HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Геннадий Литвинцев

На другой стороне

Обсудить

Сборник рассказов

  Поделиться:     
 

 

 

 

Этот текст в полном объёме в журнале за ноябрь 2022:
Номер журнала «Новая Литература» за ноябрь 2022 года

 

На чтение потребуется 25 минут | Цитата | Подписаться на журнал

 

 

От автора

 

Между нашей страной и некоторыми соседними странами, прежде жившими в одном государстве, возникли уже не границы, а непролазные рвы. По чьей-то злой воле их углубляют всё больше и больше. Народам и отдельным людям всё труднее становится понимать друг друга. Мне захотелось посредством художественного воображения преодолеть эти рвы, посмотреть жизнь «на другой стороне». Конечно, не одним художественным воображением созданы эти картины. В Литве я жил более двадцати лет, неплохо знаю литовский язык. В Грузии часто бывал – не туристом, а гостем друзей и родственников…

 

Опубликовано редактором: Игорь Якушко, 23.11.2022
Иллюстрация. Автор: Евгений Соловьёв. Название: «Безграничный». Источник: http://eugenesoloviev.ru/portfolio/

 

 

 

Ужин с танцами в Батуми

 

 

В Батуми есть ресторан на кромке моря, в пляжном центре, где вечерами свободных мест не бывает. Просто не бывает и всё, причём в любую погоду. Не оказалось свободных мест и на этот раз. Но разве это остановит Бесо Майсурадзе, для которого слова «нет» не существует, во всяком случае, в Грузии! Ресторанный шеф тут же распорядился внести дополнительный столик, причём поставить его так, чтобы пришедшим открывался хороший вид на эстраду.

Бесо принимал гостя, с которым вместе, ещё в советское время, учились в московском экономическом вузе. С полученным дипломом Бесо уехал к себе в Кутаиси, сильно там бедствовал без средств, без работы, наконец, в конце девяностых, с одной небольшой сумкой поклажи вернулся в Москву, уже новую, лужковскую, барахольную. К этому времени его друг Проворин сумел создать немалую разветвлённую фирму, а потому легко помог однокурснику стать на ноги, организовать предприятие по сбыту кое-чего, скопить капитал, достаточный, чтобы купить шикарные квартиры в Тбилиси и Батуми, прибрать виноградники с собственным виноделием в Аджарии и Кахетии, а теперь строить в Батуми гостиницу и ресторан.

Как принимать столь дорогого гостя? Конечно, по высшему разряду – а значит, в задушевной обстановке грузинского семейного застолья, с ужинами в старинных дворцовых залах при певческо-танцевальных ансамблях и эстрадных звёздах, а то и в обществе писателей, художников, артистов по выбору, с выездами на пикники в лучших нишах Алазанской долины и горной Рачи. Всё можно, но сегодня для неспешной мужской беседы (жёны позволили им оставить себя дома) Бесо выбрал этот ресторан, потому что он знаменит концертной программой с песнями и плясками многонациональной Грузии, причём на хорошем профессиональном уровне. Славится ресторан и хорошей кухней и, само собой, настоящим вином.

– Видишь, какое многолюдье, и каждый день так, место надо заказывать за неделю, – сказал Бесо, когда они уселись. – И это в большинстве русские. Если бы им не нравилось у нас, кто бы поехал?

Гость неспешно оглядывал большой, мест на двести, зал. Проворин был в том возрасте, когда моложавость и прыть уже уходят, вместо них в фигуре, в осанке, в выражении лица появляется основательность и солидная серьёзность. Одет он был легко, просто, во рту держал свои собственные, а не заёмные зубы, а вместе с тем с первого взгляда можно было понять, что перед вами человек начальственный и богатый. Об этом говорили холёное, чисто выбритое лицо, его несуетное выражение, модные тяжёлые очки с задымлёнными стеклами, тёмного загадочного камня перстень.

– У турок народ отнимаете? – наконец отозвался он на слова Бесо.

