Всё будет хорошо

На чтение потребуется 10 минут | Аннотация | Скачать: doc, fb2, pdf, rtf, txt | Хранить свои файлы

 

 

 

Звонок. Открываю дверь. За дверью – красавица-молодка лет тридцати с небольшим, точёная фигурка, облегающее красное платье-мини открывает загорелые красивые ноги, в глубоком декольте – пышная грудь. Макияж, все дела. Улыбаюсь красавице: «Вам кого?»

– Мне – вас, – отвечает строго. – Меня Любовь зовут.

– Любовь – это прекрасно. Приятно, когда в дом приходит любовь, – радуюсь я, распахивая дверь шире, – входите.

Входит. Стоит посередине прихожей, оглядывается.

– Да вы в комнату проходите. Вон туда. А я быстренько на кухню, у меня там блинчики жарятся. Выключу плиту.

Возвращаюсь к красавице через пару минут. Она сидит в кресле, нога на ногу, локоточки на подлокотниках, спина изящно выгнута, как у кошки перед прыжком. Чувствуется, что предстоит серьёзный разговор. Что ж, поговорим.

– Чай? Кофе?

– Нет. Ничего не надо.

– Хорошо. Я так понимаю, что у вас разговор ко мне имеется. Слушаю. Меня зовут Надежда Петровна.

– Я знаю. Я про вас всё знаю.

– Да? – искренне удивляюсь я. – Надо же. А я вот про себя далеко не всё знаю. Вы потом расскажите мне про меня подробно, ладно? Мне просто интересно. Особенно любопытно узнать своё будущее.

– Охотно расскажу про ваше будущее: очень скоро от вас уйдёт муж.

– Сергей? Хм. И куда же он уйдёт?

– Ко мне. Я его любимая женщина.

 

– А… – наконец доходит до меня. – Вы – его любимая женщина. Понимаю. Знаете, а я тоже его любимая женщина, по крайней мере, он сам так говорит. Надо же, какое совпадение. Слушайте, Любовь, а давайте по этому поводу выпьем.

– Вы что? Не буду я с вами пить. Вот ещё.

– Да вы не пугайтесь. Я же не предлагаю вам напиться. Так, чисто символически – по глоточку за знакомство. – Я иду на кухню за вином и бокалами. Возвращаюсь. Красавица Любовь по-прежнему восседает в кресле, локоточки на подлокотниках, нога на ногу, спина как у кошки перед прыжком. Я ободряюще улыбаюсь ей, ставлю на стол бутылку и фужеры. Наливаю на донышко в фужеры, иду к гостье.

– Давайте, Любовь, за знакомство, – протягиваю ей фужер.

– Не буду я с вами пить, – непрекословна Любовь.

– Ну, как хотите. – Я выпиваю из своего бокала, поясняю: «Это я за знакомство», выпиваю из другого: «Это я по поводу повода вашего прихода».

 

– Итак, Любовь, – я сажусь в другое кресло, – вы пришли забрать моего мужа.

– Именно. Тем более что он уже практически мой муж. Осталось только оформить всё документально. Он любит меня, а я его. Любовь – это главное в жизни. Поэтому мы должны быть с ним вместе. Я как-то говорила об этом с ним, и он в принципе согласился.

– Прекрасно, – радуюсь я, – сейчас мы с вами, Любовь, всё вместе сделаем.

– Что сделаем?

– Мы вместе соберём вещи моего, пардон, вашего Сергея. Потом вызовем такси, и вы всё увезёте.

– Так… вы согласны, что ли?

– А что мне остаётся? – смеюсь я. – Давайте, голубушка, сразу и приступим. В том шкафу все вещи и предметы мужского туалета выгребайте. А я в спальне всё подберу. Поехали. Цигель, цигель, ай-лю-лю!

 

«Ветка сирени упала на грудь, миленький мой, ты меня не забудь. Миленький мой, ты меня не забу-удь! Ветка сирени упала на грудь», – пою я, доставая стопочки мужских отглаженных рубашек из шифоньера. Так, светлые летние брюки, летние джинсы, утеплённые джинсы. Носки. Трусы, плавки, футболки. Носовые платки. Джемпер. Ещё джемпер. В нижнем ящике – электрическая бритва. Три кожаных ремня. На вешалке – пёстрая гроздь галстуков. Костюм выходной. Ещё костюм. Ещё. Ветровка. Куртка демисезонная. Куртка зимняя кожаная. Так, что ещё? А где его чёрный японский зонт? Вот он, голубчик. – «Миленький мой, ты меня не забу-удь! Ветка сирени упала на грудь!»

Является Любовь.

– Что, уже всё собрали? – удивляюсь я, – Быстро вы. Надеюсь, ничего не пропустили? Там в тумбочке под телевизором документы. Мои оставляете, его забираете! – командую я. – Цигель-цигель! Ай-лю-лю!

