Вода и медные трубы

	Поделиться:

 

 

 

Купить в журнале за апрель 2022 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется полчаса | Цитата | Подписаться на журнал

 

 

 

 

 

 

Тася

 

В комнате кто-то побывал. Здесь не царил беспорядок, скорее, наоборот: беспризорные носки, вместо того чтобы валяться на полу, обрели пару и аккуратно свернулись калачиками в ящике комода. Книги переместились с кровати на полку, а письменный стол стал похож на рабочее место, а не на склад мелочей, которые жалко выкинуть.

– Мам! – Тася кинула сумку в угол и снова огляделась. – Кто тут без меня лазил?

Тасина мать, моложавая женщина с уставшим лицом и опухшими глазами вошла в комнату и прислонилась к стене, скрестив на груди руки:

– Ты ничего не хочешь мне сказать?

– Ну, типа спасибо за уборку? – пожала плечами дочь. – Только это как бы моя комната, и я как бы не люблю, чтобы мои вещи трогали.

– А это как бы мой дом, за который я как бы плачу ипотеку. И поэтому порядки тут устанавливаю я.

Мать подошла к комоду, выдвинула шкафчик, достала оттуда деревянную шкатулку и высыпала её содержимое на кровать. Золотая цепочка с рубиновым кулоном, два серебряных колечка и маленькие часики «Сейко».

– Откуда у тебя это?

– Рыться в чужих вещах подло и гадко, – сказала Тася.

– Где ты это взяла?

– Купила.

– Врёшь. У тебя нет таких денег.

– Что я, по-твоему, украла?

– Тася, давай поговорим, если у тебя какие-то проблемы, мы с отцом тебе поможем, – мать умоляюще посмотрела на Тасю, но та лишь дёрнула плечами:

– Он мне не отец.

Затем, схватив сумку, выбежала из комнаты.

– Тася, вернись! Анастасия!

Но Тася уже хлопнула входной дверью и, перескакивая через ступеньки, неслась вниз по лестнице.

 

 

*   *   *

 

– Прикиньте, мои предки вчера нашли у меня пачку сигарет и прочитали лекцию о вреде курения, – Вовчик щёлкнул зажигалкой.

– Типа, капля никотина убивает лошадь? – Тася затянулась и передала сигарету Стасу.

– Ага, а капля каннабиноида пробивает лошадь на «хи-хи», – добавила Ксюха.

– Ну а ты чего?

– Да ничего. Дед потом втихаря мне свои дал. Говорит, мол, хочешь курить – кури хорошие, а не гадость всякую. Он у меня вообще правильный дед. Пьёт вот только…

– А моя мать сегодня цацки из ювелирного нашла, – вздохнула Тася, – небось, думает, что я их стырила.

– Так у тебя ж вроде квитанции на них есть.

– Ну есть, а как я объясню, откуда деньги?

– А ты скажи, что папика завела, толстого, лысого и богатого, – заржал Стас, – вот как Верка, Ксюхина сестра. Её вчера старый хрен на бэхе подвозил, я сам видел. Начальник, да?

– А ты, Стас, дебилом был, есть и будешь, – буркнула Ксюха.

– Тоже умная нашлась, – Стас сплюнул на землю, – и вообще, стянуть мелочь с прилавка любой дурак может, а вот вынести что-то крупное...

– Ну вот пойди и вынеси телик.

– Нет, телик тяжёлый. А медведя огромного плюшевого слабо? Или зайца.

– Это тебе слабо. Вообще нефиг делать.

– А может, вынесем по айфону каждому? – предложил Вовчик.

– Ещё один дебил. Как ты его активировать будешь без симки? – Ксюха покрутила пальцем у виска.

– Дело не в активации, – серьёзно сказала Тася, – мы же не воры какие-то. А в том, чтобы сделать что-то такое... Не с целью выгоды, а из принципа.

– Ты хочешь сказать, что рыжьё из магаза вынесла из принципа? – Стас взглянул Тасе в глаза, отчего её сердце забилось чуть быстрее, а ладони вспотели.

– Я просто проверяла, как это работает, – еле слышно ответила Тася.

– Что работает?

– Ну, когда оно само. Я не воровала. У меня даже квитанция есть.

– Случай, а может, ты просто у родаков бабки взяла, золотишка на них купила, а нас тут разводишь, мол, я такая крутая, то могу и это могу...

– Да заткнитесь уже оба! – Ксюха вступилась за подругу. – Адреналина захотелось? Вот сами идите и выносите свои айфоны на глазах у видеокамер. А мы вам потом на зону передачки слать будем.

На этом можно было и разрулить, но Тася уже завелась.

– Слабо мне? Кого ты там хотел, Стасик? Медведя? Зайца? Откуда? Из «Детского мира»? Да не вопрос. Только в последний раз. Я не собираюсь никому ничего доказывать.

