Щель

 

Купить в журнале за июнь 2019 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 2 часа | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

 

 

Слушая говор колёс непрестанный,

Глядя задумчиво в небо широкое…

 

(И.С. Тургенев).

 

 

Ночью нас никто не встретит,

Мы простимся на мосту.

 

(Народная песня).

 

 

И медленно, пройдя меж пьяными,

Всегда без спутников, одна…

 

(А. Блок. Незнакомка).

 

 

 

 

Иду как-то дорогой проселочной пыльной умильной, а навстречу отрок Варфоломей, которому видение было, отрок, с отроковицы художником писанный. А по ночному мосту в ином измерении в голубоватом свете шаров электрических летят ландо на острова, в рестораны.

Ахая, охая, ухая, захлёбываясь охуительной ахиней, тянулся я, дерзок, своеволен и угловат, к столичной цивилизации, чтобы, насытившись и даже объевшись, захотелось от неё в медвежий угол сбежать, где, охолодав, оголодав, затосковать и броситься в омут железный, грохочущий и ужасно желанный.

Лунатиком по старым адресам столичным брожу, в окна, в разрывы палевых штор бесстыдно заглядываю. К тогдашнему юному тщеславному иронии нет: чёрная зависть выдавила до капли последней, нависающей над прошлым медным проклятием Фальконе.

Муравейчатый мир. Брезентовый чемодан. Бубнящие валеты бубновые. Щёголи-лакеи в безупречном белье, бабочках и жилетах, гости, те в затрапезе, не слишком чистой и много ношенной там, где лакей ногу поставить бы брезговал.

Все, даже лакеи – поэты. И всё – любовь. К поэтам, к поэтессам, реке, деревьям, камням и к войне, о которой много стихов, а они без любви не рождаются. Из стихов прорастает и проза, и тут уже счёт иной – не копейки за строчку.

Окна на улицу, фонтан во дворе. Дамские шляпки огромны: лица из-за них не видны, из-за них дамы безлики, не разобрать: у кого глаза-маслины, у кого губы змеиные. Медвежьи шкуры, ковры, стены обтянуты шёлком, египетские папиросы, лаковые туфли, идеальность проборов и мыслей, сочные отбивные и скучные диалоги, высоколобо и среброгриво. Пол усеян тайнами, надкушенными и отброшенными. Музыку прищемили, хлопнув крышкой рояля. Звякнуло, взвизгнуло, задрожало.

Плотью набухающее бытие. Земное заёмное протяжение. Что там, за палевой шторой? Там расставанья, разводы. Имена и сущности то съезжаются, то разъезжаются, меняя партнёров по танцам, по картам и по любви, одни – духовной, плотской – другие. Одно с другим не сходится почти никогда, как и во все времена. Одни одержимы проклятым вопросом: перед кем я виноват? Другие – кто передо мной? И это тоже не сходится. Верно, проклятье познанья довлеет. Да и рифмы всё больше чудны́е, неполные, стрекозные, ассонансные.

Русская рулетка. Где-то играют на деньги. Здесь ставки иные. Извозчик!

Ночной извозчик – демон заиндевевший, порочных ангелов обкуренных доставляющий, чтобы перед понятно чем в белую ночь вино белое пить и читать стихи, разумеется, белые, а после того взирать на чёрного человека в чёрном изысканном фраке на фоне чернеющего вдали силуэта кладбищенской церкви.

Язычество. Игрища на крови. История в рыжих разводах. Рыжье, которое вот-вот конфискуют. Дорожка в снегу. Вдохните дорожку! Такие вот игры. В слова. Или со смертью. Или со смертью – в слова. Самые счастливые умирают, недолго страдая.

Время, когда, выражая эмоции, женщины, особенно пожилые, всплёскивали руками. Время – словно роман без завязки и без развязки, без пролога и без эпилога. Всё размякло, в желе обратилось, волнисто, мелкой рябью заколыхалось.

О, время! По льду, под пулями время! Бесконечность за хлебом очередей! Шампанские бесконечные пузырьки! Не пить, пьянея! Любуясь, трезветь! И курить немедленно бросить! Чтобы свежевыглаженную рубашку или древний папирус музейный нечаянно не прожечь! И чтобы от новой безумной любви облако над головой не клубилось!