– А зачем народу российскому к туркам ездить, если под боком братская Грузия? И русских здесь любят.

– Когда их уже нигде не любят? Договаривай, не стесняйся.

– Я сказал ровно то, что хотел сказать, Борис Дементьевич, – примирительно проговорил Бесо. – Давай лучше выберем, что есть-пить будем.

Проворин поморщился и лениво махнул рукой:

– Снова есть-пить? Да бери, что хочешь, что себе, то и мне. Я по латинской пословице: в Риме веди себя как римлянин. В Грузии я грузин, в Аджарии аджарец.

Тут же подлетел официант, за десять минут загрузил стол закусками, принёс два больших запотевших кувшина – с белым и красным вином.

– Лучшие кварели и вазисубани, – шепнул он. – Какое налить?

Решили начать с красного кварели. Бесо, взяв в руки фужер, превознёс свою дружбу с дорогим Борисом Дементьевичем, повстречаться с которым в жизни сам бог судил, назвал все замечательные душевные и деловые качества гостя, пожелал здоровья и многих лет жене и родителям, успеха и процветания его компании, так много делающей для счастья всех россиян. Проворин внимал с лёгкой улыбкой, не особенно вслушиваясь, как чему-то дежурному, не заслуживающему внимания. За три дня, что он провёл в Грузии, все словоговорения с неумеренными комплиментами и преувеличенными пожеланиями уже успели ему порядочно поднадоесть. Чокнулись, стали пить. Но гость, сделав небольшой глоток, поставил фужер.

– В Москве уже отвыкают, а до вас только дошла эта нелепость, – недовольно сказал он.

– Что, что, о чём ты? Вино плохое? – встревожился Бесо.

– Да разве поймёшь, какое вино, если оно заморожено? Потрогай, как лёд, не охлаждённое слегка, как положено, а именно заморожено. И это в Грузии, где, как нигде, раньше умели подавать вино. У нас тоже было начали всё подряд замораживать, вино, коньяк, едва отучили. А тут…

Бесо снова отхлебнул из своего фужера.

– Да, действительно! Почему-то считают, что людям нравится. Эй, дружище, Мамука! – позвал он официанта. – У вас всё вино такое холодное? Можешь принести нормальной комнатной температуры? А то у меня гость горло боится застудить. Что делать, певец, знаменитый на весь мир. Узнаёшь? У нас выступать будет в опере.

У Бесо была своеобразная манера представлять друзей, выдавая их не за тех, кем они были на самом деле, чаще всего завышая по званию и должности. Вот и Проворин за эти дни уже был представлен в разных компаниях российским министром – один раз финансов, другой раз почему-то министром почт и связи, потом сенатором и ближайшим другом Путина, и, что уже совсем никуда не годится, генералом ФСБ, реально ведущим всю главную работу по обеспечению российской безопасности и вот теперь приехавшим устанавливать стратегические связи с грузинским руководством, конечно, при исключительном посредничестве самого Бесо.

Вино заменили, даже фужеры поставили новые.

– Ну вот, теперь другое дело, – удовлетворённо молвил Проворин. – Твоё здоровье, Георгиевич!

Бесо любил, когда его называли по отчеству, в русском стиле. Он прожил в Москве лет пятнадцать, говорил почти без акцента, жил там поочерёдно с несколькими москвичками, но жену-грузинку не бросил и в Россию перевозить не стал, а наоборот, сам вернулся в Тбилиси, где у него за это время подросли две дочери и от старшей уже народились внуки.

– Вот ты говоришь, Георгиевич, – продолжал гость, накладывая себе в тарелку сациви, – вот ты говоришь, что русских у вас в Грузии любят. Легко любить, когда человек приедет с деньгами, чтоб здесь их оставить и потом отчалить домой. А, скажи, много ли осталось у вас русских на жительстве? Вот это показатель! Ещё скажи – есть ли у россиянина хоть малейший шанс завести здесь своё дело, как ты в Москве, да и тысячи ваших? И не дворниками работают. Можно мне, скажем, здесь или в Тбилиси хотя бы ресторанчик открыть, фирменный такой ресторанчик русской кухни под вывеской «Гуляй, Ваня!»? Что скажешь? Нам с тобой друг перед другом темнить нечего. Сам знаешь, мне интересно лишь начистоту говорить.

Бесо только усмехнулся на эти слова.

– Врать не стану, не продержится долго твой ресторанчик, даже если ты его назовёшь «Заходи, генацвале!». Нет, не сожгут – этого у нас теперь нет. Просто никто к тебе ходить не будет.

– Не нравится русская кухня?

– Не смейся, просто не пойдут и всё. И знать не узнаешь, почему, кто не пускает, кто не советует к тебе заходить. Да, соглашусь, такого, как в России, у нас нет. Да и где есть? Вот ты, Дементьевич, со своими капиталами пробовал дело где-нибудь на Западе завести? Очень пустят? Хотели ваши миллионщики какие-то доходные производства купить в Италии, Германии, Англии – продали им? Нет, не продали. Игрушки, да, покупайте – замки, дворцы, яхты, омертвляйте деньги, просаживайте, тут конкурентов нет. А в дело – нет, не возьмут. Так и у нас. А Батуми – это теперь, собственно, турецкая провинция, давно уже, как только вы, русские, сдали Аджарию. Янычары её называют «наш вилайет». Весь бизнес на взморье и в городе контролируют они. Местных чиновников турки прикрутили по полной, они у них на содержании. В итоге во всех этих отелях и «шаурмяшках» гордые грузины работают грузчиками и официантами, а грузинки моют посуду и полы.

– А как же ты сумел вкрутиться?

– Делюсь доходами, правило простое. Ну и связи есть, и не только в Тбилиси, там сейчас мало что решают, но и в Стамбуле. Отношение к русским туристам и временно поселившимся, скажу откровенно, за последнее время здесь тоже изменилось. С одной стороны, на них смотрят как на сочных бройлеров, пока они платят за жильё, за еду, за сервис. С другой – они граждане страны, оттяпавшей у нас территорию. Поэтому русским в Грузии лучше держать рот на замке и время от времени вслух проклинать Путина. Но и этого мало. Открестился от Путина – от тебя тут же потребуют проклинать и Россию, а потом и всех русских, то есть от себя самого отказаться. Мол, мой народ ужасен, но сам я в нём приятное исключение. Я не ожидал такого от русских, но, знаешь, Дементьевич, многие ваши соглашаются на это. Не все, конечно. И тогда то там, то тут, на рынках, в кабаках, возникают серьёзные потасовки, русских с грузинами. Турки держатся в стороне, они господа. Не дело господ вмешиваться в драки черни. А дальше самое интересное. Те, кто отказался от России, плюнул в её сторону, напрасно думают, что породнятся и станут здесь своими. Нет, наоборот! Такие становятся ещё более чужими, презренными – они же предатели, отказавшиеся от своей страны, своего народа. А на Кавказе это последнее дело, подлое дело, потеря лица. После этого ты никто, бройлерная тушка, не человек.

– Но если у человека есть средства – может же он держаться независимо, не заискивая, не подличая, не влезая в политику?

– Жить с гордо поднятой головой всё равно не получится, рано или поздно спровоцируют на конфликт и выдавят из страны. Конечно, я не о тебе говорю, не о людях такого масштаба. Вот сейчас к остальным ещё и ваши дезертиры добавились. Этих, с клеймом трусов и беглецов, совсем опустят. А то ещё и силком погонят воевать за Украину. Если амеры скажут – здесь под козырёк возьмут. Грузины же там наёмниками воюют. Вот и этих прихватят с собой. Так что у бегунков ещё всё впереди…

– Да, нарисовал ты мне, Георгиевич, прелестный пейзаж за окном, картину маслом!

– А как ты думал! Страна у нас маленькая, много бедных, а все гордые, все хотят стать богатыми. Это только у России широкая душа. Так выпьем за Россию, Борис Дементьевич! Пусть у вас всё будет хорошо, тогда и у нас будет хорошо. А эти все хмели-сунели, что сейчас творятся, пройдут же когда-нибудь.

 

Принесли шашлык-мцвади, дымящиеся хинкали, запечённую форель в гранатовом соусе. А доброе вино и у сытого человека пробуждает аппетит.

– Гаумарджос! – молвил в ответ Проворин. Ему когда-то сказали, что в Грузии достаточно в нужных случаях говорить «гаумарджос!», и все будут думать, что ты знаешь грузинский язык.

На сцене началось оживление, возникли музыканты, стали настраивать этнические инструменты – пандури, дудуки, чибони, цинцилу, другие интересные штуки, а также аккордеон. Вышли певцы в красивых чёрно-белых чохах с газырницами и с булатом на поясе. И зазвучала «Сакартвело» – торжественная и печальная песня о родине.

– Вышли грузины в черкесках, заиграли лезгинку, – сказал смеясь Проворин.

Бесо рассмеялся ещё громче.

– Помню, помню, как ты вначале называл наши национальные особенности!

– Да, а ты набычился: «Кто такие черкесы, кто эти лезгины, чтобы могли нам одежду свою дарить и музыку! Знать их не знаю, у нас все своё было, когда этих горцев и в помине не было». Всерьёз разозлился. Я тогда ещё подумал: «Смотри ты, характер! Надо с ним осторожнее».

Оба от души хохотнули. Сквозь смех, захлёбываясь, вспоминали:

– А помнишь, как ты на первом курсе одного нашего студента, между прочим, штангиста-тяжеловеса, напугал в кафешке, когда в споре за нож схватился?

– Ну да, а нож-то тупой, столовский, да ещё в соусе. Ты мне тогда и говоришь: «Бесо, что ты, этот нож для выяснения отношений не годится. Сходи на кухню, возьми у повара настоящий, которым мясо разделывают». Я чуть не лопнул от смеха, еле сдержался.

– Но тому дураку хватило, больше не возникал.

– Какой там! Потом на меня боязливо косился, разговаривал вежливо. Пусть знают грузина!

– Ты и меня на первом курсе напугал. Помнишь, с нами на курсе училась Кизимова, чеченка или лезгинка, бог её знает. Милая, тихая такая девушка, скромная. Как-то стоим мы с тобой в коридоре, она подходит с кульком пирожков сладких и давай нас угощать. Я, конечно, взял, а ты в сторону отвернулся и будто не слышишь. «Бери, Бесо», – говорит она. «Спасибо, не буду!» – отвечаешь ты, и так неприятно, сердито отвечаешь. Чего ты, спрашиваю, когда она отошла, зачем обижаешь девушку? «Они моих предков резали, грабить из-за хребта приходили, а я теперь буду с ней пирожки кушать!» Я аж поперхнулся. Вот, думаю, даёт, а как же дружба народов!

– Да смеялся я, шутил, изображал свирепого кавказца. Неужели не понял?

– Ох и шутки у тебя были!

Разговор прервало объявление ведущего – и на сцену выбежали танцоры в тёмно-бордовых нарядах, в мягких сапожках. Мтиулури – танец Кахетии. Под стремительно-вихревую музыку мужчины метались резко, стремительно, соревновались, разбившись на группы, в ловкости, искусности движений, владении оружием. Девушки в ангельской белизне платьев легко и проворно кружились, примагничивая к себе взоры, вызывая споры и вихревые схватки джигитов. Потом хевсуры явились в чёрных костюмах, плясали с мечами и щитами в руках. Их танец – сплошная рубка, огонь, бой, в котором и шатаются от ран, и падают сражёнными, и вновь поднимаются для победы и торжества. Но всякую схватку прекращает тихо и нежно вступившая на сцену женщина, бросившая между яростными барсами свой белый платок…

 

Наши друзья не усидели за столом, подошли ближе к сцене, смотрели стоя. И вернулись за стол только с объявлением перерыва.

– Хочешь, Бесо, я тебе один умный вещь скажу, только ты не обижайся, – начал Проворин, берясь за налитый бокал, с интонацией комедийного киногероя. – Хорошо вот так сидеть, вино пить, хинкали кушать – и смотреть, как перед тобой сваны и хевсуры поют и пляшут за деньги. И хорошо пляшут, чувствуется – всё настоящее, с гор, из древности, освящено временем. Только ведь, пойми меня, не для этого те песни и танцы слагались. Ими звали на бой, прославляли героев, родное гнездо, оплакивали павших. В час беды звучали они и в час торжеств. Не зря ведь все танцы с оружием в руках или на поясе – потому что, отплясав перед своими стариками и женщинами, показав им свою удаль, уходили за перевал сражаться и умирать. И вот здесь, в ресторане, среди сытых, хмельных людей… всё это изгаживается, меркнет. Это, извини, как бисер метать… Посмотри, сколько пьяных, налитых… Им бы что-нибудь простенькое под винцо. А тут гимны, эпос, история – на продажу, на панель, потому что так выгодно хозяину ресторана. У него национальной гордости нет. И всё гибнет, стирается, превращается в эстрадные номера, в эти… как их? В шлягеры, и ещё хуже. Понимаешь ты меня?

Бесо потянулся к другу, ласково приобнял его за плечо.

– Уважаю я тебя, Дементьевич, за то, что ты вот всегда так серьёзно обо всём думаешь. И говоришь откровенно. Это мне нравится. Но, знаешь, расслабляйся ты иногда. И с лошади хомут снимают, чтоб побегала, порезвилась. Что плохого, если люди на танцы наши посмотрят? Где они их ещё увидят? У нас всегда на свадьбы, на любой праздник певцов и танцоров приглашают. Оттого и не забыты эти песни.

А тем временем на сцене произошла полная ротация – народных музыкантов сменили эстрадные, вышла раскрашенная певичка, и началась обычная ресторанная мура, одинаковая в Москве и в Одессе, в Сочи и в Батуми. Круг перед сценой заполнился танцующими. В перерывах между номерами ведущий оглашал поздравления с днём рождения «дорогого гостя из Москвы», «уважаемого Гиви», «красавицы Софико». После каждого объявления звучала простенькая, как чириканье, песенка «Happy Birthday to You».

Послушали, помолчали, поели. Но вскоре Проворина потянуло к прежнему разговору.

– Вот ты говоришь, Георгиевич, что Грузия одним туризмом спасется, всё у неё для этого есть – природа, древности, национальный колорит, чистый воздух, и можно безбедно прожить без промышленности, науки, без животноводства и интенсивного земледелия, чтобы не загрязнять землю. Хорошо! Но есть тут один деликатный момент. Сами не заметите, как из нации земледельцев и мастеров, художников и учёных превратитесь в ораву официантов, лавочников, горничных и всякую другую обслугу, включая проституток, – спрос рождает предложение. И что останется от грузинской мечты? Какие песни станете петь? Исчезнет самоуважение, любовь к старине, к церкви, вместо традиций – бутафория, подделка, характер народа измельчает. Ты видел это сам в некоторых странах – жалкое зрелище! Конечно, официантов или прислугу в гостинице можно нарядить хевсурами с кинжалом и патронташем, но в душе-то они будут лакеями, готовыми на всё ради чаевых. Ты думал об этом?

Бесо наливал вино и лишь добродушно буркнул в ответ:

– Зачем мне думать, дорогой, когда ты о нас думаешь!

 

Чокнулись, на этот раз почему-то с жадностью осушили бокалы до дна. А со сцены снова звучало «Happy Birthday to You».

