HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Алексей Мурзин

Барсучий колок

Обсудить

Рассказ

Опубликовано редактором: Игорь Якушко, 11.08.2007
Иллюстрация. Название: "Русские просторы". Автор: Александр Кокорев. Источник: http://www.photoforum.ru/photo/243116/index.ru.html

 

 

Бывают ещё и сейчас в русских деревнях мужики особого склада – весельчаки, умельцы на все руки, битые жизнью, буйные в юности, и всё такие же затейники, ставши в годах. И хоть помнят их норов, а уважают, а может, и наоборот, уважают потому, что помнят. Сашкин дядя Юра был как раз такой.

Нашло как-то на него романтическое настроение, оно ведь тоже не просто так находит. Горожане не поймут, посмеются: «Знаем мы их романтическое настроение!» Но это не то...

Вот бывает, выберется старый-престарый дед на лавочку у ворот. Сидит. Весь день смотрит: на Солнце, на зелень, опять же, на людей. И чего он только за жизнь не видывал? Много уже прожито. Ну, может, какого-нибудь там… заморского доллара, ну… или… какого-нибудь технического ухищрения… Так это всё равно с лавочки не увидишь. Нет, однако, каждый день, как когда-то на работу, выбирается сюда и сидит, всё сидит. Кажется, дремлет по-стариковски. А подойдёшь тихонько, раз – и глаза уже тебя изучают. И внимательно так, и знают о тебе, кажется, то, что ты и сам не знал никогда, или спрятал так далеко, и старался не вспоминать, потому что стыдно… Да и мужики, те, которые помоложе, не только за рыбой, на покос или дрова рубить из дому выходят. Даже и мимоходом, а взглянут на широкий мир – простор и волю. Вот и на дядю Юру тоже в тот раз нашло. И не впервые, конечно.

Подъехал на своем ярко-зелёном мотоцикле к Сашкиному дому. Где Сашка жил, в то давнее время, с отцом, матерью и двумя сёстрами – старшей и младшей. Да как гаркнул с порога:

– Айдате, что ли, хоть в поле. Грузди-то ишо не все измокли.

А надо сказать, уже неделю как устоялась матёрая осень. Не та легкая-ранняя или поздняя, прозрачная, а самая серединная. Лес отяжелел листвой, будто на сносях, вот-вот сбросит её, освободится – застройнеет, даже, вроде, обрадуется. Ночи совсем долгие и такие сырые, что под листвой уже не сохнет за день. А днём леса парят этой сладковатой смесью дыхания прелых листьев и трав. Кое-где поля чернеют вывороченными комьями вспаханного чернозёма.

Сашкины родители, зная, что Юрий, как всегда, настроен решительно, сразу отказались. Отцу что-то нездоровилось, а мама и старшая сестра Нина обставились парящими банками, закладывали туда спелые белобокие яблоки, насыпали по мерке сахар. Закатывали крышки специальным приспособлением и вполголоса, шутя, перебранивались. Вот и вышло, что отправили за последними груздями Сашку.

– Эй, ты, отрок Александр, – позвала Нина, – поезжай, сколько можно этот, как его там у тебя, «Наутилус», что ли, слушать? Разомнись, хватит уже диван давить.

– Саша, и я с тобой, – подскочила младшая сестрёнка – Оксанка.

Сашка нехотя оторвался от изучения разводов белой водоэмульсионной краски на потолке, грубо прервал песню про «Бриллиантовые дороги». Выключил магнитофон со старательно исправленным путем отцарапывания буквы «а» наименованием – «ЭЛЕКТРОНИК». Поднялся.

– Ты, Оксана, пока мафон покарауль, чтобы Нинка не включала, – громко, чтобы все слышали, поручил он сестрёнке. – Куда поедем-то, дядя Юра?

– Нук, бак-то полный, куда-нибудь да доедем, – дядя Юра стоял, загородив дверной проём в сени, в хромовых сапогах, синих спортивных штанах с лампасами и в танкистском шлеме, подбитом мехом, на голове.

Поехали. Где знакомыми путями, а где – без пути по стерне среди рыхлых нетоптаных соломенных куч, исторгнутых жадными нетерпеливыми комбайнами, или подросшей отавой покоса. Дорога осенью может быть где угодно.

Краснокудрые зеленотелые осины еле заметно трепещут круглыми листиками. А листики эти с них стайками, кувыркаясь в воздухе, отлетают на сброшенные раньше, такие же красно-оранжевые. Заваливают потихоньку перезревшую костянку и чахлые травы.

– ЧистÓ выбрано! – восхищается покосами дядя Юра, – давно уж так-то края не окашивают. Экономно, как в стары годы.

– Давай, останавливайся, – кричит, не слыша его, сзади Сашка. – Тут поищем грузди-то.

– Да, ну их, эти осинники. Давай в Барсучий колок поедем. Был там? – кричит, обернувшись, дядя Юра.

– Нет. А далеко?

– Да, не пешком ить, – дядя Юра резко разворачивает мотоцикл и кричит снова, – нигде такого не увидишь. А грузди? Что грузди, они и там такие же.

Дороги на жирном чернозёме, как реки в песчаной пустыне, блуждают. Раздавят такую дорогу в осеннее ненастье или весной в беспутицу, после бурной затайки, по привычке ещё какое-то время ездят по ней, маются. И как-то сам собой находится нетерпеливый водитель – холерик, который возьмет да и свернёт, сочно ругаясь, на загадочную обочину, проедет по траве, и всё, обочина уже не загадочная. За ним проедет ещё кто-нибудь, не сразу, конечно. А уже через пару дней готова новая дорога. Старая же за лето совсем зарастёт, сначала травами-однолетками, потом пойдут сорняки посерьёзней, и так, потихоньку, год за годом, втянется дорога в луг или лес и будет жить уже не дорогой, а колеями.

Мотоцикл вместе с Сашкой кидает с боку на бок, это он переезжает брошенные дороги под углом, стремясь добраться до живой, твёрдой как камень, разорванной сеткой тонких трещинок. Прошлогодняя колея – последнее препятствие, безобразно чернеет между деревянистыми дудками крапивы, лебеды и конопли. Когда выехали, дядя Юра похрустел, переключая ногой передачи, чем-то в нутре мотоциклетного двигателя. Вскоре засвистел в ушах ветер. Сашка огляделся. Взор притягивало какое-то торжественное величие древнего, широкого как речная пойма, лога, с сетью болотец и всё ещё зелёными травами у ручьев, золотящегося местами усохшими тростниками и темнеющего буро-жёлтыми непроходимыми ивняками.

Дядя Юра свернул на обочину и, выдернув ключ зажигания, проворно спрыгнул на землю. Мотоцикл, потарахтев ещё, будто на полуслове, затих.

– Вон там козлики-то летовали, – показал он куда-то в лог. – Озимые недалёко, вот и прикормились.

– А на той-то стороне – погляди! – широко расставив руки, дядя Юра вертел головой, будто охватывая пейзаж в охапку. – Вот бы нарисовать или сфотографировать, как есть! Какая картина бы вышла, а!

Небо ещё не отяжелело, высокое и прозрачное, хотя и не глубокое, как летом. Воздух совсем не остыл за ночь. Греет его прокаленная за лето и тоже неостывшая ещё земля. Блестят золотом соломенные копны, полыхают березняки.

– Давай, дядя Юра, грибы-то посмотрим, – стремится к лесу Сашка.

– Где? Здесь, что ли? Нет, дальше поедем. Тут негрузденное место-то.

Дядя Юра уже заводит мотоцикл. Сашка едва успевает схватить поручень перед своим сиденьем, взрыкнув и выпустив сизый дымок, мотоцикл понёсся краем леса.

– Вон, – показал рукой дядя Юра, – смотри, вырубка. Запоминай, малины-то там бывает! Земляника тоже есть, можно и глубянку найти.

– Давай-ка, вишенье поглядим, – он неожиданно сворачивает влево.

Мотоцикл петляет по наторённой тяжёлыми зерновозами дороге. День вовсе разгулялся, неподвижный воздух висит над сырыми опушками парным маревом. На вырубке за лето тронулись в рост молоденькие берёзки, и лист на них всё ещё зелен. Царствует, пока они малы, краснеющая листвой нарядная черемуха. А под нею и берёзками – неоглядные дебри малины. Кусты кое-где измяты, трава с трудом поднимается на тропках и автомобильных колеях.

– Смотри-ка, людное место. Поездил сюда нынче кто-то, а я вот всё ещё не бывал. А ты запоминай. Тут всем хватит. Знаешь, сколько её обвалилось-то? Центеры, – то оборачиваясь, чтобы было лучше слышно, то снова глядя на дорогу, говорит дядя Юра.

О железное днище коляски часто-часто застучали упоревшие травяные стебли, в лицо Сашке ударил ворох разлетающихся от ударов лёгких пушистых семян. Он закрыл глаза, собрался покрепче ухватиться за поручень. Но мотоцикл неожиданно для него остановился, и Сашка всем весом налетел на дядю Юру и чуть не сбил его, уже балансирующего на одной ноге.

– Ну… Ты, здоровый… Лось, – дядя Юра едва удержался от падения.