 

 

*   *   *

 

Последний раз в этом магазине Тася была почти год назад. Она заканчивала седьмой класс, оставались только экзамены по английскому и математике. Отец ждал её не возле входа в школу, а чуть поодаль, видимо, чтобы не привлекать внимания. Он очень изменился за тот год, что они не виделись. Если раньше он казался Тасе высоким, чуть ли не великаном, то теперь она видела перед собой обычного мужчину, среднего роста, седеющего, лысеющего и немного выцветшего, как старая фотокарточка. Сердце больно сжалось, потом подпрыгнуло и заколотилось быстро-быстро.

– Папка!

Оставив позади шумных одноклассников, Тася рванула вперёд. От отца пахло машинным маслом и давным-давно вышедшим из моды одеколоном. В глазах защипало, и Тася сделала над собой усилие, чтобы не разреветься.

– Ты давно в городе?

– Нет, я проездом, вечером уезжаю. Просто не мог тебя не повидать. Как вы там?

– Мама – нормально. А если ты имеешь в виду Вадима Андреевича, то жиреет, кабанеет и продвигается по службе. Уже стал генеральным директором чего-то там. Матери шмоток всяких накупил и брюликов. Давай не будем про него?

– Да ладно... Ты мать не расстраивай, так уж получилось, сама потом поймёшь.

– Мы тут будем стоять или пойдём куда?

– Куда хочешь, туда и пойдём.

Они бродили между рядов магазина игрушек, не собираясь ничего покупать. Тася была уже большая девочка и в куклы не играла. Она в них не играла, даже будучи ребёнком, и папа об этом знал. Просто небо заволокло тучами, и дерзкий весенний ливень собирался обрушиться на головы зазевавшихся прохожих. А в магазине горели лампы, и с полок на покупателей смотрело детство. Отец рассказывал про свою новую работу, а Тася делала вид, что слушает.

«Вот он сейчас уедет, и я его больше никогда не увижу», – вдруг подумала девочка, и в глазах опять защипало.

Когда они наконец вышли на улицу, солнце уже палило вовсю, высушивая мокрый асфальт.

Подошёл автобус. Пора была ехать домой.

– Пап, скажи честно: у тебя кто-то есть?

Отец смутился, явно не ожидая вопроса, словно только сейчас заметил, что дочь его давно повзрослела и ответить ей нужно правильно, потому что другой такой возможности уже не будет.

– У меня есть только ты. И мама.

 

 

*   *   *

 

На секунду воспоминания ураганом пронеслись в голове. Потом Тася вспомнила о ребятах, ждущих у дверей магазина, и о плюшевом звере, которого предстояло незаметно оттуда вынести.

Заяц был огромный, серый, зубастый, со злобным выражением на мохнатой морде и, кажется, он даже мог говорить и петь. Тася надеялась, что не по-китайски. Нет ничего страшного в том, что такой монстр не достанется ни одному ребёнку.

С этой мыслью Тася взяла игрушку с полки и отправилась на кассу.

Возле кассы не было ни одного покупателя. Очень хорошо – свидетели не нужны. Скучающая продавщица в отутюженной форме безразлично взглянула на Тасю. Взяла зайца, отсканировала штрих-код и назвала цену.

– Если откроете карту постоянного покупателя, то получите десять процентов скидки, – равнодушно произнесла продавщица.

«Как-нибудь в другой раз», – подумала Тася, протягивая красный пластик с силуэтом самого большого в стране вантового моста и надписью «Карта учащегося». Продавщица тупо уставилась на проездной, затем перевела взгляд на девушку. Повертела карточку в руках, словно пытаясь что-то вспомнить, затем пробила в кассу нужную сумму и отдала карточку вместе с чеком и словами: «Спасибо за покупку. Хорошего дня».

«Могла бы и завернуть», – пробурчала Тася и вместе с зайцем под мышкой отправилась на выход. В дверях магазина стояли два полицейских и о чём-то переговаривались. Чёрт, неужели, просекли? Вряд ли, просто чувство было какое-то нехорошее, словно за ней следили. Сквозь стекло Тася увидела, как Ксюха и Стас, видимо, тоже заметив стражей порядка, спешно удаляются в направлении автобусной остановки. Тася растерялась… С властями у неё никогда проблем не возникало, не хотелось бы так по-глупому вляпаться.

 

Вот ведь предатели! Обидно было не оттого, что приятели слиняли при виде полицейских, а то, что рука Стаса бесцеремонно лежала на Ксюхиной талии и так же бесцеремонно подтолкнула Ксюхину попу, помогая забраться в автобус.

– Не дёргайся, спокойно иди вперёд и не верти головой. – Вовчик схватил Тасю за локоть и потащил к выходу. – Ну ты вообще огонь! Это было реально круто. Ты ведь не заплатила. Я видел в окно. Ты продавщице проездной дала вместо кредитки. Она посмотрела на него и чек пробила. И денег не взяла. Я думал, ты прикалываешься и всё такое. Как ты это делаешь?

– Никак, – брыкнулась Тася, освобождая локоть и ускоряя шаг.

– Только, Тася, давай, может, не будем больше?

– Не будем что?

– Ну, ведь это как бы воровство, – тихо ответил Вовчик.

– Сейчас меня совесть заест! Вообще-то, я не крала. – Тася сунула Вовчику в лицо квитанцию.

– Но ведь недостачу у продавщицы из зарплаты вычтут.

– Ну, у них же есть там бюджет на неучтённые издержки, непредвиденные расходы…

– Ага, и покрывают их из зарплаты ответственных за убытки. Я знаю, мне дед рассказал, когда я пару лет назад сникерс с прилавка стянул. По-хорошему нужно и ювелирку вернуть...

– А ты кто такой вообще, чтоб меня воспитывать? – разозлилась Тася. – Разве не ты пять минут назад предлагал айфоны стырить?

– Я пошутил, я же не думал, что ты по-настоящему.

– Я мне плевать, что ты думал и не думал. И не ходи за мной больше. А если считаешь, что зайца нужно вернуть – то вот, держи. – Тася сунула Вовчику в руки плюшевого зверя и зашагала прочь.

– Это ведь из-за него, да? Из-за Стаса? – крикнул Вовчик вдогонку.

Вместо ответа Тася пнула пустую жестянку из-под кока-колы, и та с грохотом покатилась по брусчатке.

 

 

*   *   *

 

Хотелось незаметно удрать из школы, но Стас догнал её у самого выхода. Вместе они вышли на улицу. Апрельский ветер взъерошил Стасу волосы – шапку он не признавал даже в зимние холода, да и куртку никогда не застёгивал.

– Малая, ты что, злишься?

Нашёл малую. Сам-то всего на год старше. А крутого из себя изображает, как будто кругом одни малолетки.

Тася и правда злилась, только не на Стаса, а на себя – за то, что уже простила ему и бегство из магазина, и руку на Ксюхиной заднице. И вообще всё на свете ему простила за то, что он идёт рядом.

– Ну, ты, если чё, не сердись, мне с ментами проблемы не нужны, сама понимаешь...

Тася понимала. У Стаса уже имелся привод в полицию, чем он весьма гордился.

– А позвонить слабо? Узнать, как мне там, на киче, гниётся?

– Ой, да ладно!.. Вовчик сказал, что с тобой порядок. До кичи бы не дошло. Но вообще, если бы тебя замели, то и нас бы потом привлекли как сообщников.

– То есть, Стас, ты автоматически решил, что я тебя сдам?

– Да нет же! А ты, малая, в натуре… огонь!.. Чё, прям-таки можешь кому угодно что угодно впарить?

– Ну не то чтобы совсем так. Но иногда получается, – гордо сказала Тася. – А ты мне не верил!

– А сделай так, чтоб я тебе все свои деньги отдал! Давай, смотри сюда!

Стас схватил Тасю за плечи и развернул лицом к себе.

Глаза у него был тёмно-серые, с длиннющими ресницами. Природа чертовски несправедлива, одаривая такими ресницами пацанов! Им всё равно ни к чему!

«Поцелуй меня, – подумала Тася. – Или хотя бы обними».

– Тась, давай уже. Это ж типа гипноз, да?

– Я не могу, – вздохнула Тася, – оно работает только на незнакомых людей. А тебя я знаю.

– Ни фига ты меня не знаешь, – процедил Стас, – и вообще, врёшь ты всё.

– Стас... – Тася зажмурилась, пытаясь не разреветься.

– Ладно, ладно, верю, – Стас дружески хлопнул её по плечу. – Глянь на того парня возле дороги, видишь?

В нескольких метрах от автобусной остановки на бордюре возле обочины стоял парень. Мимо проезжали машины, обдавая его брызгами грязевых луж.

– Можешь сделать так, чтобы он шагнул вперёд?

– Стас, ты чего? – пробормотала Тася.

– В крайнем случае, прикажешь ему отступить назад – и никакого риска.

– Нет, я так не могу...

– Так я и знал. Сплошной трындёж да нюни. А я уж было подумал, талантище... – махнул рукой Стас.

Тася ещё раз взглянула на парня. Потёртая куртка болотного цвета, русые волосы из-под капюшона, сумка через плечо... Казалось, он балансирует на бордюре, не решаясь сделать последний в своей жизни шаг. На секунду Тася представила, как болотная куртка сливается с несущимся мимо потоком металла и резины, растворяясь в нём, как щепка в бурлящем океане.

– Идиот, – прошептала Тася. – Господи, какой же ты идиот! Совсем сдурел, да? Придурок!

Тася оттолкнула Стаса и бросилась бежать.

– Дура! – бросилось вслед. – Истеричка! Больная на всю голову!

Глотая слёзы, Тася добежала до своего подъезда. Идти домой не хотелось, но больше идти было некуда.

 

 

*   *   *

 

Тася не разуваясь побежала в свою комнату. Где же эта чёртова шкатулка? Неужели у матери? Вернуть все эти стекляшки и немедленно!

Девушка поочерёдно выдвигала ящички, но шкатулки нигде не было.

Вдруг за спиной раздался голос:

– Ты не это, случайно, ищешь? – отчим стоял в дверях, рассматривая позолоченные часики «Сейко».

– Вадим Андреич?

– Тася, я сколько раз просил тебя не называть меня «Вадим Андреич»!

– Отдайте, пожалуйста!..

– Ну так возьми, – с этими словами отчим отправил часики в карман брюк, ослабил на багровой шее дорогой галстук и усмехнулся.

Тася подошла ближе, протянула руку, которую Вадим Андреич тут же схватил.

– Настенька, послушай!.. Я желаю тебе только добра. Вижу, тебе хочется красивых вещей, хорошей жизни… Мать против карманных денег, она считает, что они тебя испортят, но нам не обязательно ей сообщать об этом, правда? У тебя будет всё самое лучшее, и тебе не придётся воровать из магазина дешёвые цацки. – Вадим Андреич дышал Тасе в лицо, прижимая её к стене.

– Я маме всё расскажу! – всхлипнула Тася. – Я в полицию позвоню!

– Никому ты не позвонишь и ничего ты не расскажешь, там, в полиции с маленькими наглыми воровками не очень-то церемонятся. А с матерью я уж как-нибудь разберусь сам.

Руки отчима скользнули под свитер и нащупали застёжку лифчика. Тася пыталась сфокусироваться, как тогда в ювелирном, или в магазине игрушек, или как с новенькой учительницей истории, которая вместо трояка вывела ей пятёрку в журнале, или как с водителем автобуса, по Тасиному хотению изменившего маршрут, но с какой-то обречённостью поняла, что ничего, ничего не сможет сделать…

– Мне нужно идти, – в отчаянии прошептала Тася, пытаясь вырваться, но отчим крепко держал её за спину. От него исходил запах чеснока, водки и ещё чего-то противного. Девушка поняла, что ещё немного, и её вырвет.

– И куда ты пойдёшь? К своим дружкам из подворотни, которые только и думают, как бы затащить тебя в койку? Или уже затащили? – усмехнулся отчим, пытаясь расстегнуть пуговицу на Тасиных джинсах. – Ну вот и будет тебе с чем сравнить.

На Тасю будто туман накатил. Мерзкий и липкий – не продохнуть, не шевельнуться.

«Надо заорать, – вяло подумала она, – громко, чтоб соседи услышали». Но заорать не получалось. Голос застрял где-то в горле, и всё, что Тася смогла, это вдохнуть: «Ненавижу». При этом каким-то образом умудрившись укусить отчима за руку.

– Маленькая неблагодарная сучка! – Вадим Андреич силой швырнул девушку на пол. Последнее, что она услышала перед тем, как удариться головой, был настойчивый звонок в дверь.

 

 

*   *   *

 

В голове гудело. Лёд бы приложить. С этой мыслью Тася шатаясь отправилась на кухню. Открыла холодильник, пробежалась взглядом по полкам и только потом сообразила, что в кухне кто-то посторонний. Из-под раковины торчали штаны. Точнее, не штаны, а чей-то зад, ноги и стоптанные грязные ботинки. Впрочем, голова имелась тоже – вместе со всклокоченной седой шевелюрой, красным похмельным носом и громоздкими очками на резинке.

– Вы кто? – строго спросила Тася.

– Разрешите представиться – Александр Сергеич.

– Пушкин?? – недоверчиво сощурилась Тася.

– Да нет, я жековский. В смысле, сантехник я.

Тут Тася заметила на полу среди грязных мокрых следов ящичек с различными инструментами.

– Вы не переживайте, я всё за собой уберу. Понимаете, как получилось, если до стояка – это под ответственностью жилконторы, а если после – то уже домовладельца, в смысле, ваша ответственность...

«Чего он мне выкает?», – подумала Тася и равнодушно отметила про себя, что у кавалера гаечного ключа смутно знакомая физиономия.

– ...Ну, может, не лично ваша, а... – продолжал сантехник.

С лестничной площадки доносились голоса. Вадим Андреич шумно пререкался с соседями, выясняя, кто кого затопил, и кому за это положены все виды тяжких кар.

В голове опять загудело. К горлу подступил вязкий комок. Тася, пошатнувшись, схватилась за дверцу холодильника.

– Вам помочь? – жековский Пушкин кряхтя попытался встать, но ударился головой о раковину.

Тася не ответила. Ринулась по коридору к двери, на ходу хватая с вешалки куртку, прошмыгнула мимо отчима, увлечённо ругающегося с крикливой соседкой, едва не свалилась с лестницы и, только оказавшись на улице, вспомнила, где она видела Александра Сергеича.

 

 

Совок

 

Совушкин не любил отдыхать. Семейные поездки на турбазу с детства вызывали у него скуку. Никакой романтики в палаточном кормлении комаров своей кровью под аккомпанемент расстроенной гитары он не находил. Родители, ностальгирующие по каэспэшной юности, пожимали плечами и надеялись, что с возрастом любовь к родной природе проснётся в сердце единственного чада. Но любовь не проснулась. Ни к родной северной природе, ни к далёкой южной. И хотя адлерский пляж совсем не походил на побережье мелкого пресного озерка, – и то, и другое Совушкин не раздумывая променял бы на возможность вернуться в гостиничный номер, скачать новое приложение к Warcraft и просидеть за ним весь день. Но медленный, постоянно отключающийся Интернет заставил Совушкина напялить шорты, захватить полотенце и выбраться на солнечный берег, несравнимый с фотками на скринсейвере. Да и девушки, мимо проходящие, оказались несравнимы. Савушкин нашарил в рюкзаке холодную бутыль минералки, приложил к виску, затем открутил крышку. Зажмурился и выпил залпом.

Вид длинноногих красавиц в чём-то воздушно-жёлтом на фоне небесно-голубого погрузил Совушкина в несвойственную ему задумчивость. Закопав пятки в тёплый мелкий песок, лучший менеджер одной из лучших в стране консалтинговых фирм щурился сквозь тёмные стёкла очков на солнце и думал, что жизнь, в принципе, удалась. В двадцать четыре года стать практически главой целого отдела – это вам не квадратный корень из многочлена извлечь. Ну, допустим, главой он пока не стал. Но ему многозначительно намекнули. Сам Вада́н, Вадим Андреевич, генеральный директор холдинга, пообещал. Руку пожал. И премию выписал. Факт, как ни крути, примечательный, поскольку душевной добротой генеральный не отличался. Скорее наоборот – схлопотать выговор у него было делом гораздо более вероятным, чем получить премию. Тем больше ценилась похвала. Наконец-то, заметили! Спустя целых два года тяжёлой работы, сверхурочных, бесчисленных вызовов «на ковёр» и нагоняев судьба проявила справедливость.

– Ты в отпуске-то когда последний раз был? – спросил Вада́н.

Совушкин пожал плечами. Родители приезжали полгода назад, он еле-еле выпросил отгул, чтобы встретить их на вокзале. Вот, пожалуй, и всё.

– Значит так. Поезжай куда-нибудь... заграницу. В Турцию, например. Прям завтра.

– У меня загранпаспорта нет, – робко промямлил Совушкин.

– Ну, тогда в Сочи. Путёвку тебе Верочка сейчас оформит. Держи отпускные. Ни в чём себе не отказывай. – Вада́н сунул в руку подчиненному конверт, содержимое которого Совушкин рассмотрел, только оказавшись в собственном кресле. После чего впал в блаженную прострацию, слегка нарушенную появлением сослуживца.

– Эй, Совок, я слышал, ты в отпуск уходишь? Оставь пароль от своего компа, вдруг клиентам твоим чего понадобится.

 

 

*   *   *

 

Совушкин едва дождался окончания отпуска. Всю дорогу домой представлял своё возвращение в отдел. Больше никто никогда не назовёт его «Совком». Теперь наверняка свой кабинет выделят. Может, даже секретаршу назначат. Или придётся делить Верочку с Вада́ном. Про Верочку и генерального ходили всякие слухи, но Совушкин им не верил. Если девушка молодая, симпатичная и не глупая, это вовсе не значит, что она спит с начальником. Впрочем, не нужна секретарша. Может быть, потом, когда Совушкина опять повысят. А сейчас главное – оправдать доверие. Впервые в жизни Совушкин собирался на работу с радостным нетерпением. Отутюжил рубашку, отыскал галстук, надеваемый в особо тожественных исключительных случаях (последний раз – на похороны важного клиента), почистил ботинки и вылил на себя половину флакона, купленного когда-то на распродаже. «Пора обновить гардероб, – подумал Совушкин, напяливая старую куртку болотного цвета. – Да и переехать из этой съёмной дыры в более приличное место».

На проходной Совушкин обнаружил, что его пропуск не работает. Турникет, не желая принимать пластиковую карточку, мигал красным. Совушкин отправился на проходную, где вахтёр – незнакомый парень в форме секьюрити, к величайшему удивлению Совушкина, его не пропустил. Совушкин набирал одного за другим ребят из отдела, но те, до кого он дозвонился, звучали, как минимум, странно:

– Совок, не могу сейчас говорить, давай потом?

– Извините, Сергей, вам не стоит сюда больше звонить.

– Старик, ничего личного, ну ты сам понимаешь...

Бред какой-то. Верочкиного мобильного у Совушкина не было. Он позвонил на рабочий номер.

– Вера, что происходит? Почему меня не пускают, и никто не хочет со мной разговаривать?

– Ты где? Внизу? Выйди на улицу, я сейчас спущусь.

Верочкин голос звучал приглушенно, как будто она прикрывала телефон ладонью.

Вид у девушки был взволнованный, что, впрочем, не отразилось на качестве макияжа (стильно), длине шпильки (длинно) и длине юбки (коротко).

– Серёж, не знаю, что ты натворил, но тебе нужно валить из города.

– В смысле? Я ж только что из отпуска вернулся.

– Лучше б не возвращался. Тут такое... В общем, тебя полиция ищет.

– Да ну. Я ничего не нарушал, – пожал плечами Совушкин.

– К нам нагрянула инспекция. Обнаружили какие-то махинации со счетами. И все с твоего компьютера. А там деньжищи в крупном размере. Короче, тебя задним числом уволили. Ты почту проверял? Тебе наверняка повестка пришла.

– Но я же ничего...

– Я знаю. Ты прости, Сереж. Ты, конечно, тормоз и зануда, но не вор. Ни в крупном размере, ни в мелком. Вот только я ничем не могу тебе помочь. Тебе лучше сюда больше не приходить. Всё равно никто с тобой разговаривать не будет. Зассали все, проблем боятся. Вада́н рвёт и мечет. Хочешь, денег займу на первое время? Нам аванс вчера выплатили.

– Не надо денег, – пробормотал Совушкин, – спасибо.

– За что спасибо-то?

– За тормоза и зануду, – Совушкин развернулся и двинулся к автобусной остановке.

 

 

*   *   *

 

Звуки магистрали, просачиваясь сквозь наушники, смешивались с тяжёлым блюзом Джо Бонамассы. За спиной гудел автобус, но Совушкин даже не обернулся, только сделал музыку громче. Ему представилось, как родители продают квартиру – за копейки, лишь бы побыстрее, чтобы нанять ему адвоката. А потом таскаются по судам, обивают пороги. Мать, заслуженный учитель России, пишет письма в инстанции, стоит в тюремных очередях, чтобы повидать сына-уголовника. Отец... У отца больное сердце. Третий инфаркт он просто не перенесёт. И никому ничего не докажешь. Никому... Гораздо проще сделать шаг вперёд – с бордюра на дорогу. Это, пожалуй, единственный верный сейчас шаг. Совушкин зажмурился, задержал дыхание и...

– Идиот! Господи, какой же ты идиот! Совсем сдурел, да? Придурок!

Совушкин открыл глаза и завертел головой. Остановка была пуста. Голос продолжал звенеть в голове, постепенно исчезая вместе с образом рыжей девчонки – конопатой, зарёванной и злой. Соскочив с бордюра, Совушкин побрёл домой пешком.

 

 

*   *   *

 

Повестка лежала между счётом за Интернет и рекламой новой пиццерии. «Надлежит прибыть...», «при себе иметь...», «в случае неявки в указанный срок...»

Так паршиво Совушкин не чувствовал себя никогда. Но под машину бросаться – портить водителю жизнь. Водитель-то ни в чём не виноват. А у него, в лучшем случае, права отберут. А то и самого посадят. Другое дело, таблетки. Жаль, у Совушкина, кроме аспирина, никаких лекарств не водилось. Вены! Точно! Только не поперёк, а вдоль – Совушкин об этом в каком-то блоге читал. Так и быстрее, и надёжней. И без лишних проблем другим людям.

Совушкин открыл оба крана в ванне и несколько секунд слушал, как вода с шумом выплёскивается на эмалированную поверхность.

В дверь позвонили. Совушкин проигнорировал. В дверь позвонили и довольно настойчиво постучали.

«Полиция, – подумал Совушкин, – если не открыть, взломают».

Вместо полицейского на пороге оказался невысокий, явственно пахнущий спиртом дедок в тёмно-синей спецовке. В руках он держал чемоданчик с инструментами.

– Соседей затопляете, уважаемый. Вода в ванне есть?

– Немного... но там вроде сухо, – Совушкин посторонился, пропуская сантехника вперёд.

– Разберёмся. Где у вас санузел?

Через пятнадцать минут сантехник вышел из ванной, вытирая грязные руки о полотенце.

– Значит так. Я там всё заделал. Ванной постарайтесь не пользоваться дня три. А лучше четыре.

– А мыться где? – поинтересовался Совушкин, ещё недавно менее всего озабоченный вопросами личной гигиены.

– На кухне, – пожал плечами сантехник и направился к выходу. Возле дверей он обернулся.

– Извините, вы ведь один живёте?

– Да, – удивлённо ответил Совушкин, – а в чём дело?

– Возьмите котика.

– Кого???

– Котика. Я у вас в подъезде нашёл.

Сантехник расстегнул чемоданчик, и оттуда выпрыгнул полосатый котёнок дворовой масти. Словно возмущаясь неподобающим с собой обращением, котёнок громко мявкнул.

– Пропадёт ведь. А к себе я не могу, – оправдывался сантехник, – у меня аллергия, у сына аллергия, у внука аллергия. У нас у всех очень страшная аллергия на котов.

Для убедительности сантехник несколько раз чихнул и обстоятельно высморкался в клетчатый платок.

Котёнок тем временем уверенно проследовал на кухню.

– Эй, Мурзило! Ты куда? – Совушкин ринулся за на ним, ловя себя на мысли о том, что спокойно помереть сегодня не получится.

– Спасибо! – раздалось из прихожей, перед тем как хлопнула входная дверь.

 

 

Пушкин

 

– Сергеич, где тебя черти носят? – диспетчер, пышная дама вечно молодого возраста, сунула сантехнику ведомость под нос, – распишись тут, тут и вот тут. Бригадир тебя искал.

– Зачем? – Александр Сергеевич водрузил на нос очки с толстыми линзами и поставил размашистую закорючку.

– Ну, как обычно. Жаловались на тебя. Вот на хрена ты на Строителей, 36 попёрся? Вызов же был в 38.

– Но я же успел в 38.

– Успеть-то успел, но в тридцать шестом из-за тебя соседи переругались. Всю линию нам оборвали. Судами грозились.

– За что?

– За нарушение общественного покоя, провокацию скандала и ещё что-то, не помню...

Диспетчер поймала своё отражение в селфи смартфона, поправила причёску и распрямила плечи, выставив вперёд внушительных размеров бюст, обтянутый форменной блузкой, пуговицы которой не на шутку грозились разойтись с петлями. Затем отложила смартфон в сторону и спросила, чуть понизив голос:

– Сергеич, а у этих-то что было?

– В смысле? – сантехник закрутил очки резинкой и положил в карман.

– Ну, помнишь, в прошлый раз ты квартиры перепутал, а там мать-алкашка грудничка в ванной закрыла, а сама свалила в запой. Если б дверь не взломали, кранты б ребёночку. А пару месяцев назад – пожар на Гагарина? Мужик с сигаретой уснул. А до этого была бабка с поломанной ногой на Пионерской. Она никакого сантехника не вызывала. У неё вообще телефон отключился, так и пролежала одна, пока б не померла. А у этих, из тридцать шестого, у них-то что случилось?

– Ничего, – ответил Александр Сергеевич, застёгивая куртку, – просто адресом ошибся.

– Да ладно! Знаю я, как ты ошибаешься. Вот только не надо про интуицию. Это ты можешь пьяным собутыльникам рассказывать. Правду мне скажи. Может, ты экстрасенс, а? Клянусь, я никому!

– Да нет тут никакого секрета, – пожал плечами Александр Сергеевич. – Просто в некоторых домах ржавые трубы. И иногда их прорывает. Главное, успеть вовремя починить.

– Издеваешься, да?

– Галь, посмотри на стену.

Женщина недоуменно уставилась на обшарпанную стену диспетчерской, завешанную чёрно-белой копией карты сетей водоснабжения и канализации.

– Ну, карта. Устаревшая. И что?

– А то, что наш район – это квантовая система, в который каждая точка находится в состоянии запутанности...

– Вантовая система, значит? – Галя нахмурилась. – Ты мне ещё расскажи, как вантуз работает, а то я не знаю. Трубы и трубы!

– Да! И по трубам течёт вода, как кровь по венам от одного органа к другому. Это – целый организм, в котором все вза-и-мо-свя-за-но! Как ты думаешь, где у нашего города сердце?

– Где-где, в думе, – не задумываясь ответила Галя, – хотя там, судя по работе городской администрации, не сердце, а... хм... кхе… другой орган. И не один. Эх, Пушкин! Я с тобой серьёзно, а ты!

Александр Сергеевич виновато развёл руками

– Я эту схему наизусть знаю. Она у меня тут, – сантехник постучал себя пальцем по лбу. – В голове.

– Дурь у тебя в голове, Пушкин, – пробурчала Галина. – Пить бы тебе бросить, бабу найти, не всю жизнь же вдовствовать? Ты ведь ещё не старый... Как там оно у классика? Я вас любил, любовь ещё быть может...

– Возможно, что просто боль сверлит мои мозги, – рассеяно пробормотал Александр Сергеевич, похлопал себя по карманам, словно ища потерянную вещь, криво усмехнулся и вышел из диспетчерской.

Улица пахла ранней сиренью, сахарной ватой и талой водой. Где-то вдалеке прогремел трамвай. Людской поток подхватил Александра Сергеевича и понёс по своим многоголосым волнам в глубину похожих друг на друга городских переулков.

 

 

*   *   *

 

У самого подъезда человек придерживал стену. По всей видимости, количество выпитого изрядно превысило пропускную способность организма, отчего у человека создалось впечатление, будто бы стена неминуемо рухнет, решись он отойти от неё.

– Эйн, цвейн, дрейн, – прозвучало над ухом.

– Миль пардон? – переспросил человек.

– Пьянь, рвань, дрянь! – плюнула женщина, скрываясь в подъезде, – проходу от вас, алкашей нет!

Человек расстегнул куртку, попытался глубоко вздохнуть, но под левой лопаткой так закололо, что он согнулся пополам. Стена, отплатив добром, не дала упасть.

– Вам плохо?

Знакомый голос материализовался в рыжие волосы, веснушчатое лицо и тёплую ладонь, придерживающую за плечо.

Человек извлёк из кармана пачку таблеток, расковырял одну и отправил в рот.

– Вот, уже лучше.

Девочка с беспокойством рассматривала человека.

– Если вам плохо, давайте я скорую вызову. У меня папка так полгода назад на улице упал, все думали – пьяный, а у него – сердце. Пока сообразили, уже поздно было.

Человек напялил на нос очки, встретился взглядом с зелёными внимательными глазами и медленно выпрямился.

– Со мной всё в порядке. Вы не думайте, я не пьян. Я сейчас буду в полном порядке.

– Вы у нас трубу чинили. А ещё – вы Вовкин дедушка. Я вас узнала. Когда он был маленький, вы его из школы забирали.

При имени внука человек заулыбался.

– Может, я вас до дома провожу? – продолжала девочка, – я знаю, где Вовка живёт.

– Мне не нужно домой, – ответил Александр Сергеевич, – мне нужно сюда. Второй этаж, дверь направо... кажется. Надо торопиться, а то опоздаем.

– Куда опоздаем? – Тася вошла в подъезд следом за сантехником.

Тот поднимался по ступенькам, довольно быстро для человека, минуту назад подпиравшего спиной стену. Задержался только на лестничной площадке, словно раздумывая, в какую дверь постучать.

– Никого нет дома, – констатировала Тася молчание за дверью.

– Есть, – возразил Александр Сергеевич, – а вот времени у нас совсем нет. Звоним соседям.

После продолжительного звонка соседская дверь открылась на длину цепочки.

– Вам чего? – женщина смерила Тасю и Александра Сергеевича критическим взглядом.

– Я сантехник. У ваших соседей трубу прорвало, весь первый этаж затопило. Никто не открывает, видимо, хозяев нет дома. Нам бы в квартиру попасть. Может, они оставляли вам запасной ключ?

– Разбежались. Я вас впущу, а вы у Петровны квартиру обнесёте. Знаю я вас, проходимцев. К ней на днях внук приходил, Стасик. Говорит, пустите меня, я бабулю подожду, пока она из магазина вернётся. Я и пустила. Внучек всю пенсию у Петровны и стырил. Знал, гадёныш, когда старикам выдают. Я мерзавца этого ещё с пелёнок помню, не чужого человека пустила. А вас впервые вижу. Хотя нет, тебя вот уже видела, – женщина тыкнула пальцем в сантехника, – это не ты там, у парадной валялся? У, пьянь! А ну, пошёл вон отсюда!

Соседка уже собиралась захлопнуть дверь, но Тася просунула в проём ногу.

– Дайте мне, пожалуйста, ключ, – Тася не мигая смотрела женщине в глаза. – Пожалуйста.

Последнее слово прозвучало чуть слышно, на выдохе. Тася почувствовала, как тонкая нить связи тянется от неё к незнакомой женщине, сплетая их волю воедино.

– Пожалуйста, – повторила Тася шёпотом.

Соседка отпрянула от двери и через секунду... [👉 продолжение читайте в номере журнала...]

 

 

 

[Конец ознакомительного фрагмента]

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в апреле 2022 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: