Причитание

 

 

 

 

 

Оранжевые жигули выехали на поляну и остановились. Мотор рявкнул в последний раз и заглох. Стало тихо.

Иринэ услышала, как облегченно вздохнул лес, зашуршал, словно устраиваясь поудобнее, и вспомнила папу перед смертью:

– Ты у меня совсем взрослая! – и такой же вздох, и шуршание больничной простыни.

– Хочешь выйти? – спросил Михо.

Она отрицательно покачала головой.

Он взглянул на нее и увидел огромные влажные глаза, жадные ноздри, захлебывавшиеся воздухом, тоненькую косыночку вокруг длинной шеи. Она была похожа на молодое животное, скрывшееся от погони, но еще не уверенное в спасении, настороженное.

Ему стало все равно, хищница она или нет. Он обнял ее и прижался лицом к ее лицу.

– Тебе грустно, Малыш?

Иринэ закрыла глаза и всхлипнула, по щекам ее потекли соленые ручейки. Они были теплые и дурманные, Михо пил из них и целовал припухлые губы, и опять пил, и опять целовал. Ему казалось, что в соленых ручейках течет вода забвения: стоит отпить глоток, и усталое сердце избавится от камней, которыми его придавило к земле.

– Я... я не знаю, что со мной... я не знаю... – шептала Иринэ между поцелуями. – Хорошо и страшно... жить хорошо и страшно...

Михо слышал и не слышал ее бред, он прижимал ее к себе все теснее, пил из ручьев забвения и не мог забыться.

Губы его уже шарили по ее шее, но мешала тоненькая косыночка, и пальцы развязали и отбросили ее.

Это почти незаметное движение почему-то вспугнуло Иринэ, тело ее напряглось, щеки высохли. Михо сначала не понял, что она сопротивляется, и продолжал целовать и ласкать ее. Но что это?! Она его отталкивает?!

И прежнее гадливое ощущение вернулось к нему.

Он силой повернул лицо Иринэ к себе и закричал в озлоблении:

– За услуги надо расплачиваться, забыла?!

– Мамочка! – пискнула Иринэ.

Играет! Снова играет с ним в кошки-мышки! Михо коротко рассмеялся и рванул на себя ее кофточку, но даже мягкая податливость груди утратила для него вкус без бессвязного шепота и ручейков забвения.

А она опять за свое! Пытается застегнуться, вырывается. Ей обязательно надо довести его до крайности! Ну что ж, посмотрим, кто кого!

Михо перегнулся через Иринэ, открыл дверцу и толкнул девушку.

– Вылезай!

Она выбралась наружу, запахиваясь на ходу. Жалкая, растерзанная, ни чуточки не хорошенькая. Михо сплюнул, выбросил из машины ее косыночку и сумку, завел мотор. Выруливая на дорогу, откатился назад, потом рванул вперед. Краем глаза он заметил, что автомобиль напугал Иринэ, она вскрикнула и отшатнулась к дереву.

Ничего. Наукой будет.

Машина выскочила на дорогу и помчалась, набирая скорость, мимо осеннего леса, где еще несколько минут назад Михо было так хорошо, мимо недостроенной водокачки, облюбованной бродячими собаками, наперерез линии высоковольтных передач. Стоп! Как он раньше не подумал? Она напорется на бродячих собак. Может, вернуться и забрать девушку?

Еще чего не хватало! Когда молоденькие хищницы идут на динамо, они запасаются палкой. Молоденьким хищницам бродячие собаки нипочем!

Где-то справа, за поросшим кустарником холмом, выстрелили. Через минуту еще раз.

Черт, и об этом он сразу не подумал. Здешние места облюбовала золотая молодежь. Напорются ненароком на девчонку и пристрелят. Или изрежут ножами, видел Михо такие трупы. Хищница-то она, конечно, хищница, но слишком уж молода для смерти. И если ей судьба кончить под пулями, то пусть это произойдет без помощи Михо. Он не зверь, он с женщинами не воюет.

Михо выругался и повернул машину назад.

 

– Иринэ! – позвал Михо. – Иринэ!

Девушки нигде не было. Он потоптался около жигулей и побрел вдоль деревьев, вглядываясь сквозь ветки в глубину леса. Неужели эта дура прячется от него?! На дороге он ее не встретил, другого пути отсюда она не найдет, не отправилась же она в чащу, чтобы заблудиться и провести ночь под какой-нибудь елью!

Молоденькие хищницы свою выгоду знают и не делают лишних движений. Молоденькая хищница должна была встретиться ему по дороге. Без капризов не обошлось бы. Она обиженно надула бы губки, топнула бы ножкой, но села бы в машину, как миленькая. А на надутые губки и сердитые ножки Михо плевать, он придумал волшебное словечко, отрезвляющее молоденьких хищниц. Они у него по струнке ходят!

Что это? На земле под деревом валялась тоненькая косыночка. Выкинула или потеряла? Выкинула, догадался он, выкинула. А до того еще пыталась порвать – вон, сколько ниток понадергано. И чем же провинился этот жалкий клочок? Тем, что плохо защищал гордую шейку хозяйки? Поистине ему попалась очень темпераментная хищница!

О косыночке я заговорил, когда знакомился с ней, вспомнил Михо. Она казалась безгрешным доверчивым существом, и у нее была искренняя улыбка. Я фанфаронил перед ней. А она всему верила или притворялась, что верит. Нет, не притворялась, верила. Что если девчонка влюбилась в меня?

Этого только не хватало! Чересчур неприятно. Лучше такого не допускать. Но тогда многое объяснилось бы. И почему она прячется – тоже.