«Ветка рябины не тонет, плывёт. Миленький душу на ленточки рвёт. Миленький душу на ленточки рвё-ёт! Ветка рябины не тонет, плывёт».

– Надежда Петровна, – прерывает мою самозабвенную арию Любовь, – а почему вы так быстро согласились отдать мужа мне?

– А что такое? Разве вы не рады?

– Нет, я рада, конечно. Только…. Непонятно как-то. Я думала…

– Вы думали, что я буду рыдать, кричать, драться за него, вас выгонять, да? Нет, милая. Зачем мотать нервы себе и вам? Зачем устраивать спектакли, если всё уже решено. Глупо. Там, на кухне, бокал рыжий с изображением тигра – его тоже берите. Это Серёжин любимый, внучка подарила на день рождения.

 

Расправившись с шифоньером, достаю с антресолей фотоальбомы. Пролистываю, вынимаю все фото, где Сергей. Получается приличная стопка. Аккуратно складываю в пакет.

Снова является Любовь.

– Надежда Петровна, я что подумала, ведь это чисто моя инициатива – насчёт переезда Сергея ко мне. А вдруг он будет возражать?

– Да ни в коем случае! Как он может возражать против переезда к такой красавице, да ещё по имени Любовь? К любимой и любящей женщине! Он будет только рад. – Решительно рассеиваю я её сомнения. – Сейчас мы всё сложим в одно и вместе посмотрим, не забыли ли чего. Берите вот это, я вот это, и понесли в зал.

Мы переносим вещи в зал, складываем на диван. Вместе с тем, что уже приготовила Любовь, получилась приличная куча: весь диван завален с горою.

– Инструменты! – кидаюсь я к кладовой. Так, ящик с инструментами, электродрель, набор свёрл. Ещё ящик с разными железяками. Коробочка с гвоздями и шурупами. Кажется, всё.

– Кажется, всё! – подвожу я итог, после того как перенесла все железки к дивану.

– Надежда Петровна, может, я всё же несколько поторопилась? Давайте, я сначала поговорю с Сергеем? Хотя бы по телефону.

– Это совершенно лишнее! Вы согласны, Сергей тоже, я не возражаю. Всё нормально. Сейчас я принесу пакеты, баулы, мешки – будем паковать.

«Ветка акации бьётся в стекло. Счастье стучалось, да мимо прошло. Счастье стучалось, да мимо прошло-о! Ветка акации бьётся в стекло».

 

Мы ловко и аккуратно пакуем вещи в четыре руки. Работа спорится. Время от времени я, вспомнив что-то ещё, убегаю то в спальню, то на кухню, то на балкон, то в прихожую, то в кладовку – как птица в клювике несёт в родное гнёздышко червячка или травинку, так и я всё несу и несу к дивану то флешку, то фотоаппарат, то зубную щётку и пену для бритья, то тапочки, то гаечный ключ, то кроссовки, то зажигалку с пепельницей.

Уф. Кажется, всё. Упс! Новый ноутбук! Любимая игрушка моего мужа, пардон, бывшего мужа.

– А вот в этом пакете, Любовь, его грязные вещи, не успела постирать, так вы уж сами.

– Да нет уж, не возьму.

– Да нет уж, возьмите. Чтобы не было потом причины ни ему, ни вам сюда возвращаться. Ну что, вызываю такси?

– А… можно чаю?

– Можно.

 

Пьём чай на кухне. С блинчиками.

– Я его люблю, – доверительно рассказывает мне Любовь. – Он очень хороший. Он умный, тонкий, великодушный, заботливый, внимательный, весёлый и щедрый. Он знаете какой? Он…

– Знаю, – киваю я, – грубый, ленивый, молчун, неряха, невнимательный. Никогда не вспомнит ни про мой день рождения, ни про восьмое марта. Жмот и скряга, каких мало. А ещё у него пунктик – помешан на чистоте, везде ему бардак мерещится, достал меня уже своими придирками. Это он в отца пошёл, тот таким же был.

– Не может быть! – не верит Любовь. – А может, я ошиблась адресом? Напутала? Может, ваш Сергей – это вовсе не мой Сергей.

– Никакой ошибки. Всё правильно. Вы ведь шли к Надежде Петровне, а я и есть Надежда Петровна.

– Но почему тогда он такой разный?

– Вы не переживайте, Любовь, – успокаиваю я её, – меня он разлюбил, а вас полюбил. Потому и отношение такое разное. У вас всё хорошо будет. Ещё добавки?

Любовь задумчиво кивает. Доливаю чаю, докладываю блинчики.

 

– Вкусные, – хвалит Любовь. – А вот я готовлю не очень.

– Ничего. Он ведь неплохо зарабатывает. Будете в ресторанах питаться или наймёте домработницу. Это не главное. Главное в жизни – любовь!

– А почему вы сказали, что вы тоже его любимая женщина? Это он так вам говорил?

– Редко. Только в минуты хорошего настроения. А они у него случались нечасто. Вернее, на людях он сама вежливость и душевный, приятный человек, а дома совсем другой – раздражённый, замкнутый, злой, всегда всем недовольный, ничем ему не угодишь. Он из тех, кто несёт в дом весь негатив, что накопил за день, чтобы обрушить всё на близких, то есть, на меня. Но это потому, должно быть, что я ему надоела, стала раздражать. У вас совсем другое дело – любовь, взаимопонимание, значит, всё обязательно будет хорошо.

– И всё же он хоть изредка, да называл вас любимой женщиной?

– Врал, должно быть. Или по привычке говорил. Не берите в голову. Сравните себя и меня – где уж мне до вас, красотки такой.

– А вы ещё вполне ничего, – критически окидывает меня взглядом Любовь, – очень даже. Честно говоря, я вас представляла совсем другой – старой, ворчливой, опустившейся, толстой тёткой. С его слов так выходило.

– Это потому, что он меня так видит. Надоела я ему, опостылела. Можно понять, за столько-то лет.

– А вам не жалко, что он уходит?

– Жалко?! – хохочу я. – Вот уж нет! Совсем наоборот. То есть, я хотела сказать, что я постараюсь мужественно пережить эту потерю.

– Надежда Петровна, а давайте… по две капли. За знакомство.

– А давайте, – подмигиваю я ей и ухожу в зал за бутылкой.

 

– Ну, будем. Чин-чин!

– За знакомство, – Любовь выпивает вино, промокает губки салфеткой, оглядывается. – А у вас очень мило. Уютно. Мне понравилось. Чистота, порядок, всё со вкусом. Видно, что вы хорошая хозяйка. А для меня уборка – чистое наказание. Терпеть не могу этим заниматься. Сразу настроение портится. Жалко свою жизнь тратить на такие низменные, неинтересные вещи.

– Честно говоря, и мне иной раз бывает жалко. Но ещё жальче обрекать себя и близких на житьё в грязи и хаосе. А вообще, я люблю заниматься хозяйством. Готовить люблю. А ещё я петь люблю.

– Я заметила.

– А давай споём вместе?

– Я не пою.

– Жаль. Под хорошее настроение Сергей любил иной раз попеть со мною хором.

– А ваша дочь… Как она отнесется к тому, что её отец ушёл из семьи?

– Это ей не понравится, конечно. Отца она обожает. Но что делать, раз так случилось? Вы это в голову не берите. Это уже мои дела. Я Наташе всё растолкую, поймёт. Не сейчас, так со временем. Всё же сама уже мама, моей внучке скоро три будет. Ну так что, вызываем такси?

– Ой, я как-то не рассчитывала… Боюсь, что денег на такси может не хватить. Давайте я в следующий раз всё увезу.

– Ничего, я заплачу. Всё же Сергей мне не совсем посторонний.

– А может, всё-таки…

– Нет уж, Любовь, никаких «может быть». Не стоит откладывать на потом такие важные, судьбоносные дела. Ой, секундочку, телефон. …Да, Серёжа. Слушаю. …Стоп. Давай, милый, сменим тон, поговорим спокойно, без ора. Что ты хотел сказать? …Да, я всё сделала, что ты наказывал. …Да, квартплату заплатила, за телефон тоже, Интернет проплатила. …Да, джемпер из химчистки забрала. С сестрой твоей Тамаркой по магазинам прошлись, всё, что ей нужно к юбилею, закупили …Сациви на ужин? Вот этого не обещаю. …Как – почему? Думаю, что сегодня ужинать ты будешь в другом месте. …Где? Думаю, скоро тебя известят об этом. …Да нет, никакими загадками я не говорю. Не сбрендила и крыша моя на месте. И настроение прекрасное. Пою. Пью чай с блинчиками. Ну ладно, Серёж, дела у меня. Ты ни о чём не переживай. Всё будет хорошо.

 

Любовь растерянно топчется на лестничной площадке. Таксист, маленький энергичный мужичок, делает уже третью ходку за вещами. Я с улыбкой говорю: «Любовь, вы абсолютно правы: главное в жизни – это любовь. Всё остальное второстепенно. Я желаю вам с Сергеем от всей души большого счастья, полного взаимопонимания. Берегите своё чувство. …Товарищ таксист, вы всё? Вот деньги, возьмите, сдачи не надо – поможете барышне вещи донести до квартиры. Да, Любовь, вот здесь я записала рецепт блинчиков, которые вам так понравились. Как-нибудь на досуге приготовьте Сергею, он любит вкусно поесть. И не переживайте вы так. Всё будет хорошо!»