Была бы ты жена чужая…

 

 

 

Аглая Францевна стала бояться только одного – потерять того, кто наполнил её жизнь смыслом. Не «что», а «кто». Он. Внимательный и заботливый. Тактичный и мудрый. «Прикройте, Аглая, пожалуйста, окно, а то вас продует. Вы забыли отключить утюг, сгорит. Аглая, вам очень идёт этот цвет, он вас освежает!» – эти фразы теперь постоянно крутились у неё в голове. Последнее время так о ней никто не заботился. Сидя на работе, в газетном киоске, она частенько рисовала себе внешность своего друга, и каждый раз портрет был разным. Хотя это, конечно, не играло никакой роли, будь он даже похожим на Квазимодо из «Собора Парижской Богоматери».

Вечером, уставившись в телевизор, женщина наконец-то решилась спросить о том, что уже столько времени не давало ей покоя. Тут же крутился Павел, предлагая ей попить чаю, выкладывал конфеты в вазу. «Вот, Глаша, твои любимые купил. А эти продавщица тоже хвалила. Чайку налить?» – суетился муж. Но она его не слышала и, можно сказать, не видела. Павел им не мешал.

– Аглая Францевна, что-то не так? У вас в последнее время нет настроения.

– Я стала бояться, – женщина потупилась.

– Бог мой! Чего?

– Боюсь вас потерять.

Повисла недолгая пауза. Аглая закусила губу, на глаза у неё навернулись слезы. Павел внимательно следил за выражением лица жены. Заметив, что она расстроилась, посмотрел на экран. В этот момент Анна Каренина бросалась под паровоз.

– Не надо этого бояться. Просто не закрывайте заслонку на печной трубе.

– И всё?

– Да, всё.

– Как просто! Спасибо вам, спасибо.

– Да за что?

– За то, что вы есть.

Павел снова бросил взгляд на жену, теперь она лучилась радостью и счастьем, опять же не отводя глаз от телевизора. На экране сменился фильм, и теперь незадачливый герой всенародного любимца Юрия Никулина отправлялся в заграничное турне, даже не предполагая, какие приключения его ждут из-за спрятанных контрабандистами бриллиантов в его загипсованной руке.

 

Отцвела сирень, закончились длинные знойные дни, осеннее золото листопада потемнело под моросящим днём и ночью дождём. Воздух становился холоднее. Заканчивалась осень.

Отношения в семье так и не наладились, как Павел ни пытался загладить свою прошлую вину. Он не мог теперь смотреть на других женщин, дома у него была своя, ни на кого не похожая, самая красивая, самая лучшая, одним словом – Королева.

Аглая ждала позднего вечера, чтобы остаться наконец-то в кухне без Павла и посоветоваться, как изменить эту ситуацию. Для себя она уже решила, что жить вместе им больше незачем. Семьи, как таковой, давно нет, а терпеть друг друга – только отравлять друг другу жизнь. И видеть эти жалкие заискивания мужа ей было уже невмоготу. Вот только как решить этот вопрос, она не знала. Ей очень важен был сегодняшний разговор.

Вечером, возвращаясь с работы, женщина уже знала, что сегодня поставит все точки над «i». Скажет мужу о том, что давно его не любит, что надо разъезжаться, их уже ничего не связывает. И что она любит другого. Вот так всё просто и понятно.

Аглая переступила порог дома. В прихожей её встречал Павел. Нарядный, в костюме при галстуке. В руках держал роскошный букет. Он прямо с порога начал свою речь: «Глаша, ты прости меня, дурака, что тебя столько лет обижал. Виноват я перед тобой. Ты у меня самая лучшая. Кроме тебя мне никто не нужен. Может быть, давай попробуем ещё раз начать нашу жизнь?» Муж ещё говорил заранее подготовленные слова, а жена, отодвинув его рукой в сторону, не снимая пальто и шарфа, метнулась в кухню. Нехорошее предчувствие шевельнулось в душе.

Кухня блестела чистотой. На столе стояла бутылка шампанского, фужеры и огромный торт.

Заслонка на печной трубе закрыта была наглухо.

Женщина, как подкошенная, рухнула на стул и, закрыв лицо ладонями, громко зарыдала.