Ирина Ногина
Повесть-пьесаКупить в журнале за декабрь 2015 (doc, pdf):
Оглавление 29. Эпизод 7. Ночь смятения и свободы... 30. Эпизод 8. Post Scriptum... Эпизод 8. Post Scriptum...
Post Scriptum Рассвет
Сима открыла глаза и повертела головой в поисках того, что её разбудило. В доме было тихо. Через мансардное окно в комнату сочились молочные сумерки рассвета. На стене против кровати пестрели давешние Симины художества. Она уставилась на них, невольно усмехнулась и вдруг поняла, что больше не хочет спать. Среди наркотизирующей белизны что-то тёплое и очень нужное ей вдруг ощутилось в этих ярких ляпах на стене. Сима села на кровати и ещё несколько минут смотрела на разукрашенную стену. Затем встала, натянула вязанку и подошла к окну, чтобы оценить, насколько уже светло. В конце улицы она увидела человека, приближающегося к их дому. Это был Пётр Васильевич. Когда он шагнул во двор, Сима опустила окно, высунулась в проём и окликнула его. – О! Симуха! – Пётр Васильевич задрал голову и чуть не поскользнулся на радостях. Вид у него был очень весёлый. И на ногах он стоял довольно прочно. – Ты почему так поздно? – стараясь не кричать, спросила Сима. – Компания попалась хорошая. А ты чего не спишь? – Не спится. – Ты такая бледная. Идём позагораем. – В смысле? – В смысле, смотри как небо прояснилось – солнце скоро встаёт. Идём встретим. У Симы аж дух захватило. Она присмотрелась убедиться, что он не шутит. – Я пулей. Я за одну минуту оденусь. Пётр Васильевич тем временем зашёл в дом, взял связку ключей, полез зачем-то в гараж и принялся там шурудить. – Сейчас, – сказал он Симе, когда она, появившись, нетерпеливо заплясала у гаражных роллетов. – Мангал спрячу, а то я вчера забыл. – Пётр Васильевич направился к мангалу, который так и стоял в углу в полной боевой готовности. В этот момент из дома вышел Алёша. Он выглядел в точности так, как два дня назад, когда Сима впервые заметила его у калитки. Сима с лёгким удивлением подняла руку в знак приветствия. Алёша подошёл ближе и поздоровался. – О! Ещё один полуночник! – воскликнул Пётр Васильевич, возясь с мангалом. – Тоже всю ночь не спал, судя по глазам. Лёша уклончиво улыбнулся, спохватился и помог Петру Васильевичу втащить мангал в гараж. – И тоже, небось, с нами на море захочет, – опуская роллеты, ухмыльнулся Пётр Васильевич. – Нет, я… – Лёша кивнул на свою сумку. – Как? Совсем? Лёша снова кивнул. – Что за спешка? А позавтракать? – Я… решил съездить к родителям. До спектакля у меня ещё три дня. Сейчас на автобус… – И что, даже ни с кем не попрощаешься? – Вот с вами попрощаюсь. И попрошу от меня всем большой привет передать. – Я сейчас спускалась, смотрю – Аня спит в гостиной, – сказала Сима. Они друг за другом вышли за калитку на улицу. – Ты её не видел? Алёшины брови непроизвольно дёрнулись. Он кивнул. – Интересно, с чего это она осталась в гостиной, – пожала плечами Сима. – Она сейчас не просыпалась? – Не просыпалась, – ответил Лёша. – Ладно, проснётся – спросим, – заключила Сима и кивнула Лёше в знак прощания. – И от тебя привет передадим. – Да, – сказал Лёша, пожал руку Петру Васильевичу, поблагодарил его, обнял Симу и зашагал в сторону, противоположную морю. Сима смотрела ему вслед, пока Пётр Васильевич закрывал калитку, а потом взяла под руку отца, и они побрели на склоны навстречу солнцу. – Не так уж холодно, – сказала Сима. – У тебя хорошее настроение, – отметил Пётр Васильевич. – Ага. – Вчера ты уходила не в духе. Что изменилось за ночь? – Всё, – весело сказала Сима. – Я решила всё изменить. – Как именно? – Я пока не вижу деталей, – Сима вдохновенно подняла подбородок и посмотрела на небо. – Но всё будет яркое. Малиново-жёлто-фиолетовое. Немного зелёного. И синее кресло. Да. Ты купишь мне пенопластовые шарики? Я сошью чехол и набью пенопластовыми шариками. Я вспомнила про синюю штору, которая лежит в чулане. Она мне идеально подойдёт. Мне понадобится два или даже три мешка пенопластовых шариков – хорошо? Я хочу, чтобы это было огромное кресло. И мне нужно будет немного бордового бархата. Я больше не хочу видеть эту кровать. Я буду спать в бескаркасном кресле, синем, как океан. И ещё постелю мат. Хочу спать на полу. Не хочу видеть ни одной геометрической фигуры. Не хочу больше белого. Я придумаю что-нибудь со столом, но пока его придётся вынести – я поставлю ноутбук прямо на мат. Это будет настоящий китч. Да, и мне потребуется репродукция «Сна» Дали. По цвету она то, что нужно. Я как представлю себе эту комнату – у меня коленки дрожат, – Сима подпрыгнула на ходу. – Ты увидишь – в обморок упадёшь. Это будет революция. Это будет безумная комната. – И сколько ты в ней протянешь? – Ну, до конца января – просто обязана. А на февраль мне хочется чего-то под старину. Простого, пыльного, бесцветного уюта. Как на картинах Вермеера. Но это на февраль. Когда я устану от китча. А пока мне просто не терпится. Сегодня же закажу краски. Сегодня же достану эту штору и посмотрю, сколько ткани нужно будет докупить. А ты не забудь, пап, когда в следующий раз будешь в магазине – купи мне пенопластовые шарики. Окей? Пётр Васильевич слушал её с наслаждением. – А какой будет твоя комната в окончательном варианте? – спросил он. Сима пожала плечами. – Не представляю. Как не представляю и того, чтобы мне захотелось остановиться. – Когда-нибудь захочется, – предположил Пётр Васильевич, глядя на горизонт. – Ещё минут десять, – сказала Сима, подразумевая восход. Взгляд её был прикован к морю. – Неужели и ты думаешь, что когда-нибудь я стану своей среди всех этих логиков и рационалистов? – Что плохого в логиках и рационалистах? – крякнул Пётр Васильевич. – Они скучны и невежественны. А так – ничего, – с чувством сказала Сима. – Заняты тем, что ищут сущность и качество предметов в материалах, из которых они сделаны. Прежде чем купить дверь или моющее средство, обязательно поинтересуются: ой, а из чего оно? В супермаркете читают состав продукта на упаковке. Все эти люди действительно считают, что разбираются в вопросе. А если чувствуют, что не разбираются сами, спрашивают у тех, кто внушает им, что разбирается лучше них. Их это не ущемляет. Даже наоборот. Признавая собственную неосведомлённость, они торопятся спросить у специалиста, и после этого называют себя ценителями. Ценитель – это ещё более высокая каста, чем дока. И чем более замысловато ценитель формулирует вопрос, тем более искушённым предстаёт в глазах доки. Из чего сделана эта дверь? Эта дверь сделана из дерева. О, из дерева! Да, да, да. А человек – вот вы, к примеру, сделан из мяса. А вот море – оно из воды. А вот горы – они из земли. Какое проникновение в сущность вещей! Вот что твои логики и рационалисты. Истинные эстеты, оценивающие стиль и масштаб рекламной кампании. И по сравнению с дверью, сделанной из дерева, у моря и гор нет шансов. Лучше пусть я попаду в сумасшедший дом, чем когда-нибудь стану своей среди этих людей. – Эх, Симуха, – Пётр Васильевич с грустной улыбкой покачал головой. – Завидую я тебе. – Чего это? – Такие годы. Всё впереди. И, глядя на тебя, я воображаю, как это будет интересно. Они остановились в десятке метров от края склонов. Горизонт дремал в нежной предрассветной дымке, а ближе к берегу водная гладь колыхалась, как пшеничное поле на ветру. – Мне бы твои годы, – мечтательно проговорил Пётр Васильевич. – Что бы ты сделал? Он призадумался и ответил. – А ничего бы я не сделал. Прожил бы ещё разок. – И всё? – Я бы посмотрел по ходу: всё или нет. – На маме женился бы? – Конечно, – рассмеялся Пётр Васильевич. Сима посмотрела на него и поймала себя на мысли, что сама, должно быть, выглядит