Экскурсия

 

Купить в журнале за июль 2018 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 3 часа | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

 

 

 

Своё имя Город получил при схождении с облака. Не он его выбирал – его выбрало имя. А города? Если братья построили – значит, будет назван именем брата старшего, разумеется. Если на речном построили берегу – речное имя достанется. Если муж великий построил (или разрушил, завоевав) – его именем нарекут. Городов много – имён до обидного мало. Едут за счастьем из Скотопригоньевска-или-Мордасова и в новом месте Скотопригоньевском-или-Мордасовом назовут. И в нем будут прежние предсмертные хрипы, лошадиные храпы, прежние лужи, в которых – гниющее время, даже прежние огромные мгновения перед казнью. Прежние собаки, оставленные дома одни, будут скулить вычурно и тоскливо, по-прежнему пропитание будут себе добывать, птиц и кошек гонять, мечтая о тепле и добром хозяине.

Все имена и фамилии, прозвища и названия – говорящие. Вопрос не в том, что говорят. Вопрос – кто слышит и слышит ли вообще. Одни говорят прямо и однозначно. Их нелегко не услышать. Другие, как Город, стелящимся во времени шепотком намекают, загадочно, словно женщина, и по-мужски однозначно. Думаю, моему гостю этот разговор будет наверняка интересен. Пожалуй, на первой остановке его и заведем, сделав ее напротив базара. Неторопливым шагом с короткими репликами: посмотрите направо, гляньте налево, поднимите голову, а здесь опустите.

Присядем под затейливыми хлопушками, в качестве опахал над железными скамейками сооруженными. Красные огромные видны издалека, сразу за автозаправкой, за поворотом к базару. Странно? Мне самому поначалу диким казалось. Эти гиперболы-опахала надуваются и сдуваются, взмокших от зноя горожан обдувая. Одни считают их расточительством, Город уродующим: ярко-красная гигантомания не для него. Другие опахала приветствуют. А большинству некогда рассуждать и прохлаждаться: опахала и тары-бары ему безразличны. Ну, а мы с вами присядем, в единый узел завяжем первые впечатления и начнем знакомиться потихоньку. Поговорим о том, что само собою напрашивается.

Он ведь в Городе первый раз. Его знания обширны, разнообразны, хотя точны не всегда. Уникальность, особость – конечно. Но в чем она, где проступает наружу? Или таится, скрывается – чужой не проникнет, приблизится и, как сказано однозначно, приблизится – и умрет.

– К чему приблизится?

– К святости.

А когда буйствует ветер, вырывает, разносит, опахала сами собой возносятся над белыми гребнями багровыми тяжелыми парусами. Окровавленными крыльями взрываются на ветру, взывая мачты рубить, шлюпки в бездну спускать, каждому – своему богу молиться. Бегущего от божьего гнева – в море, рыбу собою кормить, пусть та с ним разбирается. А нам после бури чинить такелаж, домой добираться, красными парусами Ассоль соблазняя.

Грубы, милостивый государь, матросы, бесчувственны. Хорошо, что Город – не порт. Тот вдалеке. А здесь – исключительно багровые мрачно осевшие паруса, каких на самом деле нигде никогда не бывало. Выбрали, отказавшись от алых? Были навязаны, как кровавая роль в бесконечной безжалостной пьесе? Что мы знаем о режиссере, ставящем ее в этих горах, на востоке скатывающихся в пустыню, скользящих к морю на западе. Ни вас, ни себя, никого я не спрашиваю, из чего паруса эти сшиты. Одним очевидно. Другие не знают. Третьи парусами не интересуются вовсе. Но всем важен рынок, настоящий, душный, крикливый, жизнью пахнущий не стерильной.

Рынок? Да, отсюда виден прекрасно. Только это еще черновик, эскиз, первый набросок. По сути его еще нет. Не съехался, не собрался. Тих и спокоен. Прямо перед собой смотрит в пустое пространство, взнуздав нетерпеливое ожидание, сдерживая желание поглядеть по сторонам, словно крупье, игроков поджидающий.

Крупье готов. Стройно в форменном на высокий стул водружен. В руке лопатка – совок, в нем не фишки – угли жертвенного огня, краснея, дымятся. Дожидается, мучаясь ожиданием, мечтая выплеснуть, заорать, о прекрасном товаре своем сообщая, о цене низкой его непомерно, немыслимо. Придет удача. Постигнет. Поставили на красное – выпадет красное. Поставили на чет – желанное выпадет. На кого поставили – тот первым придет. Но не здесь.

Тут тараканы – лапками вверх. Это в городе царской мечты тараканьи бега красный граф видел, а белый от морфия врач вычитал у него. Куда тебе, земляк, от присмотра и от заботы? Не видать тебе Города. Что тебе мечтание тараканье? Пусть тараканы бегут за удачей, а ты, брат, почки лечи! Кстати, как это? Попалось, не помнишь откуда?

 

Жил на свете таракан,

Таракан от детства…

 

Дальше куда-то попал, не помню куда, полное чего-то, не помню чего. Может, подскажете? Впрочем, в разных местах и тараканы ведь разные, как Город и города, как люди, их населяющие. Рыжие и черные, разные. Это я о тараканах, конечно. Одни не велят солнцу зайти ради продолжения битвы, другие – чтобы любовь не кончалась.

Город, задыхающийся, никем не любимый, не от мира сего. И города от мира сего, любимые, дышащие привольно, не стесняющиеся ни своей грязи, ни своей наготы, ни даже подлости: не потому я подлец, что подлец, а потому подлец, что все подлецы.

Сколько их, пытавшихся в трагедиях, драмах и фарсах сыграть его, Города, роль. Писали сценарии, режиссировали, учили слова и актерствовали вдохновенно и буйно, осторожно и тщательно. Вот, казалось, достигли: золотой ключик воткнулся, вошел, в замочной щели провернулся, дверь распахнулась, тайное тайных открылось, хлюпнув и всхлипнув, мокрое обнажилось – и рухнуло деревянно-картонное, банька с пауками открылась.

Занавес. Тишина. Дождь за дверью театра. Зонтики позабыли. Но зонтики – ерунда! Дождь смоет пыль, сделает Город ярко-зеленым. Пишущий летопись Города, на полях поставив восклицательный знак, капли дождя нарисует. И увлажнятся глаза бесчувственного летописца.

Даже сирены скорых, пожарных и полицейских машин у них, Города и городов, очень разные. Хотя… Может, звяканье трамваев одно? Или просто иного звяканья давно я не слышал? Вот, подъедет мой незнакомец, Ф.М. долгожданный, у него и спрошу. Извините, мысль, конечно же, странная, но, знаете, придет в голову – и не выкинуть. Как на ваш слух, звяканье трамвая здесь такое же, как в иных городах? С трамваями не знакомы? При вас еще не было? Странно. А для меня эти рельсы связывают разошедшиеся времена: там трамвай – здесь трамвай, там звенит – здесь звенит. Правда, когда друг на друга накладываются, они меня оглушают. Еще раз простите, милостивый государь.

 

 

 

(в начало)

 

 

 

---

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за июль 2018 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт магазина»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите доступ к каждому произведению июля 2018 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.