Кисть пророка

	Поделиться:

 

 

 

Купить в журнале за декабрь 2021 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 10 минут | Цитата | Подписаться на журнал

 

 

 

 

Пабло Пикассо: «Я не ищу, я нахожу»

 

 

 

1. Большая излучина

 

 

Пикассо пришёл в этот мир, чтобы хорошенько встряхнуть его, вывернуть наизнанку и снабдить его другими глазами.

 

Рафаэль Альберти

 

 

Голубое и розовое. Глубокое и спокойное созерцание одиноких, печальных, смиренных людей. Старики и юродивые, слепцы и калеки, нищие и отверженные. «Печаль, вот что рождает искусство» – первая, ещё несмелая заявка на свою позицию в творчестве. Виртуозно точные линии рисунка, строгая гармония цвета. Париж, первая выставка, первый успех. Художнику двадцать лет. Отец, директор Барселонской академии искусств, поражённый успехами сына, отдаёт ему свою палитру и кисти, напутствует и благословляет.

Ровным и мощным, всё более полноводным потоком изливается вдохновение молодого художника. Русло потока не имеет изгибов, река энергично устремляется вдаль, где розовая заря восходит над голубым горизонтом. Ориентиры движения незыблемы и совершенны: античная скульптура, роспись древнегреческих ваз, божественная симметрия объёмов, устойчивое равновесие композиций. Арлекины, акробаты, гимнасты. Обнажённые, гордые, сильные юноши, готовые к действию – идеальный мир, благородная мечта художника о совершенном человеке и человечестве. Вдоль реки неторопливо прогуливаются хорошо одетые люди; погода прекрасна, река светла, берега живописны. Знатоки и ценители изящных искусств, обладатели безупречного вкуса удовлетворены: восходит новая звезда европейской классической школы, этот юноша пойдёт далеко…

«Смерть хорошему вкусу!» Взрыв и вихрь. Шторм на реке. Большая скала обрушивается и перекрывает поток, направление русла резко меняется. Испуг и смятение в толпе, вдруг оказавшейся на краю обрыва. Ветер срывает шляпы, в глаза летят дождь и песок. «Что происходит?» «Чего он хочет?» Толпа постепенно редеет, респектабельные люди спешат по домам, чтобы возле камина обсудить неожиданное происшествие и осудить дерзкого безумца, обманувшего их ожидания.

Пабло Пикассо написал картину «Авиньонские девицы» – вот что случилось. «Это было моё первое полотно, изгоняющее дьявола». Какого дьявола, о чём речь? Против какого искушения восстал художник – решительно, дерзко, бесповоротно? Пять обнажённых женских фигур с личинами вместо лиц, грубо очерченные пятна телесного цвета вместо тел, угловатые линии вместо плавных изгибов, овалов, объёмов, отчуждённость и вызов вместо спокойствия и достоинства, ни малейшего намёка на женственность персонажей.

Прошло много лет, прежде чем схлынула волна возмущения, поутихли проклятия, угасло недоумение, и специалисты искусствоведения, поставленные перед фактом нового направления в художественной культуре, смирились с этим фактом, окрестили его кубизмом и стали не спеша разбираться, откуда что взялось. Уже можно было окинуть неторопливым взглядом большую излучину, которую сделала река искусства, ударившись об угловатую скалу «Авиньонских девиц».

 

 

 

 

 

2. По новым чертежам

 

 

Вся моя архитектура вышла из одного натюрморта Пикассо

 

Ле Корбюзье

 

 

Постепенно выяснилось, что кубизм возник не на пустом месте и не из вздорной прихоти одного человека. В решительном и беспощадном искажении фигур «Авиньонских девиц» обнаружилось влияние принципов древней испанской скульптуры, лица трёх персонажей скандальной картины оказались почти детально списанными с африканских культовых масок, в цветовых соотношениях полотна заметили черты, характерные для фовизма, которые Пикассо явно позаимствовал у лидеров этого направления – своих друзей Анри Матисса и Андре Дерена, а искажения объёмов, их нарочитая трёхмерность продиктованы творениями Поля Сезанна, который умер за год до рождения «Авиньонских девиц» (Пикассо был потрясён этой смертью).

Используя формы древнего и примитивного искусства, Пикассо обращает наш взгляд к изначальным основам человеческого бытия, где, как в первозданной природе, царит зыбкий союз добра и зла, уродства и красоты, – этот союз динамичен, подвижен, каждый предмет несёт в себе неоднозначность, и художник учит нас замечать каждую грань, видеть их одновременно: только так можно познать сложную гармонию мира.

«Я пишу предметы, как я их мыслю, а не как вижу», – провозгласил Пикассо свою концепцию живописи, поставив под сомнение старую истину о том, что главным инструментом художника является его обострённое, чуткое зрение. «Хорошо пишет не тот, кто хорошо пишет, а тот, кто хорошо думает». Под этим изречением Пикассо с готовностью поставил бы свою подпись, имея в виду не писателей и публицистов, к которым обращена эта фраза, а себя самого и других художников. Настали новые времена. Художник должен не копировать действительность, а смело вторгаться в неё, быть своевольным и властным хозяином натуры, а не послушным её подражателем.

Чтобы понять сущность предметов, тайну их связей и взаимовлияний, нужна смелость разрушителя. Однако разрушение – не самоцель. Разрушить, чтобы сотворить новую реальность, насыщенную не плотью, но мыслью. Именно так развивался кубизм Пикассо – от анализа к синтезу, через разрушение мира к его сотворению. Искажая, ломая предметы, художник как бы вновь собирает их, но уже по новым, по своим собственным чертежам. И предметы обретают невидимую в реальности, но внутренне присущую им многомерность, – в этом нашёл своё выражение протест художника против однозначности, желание видеть явления жизни одновременно с разных точек зрения. «Для Пикассо воссоздание реальности как самоцель имеет несравнимо меньше значения, чем выражение всех её возможностей, всех вообразимых альтернатив, с тем чтобы как можно больше к ней приблизиться, поистине познать её». (Мишель Лейрис).

Понять и принять такую живопись может лишь тот, кто обладает не традиционным, застывшим, а универсальным, подвижным, «многоканальным» восприятием, совершенно новой системой мышления – системой открытой, готовой к приёму и обработке самой разноплановой и разнородной информации. Речь, как видим, идёт уже о воспитании нового человека, дух и мысль которого соответствуют требованиям времени.

Пикассо стал пророком и творцом новейшего духовного бытия. Вот как говорит об этом Сантьяго Амон, испанский поэт, критик, искусствовед: «Те, кто до сих пор ведёт полемику вокруг художника из Малаги или оспаривает значение его искусства, обычно не задумываются над тем, что само помещение, где происходит спор и предаётся анафеме художник: аудитория, зал, кафе, магазин самообслуживания или аэропорт, – очень часто, как это ни парадоксально, оказывается спроектированным и выстроенным в соответствии с принципами, заложенными Пикассо… С Пикассо начинается развитие нового восприятия, новых взглядов и оценок, иного, обновлённого видения мира и нашей собственной истории».

 

 

 

 

 

3. «Герника»

 

 

Страсть Пикассо, внутреннее пламя его вдохновения сумели сплавить непохожие и даже антагонистические черты, как огонь сплавляет при высоких температурах самые разнородные материалы.

 

Хосеп Палау-и-Фабре

 

 

Теперь уже ясно, о каком таком дьяволе говорил Пикассо, вспоминая своих «Авиньонских девиц» и оценивая роль этой картины в собственной творческой судьбе.

«Голубой» и «розовый» периоды, освящённые верностью принципам античной красоты, выводили художника к вершинам идеального мира. Но наступил решающий миг, когда Пикассо встал перед выбором: чему служить – идеалу или гармонии? Он вовремя понял, что это не одно и то же. Идеальное плакатно, художнику здесь мало работы, стоит лишь набить руку, а затем верой и правдой служить избранному идеалу, прославляя его трудом, как молитвой.

Пикассо остановился в раздумье… О чём размышлял, в чём сомневался, надеялся на что? «Никогда не нарушайте ни образа, ни порядка ваших затаённых мыслей». Эти слова Пикассо не отвечают на наши вопросы, но бросают на них достаточно света, чтобы представить себе ход его мыслей в критический момент необходимого выбора. Он отверг однозначность, стабильность, «тоталитарность» идеалов классической красоты и предпочёл дуализм, плюрализм, «конвергенцию» как основные параметры кубизма.

До сих пор ещё многим кажется, что Пикассо изменил своему таланту, совершил непоправимую ошибку, оборвал верный ход своей эволюции, сам себе преградил путь к совершенству. Много раз приходилось ему слышать такие упрёки. «Я не эволюционирую, а существую, – возразит он в своём знаменитом «Письме». – Перемена не означает эволюции. Если артист изменил свои способы выражения, это означает, что он изменил свой способ мышления. Это всегда позволительно человеку, даже если он художник».

Теперь-то мы видим и знаем, насколько плодотворным оказалось своевременное сомнение художника. Преодолеть это сомнение, решиться на рискованный шаг помогла ему безошибочная интуиция, вера в себя и готовность на жертву. Пикассо очень сильно рисковал и очень многим был готов жертвовать. Ведь он был первым, он шагнул в неизвестность и не знал в тот момент, удастся ли ему осуществить свои смутные замыслы.

Если в одном слове суммировать всё то, что обёл Пикассо в результате риска и выбора, то это слово будет, безусловно, – свобода. В любых обстоятельствах оставаться независимым, быть самим собой – разве без этого может вполне состояться художник и гражданин? И разве не ей, не свободе Пикассо обязан моментами наивысшего взлёта своего вдохновения?

1937 год, Испания, Герника. Первая в истории человечества тотальная террористическая бомбардировка, мрачный триумф современного каннибализма. Узнав из газет о трагической гибели мирного города, Пикассо в тот же день пишет эскизы для будущего панно, в котором воедино сольются и с небывалой силой зазвучат все его художнические открытия и находки – зазвучат страстно, пронзительно, ибо на этот раз выразительная мощь новых форм живописи будет освящена высокой гуманистической целью.

Очень важно и показательно: чтобы с достаточной силой выразить свой протест свободного человека против тупого, уничтожающего жизнь и свободу насилия, художнику не потребовалось искать новые формы и образы, ему оказалось достаточно обратиться к собственному художественному опыту и найти там всё что нужно – и лаконичный динамизм цвета, и энергичную, вызывающую дрожь экспрессию форм, и смысловую многозначность символов, и высокую мысль, рождённую протестом и гневом. Реализм и экспрессионизм, кубизм и коллаж, самые последние эксперименты сюрреалистов и примитивистов, – все это сплавлено в «Гернике» в многозвучный, могучий аккорд.

То, чего достиг в «Гернике», Пикассо затем с блеском использовал при... [👉 продолжение читайте в номере журнала...]

 

 

 

 

 

[Конец ознакомительного фрагмента]

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в декаре 2021 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: