HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Владимир Мишин

Незваный гость

Обсудить

Сборник стихотворений

  Поделиться:     
 

 

 

 

Купить в журнале за июнь 2022 (doc, pdf):
Номер журнала «Новая Литература» за июнь 2022 года

 

На чтение потребуется 25 минут | Цитата | Подписаться на журнал

 

Опубликовано редактором: Вероника Вебер, 14.06.2022
Иллюстрация. Автор: lupy2002. Название: «Монастырский колодец в Сучевице (Румыния)». Источник: https://www.freeimages.com/es/photo/well-1-1215188

* * *

 

 

 

Щемящая ирония

 

 

Памяти Владимира Мишина

 

Кольцо на дне колодца

 

Не открою америк, если скажу, что пика своей славы настоящий поэт достигает лишь после собственной смерти. Истинный талант – всегда что-то новое, непривычное, часто идущее вразрез с устоявшимися вкусами и потому противоречащее общественному мышлению. Новое на какое-то время лишает стабильности, что не может не раздражать. Необходимо время, чтобы привыкнуть к нему.

Так – во всём. Поэзия не исключение. Даже Пушкин в сознании народа при жизни был только известным поэтом. Великим он стал после смерти. То же произошло и с Высоцким. Его семидесятилетие вызвало такой накал всенародной любви, которой удостоился далеко не каждый классик.

Так стоит ли удивляться, что екатеринбургский поэт Владимир Мишин при жизни был оценён в основном лишь в кругу своих друзей? Стоит! Ибо я не знаю поэта, который, имея такой высокий уровень таланта, был бы настолько неизвестен. При жизни Мишина, а прожил он без малого 47 лет, его стихи появились лишь в нескольких подборках местных газет.

Мне видится образ поэта золотым кольцом, упавшим в колодец. Но я верю, что время поднимет его со дна – как видно, оно уже началось.

 

 

Долгая дорога к известности

 

Уральские патентованные рифмачи при фамилии екатеринбуржца Мишина недоуменно пожмут плечами: кто такой? Среди членов двух писательских союзов он не числится. Значит, решат, один из самодеятельных авторов, а попросту сказать графоманов, которыми кишмя кишит Россия. На том и успокоятся, сладостно ощущая в кармане удостоверение члена союза, где написано и печатью скреплено, что владелец сих «корочек» – поэт.

Но, если кто-то из этих, скажем так, избранных (не будем уточнять, кем и за что) снизойдёт до чтения стихов Владимира Мишина, он вряд ли останется при первоначальном мнении. Человек понимающий, любящий поэзию, если только гордыня не обнесла его высоким глухим забором, осознает, что перед ним поэт российского масштаба.

Ефим Дорош когда-то сказал: литература делается печатанием, вместе с тем не всё, что напечатано – литература. Тем самым он чётко расставил акценты. Пока поэт не издан – находится в непроявленном состоянии. Но почему порой весьма крупные поэты уходят из жизни малоизвестными?

Настоящий литератор пишет по указке сердца, не оглядываясь на господствующую в данный момент идеологию, а потому всегда может прийтись не ко двору власти. И потом, даже если стихи – на нейтральные темы, неизвестному творцу вот так сразу ходу не дадут – всё новое пробивается с трудом. А истинному таланту, как правило, неинтересно заниматься пробиванием своих произведений под девизом: цель оправдывает средства. Он, конечно же, хочет публиковаться, однако у него нет непреодолимого желания обивать пороги редакций, издательств, налаживать связи, заглядывая в глаза литсотрудникам и редакторам.

Да и времени нет, ибо настоящий литератор записывает то, что ему посылается свыше. Это состояние называют мучительным и сладким словом «вдохновение». Оно незнакомо версификаторам, которые нередко обладают большой пробойной силой. Ведь природа, как известно, не терпит пустоты. Обделив каким-то качеством, она даёт другое, которое, так или иначе, позволяет добиться успеха в обществе. Когда-то я написал:

 

Вместо ума – ощущенье ума,

Вместо таланта – пробойную силу,

Поторопившись, природа вложила.

И удивилась эффекту сама.

 

Энергичный, неглупый версификатор всегда знает, как расположить к себе нужного человека. Обладая связями, харизмой, деньгами, стихоплёт может подкупить, если не прямо, то косвенно – так, что редактор и сам не заметит, как продался. Классический пример этому – «Милый друг» Мопассана – бессмертный образ, объясняющий изобилие в журналах произведений, тщетно претендующих на звание талантливых.

Владимир Высоцкий не был издан при жизни по причине идеологической. Владимир Мишин, заставший время, когда жёсткая цензура была отменена, не мог выпустить книгу, так как у него не было средств на издание. Идеологическая удавка сменилась на финансовую, а результат – тот же. Почему не помогли друзья, однокашники, знакомые? Вопрос останется без ответа. Видимо, не осознали в полной мере масштабность живущего рядом поэта. В своём отечестве пророка нет – это сказано давно.

Именно смерть, как ни прискорбно, в полной мере проявляет истинную значимость поэта. Кто-то, часто мелькавший на экранах телевизоров, вдруг остаётся за кадром. А кто-то, наоборот, будучи обделённым вниманием при жизни, после погребения проявляется настолько сильно, что люди ахают: как же не заметили, не уберегли! Это в полной мере относится к Владимиру Мишину.

Самую верную оценку поэту выносит время, которое, говоря языком Бориса Марьева, вымывает пустую породу и оставляет крупинки золота. Тут сразу становится ясно, кто есть кто. А вот когда все минералы находятся в куче, каждый камушек может прикинуться драгоценным.

 

 

Знакомство

 

Я познакомился с Володей Мишиным в 1995 году – через свою приятельницу, работавшую с ним. Началось с того, что она прочла мне его стихи, которые не оставляли сомнения в высоком профессионализме автора. Вскоре заочное знакомство переросло во встречу.

Первое моё впечатление о Мишине – человек обеспеченный, хорошо вписанный в жизнь. Приехал на собственном автомобиле, поставил на стол недешёвые вино, закуску. Присутствующие женщины смотрели на него восхищёнными глазами. Счастливая судьба!

Однако позднее я понял, что впечатление это обманчиво. Мишину было тогда 36 лет. Он имел диплом архитектора, а трудился в рекламном агентстве. Написал к этому времени уже большую часть своих стихов, но не издал ни одного сборника. Понятно, что на сатириков (ирония сквозит в большинстве стихов Володи) советская власть смотрела через прищур, как через бойницу. Однако после перестройки-то, когда тоталитарный строй остался в прошлом, что мешало выпустить сборник за свой счёт? Причина оказалась банальной – та, с которой сталкивается любой пишущий, не имеющий богатых родителей и не обладающий хваткой предпринимателя.

После первой встречи мы не виделись с ним девять лет. Возможно, больше и не встретились бы. Да остались у меня его стихи (в трёх самодельных тетрадках и в подборке, опубликованной в областной газете «На смену!» за 12 октября 1993 года), которые я читал и перечитывал. Всё старался, как обещал Володе, куда-нибудь пристроить – опубликовать. Но ничего не получалось.

Наконец дело сдвинулось с мёртвой точки – стихи Мишина с моей подачи отобрал и опубликовал в «Воскресенье» Евгений Лобанов, бывший создателем и редактором названного альманаха. Я начал разыскивать Володю, чтобы сообщить ему об этом. По телефону, который раздобыл, обойдя множество знакомых, пригласил его в Дом Пушкина – на очередное заседание «Бард-кухни». Там и встретились во второй и последний раз. Владимир держался очень скромно. Даже отказался читать свои произведения, сославшись на нездоровое горло. За него это сделал я.

Вот такая короткая история. Однако убеждён, что жизнь стихов Владимира Мишина будет длинной. Рукописи не горят, сказал в своём бессмертном романе Михаил Булгаков. Он имел в виду, конечно же, рукописи, которые излучают свет таланта. Этому условию отвечают стихи Володи.

