Брат

На чтение потребуется 24 минуты | Скачать: doc, fb2, pdf, rtf, txt | Хранить свои файлы: Dropbox.com и Яндекс.Диск

 

 

 

В прошлый раз мы с вами убедились, что такой замечательный киногерой, как Чапаев, оказался мифологизированным, по сути – сказочно-фольклорным персонажем. Давайте же продолжим тему мифологизации, но уже на гораздо более свежем примере. Это фильмы «Брат» и «Брат 2», ставшие для зрителей конца девяностых – начала двухтысячных чуть ли не тем же, чем стал для наших предков явился фильм «Чапаев». Вы, может быть, скажете: ну а причём здесь-то мифологичность и фольклорность? Как раз очень даже притом.

История, как известно, повторяется, и киноискусство просто не может долго обходиться без создания мифов. В девяностые годы, после длительного перерыва, появился глубоко народный, почти сказочный, а значит, и в чём-то мифологичный герой Данила Багров. Уже само имя его из русских былин о богатырях и, как в случае с Чапаевым, народ, то есть, нас с вами, сразу подкупила его простота, народность, уходящая корнями в фольклорные истоки. В нём вновь угадывался и Илья Муромец, и Иванушка-дурачок. Да и сами сюжеты балабановских фильмов о братьях имеют явно сказочную основу.

Начнём с «Брата 2». Бывалый солдат, умеющий кашу из топора сварить и базуку из водопроводной трубы сделать, едет за тридевять земель в чужую заморскую страну, чтобы наказать злого американца-Кощея. Заодно Данила вызволяет из плена русскую де́вицу Дашу, превратившуюся на злой чужбине в совсем уж непотребную деви́цу. Одним словом, Кощей – он пьёт соки со всех русских. А Данила, к всеобщей нашей радости, Кощея отыскал, до правды дошёл и справедливость восстановил.

 

 

Кадры из фильма «Брат 2»:

 

– Вот скажи мне, американец, в чём сила? Разве в деньгах? Вот и брат говорит, что в деньгах. У тебя много денег, и чего? Я вот думаю, что сила – в правде. У кого правда, тот и сильней. Вот ты обманул кого-то, денег нажил, и чего, ты сильней стал? Нет. Не стал. Потому что правды за тобой нет. А тот, кого обманул – за ним правда. Значит, он сильней. Да?

– Да…

 

В фильме, как в сказке, в поисках правды надо было пройти множество вёрст, и всё лесом. Таким чужим тёмным лесом для Данилы оказались чикагские небоскрёбы, в самом высоком из которых, как в неприступном замке, и спрятался от Данилы злой Кощей. И туда так просто не попадёшь. Да, Балабанов удивительным образом превратил американскую действительность во враждебное, чужое пространство волшебной сказки. Где героя на пути к правде подстерегает одна опасность за другой. Здесь без помощи не обойтись, и помогает Даниле сама русская земля-матушка, то есть, память о Родине. Помните, конечно, как герой, взбираясь к американскому Кощею в замок, повторяет как молитву или как волшебное заклинание незамысловатый стишок о любви к Русской земле.

 

 

Кадры из фильма «Брат 2»:

 

– Я узнал, что у меня

Есть огромная семья.

И тропинка, и лесок,

В поле каждый колосок.

Речка, небо голубое –

Это всё моё, родное,

Это Родина моя.

 

Ещё в первом «Брате» Балабанов использовал сказочно-фольклорную структуру сюжета о братьях, когда они по очереди в город ходят счастья искать. Вообще мотив поиска является одним из главных мотивов сказок. И история в фильме начинается с того, что Данила отправляется искать старшего брата, которого мать ставит Даниле в пример. Она говорит, что её Витя – большой человек в городе, вся её надежда. Одним словом, старший брат умный, а младший – дурак. Есть даже момент, когда мать скажет в сердцах Даниле, что, мол, лучше бы в армии остался, а то здесь тебя, дурака, быстрее убьют. А потом она, чисто по сказочной схеме, отправляет сына в город к старшему брату, который должен научить его уму-разуму.

Но, как это обычно бывает в сказках, настоящим героем оказывается как раз младший брат, а Витя – это так называемый ложный герой. Их противопоставление указано на всех уровнях: Витя зрелый – Данила ещё совсем молодой, Витя живёт в городе – Данила из деревни, Витя работает и при деньгах – Данила же бездельник и без гроша в кармане. Но вот зато по человеческим качествам оппозиция в пользу Данилы. Младший брат, в отличие от старшего, обладает внутренней силой, он симпатичнее, ну и, наконец, в отличие от хитровато-наглого Вити, он простой и очень скромный, притом что сказочно силён.

 

 

Кадры из фильма «Брат»:

 

– Как в армии-то?

– Нормально.

– Мать писала – на войне был?

– Да нет, в штабе там отсиделся. Писарем.

– А стрелять-то умеешь?

– Водили на стрельбище (смеётся).

 

Как настоящий сказочный герой, Данила никогда своей силой не хвастается, сам на подвиги не напрашивается и наград не ищет. Ещё и своё отдаёт. А врагов – так тех он крушит как бы нехотя, мимоходом, всегда отстаивая правду и защищая беззащитных. Хотя с виду же обычный парень, никакой не супермен. В общем, всё поведение Данилы в фильме полностью совпадает с хранящимся где-то в глубине родовой памяти представлением о русском фольклорном герое – простом, добром, сильном и справедливом. А то, что героя окружает при этом чернушная российская действительность девяностых годов – так от этого зрителю он вдвойне близок.

 

 

Кадры из фильма «Брат»:

 

– Ну что, синяки, торгуем? Часы у тебя?

– Угу.

– Ну что, по полтинничку теперь. С тебя, гнида синяя, с тебя, сказал. А ты как думал? Налоги!

– Так я же ещё ничего не…

– Товар конфискую.

– Я ещё ничего не продал!

– Сказал: конфискую, понял?

– Я же только… Я ничего ещё не продал!.. Я не продал ничего…

– Продал – не продал. Какая разница? Сказал – конфискую, и всё!.. (Удар от главного героя, падение бандита и изъятие пистолета).

 

Первый, с кем знакомится Данила в городе – петербуржский бомж по имени Гофман, играющий очень важную роль в структуре фильма. Если продолжить параллели с волшебной сказкой, то Гофман, которому Данила оказывает услугу, становится для него добрым помощником и дарителем. Кстати, в сказках такой помощник тоже встречается случайно, где-нибудь на дороге, и тоже всегда ещё до того, как герой нашёл то, что ищет. В данном случае Данила занят поисками старшего брата, который должен занять место отца (о смерти которого мы узнаём в самом начале фильма). Тогда же и мать Данилы прямо скажет, что Витя будет ему «заместо отца». Поначалу оно вроде так и есть. Когда Данила, наконец, находит старшего брата, тот его кормит, одевает, рассказывает, что нужно делать, чтобы выжить в городе, но потом выясняется, что он предаёт Данилу.

Таким образом, Витя – это псевдоотец, фальшивая модель авторитета. А вот встреченный Данилой немец оказывается для него не только добрым помощником, но и, в некотором роде, действительно, отцовской заменой. Он хоть и пожилой бомж, но зато добрый и мудрый. Вообще, немец противопоставляется Вите в фильме с самого начала уже тем, что, приехав в город, Данила, не найдя старшего брата, встречает на улице немца, а потом даёт ему хлеб, предназначенный как раз для брата в качестве гостинца от матери. И разделение хлеба здесь – как знак глубокого духовного братства.

 

 

Кадры из фильма «Брат»:

 

– Погоди.

– Чего это?

– Я тут брату гостинцы вёз. Да видать, не судьба. (Достаёт и разламывает хлеб).

– О! Дай мне там…

 

Некая сказочная мистичность немца Гофмана – и в том, что Даниле никогда не надо его специально искать. Он как бы постоянно везде. Как призрак из прошлого. С одной стороны, это подчёркивает его противопоставление Вите, которого Данила долго ищет по городу, а с другой – указывает на его связь с нефизическим, нереальным миром. Кстати, как бомж, он продаёт на барахолке не что-нибудь, а часы, как буквальный символ уходящего времени. А живёт он на кладбище – на границах жизни и смерти.

Мудрый немец, как сказочный чародей и как отец, ненавязчиво учит Данилу, приехавшего из деревни, жизни. Он предупреждает его о недобром влиянии города на душу. И в этом тоже Гофман противопоставлен Вите. Для старшего брата – чем больше город, тем лучше. Он говорит, что Питер красивый город, но – провинция, что в Москву ехать надо. А это напоминает слова немца о прямой зависимости размера города и его воздействия на человека. И здесь речь идёт именно о страшной силе города.

 

 

Кадры из фильма «Брат»:

 

– Город? Город страшная сила. А чем больше город, тем он сильнее. Он засасывает. Только сильный может выкарабкаться. Да и тот…

 

Немец Гофман, который при этом русский бомж, является единственным персонажем в фильме, с которым Данила ведёт серьёзные глубокие разговоры. С русскими почему-то так не получается. Вообще, Балабанов сделал персонажа немцем, видимо, не просто так. Он – как воплощение традиционной западной мысли о гуманизме. Но с другой стороны – и олицетворение русской мудрости, простоты, вплоть до бродяжничества. Такой вот сложный образ. Чего в нём больше – русскости или немецкости – нелегко и понять. Например, своей немецкой интеллигентностью, при том что он бомж, Гофман опять-таки контрастирует со старшим братом, который груб и жесток. Кстати, в криминальном мире его называют Татарин. И вот эти два совершенно разных героя и окружают Данилу. Он оказывается как бы между двумя полюсами. Витя-татарин это восток, а немец-Гофман – запад.

Живущий на петербуржском кладбище немец – это, даже можно сказать, олицетворение нерусской, европейской души Санкт-Петербурга. Ведь известно, что костяк города составляли именно немцы. При этом, хотя Гофман и немецкого происхождения, в нём есть все черты классического литературного русского героя. Но, в то же время, глубоко народные качества. Он, например, по-христиански делит с бомжами хлеб и воду.

Вообще, немец в фильме – доказательство того, что братство зависит не только от семьи и национальности. Он более русский, чем многие сами русские в фильме. Родной брат Данилы оказывается предателем, а чужой ему Гофман по-отечески за ним ухаживает и учит мудрости жизни.

 

 

Кадры из фильма «Брат»:

 

– Вот ты умный, немец. Скажи мне, мы зачем живём?

– Ну… Это каждый сам решает. Вот есть такая поговорка. «Что русскому хорошо – то немцу смерть». Вот я живу, чтоб её опровергнуть.

– Хм… Хороший ты мужик, немец.

 

Если продолжать тему сказочной традиции фильма, то она заключена и в самом имени немца. Ведь в девятнадцатом веке жил такой знаменитый сказочник Гофман, пользовавшийся большой популярностью среди писателей-представителей русского романтизма. Именно сказочник Гофман оказал огромное влияние на так называемые Петербургские тексты. Это и «Пиковая дама» Пушкина, и «Петербургские повести» Гоголя, и произведения Достоевского. Во всех этих произведениях, помимо того, что действие происходит в Питере, везде есть мистика и элемент сказочности.

Поэтому, выбрав такое имя для персонажа, Балабанов не только признаёт, что обязан сказочной традиции, но и обозначает присутствие в фильме русской традиции Петербургского текста, в котором один из повторяющихся мотивов – прогулки главного героя по Петербургу. Данила их тоже совершает, причём, практически первое, что видно в Питере, когда нам показывают Данилу, приехавшего в город, это Медный всадник – важнейший символ всей традиции Петербургского текста.

