Все красивые девушки выходят на «Чертановской»

основан на реальных событиях

 

Купить в журнале за июль 2017 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 12 минут | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

 

 

 

Все красивые девушки выходят на «Чертановской». А ты едешь дальше – до конечной, и практически всегда оказываешься на перроне один. Всё то же самое происходит и на зелёной ветке – с той лишь разницей, что здесь красивые девушки выходят на «Царицыно».

Распорядок дня кредитного специалиста, работа которого заключалась в разъездах по городу и области, предполагал вечерний заезд в офис. Но каждый уважающий себя менеджер (или, если по правилам, – DSA) уже в первые недели работы приобретал полезный навык уходить домой на два-три часа раньше. Поскольку супервайзер мог отследить твоё местоположение только личным звонком на мобильный телефон, можно было наплести ему всё что угодно: что много заказов, пробки, долго ждал клиента, а то заказчик и вовсе не пришёл. Утром обязательно спросят: «Ну и где же твои заполненные анкеты?». Ответ прост: «Встреча сорвалась, человек испугался условий, у него не было паспорта» и так далее. Лазеек великое множество.

Я устроился в банк сразу после того, как переехал в Москву. Ветхие домишки, плохие дороги и всеобщая приземлённость сменились на магистрали, автобаны, моллы и толпы людей, которые куда-то всё время спешат, ничего не замечая. Не успев как следует разобраться в городе, я зачем-то выбрал разъездную работу. Последовало двухнедельное обучение с конкурсом в тридцать человек на место. К моему удивлению, я прошёл этот конкурс, и мне тут же всучили маршрутный лист. Это всё равно что поручить приготовление торжественного обеда человеку, который никогда не держал в руках половника. Передвигаться требовалось на метро и пригородных маршрутках. Расстояние до удалённых улиц я предпочитал преодолевать пешком, пользуясь навигатором в смартфоне. Весь день уходил на удивительные географические открытия. А по вечерам я изнывал от одиночества.

 

Здесь пахло одиночеством. Да, тем самым липким одиночеством, которое с каждым днём обволакивает тебя всё больше, отчего происходящее кажется туманным безысходным сном. Решать эту проблему было куда сложнее, чем освоение московского пространства, ибо московское одиночество славится тем, что выхода из него практически нет. Обрыдло-синие страницы социальных сетей я бы сравнил с рыболовными. Ты как рыба пытаешься выплыть сквозь узкие дырки крепко переплетённых рыбаками-модераторами верёвочных сетей. Закинули невод – и столица тебя поймала. Вечерами я придумывал самое первое письмо незнакомому человеку – те слова, которые из твоего тёмного силуэта сделают яркую фигуру и осветят те грани, которые, по твоему мнению, заставят человека на другом конце города хоть что-нибудь набрать на клавиатуре своими холодными, такими же липкими от одиночества пальцами.

 

Та самая пятница… В вагоне было многолюдно, многие уже приняли лекарство, прописанное каждому перед субботой ровно в шесть вечера, натощак.

 

Выполнив один из многотысячных летних заказов и заполнив с клиентом анкету на получение кредитной карты, мы, с моими уставшими ногами в тесных и отчего-то жарких туфлях из ненатуральной кожи, переступили порог станции «Трубная». Я уже не разглядывал никого в метро. Надоело. Это были такие жалкие остатки гордости, которые я изрыгал в общественное пространство. Но именно в этот день и именно в этот момент меня, кажется, что-то отвлекло от созерцания ботинок попутчиков, и пришлось поднимать глаза, выныривая из глубокой пучины рутинных мыслей. Я увидел девушку, стоящую левее меня. Она разглядывала мою слегка поплывшую татуировку на руке. Мы встретились глазами, и встречались ещё не раз за следующие пятнадцать минут. Это была некая перестрелка, как в дешёвом гангстерском кино, только глазами. И все эти пятнадцать минут во мне созревало решение – подойти или не подойти. Пока я размышлял, она вышла. Да, на «Чертановской».

 

Формула одинокого ковбоя московской пятницы состоит из зарплаты, разделённой на количество виски и умноженное на самобичевание.

 

Так я и поступил. Купил бутылку дешёвого виски и весь вечер предавался раздумьям, от чего я такой нерешительный. Впереди было два монотонных выходных, и терять мне было уже нечего. Спать пришлось ложиться, как мне казалось, с гениальным выводом о том, что нам, людям, всегда даётся один шанс, и дороги, которые мы выбираем каждый день, выводят однажды кого-то к шоссе, а кого-то к чаще.

 

Понедельник – это школьная контрольная, на которую ты опоздал.

 

Опять в метро. Ещё ребёнком, в мои редкие приезды в столицу, я полюбил этот запах вагонов и чего-то совершенно невообразимого, непонятного. Этот аромат можно сравнить с запахом в салоне старого такси отечественного производства – он такой же характерный и одновременно необычно-родной. В таких автомобилях пахнет смесью бензина, табака и ветхого велюра. Путь на работу предполагал два перехода по запутанным веткам московской подземки. И вот, толкаясь и наступая на пятки спускающимся впереди сонным прохожим, я вышел на перрон игривой во всех смыслах станции Театральная. Взгляд, скользнув по толпе, ожидающей вагон, на чём-то остановился, снова нацелился на ступеньки, и только после этого мозг обработал сигнал. Знакомое лицо! Действительно, это была та самая девушка из пятничного вагона, который ехал в субботу. Меня стал одолевать смех. Это практически невозможно – встретить одного и того же человека на разных ветках и в разные дни с интервалом в выходные. Она тоже сначала улыбалась, а потом и вовсе стала хохотать, как-то по-детски непосредственно. Ирония заключалась в том, что мы, не сговариваясь, вместе перешли с «Театральной» на воинственную «Площадь революции», где нас разбавили толпы с кольцевой ветки. Тем не менее, мы снова оказались в одном вагоне. И вдруг я решил действовать. В метро ничего не слышно – пытаться говорить бесполезно. Несмотря на это, в голове родилась креативная идея, которая должна была прибавить мне очков в этой странной игре.

 

Есть в смартфоне такая функция – «создать новый контакт». В жизни контакты создаются сами по себе.

 

Протиснувшись между людьми, я подошёл. Ноги предательски дрожали, но руки, которые пока ещё поддавались контролю, протянули ей телефон. Конечно, она сразу поняла, в чем дело. Наверное, даже ждала этого. Что-то быстро набрав в моем телефоне – не достаточно долгое по времени для комбинации цифр – девушка показала мне экран.

 

«Джанетта».

 

Нельзя сказать, что я как-то особенно относился к итальянским именам. Просто смотрел и не понимал, что это означает. Почему человек не пишет номер? Неосознанное движение подбородком произвело моё тело. Она смотрела на меня, ожидая продолжения. Махнуть рукой? Сказать? Да что, чёрт возьми, вообще происходит?

 

Звуковую волну нарушили обрывистые слова:

– Меня зовут Джанетта. Ничего?

– Ничего, – сразу вырвалось у меня.

 

Она мило улыбнулась и начала писать номер. А вскоре и вовсе торопливо покинула вагон. Время зависло в воздухе. Я ехал дальше.

 

Мы всегда едем дальше.

 

Рабочий день прошёл скомкано, я погрузился в заказы и напрочь забыл про утреннее происшествие. Только вечером ко мне вернулось абстрактное мышление, которое напомнило о том, что у меня теперь есть номер. Номер одного человека.

 

Как пишется, так и слышится.

 

Я позвонил. Беседа не отличалась содержательностью – обрывочные фразы с односложными предложениями. Зато вечером закинули невод кибернетические рыболовы. Пытаясь наметить вечернее рандеву, мне пришлось столкнуться с довольно странными обстоятельствами. Её ответ был: «мне нельзя». А потом я узнал, что ей всего шестнадцать. Это же четыре на четыре, восемь плюс восемь… Тогда в голову пришла мысль – просто взять и как-нибудь, в один из рабочих дней, приехать. Что ж, было предложено.

Что произошло потом – разрушило всё, включая представление о жизни. Когда я появился в закоулках района Бирюлёво, пришлось ещё и искать подъезд. Старый, советский – от него пахло сыростью и нарисованными школьной программой образами безмятежного счастья. Она показалась в дверях парадной, все события словно поставили на перемотку. Сначала мы прогулялись, а потом Джанетта предложила зайти в местное кафе и выпить кофе. Меня ждал интересный разговор.

 

– А почему тебе нельзя гулять вечером? Строгие родители? – с улыбкой спросил я, всё ещё наивно надеясь на причуды итальянских корней.

– Нет. У нас так принято. – Она усердно разглядывала текстуру стола.

– Принято?

– Я чеченка…

 

Это прозвучало как гром среди ясного неба.

 

Всмотритесь. Предпосылки финала всегда заметны в первом акте.

 

В голове возникла картина трёхлетней давности… Грязный спортивный кроссовок, который своим уникальным протектором подошвы на несколько часов оставил узоры на моей щеке, гулкие удары по ребрам, которые отдавались в голове, как будто кто-то бил молотком по водосточной трубе. Так закончился августовский вечер на одной из уютных улочек южной столицы.

Если коротко – дело было так. Зимой 2013 года я практически нищенствовал. И надо ли говорить о том, как я выглядел в глазах Ани?

Аня – моя бывшая девушка, с которой я снимал квартиру, чтобы не жить с мамой. Она совсем не работала, а только чувствовала каждый день свежий ветер своей юности, разбрасывая минуты тут и там, как принц бросает медяки нищим. А я перевёлся на заочный факультет и искал работу. Хотел доказать миру, что чего-то стою.