– Вот скажи, – Проворин кивнул на эстраду, – почему с днём рождения здесь надо поздравлять по-английски? Что, своих песен нет, уже забыли? Вот и началось то, о чём я сказал. Национальное уходит, заменяется чипсами. Кстати, какой песней раньше в Грузии поздравляли именинников?

Бесо остановился закусывать и с пирогом в руке уставился на Проворина.

– Э, в самом деле, какой? – растерянно проговорил он. – Я что-то забыл, давно не был на именинах. Эй, дорогой, Мамука!

Подошёл официант.

– Мамука, не знаешь нашей грузинской песни, чтобы поздравить с днём рождения?

Тот картинно задумался, подняв глаза к потолку.

– Нет, не припомню.

– Тогда вот что, – распорядился Бесо. – Пойди к эстрадникам, скажи, чтоб сыграли моему гостю грузинскую песню-поздравление. Только чтоб настоящую, старинную, не буги-вуги! Грузинскую! Вот передай.

Он сунул в руку Мамуки красивую дорогую бумажку. Тот ушёл, видно было, как он долго что-то объяснял музыкантам, потрясал руками. Вернулся:

– Не знают, говорят, не играют. Могут исполнить «Миллион алых роз».

– Пошли они знаешь куда! – вскипел Бесо. – Какие они грузины!

Он схватился за телефон, кого-то вызвал, стал шумно говорить, почти кричать по-грузински, при этом «день рождения» повторяя на русском.

– Обещали узнать, – сказал, бросая телефон на стол.

Минут через пятнадцать ему позвонили.

– Так, узнали? Как, как называется? Хорошо, будь на связи, расскажешь сейчас музыкантам.

Официант отнёс телефон на эстраду. Ведущий взял аппарат, слушал, кивал головой. Мамука вернулся с улыбкой.

– Обещали узнать, разучить.

Бесо стал совсем хмурый, насупился.

– Ничего не умеют. Вот грузины! Пойдём лучше подышим, на море посмотрим.

Они вышли из зала на просторную веранду. На улице уже стемнело, веяло нежной прохладой. Подошли к балюстраде. Внизу, метрах в трёхстах, билось о берег море, правее блестела живыми движущимися огнями машин набережная. Удивительно, что в такой жаркий вечер на веранде никого не было. Мамука вынес им кувшин с вином, бокалы, виноград, поставил на столик.

Долго так стояли, потом растроганный Проворин приобнял Бесо, поцеловал его в щёку:

– Хорошо! Пусть вот всегда так будет: лето, ночь, море, мы молодые ещё, пьяненькие… жить хочется.

– Аминь! – ответил Бесо Майсурадзе.

 

 

 

На тот свет по чужому паспорту

 

 

На другой свет Довмонт Серебров явился с паспортом на чужое имя. Стерегущие переправу, не заметив подмены, равнодушно проводили глазами направлявшегося в Вильнюс невысокого, без особых примет, пятидесятилетнего человека.

Приезжий остановился в скромной тихой гостинице неподалёку от центра. Он никому не звонил и ни с кем не встречался. Выходил утром и возвращался в потёмках, благо светозарная майская погода располагала проводить время на улице.

Он бродил по городу с чувством тайной встречи с любимой, насильно выданной много лет назад за другого. Преступное, но оттого ещё более сладкое свидание после двадцатилетней разлуки! Эти холмы, рощи, улицы, храмы ему виделись еженощно, но всякий раз ещё до пробуждения он знал: это сон. Подошвы радостно узнавали округлые камни старинных мостовых. Душа отзывалась на литовскую речь. С ним приятельски раскланивались деревья. Речка Вильняле сбивчивым детским лепетом торопилась рассказать обо всём, что случилось в городе в его отсутствие.