Вопиющее несоответствие между высоким уровнем таланта поэта и узостью его признания не может оставить равнодушными чувствующих Слово людей, которые соприкоснулись с творчеством Владимира Мишина. Евгений Лобанов подготовил его книгу стихов «Как ни странно, но – хочется жить», проделав огромную работу как составитель и редактор. В оформлении этого первого поэтического сборника поэта приняли участие (также бескорыстное) Марина Лихоманова, Нелли Журавлёва.

Финансовую помощь в издании книги оказали участники «Бард-кухни», существующей и сегодня при библиотеке им. Герцена, а также работники отдела ЭМЗ ЗАО «Тяжпромэлектромет» и бывший директор Издательского дома «Винталия» Родион Винокуров. Позднее я издал сборник Мишина «Слепой жонглёр», куда вошло в три раза больше стихотворений, чем в первой книге. Оплатили пополам с его сестрой.

 

 

Высокоградусный коктейль

 

Владея техникой стихосложения, нередко применяя изощрённую строфику (ткань, из которой «пошиты» стихотворения Мишина – всегда высшего сорта), он имел, к тому же, острый глаз, позволяющий видеть изнанку общества, человека (в том числе самого себя) и говорить об этом с такой щемящей иронией, что нередко сквозь плёнку смешного маячит бездна трагического. Это свойство настоящего таланта сатирика: смех сквозь слёзы.

Ирония, как правило, помогала Володе уйти от пафоса, мелодраматизма. И вот эти два потока – юмор и трагизм – создают, образно говоря, такой высокоградусный коктейль, который не может не пьянить.

Юмор ради юмора – пустая водичка, сатира без юмора – сухая ложка, которая, как известно, рот дерёт. Сила Булгакова и Жванецкого в том, что они философы, чьи концепции приправлены комическим соусом, отчего эти блюда становятся вкуснее и легче усваиваются. Та же манера самовыражения характерна и для Мишина.

Строки его стихов жестки, метки: «О том, что ты ничтожество, услышать не зазорно, но / Уж только не от большего ничтожества, чем ты». Они блистательны своей пародийностью, оборачивающейся поразительной проникновенностью в суть вещей, отношений: «Поэт в России больше, чем поэт! / Но – меньше, чем электрик или дворник». Или: «…башни кремлёвские, как караульные вышки, / Державу делили на собственно кремль – и острог».

Коктейль из лирики, иронии и трагизма в стихах Мишина порождает высокий градус:

 

Посади меня в землю, зарой по колено в неё,

Утопчи и полей ключевою холодной водицей.

И пока не привьюсь, проследи, чтоб меня вороньё

На корню не склевало бы в духе вороньих традиций.

……………………………………………………………

И я буду цвести, как другие деревья вокруг –

Обрастая листвою, корою и доброй молвою…

Посади меня в грунт, посади поскорее, мой друг!

А не то посажу себя сам – только вниз головою.

 

Самоирония Мишина остра, безжалостна:

 

Полжизни назад я впервые взял в руки гитару –

И трём безобидным аккордам учусь до сих пор.

Руками, случалось, махал, подражая Икару,

За солнце по глупости красный приняв семафор.

 

Мишин – тонкий лирик-пейзажист. «Кисть» его иронична, но она рисует картины, которые видятся:

 

Прошёл февраль, а вместе с ним зима

(три раза постучу по табурету) –

И исхудавший камикадзе-лёд

Сверзается, раскалываясь, с крыш.

Их расправляют сонные дома,

Как плечи, поворачиваясь к лету

Всем корпусом. И у окошка ждёт

Прилета с юга Карлсона – Малыш.

 

Нередко трагизм поэта сбрасывает платье иронии, и тогда чувство тоски захлёстывает с головой: «Я устал ничего не иметь, / Кроме имени, пайки и срока». Интонация его поэтической речи доверительна, порой нервна, но всегда внятна в отличие от авангардизма, заполонившего отечественную поэзию. Модные сейчас поэты, рифмующие по принципу: чем непонятнее, тем талантливее, – тасуют, образно говоря, карты под столом; Мишин играет в открытую и выигрывает, ибо у него в руках козыри, сданные Богом.

