коэнов^[5], взять The Fighter («Боец», «Боксёр»)^[6]. Взять эти все картины, которые увешаны наградами, – они все очень зрительские. Потому что это – я бы сказал так – это то кино, которое я люблю, это кино, которое снимают талантливые люди, высказывая то, что реально у них наболело, тем языком, который, в общем, понятен всем. Ну, понятно, что идиотам – совсем идиотам – и это будет непонятно. Но если мы берём не идиотов, то что тут непонятного в фильме True Grit или «Чёрный лебедь» или «Боец» или… что-то было ещё гениальное совершенно, а! «Король говорит!»^[7]! Дорогие мои, «Король говорит!» – сто двадцать миллионов долларов в американском прокате! История про короля-заику, где два немолодых артиста…

 

Роман Оленев: История о маленьком человеке, по большому счёту.

 

Валерий Тодоровский: Это история о том… Главное, это не «Трансформеры», согласитесь. Но это и не какой-то очень заумный фильм. Оказывается, что есть в мире люди, которые готовы тебе платить деньги, чтобы увидеть эту историю на экране. Я всю жизнь пытался в этом направлении идти. У нас с этим направлением тяжело, потому что считается, что оно бесперспективно. И в этом смысле я могу вернуться к первому вопросу, потому что… Я делал «Стиляги», а оказалось, что это и фестивальный фильм, и зрительский. Я бы хотел и дальше делать такие фильмы. Я хотел бы видеть побольше таких фильмов вокруг. Потому что я люблю фильмы с хорошей драматургией, с хорошей актёрской игрой, с сильными историями, не для идиотов сделанные, но такие, чтобы их смотрели широко, вот и всё.

 

Роман Оленев: Я читал, что какие-то фильмы вам давались очень легко, какие-то – мучительно. Допустим, «Сводный брат Франкенштейн»^[8]. Но в то же время я понял, что, вне зависимости от этого, вы очень быстро работаете как режиссёр. По-моему «Любовник»^[9] за месяц сняли. Эта стремительность, быстрота – это что, это такой ваш темп природный, это боязнь растерять вдохновение, каковы истоки этого?

 

Валерий Тодоровский: Я не могу сказать, что я работаю как-то быстро или медленно. Я очень ответственный человек. В чём это выражается? Выражается в том, что я не считаю себя таким большим художником, чтобы беспорядочно и бессмысленно тратить чьи-то деньги. И поэтому, когда мне говорят: «Этот фильм, мы посчитали, смета у него такая, а в эту смету вписывается столько-то дней», я стараюсь выдержать этот график, просто потому что я понимаю, что я трачу деньги в этот момент. И поэтому, когда мне сказали, что фильм «Любовник» тридцать два дня, по-моему, или тридцать один, я и снимал его как тридцать два дня. И снял за тридцать два дня. По-моему, один день был лишний – мы ждали снега.

 

 

Кадры и фильма «Любовник» (режиссёр Валерий Тодоровский, 2008 г.):

 

– Я тебя вспомнил. Я всё думал, сколько вы меня лет за нос водили.

– Что здесь происходит? Я сейчас милицию вызову!

– Я тебя вспомнил. Ты цветочки… цветочки на сцену носил. А? Мелькал перед глазами то тут, то там. А? В костюмчике с ботинками, с пряжкой. Куда ботинки-то, сволочь, дел, а? Куда дел ботинки?

– Ты чё хочешь, а? Ты чё пристал ко мне? Я за твоё здоровье больше не ручаюсь. Дима! Иди, не приходи больше.

– Я хочу понять, как ты жену у меня украл.

– Это ты у меня украл!

– А?

– Всю жизнь мою исковеркал, всё забрал! Если бы не ты, она бы ещё жила. Она бы жила, слышишь? Убью тебя. Ты меня понял, ублюдок? Это ты её угробил, ты!

 

Валерий Тодоровский: Фильм «Стиляги» снимался намного дольше. Но он и сложней был во многом. Поэтому я не такой быстрый, я просто честный. Есть люди, которые говорят: «Да-да-да, мы снимем», а потом вместо тридцати дней снимают семьдесят. Может быть, у них есть основания для этого, они потом принесут шедевр. И покажут: «Смотрите, мы растратили деньги в три раза больше, но зато мы сняли такой фильм, который будут смотреть поколения». Но, может быть, и нет. Так что посмотрим.

 

Роман Оленев: А ведь после «Стиляг», то есть фильма, который вы сняли, выполнили в такой американской, в общем-то, эстетике, по законам американского мюзикла, я знаю, вами серьёзно интересовалась Америка. Какие-то планы есть, может быть, снять в самой Америке?

 

Валерий Тодоровский: Во-первых, я хочу сказать, что «Стиляги» это же американский жанр, потому что мюзикл является жанром, изобретённым и придуманным американцами в кино. Но для американцев это был очень русский фильм. И потрясение их было в основном в том, что русские сделали русский мюзикл. Поэтому они отнюдь не видят в этом какую-то американскую историю.

 

 

Кадры и фильма «Стиляги» (режиссёр Валерий Тодоровский, 2008 г.):

 

– Мои друзья и братья!

Я с вами счастьем поделюсь.

Всем сегодня точно хватит –

Я это знаю и не боюсь.

Пусть на этой сцене однажды

Точно так же слова мои

Сможет пропеть когда-то каждый –

Слова о любви.

Пусть всё будет так, как ты захочешь,

Пусть твои глаза как прежде горят,

Я с тобой опять сегодня этой ночью,

Ну а впрочем,

Следующей ночью,

Если захочешь,

Я опять у тебя.

 

Валерий Тодоровский: У меня просто после было с этой картиной огромное турне по Америке – двадцать-двадцать пять городов, где показывался фильм – и было понятно, что да, фильм там понравился. У меня идут безостановочные разговоры с разными студиями и по поводу возможной работы, и они продолжаются и, может быть, к чему-то и приведут. Просто я не настолько наивен, чтобы… знаете, есть люди, которые говорят: «Всё, я уезжаю в Голливуд, теперь буду там работать, в Голливуде». Это надо быть полным идиотом, потому что может произойти завтра или никогда, а, слава богу, мы живём сегодня в мире, в котором ты можешь быть сегодня в Голливуде, завтра в Москве, послезавтра в Одессе – ты можешь делать разные проекты в разных странах. И поэтому, что касается моих американских планов, там у меня очень интересная происходит жизнь. Там есть люди, с которыми мы обсуждаем, пишутся сценарии, разговоры ведутся, глаза горят, хорошие продюсеры в этом участвуют. Но ты никогда не знаешь, получится это или нет.

 

Роман Оленев: Мне кажется, что само это приглашение вас в Америку символично, ведь, по-моему, вы даже родились, появились на свет благодаря, в каком-то смысле, американскому триллеру…

 

Валерий Тодоровский: Здесь, в Одессе, да, на Одесской киностудии, показывали фильмы для работников студии. И, как мне говорит моя мама, она сходила посмотреть «Психо»^[10]. «Псайко», как они говорят, Хичкока. Может быть, это легенда, не знаю, не знаю.

 

Роман Оленев: И в то же время девятого мая – такой синтез.

 

Валерий Тодоровский: Да.

 

Роман Оленев: Хорошо. Спасибо вам. Я чувствую, меня просто выдавливают уже из кресла, и очередь других журналистов.

 

Валерий Тодоровский: Всё.

 

Роман Оленев: Спасибо вам огромное.

 

Валерий Тодоровский: Спасибо.

 

 

 

26 июля 2011

 

 

 

Источник записи видео: сайт одесского телеканала «АТВ» (atv.odessa.ua, прекратил свою работу в октябре 2014 г.).

 

 

 

 

 

 

(в начало)

 

 

 

---

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за май 2015 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт продавца»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите каждое произведение мая 2015 г. отдельным файлом в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.