 

 

Кадры из фильма «Брат» (главный герой движется по центральным улицам Петербурга под музыку группы Nautilus Pompilius).

 

Правда, отличительная особенность кинотекста Балабанова от литературных текстов Гоголя, Достоевского в том, что их герои бродят по питерским улицам и мостам с беспокойством, в глубоком раздумье и бесцельно, или же привлечённые какой-то мистической силой. В гулянии же Данилы нет, в принципе, никакого беспокойства, оно осмысленно. Он постоянно что-то ищет, не брата, так квартиру, не квартиру, так новый диск Бутусова. Данила очень рационален, поэтому, если уж сравнивать его с героями Петербургских текстов, такими, как, скажем, Раскольников, то это, конечно, странный Раскольников. В нём хоть и тоже есть обострённое чувство справедливости и, наконец, он тоже совершает преступление, но зато в нём совершенно нет сомнений и рефлексии.

Хотя отголоски того же «Преступления и наказания» в фильме очевидны. Когда Данила, измождённый после лихорадки, измученный, серый выходит в грязный и тоже серый петербуржский двор, перед нами как будто сам Родион Романович. Но только уже девяностых годов двадцатого века, с плеером и наушниками.

 

 

Кадры из фильма «Брат».

 

Как вы помните, музыка группы «Наутилус» и сам Бутусов для Данилы больше чем просто приятный фон для прогулок по чужому серому Питеру. Бутусов для Данилы – почти божество. А это напоминает ситуацию с главным героем другого культового фильма уже восьмидесятых годов – «Асса». Только там вместо Бутусова был Гребенщиков, и герой фильма, мальчик Бананан, прямо называл его богом, от которого сияние исходит. Данила таких слов не произносит, но тоже обожествляет своего кумира. В этом музыкальном фанатизме два таких совершенно разных героя оказываются похожи.

Кроме того, оба героя по-своему романтики, у каждого по-своему развито чувство правды и, наконец, оба стали знаковыми фигурами молодёжи. Мальчик Бананан явился символом целого поколения прогрессивной перестроечной молодёжи восьмидесятых, ну а Данила же – безусловный герой девяностых. Но на этом их сходство оканчивается. Герой «Ассы», он, помните, склонен уходить в себя. Как он говорит, «я живу в заповедном мире своих снов». Он такой инфантильный творческий неформал. В Даниле же и близко нет бананановской амёбности, он вообще, по сути, киллер, только благородный. При этом и тянется к людям.

Главное же, что их сближает – они оба слушают русский рок: Данила – Бутусова, Бананан – Гребенщикова. Хотя в «Брате» есть любопытный момент, когда голоса культовых рокеров звучат в одной песне поочерёдно. Может быть, Балабанов этим хотел указать на некую преемственность Данилы от мальчика Бананана. В нём тоже есть детскость. Пройдя войну, он сохранил наивность, искренность и порой ведёт себя как ребёнок. Но, правда, такой ребёнок-киллер. И замечательно, что вдохновителем в этих его благородных киллерских делах становится Бутусов. Он как бы присутствует рядом и помогает. Ну, конечно, это чувство дают и развешанные по всей комнате плакаты кумира.

 

 

Кадры из фильма «Брат» (герой изготавливает бомбу и глушитель для пистолета под песню группы Nautilus Pompilius):

 

     Холоден ветер в открытом окне

     Длинные тени лежат на столе

     Я таинственный гость в серебристом плаще

     И ты знаешь, зачем я явился к тебе

     

     Дать тебе силу,

     Дать тебе власть,

     Целовать тебя в шею,

     Целовать тебя всласть

     Как нежный вампир,

     Нежный вампир

     Как невинный младенец

     Как нежный вампир

     Встань!