 

 

Философская глубина

 

Владимир Мишин не из тех поэтов, которых принимают сразу и на ура. Я читал одно из лучших его стихотворений «Дорожная притча-быль» поэтам, пишущим профессионально, и не вызвал ожидаемого эффекта. Один сказал: неплохое начало, а в целом слабо. Второй заявил: очень длинно. А третий отметил, что не нужен конец.

Думаю, не лишним будет сделать здесь анализ данного стихотворения, ибо оно написано в типичной для Мишина манере.

В начале стихотворения остроумно и чётко вырисована обстановка вокзала, атмосфера ожидания и скуки его обитателей. Типы даны несколькими мазками, но они настолько выразительны, что эти люди видятся. Далее скользящая камера, выхватывающая за кадром кадр, переходит от общего плана к крупному, сосредотачиваясь на двоих пассажирах – мужчине и женщине, которые встречаются глазами. Между ними возникает нечто большее, чем просто любопытство скучающих людей. У мужчины появляется желание подойти, познакомиться, однако его сдерживает не только робость, естественная в таких ситуациях, но и возраст, и ощущение собственной несвободы: «…осталась дома дочка, а у дочки мама есть».

Мужчину одолевают противоречивые чувства, в результате чего он остаётся на месте, пока наконец не прибывает поезд, который ожидает женщина, и она удаляется. Эти пассажиры наблюдали друг за другом чуть менее трёх часов. Автор даёт ситуацию в развитии, говоря о том, что происходит около пяти, в шесть, в семь и около восьми часов – когда незнакомка удаляется.

Досада мужчины – на сложившиеся обстоятельства, на собственную нерешительность – вырывается несобственно-прямым возгласом: чёрт возьми! Чувства женщины остаются «за кадром», но раз они обменивались взглядами, значит, Он был Ей небезразличен. И жест дамы перед уходом: «потуже пояс затянула», –  в данной ситуации неоднозначен.

Поезда увезут их в разные города. И, скорей всего, эти люди никогда больше не увидятся. Но у мужчины останется чувство утраты. Он будет вспоминать незнакомку, думать о том, что, возможно, встретился со своей судьбой и… прошёл мимо.

Данное стихотворение, рассказывающее о мимолётной встрече мужчины и женщины, чей интерес друг другу не вылился во что-то большее, перерастает в философскую проблему утраченных возможностей, где отношение полов – в общем-то, и не главное, только частность. Наши нерешительность, трусость парализуют нас, лишая порой счастья. И ворона, о которой автор говорит в начале и конце стихотворения, присутствует в нём неслучайно. Она хотела сыра, даже клевала, приняв за него силикатное стекло, однако не сумела удержать в клюве «посланный ей богом кусочек». Герой стихотворения также не сумел воспользоваться посланной ему, возможно, свыше, встречей.

Это концепция, скелет, но в какое роскошное тело он заключён! Однако мои уважаемые коллеги (возможно, из-за восприятия на слух, к тому же моего несовершенного чтения) ничего этого не ощутили.

 

 

«Моложавая дама»

 

Говорить о мастерстве поэта, аргументируя отрывками его стихов, – дело неблагодарное. Вычлененная часть тела, пусть даже самая лучшая – мертва. Мишина нужно читать целиком и перечитывать. И всё же приведу один небольшой отрывок из большого стихотворения о смерти:

 

Когда чешуёй перламутра

Уляжется вьюг круговерть,

В одно непрекрасное утро

Придёт и ко мне моя смерть –

Ещё моложавая дама,

Беззубая не по годам.

И я ей остатки Агдама

В немытом стакане подам.

 

Далее идёт весьма длинный и занятный перечень тем, на которые поэт хотел бы поговорить со смертью. Всё кончается его побегом от «визави», что, напившись, уснула, «под черепом вдруг по-турецки / Две кости, как шпаги, скрестя».

Лирический герой сбежал «в валенках на босу ногу». А позднее сам автор шагнул навстречу смерти с 12 этажа – так сложились обстоятельства его жизни…

Встреча тела с «моложавой дамой» состоялась. Это случилось в октябре 2005 года, за двадцать дней до дня рождения поэта. Ему исполнилось бы сорок семь. А незадолго до этого трагического события, в феврале, я написал стихотворение, которое, сам не знаю почему, посвятил Володе Мишину:

 

И зазвучат…

 

            Владимиру Мишину

 

Нам не чудить в последнем вираже.

