Философия творчества

 

 

 

 

Да, несомненно то, что основной онтологическим вопрос предполагает существование; внешней причины по отношению к мирозданию, делает намек на то, что бытие имеет свой исток, но это вовсе не означает того, что данный вопрос необходимо причислить к разряду некорректных вопросов. А.Грюнбаум, по всей видимости, хочет уличить основной онтологический вопрос в провокационности, хотя открытым текстом об этом нигде и не говорит. Но если данный вопрос является провокационным, то это означает, что он содержит заведомо ложную предпосылку. Суждение же о том, что Мироздание имеет причину своего существования, не может являться ни ложным, ни истинным, а только – гипотетическим. Это, кстати, гениально доказал еще великий И. Кант своей четвертой антиномией чистого разума в "Критике чистого разума". Если же пользоваться гипотетическими суждениями, то это означает то, что и умозаключения, которые из них получатся, должны считаться гипотетическими до тих пор, пока не будут опровергнуты, либо доказаны достоверными фактами или суждениями. Таким образом, все дальнейшие размышления в моей книге не могут считаться неправомерными, как это может показаться некоторым скептикам.

Несостоятельность аргумента А. Грюнбаума очень отчетливо проясняется, если обратить внимание на то, что все частные виды вопросов о существовании чего– или кого-либо в конечном итоге редуцируются к основному онтологическому вопросу. Поэтому, если признать основной онтологический вопрос провокационным, то логическим образом придется признать провокационными и все те частные вопросы, общим выражением которых является данный вопрос. Тогда вопросы типа "Почему вообще существует человек, а не ничто?", "Почему вообще существует дерево, а не ничто?", "Почему вообще существует Земля, а не ничто?" и т.п. – придется признать провокационными. Каждый здравомыслящий человек поймет всю абсурдность подобного вывода. Наконец, необходимо обратить внимание на то, что в основном онтологическом вопросе делается лишь намек на то, что мироздание, возможно, имеет творческое происхождение, а, следовательно, имеет и своего творца. Но эта посылка в вопросе – всего лишь предположение, а не допущение или установление. Основной онтологический вопрос являлся бы, безусловно, провокационным, если бы имел, например, такую форму постановки: "Почему вообще Бог сотворил нечто, почему не ничто?" или "Почему вообще Бог сотворил нечто, почему не оставил ничто?" и т.п. Таким образом, выражение А. Грюнбаума против правомерности основного онтологического вопроса, на мой взгляд, не может считаться состоятельным.

Еще в первой главе, когда я представлял основные онтологические категории религиозного экзистенциализма, было сказано, что всякое существование чего-либо (кроме существования Ничто) определяется, наряду с такими онтологическими категориями, как содержание и форма, сущность и явление, также причиной и следствием. Именно причинно-следственное отношение предметов существования заставляет меня всерьез задуматься о существовании причины мироздания, т.к. само мироздание имеет статус существования. Редукция причинно-следственного отношения между предметами существования заставляет меня признать наличие существования в далеком-далеком прошлом факта творения кем-то мироздания, в результате чего творец выступил в роли причины, а мироздание – в роли следствияЯ предпочитаю употребление термина "Мироздание" термину "Вселенная", т.к. первый отражает в себе сущность обозначаемого предмета (т.е. творческое его происхождение) в отличие от второго. Поэтому в дальнейшем везде, где будет встречаться употребление термина "Мироздание", последний должен пониматься как синоним термина "Вселенная" и наоборот.. Этого "кого-то" я и называю Богом.

Собственно говоря, данный ход размышлений далеко не нов. В истории философской мысли он уже принадлежит известному средневековому философу-схоласту Фоме Аквинскому и называется "космологическим доказательством бытия Бога". В своей "Сумме теологии" Аквинский приводит три космологических доказательства бытия Бога и еще два, которые принято называть доводом от степеней совершенства или иного совершенства и доводом от абсолютной целесообразности. Все эти доказательства бытия Бога построены по формуле "от анализа мира – к Богу" и имеют гипотетический характер формального рассуждения. Приведу все пять доказательств Аквината.

Космологические доказательства бытия Бога (1,2,3):

1. В структуре мироздания неразрывно присутствует причинно-следственная связь. В бесконечном ряду причин источником первой причины является Бог (идея Бога как первопричины мироздания);

2. В мире есть движение. Поскольку самодвижение невозможно, и каждый предмет движим другим предметом, то в этом ряду должен быть некий последний источник движения, каковым и является Бог (Идея Бога как перводвигателя мироздания)Философское первенство в обосновании идеи Бога как перводвигателя Вселенной принадлежит Аристотелю.;

З. Мир в целом не может быть какой-то случайностью. Он требует представления о некоей абсолютной необходимости, которой может быть только Бог (Идея Бога как абсолютной необходимости для существования мира);

4. Довод от степеней совершенства или иного совершенства. Всякое существование имеет различную степень того или иного совершенства. Наивысшую же степень совершенства имеет существование Бога (Идея Бога как абсолютного совершенства).

5. Телеологическое доказательство, или довод от абсолютной целесообразности. Мир в целом не может мыслиться как явление случайности. Всякое существование служит той или иной цели. Целью целей является Бог. Мир, таким образом, есть абсолютная целесообразность для Бога, который выступает по отношению к миру как премудрый Творец (Идея Бога как абсолютной Целесообразности мира).

Таким образом, из доказательств Ф.Аквинского представляется существование Бога в следующих пяти аспектах: как причины мироздания, как перводвигателя мироздания, как абсолютной необходимости существования мироздания, как абсолютного совершенства, как абсолютной целесообразности существования мироздания.

Аквинский является одним из основоположников положительной (катафатической) теологииТеология – учение о Боге. Различают положительную (катафатическую) и отрицательную (апофатическую) теологии. Отрицательная теология утверждает принципиальную непознаваемость природы Бога. Положительная теология, напротив, считает, что в той или иной мере, человеческому разуму подвластно познание природы Бога. Основоположниками отрицательной теологии являются, в большей своей части, отцы церкви (греческая и латинская патристика). Основоположниками положительной теологии являются, в большой части, схоласты., по которой считается, что человеческому разуму доступно некоторое положительное знание природа Бога. Мир есть творение Бога, поэтому, постигая мир, мы постигаем Бога. Мир есть отражение творческого лица Бога, поэтому бытие Бога можно удостоверить естественным разумом, который способен увидеть в сущности мира творческое самоопределение Бога. Подобным удостоверением о существовании Бога являются, например, приведенные выше, доказательства Аквинского (особенно те первые три, которые принято называть космологическими).