    

     Подруги твои нюхают клей

     С каждым днем они становятся немного глупей

     В этой стране, вязкой как грязь

     Ты можешь стать толстой

     Ты можешь пропасть

    

     Но я разожгу

     Огонь твоих глаз

     Я даю тебе силу

     Даю тебе власть

     Я делаю тебя

     Не такою как все

     Как агнец на закланье

     Я явился к тебе

     И ты знаешь, зачем...^[1]

 

Всю свою подготовительную киллерскую деятельность Данила всегда совершает, слушая «Наутилус», погружаясь в своего рода транс. И такое углубление для героя – всегда некая помощь и защита. Причём, «Наутилус» служит Даниле не только защитной стеной от окружающей среды, но и в буквальном смысле оберегает героя. Особенно наглядно эта охранительная функция «Наутилуса» конкретизируется в сцене, когда в Данилу стреляет лучший местный киллер: пуля попадает в плеер. То есть плеер здесь становится чем-то вроде оберега, спасающего героя.

 

 

Кадры из фильма «Брат» (сцена покушения на главного героя).

 

После подобных чудесных историй кажется, что Бутусов выступает в роли небесного покровителя Данилы. Лидер группы «наутилус» оказывается для героя, потерявшего отца, в общем, и отцовским образцом. Во всяком случае, Бутусов – единственный персонаж в фильме, на которого Данила действительно смотрит снизу вверх.

То, что кумир Данилы живёт где-то в высшем измерении по отношению к герою, Балабанов красиво обыграл в сцене, когда богемная вечеринка с лидером группы оказывается этажом выше той квартиры, где в это самое время Данила занят своей благородной киллерской работой. Но на какой-то короткий миг его музыкальный кумир, а по сути – главный авторитет жизни, случайно заглядывает в криминальный мир героя, ошибившись дверью. Очень интересная сцена. Данила с трепетом встречает своё божество с пистолетом в руках, пряча его за дверь так, что пистолет оказывается на уровне лица его кумира.

 

 

Кадры из фильма «Брат»:

 

(Звонок в дверь).

– Тихо!

– Здрасте.

– Здравствуйте.

– А здесь празднуют?

– Нет…

– Нет?

– Слава, ну ты чего? Я же сказал, на самый верх, налево.

– О-о! Извините.

 

Как вы помните, узнав, что высший жизненный авторитет обитает этажом выше, Данила на какое-то время бросает все свои киллерские заботы и поднимается за ним наверх, чтобы ещё хоть немного созерцать своё любимое божество, окружённое чуть менее чтимыми, но тоже очень почитаемыми фигурами. В общем, в данной сцене понятие «богемный мир» для Данилы имеет такое значение: это мир, где живёт его бог.

 

 

Кадры из фильма «Брат» (герой покидает богемную тусовку и возвращается в квартиру этажом ниже):

 

– Свалить хотел? Нас тут чуть не завалили.

– Хотел бы свалить – свалил бы.

– Ладно, уйдём через чёрный. Утюг, разберись с этим.

– Подожди, я сам. Дай. Кольт? (Стреляет).

 

Вот так из богемного мирка своего кумира Данила спустился в свой реальный мир, на свой этаж жизни. Что ещё важно в этой сцене: Балабанов совместил в ней самые неожиданные компоненты. Дело даже не в том, что он позвал реальных питерских музыкантов. Сама стилистика сцены – да, впрочем, и всего фильма – необычна. В нём схлестнулись фирменные приёмы Тарантино и, как я уже сказал, особенности произведений Достоевского, прежде всего, «Преступление и наказание». От Достоевского здесь даже не столько сами преступления, сколько петербуржская атмосфера – все эти лестничные клетки, звонки в дверь, хождение героя-одиночки с этажа на этаж, когда он совершает преступление. Ну а от Тарантино – поведение, диалоги бандитов и их кровавые разборки.