И силы есть, да нету интереса.

Ещё себя не исчерпала пьеса,

Но дрогнул тёмный занавес уже.

 

Ещё чуть-чуть и понесут цветы.

В глаза совой косматой вечность глянет.

И зазвучат, безлики и пусты,

Слова слащавые – прощальный глянец.

 

Как всегда, я прочёл новое произведение жене, и она сказала: «Ты что делаешь? Он же тебе почти в сыновья годится! Раз уж вылилось такое мрачное стихотворение, так посвяти хотя бы сверстнику».

Для меня самого моё решение было загадкой. Ведь и друзьями мы с Володей не успели стать: всего-то встречались два раза. И всё-таки почему-то это посвящение я оставил. Слава богу, что не успел прочитать восьмистишие Мишину. А то бы на всю оставшуюся жизнь не избавился от ощущения, что, возможно, подтолкнул его на уход из жизни.

Владимир Мишин шагнул с двенадцатого этажа… Но душа разбиться не может. Она, по образу и подобию Господнему, творившая свой мир, ушла в другое измерение – туда, где нет ни денег, ни конвойных всех мастей, ни болей…

Предлагаю для знакомства подборку стихотворений Владимира Мишина. Не уверен, что выбрал лучшее, самое характерное. Остаётся надеяться, что это не будет единственной публикацией стихотворений Володи в журнале «Новая Литература».

 

Владимир Зюськин

 

 

 

Незваный гость

 

 

Псевдопародийное

 

Дурная у поэта голова

(уж что кому назначено судьбою):

в неё приходят всякие слова,

как правило, рифмуясь меж собою –

слагаясь в строчки, строфы – а потом

в отдельные стихи, венки, поэмы.

И шевелит поэт беззвучно ртом

(как рыба, что со дня рожденья нема),

сонеты повторяя на ходу

в который раз уже, опять и снова,

чтоб, не дай бог, упав на скользком льду,

не обронить нечаянного слова.

И, принеся сей груз к себе домой,

пройдя притом шестью кругами ада,

с пером в руке уходит на седьмой,

что освещает тусклая лампада –

пока не отключат средь ночи свет

(к примеру – с понедельника на вторник)…

 

Поэт в России – больше, чем поэт!

Но – меньше, чем электрик либо дворник.

 

 

 

Сегодняшние заботы

 

 

            Задержимся на цифре 37! Коварен Бог –

            Ребром вопрос поставил: или-или...

             (из В. Высоцкого)

 

Я всё реже пишу –

если можно назвать писаниной

раз в два месяца сто

жалких строчек в случайную ночь.

Так украдкой лапшу

ест татарин с нежирной свининой,

проливая на стол –

чтобы днём в ступе воду толочь.

 

Я всё реже пишу.

Впрочем, я никому не обязан

рифмовать на-гора

мегатонны словесной руды.

Слава карандашу,

что узлом (будто галстук) завязан

на гортани пера –

вот теперь далеко до беды.

 

Я всё реже пишу.

Но и пью я значительно реже:

может статься, что тут

есть обратно-причинная связь.

Мне теперь не до шу-

ток – тем паче, что шутки всё те же.

Вон и Го́спода чтут,

на распятье окна помолясь.

 

А пристало ль ежу

шевелить шевелюрой в утробе

узкой норки? И то –

мне без году уже тридцать семь…

Я всё реже пишу –

у меня нынче новое хобби:

караулить авто

от таких, что не пишут совсем.

 

 

 

Бродячий цирк

 

 

На задних лапках, как собачки, лошади –

афишами заклеен весь забор.

В Заборске-городке, на Старой площади,

бродяжка-цирк раскинул свой шатёр.

 

Он завтра начинает представленьице,

с дороги отдохнув едва-едва.

И краткий текст скупого объявленьица

округе всей поразнесла молва,

 

добавив отсебятинки, как водится, –

мол, будут чудеса – так чудеса:

слепой жонглёр, свинья-канатоходица

и… с петушком живущая лиса.