Все пять доказательств Аквинского имеют некоторые спорные моменты в доводах аргументации, по причине которых большинство философов считают данные доказательства лишь гипотетическими. Так, например, великий Кант считал, что в первую очередь сложность достоверного вывода здесь заключается в том, что те суждения, которые положены в основание этих доказательств, не являются аподиктическими (необходимыми). Так как конструкция данных доказательств бытия Бога построена на проблематических и ассерторических суждениях (по трансцендентальной логике Канта), то становится возможным отрицание данных доказательств, построенных на тех же видах суждения. Отсюда – проблема антиномии (неразрешимого противоречия). Основные виды космологических антиномий можно найти в "критике чистого разума И. Канта.

С точки зрения формальной логики, данные доказательства Ф.Аквинского являются неправомерными, т.к. нарушают один из основных ее законов – закон достаточного основания. Те основания к доказательствам, которые приводит в своих рассуждениях Аквинат, не являются достаточными для того, чтобы из них выводить достоверные умозаключения о существовании Бога. Поэтому данные доказательства имеют право считаться лишь гипотетическими.

Но помимо трансцендентальной и формальной логик существует еще логика диалектическая. Очень часто то, что считается неправомерным для трансцендентальной и формальной логик, – не считается таковым для диалектической логики. Напомню, что Гегель, в отличие от Канта, принимал существующие доказательства бытия БогаНаряду с доказательствами Аквинского, Гегель принимал, как правомерное, также и онтологическое доказательство бытия Бога, которое принадлежит Ансельму Кентерберийскому и Рене Декарту.. Жизнь достаточно иррациональна, чтобы уместиться в объяснениях формальной и трансцендентальной логик. Поэтому появилась на свет диалектическая логика, которая оказалась более компетентной в метафизических вопросах, чем, указанные выше, две ее сестры. Силу диалектики почувствовали еще некоторые из философов Древней Греции (Гераклит, Платон). Гегель же довел их дело до совершенства.

Некоторые из современных философов (например, К. Поппер, В.А. Смирнов) утверждают невозможность построения диалектической логики. Основной их аргумент, как правило, сводится к следующему: недопустимо нарушение закона противоречия в наших рассуждениях, т.к. это ведет к тому, что из двух противоречивых мыслей следует все что угодно, т.е. совершенно произвольный вывод. Этот аргумент попытался доказать в своей небольшой работе "Что такое диалектика?" Карл Поппер. Подобные, притязания можно было бы признать за правомерные, если бы не одно "но". Предметом изучения диалектической логики является мышление в процессе развития. Формальная же логика данный аспект мышления оставляет в стороне, точнее она оказывается некомпетентной в данном вопросе. Таким образом, в компетентность диалектической логики входит то, что не является компетентностью формальной логики (например, апории, антиномии, парадоксы и т.д.) и наоборот, в компетентность формальной логики входит то, что не является компетентностью диалектической логики. Поппер приходит к якобы убедительным выводам только потому, что принципами формальной логики хочет объяснить то, что может быть объяснено только принципами диалектической логики. Если пользоваться аналогией, то Поппер решил полететь в небо на подводной лодке. Из нелепых действий получаются и нелепые последствия: Поппер в своих рассуждениях приводит к выводу, что "из двух противоречащих посылок можно вывести любое заключение"К. Поппер. Что такое диалектика?, "Вопросы философии", №1, 1995, с.125.. Правда, в одном месте он все же мельком оговаривается о том, что существует система логики дуальная интуиционистской, в которой из противоречащих друг другу высказываний не следует какое угодно высказывание. Но Поппер утверждает, что, по его мнению, "подобная система совершенно непригодна для вывода заключений"Там же. с.125.. Возможно, это так и есть, точнее – это на самом деле так и есть, потому что есть случаи, когда мысль Человека, опирающегося на законы строгого формального рассуждения, приходит к безысходности, а порой и к абсурду. В подобных случаях (хотя и не единственно подобных) приходит на помощь диалектическая логика. Странно, что у такого авторитетного философа, как Поппер, не хватило силы ума, чтобы придти в своих логических изысканиях к подобному выводу. Еще более странным является то, что известный и видный мыслитель приходит к совершенно противоположному выводу: "считать диалектику частью логики почти столь же неуместно, как и считать частью логики, скажем, теорию эволюции"Там же. с.127.. Правда, от диалектики как теоретического метода Поппер отказываться не собирается, хотя и предлагает им пользоваться лишь в исключительных случаях (например, когда компетентность теоретического метода проб и ошибок окажется исчерпана). Это, очевидно, происходит оттого, что целесообразность диалектики не может быть уничтожена, т.к. это быстро приведет к застою в научном познании действительности. Единственно, что я признаю за правомерное в статье Поппера – так это критику догматизма в современной диалектике. Сегодня мы достаточно хорошо убеждены в том, что возведение какой-либо одной теории в ранг религии науки чревато печальными последствиями. Это касается, в том числе, и диалектики.

Тот факт, что с точки зрения формальной логики те доказательства бытия Бога, которые приводит Ф.Аквинский, являются лишь гипотетическими, не должен свидетельствовать о том, что Бога вовсе не существует. Данный факт может свидетельствовать о том, что природа Бога и природа человека настолько несоизмеримы, что существование второго (человек) представляется как что-то несовершенное и ограниченное по отношению к существованию первого (Бог). Несоизмеримость природы Бога и природы человека замечательным образом выражена в другом доказательстве бытия Бога, которое в истории философии принято называть онтологическим доказательством бытия Бога. Данное доказательство было предложено средневековым философом-схоластом Ансельмом Кентерберийским, а позже – ученым-философом Нового времени Рене Декартом. Но если первый строил свое доказательство посредством софизмаОнтологическое доказательство А. Кентерберийского выглядит следующим образом.
Представим себе, что Бога нет. Тогда идея Бога как наисовершеннейшего Существа была бы лишена одного из главных признаков совершенства – конкретного существования. Между тем мы условились, что Бог есть наисовершенейшее Существо. А иаисовершеннейшее Существо, лишенное одного из признаков совершенства – существования, было бы менее совершенным, чем наисовершеннейшее Существо, существующее лишь в идее., то второй, как истинный ученый, стремящийся к истинному знанию, – построил свое доказательство посредством метода дедукции. Поэтому я хочу обратить здесь внимание читателя только на то доказательство, которое приводил в своих рассуждениях Р.Декарт.