За все время она ни разу не вспомнила о старухе, к которой звала идти. И пить она не умеет, и в ресторане вела себя, как пай-девочка на званом ужине. На профессионалку она не похожа, да и начинающая не гнала бы столько дури. Какой-то теленок на лугу. Неуклюжий, неловкий.

Все точно. Дурак, он и есть дурак! Связался с малолеткой, влюбил ее в себя, а решил, что тигра одолел. Ох, дурак!

– Малыш! – позвал Михо. – Малыш, я тебя не трону!

Тишина в ответ.

Когда-то Михо любил по-настоящему, мучился, страдал, но его девушка вышла замуж. Пока он служил в армии. Говорят, не особенно счастлива, лечится от бесплодия и ищет по роддомам здоровую девочку, чтобы усыновить. Повезло бы ему, женись он на ней! Семья без детей – пародия на семью.

Нет, хорошо, что она не дождалась его из армии, она была из кривляк и хищниц, а Михо после армии, ох, как разонравились кривляки и хищницы. Ему вообще разонравились женщины, хоть и требует их тело. Тело, не душа. Для души нужны собака или ребенок, или мужчина, который не ударит в спину. А женщины агрессивны и капризны, и предают, как дышат.

– Малыш!.. Малыш!..

Где-то совсем близко треснула ветка, он быстро обернулся и заметил мелькнувший между деревьями бежевый плащик Иринэ.

– Малыш! – закричал он. – Я тебя не трону, Малыш!

Девушка бежала, не останавливаясь.

В несколько прыжков он догнал ее и схватил за локоть. Она забилась в его руках, как пойманная птица, и красные ее опухшие глаза снова наполнились слезами.

– Успокойся... успокойся... – уговаривал Михо. – На дороге опасность... Я тебя довезу до дому...

Она вырывалась и плакала, и справиться с ней было нелегко.

Наконец, ему удалось посадить ее на землю. Она еще немного повырывалась и затихла, горестно повесив голову. Волосы ее растрепались и упали на лицо, Михо были видны только трясущиеся бледные губы

– На дороге опасность, понимаешь?

– ...

– Ты умеешь водить машину?

– ...

Михо убрал волосы с ее лица и встретил воспаленный ненавидящий взгляд.

"Ну и дурацкая ситуация, – подумал он. – Надо изобрести необычный ход, заинтересовать, увлечь. Она ребенок и легко переключится. Надо изобрести ход..."

– Если умеешь водить машину, садись в жигули одна. Вот ключ от зажигания. Оставишь автомобиль около моей работы, ключ отдашь охраннику, ладно? Машина не моя, так что вернуть надо обязательно.

Иринэ посмотрела на протянутые ключи и отвернулась.

– Ну, чего же ты? Если бы я хотел дурного, зачем мне давать тебе ключи?

Она помолчала с минуту и выронила:

– Откуда я знаю!

– Смотри: ты в моей власти, но я тебе ничего не делаю. Даю ключи.

Она опять помолчала и тихо спросила:

– А вы как?

– Я пойду пешком. Берешь?

Она покачала головой.

– Почему?

– Водить не умею.

Слава Богу, они уже беседуют. Еще усилие, и он ее уломает.

– Не умеешь водить, я тебя довезу.

– Нет.

– Почему нет?

– ...

– Понимаю, я тебя обидел. Прости.

– ...

– Не капризничай, я же попросил прощения, чего тебе еще? Крови моей напиться?

– Да.

Во дает! Артиллеристское орудие, а не девушка! Искры во все стороны, и дым из сопел!.. И искренна, удивительно, но искренна. Это становится забавным. Такие страсти!.. Ха! Сама подсказала необычный ход. Ну, держись, Малыш!

– Пошли! – он поднял Иринэ на ноги и потащил к жигулям, где, как он знал, Вахтанг прятал в багажнике от сына стартовый пистолет. – Бери! – Михо достал оружие и сунул его девушке. – Стреляй! Он заряжен.

Иринэ смотрела на черное чудовище в своей руке и не понимала, чего хочет от нее этот рыжий, этот милиционер, выбросивший ее из машины, точно надоевшую куклу. Чтобы она стреляла? Но как? Она не умеет.

– Сюда нажимать? – спросила она.

– Да. Это собачка.

Состояние было странное. Немного кружилась голова, и от страха покалывало в селезенке.

А Михо стоит и улыбается. Думает, Иринэ – ничтожество, ни на что не способное. Он думает, Иринэ не выстрелит, и он опять надругается над ней. Нет, нет! Иринэ не боится урагана, она сумеет отомстить за оскорбление.

Она направила пистолет на Михо, только чуть-чуть в сторону, и сначала одной, а потом двумя руками надавила на курок. Раздался грохот.

Деревья поплыли у Иринэ перед глазами. Значит, пистолет действительно был заряжен? Что же она наделала!

Мамочка, а вдруг я убила человека?! Мамочка, а вдруг я убила рыжего незнакомца?! Почему я не слушалась тебя, мамочка!

Но Михо все так же стоит и улыбается. Пуля его ни чуточки не задела. Промазала? Промазала с такого расстояния?!

– Ты... ты жив? – Иринэ выронила пистолет и заплакала.

Ну, теперь ее боевой запал кончился. Михо шагнул к девушке и обнял за худенькие плечи. Вот это темперамент! Вот это хищница!

– Ну, чего ты, Малыш? Испугался? – он поцеловал ее в лоб. – А я думал, ты взрослый...