– Всё, айда дальше пешком, – он уже действительно шагал куда-то в высокой траве.

Сашка пошёл следом. Под раскидистой березой, старой и частью уже умершей, роскошные ещё совсем недавно папоротниковые веера, все уже побуревшие, сморщились и обвисли. Под ними обнажились трубочки берёсты, оставшиеся от упавших и перепревших когда-то берёзовых сучьев. А травы зеленеют, наслаждаются осенним солнцем, если летнего не видали под папоротниками, то и это в радость.

– Хе-хе! Не добрались до вишенья, – дядя Юра вдруг хохотнул и резко повернул вправо, внезапно хлестнув Сашку по лицу случайной веткой.

Промигавшись от боли, Сашка разглядел на низких кустиках, среди мелкой темной листвы, вишнёвые, до черноты налитые плоды. Подошёл. Попробовал.

– Как садовая! – вслух удивился он. – Я думал, в лесу она мелкая да кислая.

– Не дожидаются спелой-то, – дядя Юра тоже лакомится ягодами, – рвут, едва подкрасится. А не сорвешь – и этой не увидишь. В компот-то всякая сойдет. Да, спелую не в раз и найдёшь.

– А когда же в Барсучий колок-то? – добрав нечастые ягоды, отирая красные от сока пальцы, опять спросил Сашка.

– Сейчас поедем, давай хоть вон тот ещё кустик оберём, – дядя Юра указал на украшенный, как новогодняя ёлка, невысокий вишнёвый куст.

Собрали и с него, и с того, что рядом, а потом ещё с того, который «вон там».

– Ну, не оставлять же. Вишенье да не побрать! Самая ленивая ягода – вишня-то, ну ещё калина, пожалуй, такая же. Вся на виду, склоняться не надо. Стой на месте да бери. Не то, что глубянка, за той поползаешь... – рассуждает, проворно обрывая налитые вишенки, дядя Юра.

– Ну, пойдем, давай, сколько уж её брать-то? – резко заканчивает он, отворачиваясь от куста.

– А, отсюда до Барсучьего колка далеко? – всё заботится Сашка.

– Да, это как-ить поехать. Если уже сжато, то стернёй с три километра, а по дороге, пожалуй, вдвое больше будет. Зимой на лыжах от дому дойдёшь, да и обратно уж пора. В потемках только явишься. Как раз к «Новостям» по телевизору. Пока лыжи приберёшь, собаку покормишь... – объяснял дядя Юра, когда они разворачивали мотоцикл вокруг коляски, чтобы ехать обратно тем же путём.

Осинники уже примелькались, на разбитой в страду дороге трясло, подкидывало на растоптанных гигантскими машинами полях. Места эти Сашка видел впервые, всё казалось одинаковым. Он пытался представить, как всё это могло выглядеть летом – не получалось. Леса казались какими-то неряшливыми. Листья с деревьев опадали как-то некрасиво, кучи соломы были какие-то слишком рыхлые и хохлатые, стерня – неопрятной и местами неприлично зелёной от поднявшегося осота. Хотя, наверно, и там, в родных местах, всё, в общем, было так же?..

– Держись, – не оборачиваясь, крикнул дядя Юра.

Мотоцикл особенно высоко подпрыгнул, глухо долбанул передний амортизатор. Заревел и задымил мотор. И они оказались на ровном и круглом, как монета, покосе.

– Вот и приехали, – убирая в карман выцветшей, скорее всего, голубой когда-то рубахи ключ, сказал дядя Юра. – Сейчас иди за мной.

Лес, в который они вошли, показавшийся с опушки густым и дремучим, будто по волшебству расступился, пропустил их. Дядя Юра всё шёл, Сашка, озираясь, поспевал за ним. Прикрывался рукой от хлёстких ударов распрямляющихся ветвей и молодых стволиков. Среди сплошных зарослей, над землёй, возникло какое-то пустое пространство, над головой же остались всё те же переплетения буро-зелёных и красно-оранжевых древесных крон. А под ними открылся грязно-желтый осыпающийся холмик. Скорее, даже – курган.

– Вот их норища-то, – почти шёпотом сообщил дядя Юра.

– Чьи, барсучьи, что ли? – удивился Сашка.

– Ну, а чьи же?

У подножья кургана Сашка действительно различил большую дыру.

– Пошли, тут у них целый дом многоквартирный, – дядя Юра пробирался куда-то левее норы.

Сашка, приклоняясь, поспешил за ним. Показалась ещё одна нора, затем чуть выше – ещё. От некоторых отходили настоящие дороги, исчезавшие где-то среди осин и черёмухи. Весь холм оказался изрыт норами, пошире или поуже. Одни уходили вглубь земляной кучи под углом, другие, как колодец, вели почти вертикально вниз.