Основные доводы Декарта, на которых основано его онтологическое доказательство бытия Бога, выглядят следующим образом:

1. "Когда я наблюдаю мое сомнение, то есть наблюдаю то, что я – нечто неполное и зависимое, с раздельностью встает в моем уме идея существа полного и независимого, то есть Бога"Декарт Р. Избранные произведения. М., 1950, с.369. ;

2. "Коли я принимаю во внимание, что я сомневаюсь, то есть являюсь вещью несовершенной и зависимой, то идея существа совершенного и независимого, то есть Бога, представляется моему уму с большей ясностью и отчетливостью"Там же с.371..

Декарт, в своей диалектике мысли, не может отказаться от признания существования бытия Бога, т.к. в противном случае, придется отказаться от существования бытия человека. Поэтому тайна существования человека открывает зоркому глазу исследователя тайну существования Бога. В истории философий подобная мыслительная операция подучила название "феноменологической редукции". Она имеет место в логике размышлений Декарта и в окончательном виде выглядит следующим образом: "Я знаю Бога и душу; и что еще? – больше ничего!". Эти слова принадлежат блаженному Августину. В них отражен смысл феноменологической редукции: после сомнения во всем, остаются несомненными только два существа: "Я", которое не есть Абсолют и Абсолют, который не есть "Я"; "Я" как зависимое и Абсолют как независимое. Ценность "феноменологической редукции" заключается в отстаивании статуса существования субъективной реальности, которая есть область существования духа. Самосознание (осознание своей самости) и осознание существования Бога принимаются здесь как непосредственные данные сознания, т.е. как данные, которые не требуют своего обоснования. Кстати именно осознание существования бытия Бога позволяет Декарту избежать солипсизма. Таким образом, по Декарту и блаженному Августину, существование "Я" и Бога являются несомненными (в отличие от существования мира, о действительности которого мы вправе сомневаться). Декарт своей формулой "мыслю, следовательно, существую" и выведением из нее доказательства существования бытия Бога впервые в истории философии ввел обоснованную зависимость объективного от субъективного, которая до него была еще недостаточно обоснованной (например, у Платона).

Интересно, что тот же Декарт признавал космологический аргумент Аквината (и Аристотеля) об идее Бога как перводвигателе Вселенной. По мнению Декарта, Бог сотворил материю, которую наделил главными атрибутами – движением, протяженностью и длительностью; остальное – дело эволюции самой материи, которая развивается по законам природы, установленным Богом. Мы видим, что позиция Декарта – деистическаяДеизм – религиозная концепция, но которой считается, что Бог создал Вселенную, установил в ней соответствующие законы, по которым последняя развивается, и больше не вмешивается в судьбу своего детища.. Для Декарта неважно, что человек не может общаться с Богом здесь (на земле) по той причине, что Бог есть существо трансцендентное миру; но важно то, что Бог вообще есть и что именно Он – устроитель космоса, Творец этого мира. От человека же требуется постижение этого мира и своего места в нём, а также подготовление к встрече с Богом, которая предстоит после смерти. Понимая мир, человек учится понимать Бога и тем самым готовит себя к общению с Ним, которое обязательным образом предстоит человеку после смерти.

С точки зрения формальной логики, онтологическое доказательство Бога также имеет статус гипотетического доказательства, т.к. в своей аргументации не имеет достаточных оснований для достоверного заключения, ведь умозаключение о существовании идеи Бога как абсолютно совершенного существа не может служить достаточным основанием для того, чтобы из этого выводить достоверное умозаключение о существовании самого Бога, дело в том, что понятие (по формальной логике) есть простейшая форма мышления, которая отображает внешнюю действительность, точнее существенные качества объекта познания. Но не все, о чем есть мысль – есть и вне мысли, т.е. не все, что существует в субъективной реальности, существует и в объективной реальности, хотя все то, что существует в объективной реальности, может существовать в субъективной реальности. Бытие Бога не дано человеческому восприятию в объективной реальности. Существование Бога дано мысли человека только как идея (или идеи), поэтому и умозаключение о Его существовании не считается достоверным, а всего лишь – гипотетическим. Но из этого вовсе не следует достоверного вывода о том, что бытия Бога не существует, ибо отсутствие доказательства еще не означает доказательство отсутствия.

Бытие Бога нельзя доказать с помощью доводов формальной логики еще и потому, что данная наука обосновывает законы мышления (законы субъективной реальности) законами объективной реальности (законами существования материи). Формальная логика есть только один из многих способов постижения действительности, поэтому у нее имеется своя область компетентности – объективная реальность, но сложность познания бытия Бога с помощью методов формальной логики объясняется не тем, что бытие Бога не принадлежит объективной реальности мира, а тем, что это бытие является трансцендентным нашему миру.

Великий "разоблачитель" и "ниспровергатель" христианства Л.Фейербах очень тонко почувствовал силу идеи Бога как субъекта. Вся "Сущность христианства", богоборствующего немца, построена на разоблачении этой идеи, которую он назвал "основным предрассудком человечества", на котором зиждутся все остальные предрассудки и иллюзии человечества. Философская близорукость и импотентная интуиция Фейербаха, очевидно, не могли дать понять последнему всю истину дел его рук. Интересно то, что мысль Фейербаха очень близко подошла – очевидно бессознательно – к постижению очень важной истины: в основе религии лежит чувство зависимости. Это, безусловно, верно, но сложность заключается в том – что (или кто) является объектом этого чувства зависимости. И тут великий "философ" совершает основную ошибку: он утверждает, что объектом чувства зависимости у человека является природа, причем последнюю Фейербах не отождествляет ни с Богом (как это принято у пантеистов), ни признает ее за продукт творения Бога (как это принято у деистов и теистов). История же показывает, что в основе религиозной веры лежит чувство зависимости от Абсолюта. Эта зависимость может осознаваться различными способами, но наиболее существенным, на мой взгляд, является феноменологическая редукция по Августину и Декарту.