 

И в чудеса не верящая публичка

придёт на представленье всё равно,

не пожалев ни времечка, ни рубличка,

поскольку опротивело кино.

 

Ну, а пока за пыльными кулисками –

там, где пожарник – козырной король, –

тапёры репетируют с актрисками

уж на зубок замученную роль,

 

учёный кот поёт с чужого голоса,

бичует маг беспомощность руки,

воздушная гимнастка бреет волосы,

а акробат считает синяки.

 

Состарившись от времени, от бега ли,

лошадки бьют без устали челом –

всю жизнь свою они по кругу бегали

и больше не умеют ничего.

 

Приблудный и безродный пёс-заморыш

за пайку дармовую лебезит.

И спившийся ещё в утробе сторож

втихую пропивает реквизит.

 

Всё просто. Лишь неясно, кто на привязи:

иль люди, иль животные? И то,

куда ещё судьба их завтра вывезет,

не знает и хозяин шапито.

 

Когда бы знала публика, как хочется

Всё бросить – и… уехать далеко.

И лишь в своём углу от смеха корчится

ковёрный шут в сиреневом трико,

коварный шут в сиреневом трико.

 

 

 

Тезисы к автобиографии

 

 

1.

Полжизни назад я был ровно в два раза моложе,

в три раза бледнее (во столько ж прыщавее) унд

за двадцать секунд занимал я прокрустово ложе

в стандартной казарме – всего-то за двадцать секунд.

Полжизни назад я носил сапоги и портянки,

и делал зарубки штыком на казённом ремне;

и с чьей-то женой как-то раз целовался по пьянке –

что тоже не делает чести ни ей и ни мне.

Полжизни назад я имел ограниченный опыт

сношения с дамами, если так можно сказать –

ведь в час, когда дамы со мной снисходили на шёпот,

не то чтобы сло́ва – не мог я и лыка связать.

Полжизни назад я не думал о жёнах и детях,

считая, что всё это так от меня далеко –

сначала учёба, потом самолёты, а в-третьих…

уже остальное. И всё получалось легко.

 

2.

Полжизни назад я за спичками вышел из дому,

не зная ещё, что обратно уже не вернусь,

покинув родных, раскладушку и дочь управдома –

полжизни спустя я покаялся, но не винюсь.

Полжизни назад я писал многотомные письма,

и тем они были длиннее, чем больше забот

имелось помимо; а нынче сего атавизма

едва ли две строчки на круг наскребётся за год.

Полжизни назад я был меньше подвержен привычке

курить перед сном, натощак или вместо еды;

и не откликался на свист, междометья и клички,

не стригся годами и вовсе не брил бороды.

Полжизни назад я читал многотонные книжки,

хоть толику смысла пытаясь узреть между строк.

Да башни кремлёвские, как караульные вышки,

державу делили на собственно кремль и острог.

 

3.

Полжизни назад я хоккейной орудовал клюшкой,

футбольным мячом и неплохо стоял на коньках;

мне облако утром являлось обычной подушкой

на память о том, как я ночью парил в облаках.

Полжизни назад я впервые взял в руки гитару

и трём безобидным аккордам учусь до сих пор;

руками, случалось, махал, подражая Икару,

за солнце по глупости красный приня́в светофор.

Полжизни назад я совсем не владел иностранным,

а впрочем, я в нём не секу и в текущем году,

за тем исключением редким, что образом странным

запомнил я «битлз форэва» энд «хау ду ю ду».

Полжизни назад я ходил в подающих Надежды –

их было так много, что сам я запутался в них;

они уместились, наверное, где-нибудь между

моих сочинений про Золушек и Кабаних.

 

4.

Полжизни назад я имел безусловные шансы

прожить ещё столько же (в чём не уверен уже);

из о́кон своих наблюдал я идущих на танцы –

и жил-то я, кстати сказать, на втором этаже.

Полжизни назад в шевелюре – не то чтобы пяди

и пряди седой, а хотя б одного волоска!

Любимых зачем-то бросал, а женился на б…ди;

развод оказался смешон, да и шутка плоска.

Полжизни назад я имел неразборчивый почерк,

где всё, кроме точек, сходило вполне за обман;

и все-то полжизни вмещались в полдюжину строчек,

а нынче уже набежало на целый роман.

Полжизни назад я полжизни бы о́тдал за право

взглянуть на полжизни вперёд хоть единым глазком –

туда, где я вечером пью вместо кофе отраву

и с тумбочки пыль вытираю вчерашним носком…

 

 

 

Экспромт о вечном

 

 

Порой не удивительно уже:

кого ни встретишь – непременно третий.

Как муторно, как пусто на душе –

не то что рифм, нет даже междометий!

 

Усталости известная печать

наутро искажает наши лица.

С листом бумаги – тяжело начать.

С бутылкой – нелегко остановиться…

 

 

 

Сколько лет, сколько зим…

 

 

            Китманову Лёше

 

Если паспорт не врёт, мне ещё тридцать шесть –

это лет, ну а зим – тридцать семь…

На локтях и коленях повытерлась шерсть,

а скорей – не бывало совсем;

прибывает заметно в полку седины,

в батальонах и ротах – морщин;

а вот шрамов не густо – и те не видны,

и других украшают мужчин.

 

Потерялась в пути половина зубов –

сколько зим позади, сколько лет –

и грядёт рацион манных каш и супов,

простокваш и морковных котлет;

утеряли суставы упругость свою

и скрипят, что дверная петля;

и в горячую воду я ноги сую

не одной только свежести для.

 

Засолились все до одного позвонка –

сколько лет позади, сколько зим –

а кишка, что была изначально тонка,

истончала донельзя; за сим

знать даёт по утрам о себе геморрой

плюс довольно сомнительный стул;

и последний румянец сошёл со второй

из уже заострившихся скул.

 

Зарастают бурьянами уши и нос –

сколько лет, сколько зим позади –

и укусы шмелей, скорпионов и ос

всё чувствительней в левой груди;

и уже не доходит почти алкоголь

до желтушного мозга ногтей;

и тревожит ночами фантомная боль

нерождённых идей и детей.

 

Если печень не врёт, мне уже тридцать семь –

это зим, ну а лет – тридцать шесть…

Я немного хлебну и чего-нибудь съем –

было б только желание есть;

а сначала скажу обязательный тост,

облачив его в якобы стих:

дай мне, боже, – хотя бы – уйти на погост,

когда счёт уравняется их.

 

 

 

Февральский сон

 

 

            Памяти Саши Башлачёва (1960–1988)

 

Вьюга стихла, коль небо не врёт,

потеплее укутаем ноги

и помчимся – ногами вперёд

по давно не торённой дороге.

 

К чёрту мысли – авось да небось,

к богу домыслы – абы да кабы,

и кикиморой санная ость

будет жутко скрипеть на ухабах.

 

То ругаться, то носом клевать

будет вечнонетрезвый возница

(успевая на кнут поплевать)

и парок над лошадкой клубиться,

 

и, как маятник, спутанный хвост

об оглобли ледышками тренькать.

И на каждую тысячу вёрст

попадётся одна деревенька,

 

где всего-то четыре избы,

чьи сугробами крыши обвисли,

и столбом будет – дым из трубы,

а под крышею – дым коромыслом.

 

Может, в пятой, а может, в шестой –

но в одной из заснеженных «пагод»

остановимся мы на постой,

может, на день, а может, и на год.

 

К чёрту мысли – небось да авось!

К богу домыслы – кабы да абы!

Тут незваный в диковину гость,

но всегда хлебосольные бабы,

 

тут до одури пьют мужики

вековое дурманное зелье,

как везде – на помине легки,

но зато тяжелы на похмелье.

 

И когда протяну я стопы,

прикорнув рассечённою бровью,

наконец вековые клопы

угостятся нездешнею кровью,

 

за стеной будет вьюга опять

и опять мне дорога приснится:

то ругаться, то носом клевать

будет вечнонетрезвый возница…

 

 

 

Меланхолическое

 

 

Ещё одной зимы не пережить…

И дело не в деньгах и не в евреях –

да пусть хоть вся бесчисленная жидь

отвалит мне по сотне шекелей.

Проблема не в отсутствии угла –

я мог бы спать, как бомж, на батареях

районного котельного узла

(под Божьим небом места нет теплей).

 

Ещё одной зимы не пережить.

Беда не в пошатнувшемся здоровье –

я не привык по десять дней тужить

над бледностью больничного листа.

И горе не в двуличности людей –

всё век жуём с покорностью коровьей,

а корчим вольнодумных лебедей

от кончиков рогов и до хвоста.

 

Ещё одной зимы не пережить.

И корень зла не в ёмкости калорий –

я в памяти сумел бы освежить

сто тридцать блюд из хлеба и воды.

Преграда не в пределе возрастном –

меня, похоже, в ЗАГСе накололи,

и я ищу подолгу перед сном

следы потенциальной бороды.

 

Ещё одной зимы не пережить.

Причина не во вспышке эпидемий –

я б мог, наверно, толстый том подшить

различных справок в том, что я привит.

И следствие не в страхе за любовь –

в природе не бывает привидений

(и тон дурной – зарифмоваться в «кровь»,

но что поделать, коль душа кровит).

 

Ещё одной зимы не пережить.

И суть не в том, что мизерно желанье –

я б мог ещё примером послужить

для тех, кому неведомо оно…

По прихоти Всевышнего Творца

вся наша жизнь есть тест на выживанье –

и выдержать экзамен до конца,

как правило, не каждому дано.

 

 

 

37-е декабря

 

 

Так бывает: захочется пить –

так уж пить непременно из бочки.

…Я устал ничего не любить,

кроме родины, лета и дочки.

Над плитой – в три ряда ползунки,

как линялые шкурки овечек.

…Я устал на чужие звонки

отвечать, будто автоответчик.

 

Тает в небе луны каравай;

всходит солнце, заплывшее жиром.

…Из норы выползает трамвай –

я устал быть его пассажиром.

Между делом кончается век

календарный, трясясь по ухабам.

…Я устал имитировать бег

по делам, магазинам и бабам.

 

Пёстрый холст циркового шатра

издевается каждою гранью.

…Я устал унижаться с утра

перед всякой законченной дрянью.

Непопутные волны «Арго»

отнесли к берегам Иудеи.

…Я устал ненавидеть того,

кого должен жалеть по идее.

 

Постовой в мушкетёрском плаще

на морозе нелеп, но опрятен.

…Я устал отмываться вотще

от родимых и солнечных пятен.

Облака – тяжелее свинца,

только красно-коричневой масти.

…Я устал повторять без конца

«извините», «до завтра» и «здрасте».

 

В тесной ванной, похожей на склеп,

точит ржа закалённые трубы.

…Я устал пережёвывать хлеб,

измельчая последние зубы.

Холодильник, как спящий медведь,

час от ча́су вздыхает глубо́ко.

…Я устал ничего не иметь,

кроме имени, пайки и срока.

 

Белый рой возвратившихся мух

вновь усыпал сосулечье вымя.

…Я устал разговаривать вслух

с убеждёнными глухонемыми.

За подкладку запавшая медь

на ошейнике – чем не камея?

…Я устал ничего не иметь –

и устать-то, как след, не умея.

 

Дело – серую му́ку молоть

из муки́ – легче лёгкого пуха.

…Я устал укрощать свою плоть,

повинуясь велению духа.

Из воды ж – как её ни толочь –

не получится снежная пудра.

…Я устал укорачивать ночь,

засыпая под самое утро.

 

И на тысячу вёрст впереди

маршируют шеренгами будни.

…Я усну – ты меня разбуди

в сорок восемь часов пополудни,

нанизав на фитиль позвонки

завалявшихся в тумбочке свечек.

«Вечер добрый», на ваши звонки

отвечать будет автоответчик…

 

 

 

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в июне 2022 года,
оформите подписку или купите номер:

 

Номер журнала «Новая Литература» за июнь 2022 года

 

 

 

  Поделиться:     
 

507 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 12:03 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Актуальный рейтинг букмекеров России
Поддержите «Новую Литературу»!