Так прошло два дня. Но вечер третьего дня прервался неожиданным и даже детективным образом. Серебров шёл набережной в направлении Зелёного моста, как вдруг рядом, едва не задев, тормознул джип. И тут же сзади его взяли за руки, взяли цепко, однозначно, профессионально, замотали глаза и, пригнув, всунули на заднее сиденье. Он оказался между двух бугристых парней. Машина сорвалась с места, крутнулась вправо, проехали мост, ещё раз вправо, потом налево... Похоже, кружили, чтобы сбить ориентацию.

– Что происходит? – К Сереброву вернулся дар речи. – Я русский турист, если вы из полиции, дайте мне связаться с российским посольством!

Отозвались на литовском:

– В посольство? А может, сразу в Европарламент?

– Не понимаю я по-вашему.

– Не понимаешь? – засмеялись в ответ. – Быстро же ты забыл, Сребрна, а раньше ведь не хуже нас говорил по-литовски.

– Ошибаетесь, у меня другая фамилия.

– Смотри ты! – снова засмеялись в машине, а сосед слева легонько толкнул его локтем. – Фамилию успел поменять. Как же так? Ладно, разберёмся. А пока сиди смирно.

– Куда вы меня везёте?

– В штаб НАТО, – ответили опять же с издевательским смешком. – В цээрушный санаторий, что здесь у знакомого тебе озера Антавиляй. Увидишь.

– Протестую. Впервые приехал в Литву по туристкой визе, и вот...

– Да хватит тебе, Сребрна! Ещё успеешь дать показания. С каким заданием к нам заброшен – взрывать мосты, шпионить, организовать коммунистическое подполье? А может, кокнуть нашего президента? Кто послал тебя – русская разведка или Аль-Каида? – Снова лёгкий толчок в бок. – Будешь молчать – переправим в Гаунтанамо америкосам.

Машина между тем крутилась по городу, то набирая скорость, то тормозя на перекрёстках. Вырваться, подать голос, чем-то привлечь внимание – об этом нечего было и думать. Попался, как муха на липучку. И что дальше? Какой ждать развязки?

Остановились. Снаружи послышались голоса, звук открываемых металлических ворот. Въехали во двор, развернулись. Сереброва высадили из машины и с завязанными глазами повели в дом. Сердце его колотилось, но мысли были спокойными, ясными. Это провал, а значит, допрос, тюрьма, суд. Хорошо если суд настоящий, открытый. А если без церемоний, просто, сегодня же закончится подвалом или ямой в лесу? Всего можно ждать, он в ловушке, и никому не дашь знать.

Вверх по ступеням. Так, снова дверь, снаружи металлическая, толстая, отворяется тяжело. И сразу, прибойным накатом, музыка, лихой литовский шансон, табачный дым, густой запах пива, жареного мяса и рыбы. И хмельные крики «валё!»[1]. Подтолкнули ещё на пару шагов. И тогда с глаз сорвали повязку.

Неярко освещённая зала в виде деревенской корчмы. За длинным столом, заставленным пивной посудой и всяческой снедью, компания мужчин, числом около десяти. Гуляки повернулись к нему, смеются, поднимают вверх кружки. Кто они? На кого так похожи? Особенно этот, что поднимается из-за стола, рослый бородач в джинсовой куртке, с лицом многолетней давности. И хотя борода поменяла цвет, Серебров не мог его не узнать. Артурас был одним из командиров «Охраны Края», самодельной тогда литовской армии.

– Ну... [👉 продолжение читайте в номере журнала...]

 

 

 



 

[1] Валё – возглас в литовском языке, по смыслу и употреблению тот же, что русское «ура».

 

 

 

[Конец ознакомительного фрагмента]

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в ноябре 2022 года,
оформите подписку или купите номер:

 

Номер журнала «Новая Литература» за ноябрь 2022 года

 

 

 

  Поделиться:     
 
507 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 12:03 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Балка бдк аренда балки бдк. . Список бк с приветственным бонусом при первом депозите
Поддержите «Новую Литературу»!