Собственно говоря, Фейербах, как философ, представляет собой классический пример такого человека, который с остервенением пилит сук дерева, на котором сам же и сидит. Магия философии настолько затянула его, и он вовлекся в нее с такой силой, что дошел, в конце концов, до того, что стал копать могилу для своих же собственных мыслей.

Претендуя на роль спасителя человечества от рабства перед основным предрассудком, Фейербах со всей своей невинной восторженностью преподносит читателю на блюдечке с голубой каемочкой то, что он считает той самой истиной, обладание которой освободит человечество от этого рабства. Истина эта – "человек человеку – Бог". По Фейербаху, идея Бога существует не во мне, не внутри меня, а вне меня, в другом человеке. Этот логический прием, применяемый Фейербахом, я называю подтасовкой карт или преднамеренной подменой понятий. В результате этого происходит нивелирование истинной сущности понятия "Бог": человек оказывается богом, а Бог оказывается чем (или кем) угодно, но только не Богом. Великий "благодетель" человечества оказался в итоге одним из главных предтеч религии человека. Теоретический романтизм Фейербаха обернулся в истории практическим реализмом. Сказка, которой он учил, оказалась с трагическим концом. Очевидно, Фейербах больше всего на свете любил просто размышлять, но он, очевидно, также никогда не размышлял над тем, к чему на практике могут привести, воплотившиеся в жизнь, его размышления. Зато несомненным остается одно: философия для философии также бессмысленна, как и искусство для искусства, но я несколько отвлекся.

Невозможность достоверного доказательства бытия Бога с помощью доводов формальной логики привело к тому, что сами теологи не смогли сойтись в едином мнении по поводу определения понятия Бога. Но этой причине они и разделились на два противоположных лагеря: одни определяют Бога положительно, приписывая Ему различные совершенства в превосходной форме; другие определяют Бога отрицательно – как существо, которое мы не в силах мыслить. Все определения Бога, которые даются катафатическими теологами, можно свести к онтологическому аргументу Ансельма Кентерберийского: "Бог есть то, больше чего нельзя мыслить". Все определения Бога, которые даются апофатическими теологами, можно свести к определению Дионисия Ареопагита: "Бог есть то, чего мыслить нельзя". Если катафатическое определение есть заключение Бога в мысли, то апофатическое определение есть заключение мысли о Боге, которого нельзя заключить в мысли.

Таким образом, мы видим две абсолютно противоположные концепции понимания природа Бога. Что касается меня, то мне все-таки более симпатична установка катафатическо теологии. Но здесь есть одно "но". Я считаю, что неправомерно мыслить Бога априорным способом и ставить идею Бога отправной точкой, отсчета во всех наших размышлениях. Я привык судить о ком-либо на основании поступков, которые он совершает, а не по тому, что он о себе думает или кто-то о нем думает. И в этом, я думаю, имеется здравый прагматизм – здравый в том смысле, что он помогает мне избежать ошибки признавать верным то, что таковым может не являться. Именно этот подход я прилагаю применять и в отношении к Богу, т.е. необходимо судить о Боге на основании тех поступков – если так конечно можно выразиться в отношении Бога,– которые Он совершает. Для меня, например, одним из таких поступков Бога является сотворение Им мира – того самого мира, в котором мне довелось родиться. Именно на подобного рода основаниях я и собираюсь вести рассуждения, которые касаются понимания природы Бога.

Из всех приведенных выше доказательств бытия Бога, только одно претендует на роль обоснования идеи Бога как Творца мира; это – пятое доказательство Ф.Аквинского, которое обосновывает идею Бога как абсолютную целесообразности мира. Мир в целом не может мыслиться случайностью, потому что всякий представитель бытия мира имеет свою цель и назначение в этом мире, как и бытие самого мира в целом. Но из данного доказательства мы еще не можем заключить (хотя бы и гипотетически), что Бог есть Всевышний Творец, т.е. такое существо, которого в нашем мире никто не может превзойти в совершенстве творчества. Поэтому я вижу необходимость обоснования доказательства Бога как Всевышнего Творца, которое я назову эвристическим.

ЭВРИСТИЧЕСКОЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО БЫТИЯ БОГА:

Всякий продукт творчества отличается той или иной степенью совершенства. В бесконечном ряду степеней совершенства продуктов творчества абсолютно совершенным творением (т.е. продуктом творчества) является творение Бога – бытие мира.

В пользу того, что именно бытие мира есть наиболее совершенное творение, является хотя бы тот неоспоримый аргумент, что человек пользуется в своем творчестве материалом, который уже заведомо принадлежит мировому бытию, т.е. творчество человека производно и зависимо от творчества Бога. Всякое отдельное творчество человека, как, впрочем, и все творчество людей, вместе взятых, является производным феноменом от феномена Всемирного Творения. Иными словами, если бы не было Всемирного Творения, то не могло бы быть и всякого другого творения. Поэтому и ценностное содержание всякого отдельного творчества имеет свою относительную зависимость от абсолютного ценностного содержания мирового бытия. Ведь каждый отдельный человек существует потому, что существует Бог. Ведь Бог – Творец не только мира, но и человека, который является неотъемлемой частью этого мира; но если человек – творец относительный (т.е. имеющий какую-либо степень несовершенства в своем творчестве), то Бог – Творец абсолютный (т.е. не имеющий никакой степени несовершенства в своем творчестве).

Не стоит путать эвристическое доказательство бытия Бога с четвертым доказательством Фомы Аквинского, которое было построено на доводе от степеней совершенства или иного совершенства. Если эвристическое доказательство обосновывает существование Бога – Всевышнего Творца, то доказательство от степеней совершенства или иного совершенства обосновывает существование Бога как абсолютно совершенного существа.