Однажды в феврале я увидел вакансию «Менеджер по работе с персоналом», которая сулила действительно большие деньги. Мои молодые глаза не смогли разглядеть там три прямые линии, которые образовывали треугольник. Тем более они не видели, что фигура-то – объёмная. Разумеется, это была пирамида. Финансовая. Так как денег у меня не было совсем, мне предложили одолжить необходимую для вступления в «клуб» сумму – двадцать одну тысячу рублей. И я согласился. При этом мы договорились о том, что верну деньги с первой же выплаты. Люди казались тогда очень добрыми, а небо – слишком голубым. Как это обычно и бывает – я не смог вовлечь в это тёмное дело ещё двух невинных людей, и пирамида начала коситься с каждым днём. Этот факт незамедлительно поставили на вид и попросили немедленно отдать долг. Чтобы урегулировать ситуацию, я просто предложил отдать логин и пароль от рабочего аккаунта – эквивалента двадцати одной тысячи рублей. Но не тут-то было. Посыпались сначала просто слова о том, что этот аккаунт надо теперь пробивать выше по уровню, из-за этого могут не получить денег другие старательные работники – и так далее. А потом начались угрозы. Небезосновательные. Ведь у них был мой паспорт. Вскоре выяснилось, что фирму «крышуют» выходцы с Кавказа. Эти исполины могли найти кого угодно в любое время. А меня и подавно.

Стоит отмотать немного назад и рассказать о том, что Аня сразу была против этой затеи. Она каждый день уверяла меня, что это обман, а я не мог остановиться – меня влекла слишком большая сумма, которую обещали слишком добрые люди. В один из дней мы сильно поругались из-за моей работы, Аня собрала вещи и уехала к своей матери. Наверное, к чёртовой.

От невозможности сидеть одному в непривычно-опустевшей однушке я решил дойти до ближайшего магазина и залить своё одиночество чем-нибудь крепким – тогда алкоголь продавался круглосуточно. Часы показывали без пятнадцати двенадцать, на улице стало душно и тихо. Панельный дом остывал от дневного зноя, а от припаркованных возле подъезда машин шла волна тепла – это не успели охладиться двигатели. От супермаркета меня отделял всего лишь километр, а путь лежал через липовую аллею, на которой встречались редкие прохожие. В таких походах я всегда держал в кармане руку с торчащими между пальцами ключами. Уже и не вспомню, где это подсмотрел.

На середине пути, почти в такт игравшей из наушников музыки, меня толкнули в плечо. Не желая идти на конфликт, я продолжил движение. Сердце бешено застучало. Стало понятно, что уже поздно снимать наушники, когда я почувствовал захват за воротник. Пришлось развернуться. Рука с зажатыми ключами рассекла, увы, пустой и душный летний воздух. Затем, куда-то прямо в меня последовал нокаутирующий удар. Сознание возвращалось с каждым новым ударом по рёбрам. Удалось открыть только один глаз, ибо второй окончательно заплыл. Передо мной склонилось ужасное, испещрённое морщинами лицо с длинной густой бородой.

 

С диким акцентом в мое ухо влетали слова «Слющай, вэрни бабки! Бабки вэрни! Аслан, поднимай его!». В свете фонаря блеснул нож. Острый, холодный и равнодушный. Дыхание спёрло настолько, что я не мог сказать ни одного слова. А потом они ушли. Один из них, пройдя два шага, вернулся и ещё раз крепко пнул меня в область левой почки, когда я на четвереньках ползал в траве и искал ключи.

Всё что оставалось – сидеть, прислонившись спиной к дереву, и вытирать предплечьем бесконечные потоки крови из разорванной губы, глядя одним глазом в пасмурное ночное небо.

 

Несмотря на то, что данный эпизод, став одной из причин моего скорейшего отбытия с малой Родины, вновь ударил по мне неприятным флэшбэком, я всё-таки сумел закончить беседу в позитивном ключе. А после этого и вовсе был растроган.

 

– Не могу жить в таких условиях. Знаешь, эти постоянные запреты… Как будто это не моя жизнь. Это – рабство. Рабство многовековых устоев моего народа. Давай убежим? Нас никогда не найдут. Пожалуйста, давай убежим. Ты можешь забрать меня?

Я не знал, что ей ответить. Брать на себя такую ответственность – трудный шаг. Ещё труднее жить в постоянных бегах. Мне не хотелось скрываться от кого-то и вершить судьбу этой шестнадцатилетней девушки, не по годам интеллектуальной и одухотворённой.

Сейчас я понимаю, что это был, возможно, первый и последний крик о помощи. Крик, выраженный в тихой и сдержанной просьбе, таившей за собой настоящую бурю эмоций.

 

Мы попрощались, и я уехал, так и не решив, что делать. Уехал в свою спокойную квартиру, а ночная магистраль за окном создавала ощущение того, что мне это приснилось. Главный урок, который я получил из этого коктейля национальностей, станций метрополитена, средневековых обычаев и диких откровений – «люди бывают разными». Это банально. Но так оно и есть.

Через неделю я написал ей длинное письмо, в котором наконец-то высказался. Возможно, в какой-то степени это было для успокоения – и моего, и Джанетты. В тех тридцати строчках я рассуждал о национальностях, интеллекте и возрасте, об отношениях и побегах от проблем, о хороших и плохих качествах каждого из нас. Но поняла ли она послание между строк?

 

С тех пор мы ни разу не виделись. Никогда не понимал итальянский менталитет.

 

 

 

(в начало)

 

 

 

---

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за июль 2017 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт магазина»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите доступ к каждому произведению июля 2017 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.