Время! Пересекающиеся параллельные! Треугольники и биссектрисы! Да и куда как более осложнённая и запутанная не симметричная геометрия бытия!

Но это?! Это ещё почему? Зачем это? Посреди жизни мосты развели? Что с мирозданьем случилось?

Но и это мне нипочём. Из раки выгребу мумию, к магу её отвезу, и он тебя на радость мне оживит. Ты меня не узнаешь: что за неведомый старец? Зато мне радость несметная!

Если удалось это время, в памяти сохранив, до чёрных дней донести, не расплескав, значит, чего-нибудь стоит. То, что в провинции было лишь отголоском, в столице – с балетной спиной гремело овацией оглушительной. Заголовки кричали, пароходы и заводы гудели, чирикали воробьи, пьяно орали ночные прохожие, барышни визжали, кудахтали куры, заливаясь, лаяли псы, мяучили кошки. Все об одном, всё время, везде и всюду: свобода!

Это была великая стремительная, щедрая, изобильная, словоохотливая, весёлая, бесстыжая, молодая многоглаголивая эпоха обмана и соблазнения, орущая эпоха прельщения, ощущения грядущего апокалипсиса, ожидания эпохи не обманувшего. Судорожные ужимки синематографа. Никакого почтения. Юная поросль на пятки и на шланг наступает: шагу в простоте не ступить, облитому быть, сколько уши не надирай.

Все желали обманываться и быть соблазнёнными, прельстившимися и ощущающими приближение апокалипсиса. И не было недостатка ни в обманщиках, ни в соблазнителях, ни в прельщавших, ни в слышащих отзвуки грома. Говоря слогом иным, чаши зельем были полны, сладким отравным. И не было силы, способной отвратить от того, чтобы поднести чашу ко рту и жажду пустынную утолить.

Это была эпоха трактиров, кофеен, кондитерских и бильярдных, в которых бесновались дикари и дичали отчаянно бесноватые, где души, избыв себя, забывали, что когда-то душами были, от духа рождёнными.

Славное бестолковое время. Качели, постели, гонки, американские горки. Веселия, утешения. Измены, прощения. Смерти, и очень редко, как-то случайно – рождения, наперекор, вопреки.

Бродит брага, люди бродяжничают. Всё бессовестно, бесстыдно, безбрежно. Одним словом, отрицательных приставок эпоха. Хрупка и нежна. Первый звонко хрустящий ледок, даже детского шага выдержать не способный.

Все чьи-то мужья, чьи-то жёны, любовники и любовницы, блудники и блудницы. Прекраснейшая эпоха встреч и разводов, браков, любовей и самоубийств репетиторов-студентов от неразделённой любви к матери ученика. Эпоха, когда невинность притворяется опытностью, а та умело декорируется под невинность. И всё ради игр со смертью нелепых.

Перед тем, как порваться, натянутая струна звенит особенно удивительно, нежно и яростно, столь прекрасно, что не заслушаться невозможно. Накануне последней инициации под фиолетовый голос флейт эпоха каркнула во всё огромное горло: сыр исчез, а на зеркале трещины. Оглядываясь, пытались разобрать, что вдогонку сообщил Заратустра, тщась в свете газовых фонарей увидеть себя. Но что можно увидеть в расколотом зеркале? Даже книг не увидеть, особенно тех, которые стоя читать. Не навытяжку, но голову перед собой вниз опрокинув.

А теперь обо всём по порядку. Хотя, конечно, порядок, коль следовать за событиями, выходит забавным. Город N в русской традиции есть город любой, но не столичный и не первопрестольный, тот очень уж на особицу, искони и навсегда. Всё юное в городе N более всего желает его ради столицы покинуть. И, если чувствует силы, рано ли, поздно его покидает. Секрет в том, что если рано, то модно в столице сломаться, а ежели поздно, то, в N родимом засохнув, не суметь в столице прижиться. Разгадка тайны точного времени, если угодно, исхода, отнесена в не слишком отдаленное будущее. Там и разъяснится.

Нет у меня для вас, юноши милые, дерзкой мечтой соблазнённые, ни награды, ни утешения. Как некогда их не было для меня.

 

 

 

(в начало)

 

 

 

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за июнь 2019 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт магазина»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите доступ к каждому произведению июня 2019 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.