в точности, как он, когда смотрит на море. – Ты совершенно ни о чём в своей жизни не жалеешь? – спросила она с восхищённым любопытством. Петр Васильевич пожал плечами. – Может быть, сегодня есть только одно, о чём я жалею. Только одно, ради чего я, не раздумывая, согласился бы пройти всё это ещё раз. Это снова оказаться там, внутри, – он кивнул на горизонт. – Смотреть оттуда, а не туда. – Неужели ты до сих пор скучаешь? – Скучаю, – поспешно ответил Пётр Васильевич, глуховато, протяжно. – Это нельзя описать словами, Симуха. Но, знаешь, это счастье. Какое будет и у тебя, я знаю. Потому что ты очень разумная, и ты прислушиваешься ко всякого рода вещам и советам, которые другие не хотят принимать. Сима скептически нахмурилась. – У всех есть какие-то ориентиры, – продолжал Пётр Васильевич. – И у всех же есть какие-то свойства, которые хочется в себе изжить. Мы знаем свои принципы и свои недостатки, но не всегда замечаем за собой, когда вдруг начинаем действовать против собственных убеждений и культивировать свои пороки. В такие минуты самое лучшее, если кто-то со стороны покажет нам нашу ошибку. Кто-то, кому мы верим, и кто не станет нас судить, упрекать или поднимать на смех. Просто покажет, потому что тревожится за нас, потому что хочет, чтобы нам было хорошо и чтобы мы были хороши. Кто-то внимательный к нам. Кто-то, кто понимает нас лучше других, – Пётр Васильевич улыбнулся с нежностью. – Маяк, который не даст нам заблудиться. – Он перевёл взгляд на Симу и подмигнул ей. Сима выбросила вперёд палец. – Смотри! Над полоской тумана показался бордовый край солнца, и тут же лёг бисером в мягкие складки моря. Они молча смотрели, как восходит солнце, как озаряются его светом пляж и склоны, как начинает блестеть сгладившийся уже, заледеневший снег, как желтеют их лица и немного прищуриваются их глаза, как разгорается вокруг светила его неизносимая корона. – А страшно стареть? – спросила Сима Петра Васильевича. Пётр Васильевич хохотнул. – Сначала кажется, что дальше тридцати жизни уже нет, – сказал он. – Даже двадцати пяти, – заметила Сима. – А потом не понимаешь, как мог такое думать. Недаром моя бабушка всегда говорила мне: вырастешь – поймёшь. Я думал: ну что ж я, дурак, что ли, ну что же я тут не смогу понять, пока не вырасту. А теперь, Симуха, сколькое я сейчас понял, чего раньше бы не понял ни в какую. Так оно и случается: вырастешь – поймёшь. Сима посмотрела на него с умилённой иронией и покачала головой. – Ну что, возвращаемся? – спросил Пётр Васильевич. – Ага, – согласилась Сима. – Что-то мне спать захотелось. Пойду, наверное, посплю. – А я пойду к твоей маме. Соскучился по ней страшно. Сима взяла его под руку, и они побрели к дому, переговариваясь, зевая и посмеиваясь, а на востоке уже сложилось, окрепло и поплыло крошечное облако, и издали по морю пошла лёгкая волна. Над их головами пронёсся протяжный, упоенный вопль чайки. Начиналось утро.
Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за декабрь 2015 года в полном объёме за 197 руб.:
Оглавление 29. Эпизод 7. Ночь смятения и свободы... 30. Эпизод 8. Post Scriptum... |
Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы. Литературные конкурсыБиографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:Только для статусных персонОтзывы о журнале «Новая Литература»: 24.03.2024 Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества. Виктор Егоров 24.03.2024 Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо! Анна Лиске 08.03.2024 С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив. Евгений Петрович Парамонов
|
|||||||||||
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru 18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021 Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.) |
Вакансии | Отзывы | Опубликовать
|