Здесь я хочу обратить особое внимание читателя на еще один очень важный аспект в моем понимании природы Бога. Несмотря на то, что Бог мыслится как Абсолют – Он, по существу, является таковым только по отношению к своему творению (т.е. бытию мира со всеми его отдельными представителями, включая самого человека). Этим самым я хочу сказать, что не исключена вероятность того, что если существуют другие миры (а по крайней мере один такой мир существует несомненно, при том, конечно, условии, что существует само бытие Бога – бытие, которое и должно принадлежать этому трансцендентному миру), то тот же Бог может мыслиться и как существо относительное, но только относительное – по отношению к тем существам, которые принадлежат этим другим мирам, а также по отношению к тем существам, которые являются творцами других миров.

Существующие доказательства бытия Бога являются гипотетическими доказательствами; их характер не тот, что у математических доказательств. Всякое гипотетическое доказательство, как правило, преследует одну главную цель – обоснованно правомерности гипотезы. Как бы мы не напрягали все свои усилия и старания, но окончательное объяснение мира с помощью доводов разума, по всей видимости, невозможно, т.к. бытие мира является производным от бытия Бога. Бытие Бога трансцендентно бытию мира, но бытие мира имманентно бытию Бога. Всякое рациональное осмысливание существования Бога есть попытка постичь непостижимое.

Эта попытка обречена на провал. Полное постижение Бога означает доказательство Его несуществования. Тем не менее, история религиозной философии пронизана проблематикой доказательства бытия Бога. Собственно говоря, искренне верующему человеку не нужно никаких доказательств существования бытия Бога, т.к. чистая вера – есть отсутствие рациональных доводов. "Верую, ибо абсурдно",– восклицал Тертуллиан. Иными словами, если можно доказать существование бытия Бога, то Бог не существует. Сознание человека не может вместить в себя абсолютное знание Бога, потому что абсолютное знание чего-либо вообще недоступно для человека: оно доступно только для Бога.

Для меня же, всякая попытка рационального доказательства (пусть даже и гипотетического) существования бытия Бога связана с опровержением претензий атеизма. Меня всегда удивляло, что атеисты вместо того, чтобы доказывать несуществование Бога, предъявляют свои претензии на предоставление им доказательств существования бытия Бога. Но это еще полбеды, главное – то, что большинство атеистов делают нелепое умозаключение из факта невозможности достоверного доказательства существования бытия Бога, – умозаключение о том, что бытия Бога не существует. С другой стороны, у самих же атеистов не имеется в своем интеллектуальном арсенале никакого более-менее приемлемого доказательства того, что бытия Бога не существует вообще. Я могу с уверенностью сказать, что те доказательства несуществования бытия Бога, которые с той или иной натяжкой возможно построить, будут также иметь статус гипотетического доказательства.

Атеисты, как правило, ограничиваются следующим аргументом в свою защиту: если органам чувств человека не дано ощущение (восприятие) Бога, значит, Бог не существует. Но ведь существует многое из того, что не дано нашим ощущениям. Например, когда Демокрит давал определение атому, последний не был в сфере ощущений первого, т.к. в то времена еще не был изобретен микроскоп. Возможно, когда-нибудь человек и изобретет такой прибор, который сможет передавать нашим органам чувств ощущение (восприятие) Бога, которое не дано человеку в обычных условиях.

Что касается меня, то я ощущаю присутствие Бога в мире каким-то неведомым мне органом чувства, и ощущение это начинается тогда, когда мое сердце, моя душа, все мое существо переполнены любовью и открыты для любви, т.е. тогда, когда я желаю быть не только (и не столько) любимым, но и сам хочу кого-нибудь любить. Поэтому для меня любовь – это то, что убеждает меня в существовании бытия Бога не гипотетически, а достоверно. Это можно было бы считать психологическим доказательством бытия Бога, если бы не существовало одного "но": нельзя человека заставить любить, а следовательно и нельзя человеку доказать существование бытия Бога, если данный человек оказывается неспособным к любви. И, тем не менее, большое количество людей в мире не перестает удостоверяться в существовании Бога именно посредством любви. Если вы хотите убедиться в этом сами, то спросите как-нибудь об этом у тех людей, кто по-настоящему любит друг друга, хотя сам я и не гарантирую вам стопроцентной вероятности положительного ответа.

Теперь я хотел бы обратиться ко всем атеистам со следующим вопросом: "А какое средство предложите вы, чтобы я смог убедиться в том, что Бога не существует?" Этот вопрос, я думаю, привлечет к полемике со мною не один десяток атеистов и, поэтому, сразу хочу сказать: "Я готов вступить с вами в эту полемику и жду ваших аргументов как в свой, так и в мой адрес".

В сущности своей, атеизм есть осознанное или неосознанное бегство от веры, причем первое имеет подавляющее преимущество над вторым. Вера требует от человека духовных усилий, веления сердца, т.е. того, что считается, как правило, одним из самых трудновыполнимых требований.

Именно невозможности духовного усилия над собой, в силу тех или иных причин, приводит человека к греху отчаяния. В поисках хоть какого-то решения проблемы, человек бросается верить во что угодно, лишь бы определить интенцию своей веры. Но настоящим объектом веры должен быть только Бог, т.к. именно Всевышним Творцом была предустановленна для человека способность верить – способность не менее важная, чем любить, знать, надеяться и т.д. Все те способности, которые даны человеку Богом, имеют своей целью интенциональную направленность, как на бытие самого Бога, так и на бытие вообще, которое от Бога.

Наконец, для особо воинственно настроенных атеистов, я хочу предложить последний, имеющийся в моем интеллектуальном арсенале аргумент в пользу существования бытия Бога. В историю философии этот аргумент вошел под названием "пари Паскаля". Для меня особый интерес представляет то, что в своем аргументе Паскаль прибегает к помощи такой науки, как математика, точнее – теория вероятности. Великий ученый и философ утверждает, что антитеза "признание Бога – отрицание Бога" суть вариация двух основных жизненных позиции – религиозной и атеистической.

С точки зрения математики, для человека представляется одинаково вероятным существование и несуществование Бога, т.е. мы имеем 50% за существование и 50% против существования Бога, т.к. все имеющиеся суждения и умозаключения по поводу существования или несуществования бытия Бога имеют гипотетический характер. Таким образом, мы не знаем какая из двух позиций истинная и поэтому нам приходится как бы делать ставку наугад на ту ли другую жизненную позицию. Что же мы теряем или выигрываем, если ставим на существование Бога? Потерять мы ничего не можем, а выиграть – все (блаженство, бессмертие и прочее). Если же мы ставим на несуществование Бога, то мы равно как ничего не проигрываем, так ничего и не выигрываем. Ясно, что при таком положении дел предпочтительнее выглядит религиозная позиция, чем атеистическая, даже если бытие Бога окажется иллюзией, мы все равно можем смело ставить в Его пользу. Ведь в этом беспроигрышном варианте есть надежда выиграть все.

Итак, с логической точки зрения, неправомерны как утверждение, что Бог существует, так и утверждение, что Бог не существует. Но правомерными остаются следующие гипотетические суждения: как то, что Бог возможно существует, так и то, что Бог возможно не существует. Парадоксальным остается наличие сомнения в корне самой идеи Бога, причем как в первом, так и во втором суждениях. Логическим образом напрашивается вывод о том, что путь мысли человека к идее Бога лежит через сомнение в существовании Его бытия. Интересно, что путь своей мысли зачастую повторяет в деле и сам человек, подкрепляя сомнение отрицанием бытия Бога в своих поступках. Вспомним хотя бы Августина или Вл. Соловьева, которые пришли к идее Бога далеко не сразу, а после страшного богохульства и атеистического цинизма. Но может быть именно на этом, т.е. на преодолении подобного сомнения и отрицания существования бытия Бога держится самая искренняя вера? Может быть сомнение и есть залог существования самой веры? Все тот же Паскаль говорил: "Сомневаться в Боге – значит верить в Него". Этот же парадокс веры с особой ясностью видел Достоевский, когда писал в письме одной женщине: "Я скажу вам про себя, что я – дитя века, дитя неверия и сомнения до сих пор и даже (я знаю это) до гробовой крышки. Каких страшных мучений стоило и стоит мне теперь эта жажда верить, которая тем сильнее в душе моей, чем более во мне доводов противных". Что же, все дороги разума ведут к идее Бога? Именно так. Просто не каждый человек хочет (а может быть даже и может) признать вслед за существованием идеи Бога существование самого Бога, но путь к Богу не ограничивается одними доводами разума, ведь в духовном арсенале человека есть также и такая способность как вера, которая зачастую бывает не менее авторитетна, чем разум, но которая по природе своей иррациональна, т.е. исключает рамки компетентности разума. Поэтому прав был Гегель, когда определял веру, как способность обличения невидимых вещай, т.к. в этом определении веры со всей отчетливостью отражается ее иррациональная природа.

Как бы там ни было, но правомерность на существование бытия Бога, хотя бы и гипотетическая, остается в силе. Но основная цель данной главы моей книги заключается вовсе не столько в доказательстве этой правомерности, сколько в выведении из этой правомерности основания для существования всего мирового бытия. Мое понимание мироздания немыслимо без идеи Бога, ибо такое понимание (т.е. атеистическое понимание), на мой взгляд, неминуемо ведет к абсурду. Данное суждение, кстати, подтверждено мыслью и жизнью А.Камю. Смысл мироздания определяется благодаря существованию Бога, равно как и смысл Бога определяется благодаря существованию мироздания.

Как, наверно, давно уже понял читатель, я принадлежу к тому разряду людей, которые не могут отказаться ни от искренности веры, ни от обоснованных доводов разума, одной из главных задач моей книги (да и всего моего мировоззрения) будет то, чтобы синтезировать в одно познавательное русло способностей веры и разума и чтобы они не мешали и не отстраняли друг друга от поиска истины, а укрепляли и усиливали друг друга в этом поиске. Данная позиция вовсе не есть повторение первородного греха человека, как об этом неустанно твердили Лютер или Шестов, видевшие суть первородного греха в рациональном знании, которое дано было человеку от плодов с дерева познания добра и зла. Догматический иррационализм веры, отстаиваемый Лютером и Шестовым, на мой взгляд, есть дорога к рабству веры человека – рабству, в котором умаляется само достоинство человека.

В контексте данных размышлений, я хотел бы обратить внимание читателя на правильное понимание слов апостола Павла о том, что грех есть все то, что не от веры. Прежде всего хочу здесь сказать, что не стоит воспринимать эти слова дословно (как это делают, например, все те же Лютер и Шестов), так как это влечет за собой утрированное смыслопрочтение. Мне видится основная суть данной мысли апостола Павла в том, что посредством отрицательного определения греха, великий мистик и вероучитель христианства указывает нам тем самым и на критерий греха, т.е. на то, посредством чего мы можем для себя определить что является грехом, а что им не является. Исходя из этого, мы точно знаем, что все то, что влечет за собой ослабление нашей веры в Бога, должно считаться грехом. Отсюда вовсе не следует то, что необходимо признать саму природу разума греховной. Происхождение разума явилось результатом грехопадения первых людей, но это не означает того, что люди грешны в силу своей разумности. Кстати необходимо указать, что Лютер и Шестов особенно упорствуют и настаивают именно на том, чтобы поставить в прямую зависимость греховность человека от его разумности. Иррациональный догматизм этих философов не позволяет им заметить одного очень распространенного явления в жизни людей – того, что именно разум часто является основной опорой для веры человека. Ошибка Лютера и Шестова в том и заключается, что они не могут (или не хотят) отказаться от своего предвзятого отношения к разуму и от своего одностороннего взгляда на его природу. Разум сам по себе не является греховным, несмотря на то, что он явился одним из последствий грехопадения первых людей (наряду со смертью, болезнями и проч.). Но в зависимости от того, каким образом человек пользуется своим разумом, в зависимости от того, к чему приводит это пользование – можно говорить о греховности человека. Если рациональное познание мира усиливает нашу веру в Бога, то о каком же грехе здесь может быть идти речь? Другое дело, когда наше познание, разочарованное поиском истины, приводит нас к отчаянию и утрате веры в Бога. Суть греха – отсутствие или утрата нашей веры в Бога, поэтому противоположностью греха, его антиподом является не добродетель, а вера.

Религиозна вера, таким образом, есть укоренение нашего бытия в Боге, обличение бытия самого Бога.

Грех есть категория религиозная и поэтому ее не следует отождествлять с категорией зла, которая является (наряду с категорией добра) одной из основных категорий этики. Добром является все то, что утверждает жизнь в мире. Соответственно злом является все то, что направлено против жизни. Зло, таким образом, может являться грехом, но не всякое зло будет являться грехом. С другой стороны, всякий грех будет являться злом, так как утрата веры в Бога влечет за собой утрату ценностного содержания самой жизни и, как следствие из этого, наше пренебрежительное отношение к жизни, причем не только к чужой, но и ко своей собственной. Именно грехопадение первых людей привело к тому, что в мире стало возможным существование различных форм зла. Если вера и неверие – это формы отношения человека к Богу, то добро и зло – это формы отношения человека к миру, т.к. воля Бога проявлена и установлена именно в мироздании и посредством мироздания.

Итак, всякий грех есть зло, но не всякое зло – есть грех. Это происходит потому, что грех связан с недоверием Богу, а зло – с незнанием того, что есть воля Бога. Но если недоверие Богу само по себе есть грех, то незнание воли Бога само по себе злом не является, а лишь может приводить к злу, делать человека злым. Таким образом, грех есть результат отношения человека к Богу, а зло – результат отношения человека к жизни мира (и к другому человеку как неотъемлемой части этого мира).

Из сказанного выше, становится ясно, что в мире существуют две основные формы зла: зло моральное или грех (зависть, чревоугодие, ненависть, лицемерие и т.д.), и зло физическое (смерть, страдание, телесные уродства, насилие и т.д.). Все множество разновидностей зла составляет содержание понятия "небытия", но не исчерпывает его полностью. Дело в том, что сущность небытия заключается в ниспровержении бытия – формы существования, установленной Богом. Само же бытие не исчерпывается феноменом жизни. Иерархия бытия включает в себя не только существование органического пласта бытия, но также и существование неорганического, психического и духовного пластов бытия.

Нападки на разум таких авторитетных мыслителей, как М. Лютер и Л. Шестов, и обвинение его в греховности, на мой взгляд, не имеют под со бой достаточных оснований: наоборот, история показывает, что правильное пользование разумом очень часто приводит человека к вере в Бога, делает эту веру просветленной и благодатной. Доказательством этому может являться хотя бы тот факт, что на исторической арене исканий человеческой мысли наряду с теизмом благополучно сосуществуют такие религиозные концепции, как деизм и пантеизм. Для того, чтобы искренне верить в Бога, вовсе не обязательно быть посвященным в то знание, которое несут в себе священные книги различных вероисповеданий (будь то Библия, Коран, Веды или другие священные тексты), т.к. собственно говоря, само бытие мироздания является для человека откровением Бога, откровением не менее авторитетным и значительным, чем, например, та же Библия. Трудность здесь заключается, однако, в том, что далеко не каждый человек оказывается способным правильно понять это откровение, ибо для этого необходимо также умение правильно пользоваться таким орудием познания как разум. По принципу аналогии хочу привести пример, подтверждающий данную мысль. Всякий здоровый человек умеет передвигаться на своих ногах. Но лишь единицы во всем мире могут пробежать 100м. быстрее, чем за 10 секунд. Так и с разумом: его имеет каждый здоровый человек, но отыскать истину с его помощью способны только единицы.

Разногласия и противоречия между разумом и верой могут происходить по следующим основным причинам: либо человек не умеет правильно пользоваться разумом; либо он не умеет правильно пользоваться верой; либо он не умеет правильно пользоваться и разумом, и верой. Это легко доказывается тем фатом, что направленность векторов разума и веры, которая предустановлена самой природой этих способностей человека, одинакова, т.к. истинной целью этой направленности является истина. Но если разум априорно (т.е. независимо от опыта) удостоверяет человека в том, что есть истина, то вера апостериорно (т.е. исходя из имеющегося опыта) указывает человеку на то, что, по крайней мере, не является ложью, т.е. на то (того), что (кто) не может или не должно (не должен) его обмануть.

Можно верить во все, что угодно, но должно верить только в то, что достойно веры. Но что может быть достойным веры? Достойным веры может быть только то, что никогда и ни при каких условиях не сможет нас обмануть, т.е. достойным веры является то, что всегда и везде является тождественным самому себе. Что же всегда и везде является тождественным самому себе? Ответ один: Бог. И только Бог, как убедительно доказывает история человечества, никогда не обманывал и никогда не обманывает человека. Люди придумывали для себя множество религий. Люди верили в самого человека, в государство, в науку, в абсурд, но все эти религии на самом деле оказывались псевдорелигиями, т.к. объекты их веры и поклонения рано или поздно, но в конечном итоге всегда приводили людей лишь к обману и разочарованию. Истинным основанием веры человека может быть только Бог, Который является Творцом нашего мира. Бог установил законы этого мира, и если Он захочет, то сможет отменить их действие. И тогда 2x2 не будет равняться четырем, а закон всемирного тяготения или какие угодно другие физические законы нашего мира окажутся всего лишь нелепой выдумкой человеческой фантазии. То есть всякая относительная истина, которая стала достоянием человеческого разума, имеет подчиненное положение у Абсолютной Истины (т.е. Бога), которая стала достоянием истинной человеческой веры. Иными словами можно сказать, что всякая относительная истина есть установление и отражение Абсолютной Истины, и все относительные истины имеют своим основанием Абсолютную Истину (т.е. Бога).

Унижение достоинства разума, на мой взгляд, есть унижение достоинства не только человека, но и самого Бога. Ведь человек, не имеющий разума, не сможет иметь обоснованного знания о том, что Бог есть и что есть Бог. Вера дает человеку знание о том, что Бог есть, но знание это ничем не обосновано. Знание же, хоть и относительное, самой природы Бога (т.е. Его чтойности) дается человеку только посредством разума, и именно разум выступает в роли обоснования правомерности интенций самой веры. Человеческую природу необходимо понимать как производную от природы божественной, но между этими двумя природами не может мыслиться абсолютного тождества, а только – тождество относительное (хотя бы потому, что человек может выбирать между добром я злом, а Бог – нет, ибо все, что Он делает, – само по себе есть добро). Разум человека есть инструмент познания, а то, что некоторое знание может привести человека к греху,– еще вовсе не доказывает того, что сам разум имеет греховную природу. Разум может уличить себя в грехе только (и только) при одном условии: если он будет подчинен воле, исходящей из отрицательной свободыПроблема диалектического распада свободы на положительную и отрицательную будет рассматриваться ниже.. Поэтому Лютер и Шестов обосновывают теорию рабства воли и взваливают всю вину за греховность человеческой природы на разум (и рациональное познание), оставляя гносеологический примат за кристально чистой (т.е. непросвещенной разумом) верой человека в Бога. Я не могу согласиться с подобной установкой. Реабилитация разума перед верой – это та проблема, мимо которой не может спокойно пройти ни один религиозный философ, хоть сколько-то постигший истинную сущность мироздания и подлинное назначение человека на этой земле.

Несоизмеримость природы человека и природы Бога совсем не означает того, что человеку вовсе не стоит стремиться к познанию Бога: она означает лишь то, что не стоит стремиться к абсолютному познанию Бога. Человек не может знать всего, т.к. он – существо относительное, но человек может знать достаточно для того, чтобы прийти к вере в Бога. "Понимаю, чтобы верить" – этот тезис провозгласил Петр Абеляр, за что и был осужден на одном из Церковных Соборов. Абеляр противопоставил данный гносеологический принцип господствующему в те времена принципу Августина-Ансельма – "верую, чтобы понимать". Но церковь не могла допустить примата разума над верой в познании мира человеком, т.к. это грозило возникновением еще больших трудностей в толковании Священного Писания христиан.

Еще Ф. Бекон говорил, что "философия, если ее отведать слегка, уводит от Бога, если же глубоко зачерпнуть ее – приводит к Нему"Ф. Бэкон. Т.2, с.З76, М. 1978., а великий Эйнштейн утверждал, что "в наш век серьезными учеными могут быть только глубоко религиозные люди"А. Эйнштейн. Собр. научных трудов. М., 1967. Т.4, с.564., – чему он сам был прекрасным примером. Современные ученые все больше и больше приходят к мнению, что между наукой и религией не должно (и не может) быть принципиальных противоречии, ведь если религия приводит человека к Богу, основываясь на непросвещенном чувстве зависимости первого от второго, то наука приводит человека к Богу, основываясь на знании, полученном с помощью конкретных фактов и аргументов.

Доводы разума в пользу существования бытия Бога не могут безоговорочно одолеть доводов разума против существования бытия Бога, но первые, укрепленные верой в Бога, дают человеку возможность отыскания смысла собственного существования, вторые же, укрепленные неверием в Бога, не могут дать человеку этой возможности. Тот смысл жизни, который предложил А. Камю ("Миф о Сизифе"), в сущности, не дает человеку спасения от абсурда собственного существования, спасения, которым наполнены грезы всего человечества. Философия Камю есть философия абсурда, хотя сам философ так никогда не называл своего ученияВ своей философско-публицистической книге, которая называется "Миф о Сизифе", Камю приходит к выводу о том, что существование человека на земле абсурдно (т.е. само по себе не имеет никакого смысла) в силу очень многих причин. Поэтому, чтобы избежать, само собою напрашивающегося, решения – самоубийства, человеку, по мнению Камю, приходится самому приписывать своей жизни какой-либо смысл. Подобное приписывание смысла для человеческой жизни делает и сам Камю, в упоминаемой выше книге.. Человек не может найти спасения в жизни, если нет Бога. Жить, чтобы жить, но без Бога – все равно, что вовсе не жить. Смысл жизни человека в том, чтобы жить для Бога и с Богом, ибо Бог живет для человека и с человеком. Ведь смысл существования Бога в том и заключается, чтобы быть Абсолютом для человека, быть основанием человеческого бытия и источником смысла существования самого человека. Но подробнее об этом – в последующих главах этой книги.

 

§

Когда волнуется желтеющая нива,

И свежий лес шумит при звуке ветерка,

И прячется в саду малиновая слива

Под тенью сладостной зеленого листка;

Когда росой обрызганный душистой,

Румяным вечером иль утра в час златой,

Из-под куста мне ландыш серебристый

Приветливо кивает головой;

Когда студеный ключ играет по оврагу

И, погружая мысль в какой-то мутный сон,

Лепечет мне таинственную сагу

Про мирный край, откуда мчится он –

Тогда смиряется души моей тревога.

Тогда расходятся морщины на челе.

И счастье я могу постигнуть на земле

И в небесах я вижу Бога!

 

В этих замечательных строках лермонтовского стихотворения очень тонко отражена та сокровенная мысль, которой, по существу, была посвящена большая часть этой главы: бытие мира может (и должно) мыслиться познающим субъектом как производное от бытия Бога. Но чтобы понять это, необходимо иметь определенную долю духовной и душевной состоятельности, ведь мир достаточно иррационален, а поверхностный анализ его структуры и сущности может привести к достаточно нелепым (вплоть до абсурда) выводам. Здесь приходится констатировать весьма печальный факт, что тем людям, которые оказываются не в силах узреть в окружающем их бытии продукт творения Бога (причем продукт абсолютно совершенный из всех возможных продуктов творчества), не смогут помочь преодолеть это никакие практические рекомендации. Ну что, например, из того, что некоторые из подобного рода людей, в поисках доказательства данной истины, отправляются в кругосветное путешествие по нашей планете, чтобы собственными глазами увидеть великое разнообразие и красоту ее животного и растительного миров; чтобы узреть внушительную безбрежность глубин Мирового Океана и неповторимое очарование Крыма, Кавказа, Тибета или Амазонии; чтобы ощутить чистый воздух вдохновляющих высот Гималайских гор, пустынное целомудрие Сахары или безмолвное величие Арктики и Антарктики; чтобы услышать громогласные каскады Ниагарского водопада или увидеть безмятежное спокойствие Большого Каньона? Можно продолжить этот путеводитель еще на нескольких страницах, но это существенно делу не поможет. Ведь для того, чтобы узреть в окружающем нас бытии результат творчества Бога, необходимо вовсе не количественное разнообразие восприятия этого бытия, а качественное прочувствование самой ничтожной, как казалось бы нам, но в то же самое время и самой сокровенной для Бога былинки бытия. И это уже проблема не гносеологическая и эстетическая, а этическая и психологическая. Тут проблема лежит не вовне человека, а внутри него. А в этом кроется одна из главных причин, побудивших меня к написанию данной книги. Причина эта – попытаться найти решение данной проблемы.