Что касается убийств, то по ходу фильма Данила убивает, калечит около десяти человек, всегда, вроде как, имея на то оправдание. Но за такой «героизм» многие критики, особенно когда фильм только вышел, обвинили Балабанова в романтизации насилия через якобы служение добру и справедливости по-русски. В принципе, такому насилию нечего удивляться: какая была жизнь в девяностые годы, таким вышел и герой. Фильм нёс в себе ту идеологию, которая закономерно сложилась в период тотального отсутствия государства – недаром в фильме милиции не видно.

Это было время, как помним, абсолютно безнаказанного торжества криминалитета. Поэтому такой герой как, Данила Багров, оказался невероятно востребован. Народ тогда чувствовал себя никак не защищённым, а тут появляется герой, который не боится постоять за себя от нападок бандитов. И сама судьба ему, как будто, в этом помогает.

 

 

Кадры из фильма «Брат» (сцена погони).

 

Данила стал любим в народе не как крутой и удачливый бандюган, а как настоящий национальный герой, даже народный патриот, пусть и безжалостный. На жестокость, кровь и насилие зрительская аудитория к тому времени уже вдоволь насмотрелась в беспросветных чернушных фильмах. Балабановский же «Брат» – это не чернуха, поскольку здесь, помимо убийств, есть попытка восстановить справедливость. Народ тогда страшно нуждался в возвращении чувства собственного достоинства, и Данила возвращал его на экране. В фильме он предстал защитником всех униженных и оскорблённых, можно сказать, русским народным Робин Гудом.

 

 

Кадры из фильма «Брат» (эпизод в трамвае):

 

– Но если нет билетов, надо штраф платить.

– Он чё сказал? Слушь, ты нэ панэмаишь, что ли? Давай-давай.

– Заплати штраф.

– Брат. Нэ убивай, брат. Дэнги возьми. Всё возьми. Слушай, нэ убивай, брат. Вот.

– Не брат ты – гнида чернож…я.

 

Тема братства, уже исходя из названия, ключевая в фильме. Она постоянно обыгрывается режиссёром. Балабанов, надо признать, придумал очень ёмкое название для картины, ведь слово «брат» имеет для нас огромный смысл, множество контекстов и ассоциаций. Это и семейное родство, и национальная общность, и разговорное обращение в народе друг к другу, и обозначение родства в криминальном мире, наконец, в православном контексте слово «брат» – указание на духовное единство, а при коммунистической идеологии вообще всех советских людей учили, что человек человеку – брат.

Так вот, интересно, что у самого Данилы восприятие слова «брат» по-первобытному очень однозначно. Он не понимает его употребления в переносном смысле, то есть, как обращение в разговорной речи друг к другу. Он не только от кавказцев, но и, например, от мужа Светы не хочет слышать к себе такого обращения.

 

 

Кадры из фильма «Брат»:

 

– Ну что, брат, как будем бабу-то делить?

– Не брат ты мне. (Стреляет).

– Паша!

 

Контрастом к этим двум сценам, особенно к сцене с кавказцами, оказывается эпизод, когда уже настоящий, кровный брат Данилы умаляет оставить его в живых. Витя понимает, что за его предательство, едва не стоившее жизни младшему брату, он заслужил наказание. Но Данила ведёт себя тут неожиданно. На этот раз он без малейших колебаний прощает Витю, и как главный аргумент, постоянно повторяет: «Ты ж мой брат». В этом первобытном, в этом однозначном понимании слова «брат» Данила ведёт себя ещё и как ребёнок. То есть, получается, у него может быть только один брат.

 

 

Кадры из фильма «Брат»:

 

– Витя, вставай.

– Не стреляй, брат. Пожалуйста, не стреляй.

– Ты что, брат? Вставай давай, всё.

– Простишь, а? Не стреляй. Пожалуйста. Не убивай меня…

– Брат!

– Не стреляй…

– Ты брат, ты ж мне вместо отца был.

 

Не случайно, что герой Сухорукова оказывается здесь почти без одежды. То есть, вся его личина снята. Двуличность старшего брата подчёркивается во многих сценах тем, что, общаясь с Данилой, он переодевается. Но в конце фильма, когда его настоящий характер обличается, он оказывается совершенно голый перед младшим братом.

Но благородный Данила не только прощает Витю, но и отказывается воспользоваться открывшейся перспективой занять место криминального царька в городе. Ведь всех крутых местных бандитов он перебил. И теперь он и его старший брат, который до приезда Данилы в Питер был уголовным авторитетом, могут стать криминальными королями города. А поскольку Витя опозорен, то, по сути, власть должна перейти Даниле. Но он не хочет наследовать от своего брата такое «царство». Этот отказ главного героя от, скажем так, материального и духовного наследства отражён в фильме через слова песни Бутусова, которую Данила слушает перед развязкой. Слова песни-диалога символизируют диалог между Данилой и Витей.

 

 

Кадры из фильма «Брат»:

 

– Возьмите моё царство

Возьмите моё царство

Возьмите моё царство

И возьмите мою корону

– Нам не нужно твоё царство

Нам не нужно твоё царство

Твоё царство – яма в земле сырой

И корона твоя – из клёна

 

Отказавшись от царства и короны, Данила едет в Москву, то есть, передвигается на высший уровень иерархии, а старший брат, наоборот, возвращается назад, в деревню, к матери, туда, где раньше жил Данила. В этом тоже есть некая сказочность сюжета о братьях, где старший вроде умный, а младший – дурак. Он и поручения все выполняет за брата. Помните ведь, что убив криминального авторитета Чечена, Данила сделал это вместо Вити, который получил за такой заказ от бандитов двадцать тысяч, а Даниле даёт лишь две. В общем, старший брат пытается надурить младшего. Но в итоге Данила обыгрывает Витю, ещё и честно выполнив все его поручения. Правда, поручения сугубо бандитские. Ну что ж, такая вот криминальная сказка девяностых годов.

Со сказочной традицией Данилу роднит и то, что в нём нет никаких сомнений и угрызений совести. Он стоит себе за правду как умеет, и рубит врагов направо и налево. А в литературной русской традиции героем не может быть человек, у которого нет самокопаний. Но зато вот у сказочных персонажей только так и бывает. Вы что-нибудь слышали, например, о внутреннем конфликте у Ильи Муромца?

Народность и простота Данилы доведены не только до фольклорности, но и до примитивизма. Отлично это видно в его недружелюбном отношении к иностранцам. Причём, разницы между ними он не видит. У него один собирательный образ врага – Америка. И такой патриотизм Данилы не столько агрессивен, сколько идёт от глупости. И довольно странно, что Данила полюбился фашистам, ведь на чернокожих, которые в одном из моментов фильма действительно показаны не очень выигрышно, он вообще не обращает никакого внимания. Вместо них он пристаёт к французу, как ответственному за плохую американскую музыку. Ну а заодно и предсказывает «кирдык» всей Америке.

 

 

Кадры из фильма «Брат»:

 

– Музыка Ваша американская – г…но. (Собеседник отвечает по-французски). Ну чё споришь? Тебе говорят: г…но музыка, а ты споришь. Да и сами вы… Скоро всей вашей Америке кирдык. Мы вам всем козью рожу-то устоим. Понял?

– Чё ты к нему пристал? Он француз вообще. Пошли.

– Какая разница?

 

И в ограниченности Данилы есть какая-то детскость. Он даже как-то при всей своей порой жестокости по-детски чист. Под чистотой я тут ещё понимаю, что он чист и как белый лист бумаги, как чистая доска. То, что за его плечами война, им как бы вытеснено из сознания, он никогда об этом не вспоминает. Ну или же говорит, что «в штабе писарем отсиделся». А сейчас Данила может стать кем угодно. С лёгкостью обыгрываются разные варианты – шофёр, доктор, не исключается и музыкальный продюсер. Данила – как ребёнок перед выбором профессии. Ну а пока это ребёнок-киллер. И в этом соединении жестокости и детскости видна даже не столько русская черта, а, как я уже сказал, какая-то, что ли, первобытность. Об этом, кстати, говорил сам Сергей Бодров.

Данила живёт по законам первобытной природы, когда люди только начали говорить, поняли, что надо защищать своих, защищать женщину, брата, но дальше в своём понимании они пока не продвинулись. Это ещё люди, живущие не по евангельским заповедям, а по первобытным понятиям добра и зла. И Данила – как Маугли, как хищный одинокий волк, который попал в большой, чужой для него город.

 

 

Кадры из фильма «Брат» (под песню группы Nautilus Pompilius):

 

– Я смотрю в темноту, я вижу огни.

Это где-то в степи полыхает пожар.

Я вижу огни, вижу пламя костров.

Это значит, что здесь скрывается зверь.

 

То, что Данила перед уходом из Питера умывает лицо и руки, тоже по-своему отражает отсутствие у него всяких угрызений совести: он перебил всех врагов, но уверен в правоте. И, в общем, где-то это понятно, ведь он видел, что в городе царят законы, которые не могут ему заменить его первобытного понимания добра и зла.

Единственный, кто выделяется из всех тех, кого Данила встретил в городе – это немец Гофман. Возможно, он и есть единственный по-настоящему положительный герой фильма и, пожалуй, единственный моральный голос в фильме. Лишь он ставит под сомнение моральность Данилы и, кстати, только он отказывается от, в общем-то, грязных Данилиных денег. Немец Гофман как бы противостоит всему действию фильма, самому Городу как центру зла, живущему за счёт силы и душ своих жителей. Но мудрый немец не может повлиять на хищного Данилу. Он его не слышит: его слова ему кажутся непонятными.

 

 

Кадры из фильма «Брат»:

 

– Вот ты говорил: «Город – сила». А здесь слабые все.

– Город – это злая сила. Сильные приезжают – становятся слабыми. Город забирает силу… Вот и ты пропал.

 

Противопоставление города и провинции – это ещё одна отличительная особенность сказочности сюжета. И на уровне кинотекста оно проявлено уже тем, что фильм начинается и заканчивается пейзажами, снятыми где-то вдали от города. Но народный, почти сказочный Данила отрывается от корней всё больше и больше. Он постоянно движется из провинции – сначала в Питер, а потом и в Москву. Но, с другой стороны, движение Данилы в Москву – это стремление героя к центру всего, к самой сущности русской души. Наконец, к новой жизни, как это ни высокопарно звучит.

И последняя сцена фильма, когда герой со светлой уверенной улыбкой говорит о дороге в столицу, – красивое тому подтверждение. Данила окружён светом и белым снегом, как знаком обновления и рождения к новой жизни.

 

 

Кадры из фильма «Брат»:

 

– Эко навалило, а?

– Да.

– А едешь-то куда?

– В Москву.

 

Неоднозначный Данила Багров – это уже, конечно, герой вчерашнего дня. Чему, кстати, многие даже рады. Но штука ведь в том, что новых, по-настоящему художественно сильных высказываний на тему современности так и не прозвучало. Во всяком случае, новых героев нет, российский кинематограф в наших, нулевых, годах не смог их породить.

А гибель самого Сергея Бодрова в две тысячи втором году выглядит какой-то трагически-символичной. Для большинства он стал неразрывно связан с созданным им кинообразом героя нашего времени. Верней, уже не нашего времени – героя ещё догламурного периода культуры.

 

 

 

23 августа 2009

 

 

 

Источник записи видео: сайт одесского телеканала «АТВ» (atv.odessa.ua, прекратил свою работу в октябре 2014 г.).