– Вот, смотри, – торжествовал дядя Юра. – Точно, такого-то ещё не видал?

– Нет, не видал, – признался Сашка.

– Знай теперь, тут они и живут. Молодняк рядом строится. Сколько их тут никто не считал.

– А где они сейчас? – шепотом, почти на ухо дяде Юре, спросил Сашка, отступая от ближайшей дыры.

– А кто их знает? Днём спать должны, значит, там, в норах и сидят. Ночью на смену пойдут жир нагуливать. Зимой-то, как медведи же, в спячке, надо жирку-то подкопить. А барсучье сало-то знаешь, как ценится! В аптеке, в городе, больше сотни стоит, на той неделе сам видел. Всякие витамины в нём. От простуды хорошо. На рынке за большие деньги продают в баночках. А умельцы-то – жулики, собачий жир вместо него натакались продавать. Не разобрать, кто не знает дак. А говорят, и его берут. Заболеешь когда оправда, дак за всякое зелье сохваташься…

– А лиса их не трогает? – перебил Сашка, вспомнив, что барсук с лисой, вроде бы, не дружат.

– Может, где и споруются, только тут исконно их – барсуков земля. Сколько помню, всегда они тут жили, и мне ещё дедушка показывал. Тоже, говорит, с детства знал. Не нами Барсучьим колком названо.

Дядя Юра всё ходил и ходил от норы к норе. Всё рассказывал о звере барсуке, о его повадках, случаях с разными охотниками, о мечте заветной завести собаку-норника, чтобы умела по норам лазить и не боялась барсучьих зубов и когтей.

– Он, барсук, так-то воловатый, а если прищучить его – зверь. Кого хочешь задерёт. Вот и собака должна быть злой, чтобы схватила – и насмерть. В журналах пишут, бывали случаи, до того упластаются, схватит собака-то и не отпускает, а барсучина её лупасит когтями, бывает, и до смерти. За ошейник, за поводок, тихонько обоих вытаскивают из норы-то: мертвую собаку и барсука в зубах у неё, – рассказывает вполголоса дядя Юра. – Только вот где их, таких-то собачек, берут?

– Ладно, всё, пошли тихонько. Им, поди, уж на работу пора, а мы мешаем. Топчемся тут, говорим. Может, вон, из кустов за нами подглядывают: «Когда уж их Леший унесёт?». Груздей-то всё ещё не наискали.

Солнце, найдя оконце в сером, незаметно накатившем заслоне тяжёлых туч, пробилось, обнаружив длинные тени деревьев, просвечивая казавшуюся плотной толпу берез и осин. Глаза, ощутив эту перемену, запротестовали. Отказались принимать резкие контрастные краски. Сашка долго щурился, привыкал.

– Эй, брат, дак пора уж и домой, – спохватился дядя Юра, взглянув на часы, – смотри-ка, и не заметили, как солнце повернулось. Сейчас уж всё, никаких груздей не найти.

 

 

*  *  *

 

Сашка теперь совсем вырос, стал Александром Владимировичем. Сидит он в светлом офисе у компьютера и телефона. На прием к нему не всякий ещё и попадёт. Тяжела чиновничья ноша. Работа нервная, неблагодарная. От того и «авторитет» у Сашки растёт не по годам, и щёки румяные со спины видать.

И всё нормально вроде, и оклад, и премии, и прочее «по знакомству». A, только, бывает, что-то потянет Сашку на родину. Проедет он по деревне на новеньком личном авто. До леса съездит. А всё не то... И понял однажды Сашка: «В Барсучий колок надо. По нему тоска эта». Ружьё дорогое «вертикалку» давно уже купил. Всё думал: «Зачем? Который год в сейфе лежит». А, оказывается, для него, для Барсучьего колка всё. И разузнал, что собака эта норная существует, и давно ему известна, и зовётся она таксой. И даже купил щенка на радость жене и детям. «Лазили» с дочкой в Интернете. Нашли, как тренируют таких собак, рекомендации разные. Даже и научили кое-чему щенка.

Наконец, уже в октябре, поехали с другом на служебном УАЗе. Только, как не рыскали по брошенным заросшим полям, не нашли дорогу. И знатоков в деревне уже не осталось. Выпустили каждый с десяток патронов по берёзам, да домой…

А может, и хорошо, что не нашли...

 

 

сентябрь, 2005г.
508 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 19:50 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

https://bettingcafe.ru/bookmakers/
Поддержите «Новую Литературу»!