Рассказы Вали городские да были деревенские

Лет до восьми Валя на кладбищах вообще не бывала, только от взрослых о них слышала да ещё читала в книжках. Надо сказать, что ей очень уж страшные истории нравились, а там на кладбищах чего только не происходило – нескучное, должно быть, место. И вот бабушка в очередной раз собралась проведать могилки своих родителей и наконец-то решила взять внучку с собой – большая уже девка. Кладбище на окраине города было довольно старое, в меру заросшее, и в жаркий летний день там было хорошо – прохладно. Пока бабушка воевала с растущей внутри оградки сиренью (распушилась не на шутку!), Валя прогуливалась неподалёку, читая надписи и рассматривая портреты, – было интересно. Она заметила, что некоторые могилы выглядели хорошо, а другие были совершенно заброшены. Девочка нахмурилась, подумала немного и стала рвать траву на едва заметных холмиках и поправлять покосившиеся венки там, где они сохранились. Вскоре её позвала бабушка, Валя неохотно бросила своё занятие и пошла обратно. «Ты чего там бродишь, Валюша?» – спросила бабушка. «Ба, – Валя села на скамеечку и в задумчивости стала болтать ногами, – а почему некоторые могилки совсем не ухоженные?» – «Так, наверное, померли все или разъехались», – бабушка собирала обрезанные ветки. «А сторож здесь есть?» – Валя слезла со скамейки и стала помогать бабушке. «А то как же», – ответила та. «А что ж он за могилами не следит? Даже и фамилии не прочесть иногда!» – негодовала Валя. «Да где ж ему справиться?! Вон кладбище-то какое большущее! Так и не его это работа, он охранять должен, чтоб цветы с могилок не таскали, не безобразничали». «Это плохой сторож», – насупилась девочка.

По дороге домой у Вали из головы не выходили те заросшие могилы со стёртыми надписями, а то и вовсе без них. Вот если бы она здесь сторожем работала, то, эх, порядочек бы навела – залюбуетесь! Только не может же она сюда пойти, когда вырастет, – на кладбище великих дел не совершишь. И тут её осенило: зачем же сразу на кладбище идти – можно ведь потом, на пенсии! Валя приободрилась. К тому же в этих местах наверняка привидения водятся, так что с общением у неё никаких проблем не будет. Привидений она бояться не собиралась: им, небось, скучно, никто с ними не разговаривает, а она с ними подружится, расспросит обо всём. Они ей про стародавние времена расскажут, а она им про свои великие дела да современное житьё-бытьё. Некоторые особенно старые привидения и телевизора-то не видели никогда – так она им принесёт, покажет мультики там, фильмы. Тем, кто на войне погиб, опишет в красках, чем дело кончилось, чтоб не волновались. Пусть знают, что не зря погибали! За беседами и пенсия пролетит – не заметишь, а когда придёт её время помирать, ей тут самое уютное местечко найдётся – уж она позаботится – с цветами и сиренью. Сторожа себе на замену подберёт заранее, чтоб за могилками хорошо ухаживал и с приведениями общался исправно, содержательно. Валя продумала всё до мелочей и осталась своей затеей абсолютно довольна.

Лет до двенадцати Валентина была уверена в своих «пенсионных планах», а потом как-то угасла идея. И всё же порой «кладбищенские» мечты извлекались из небытия – то просто так, удовольствия ради, а то, когда друзья-приятели начинали вспоминать, как они в детстве хотели актрисами да балеринами стать, лётчиками, пиратами или водителями трамваев. Приятно было послушать их и, выдержав паузу, заметить, что а вот она-то в детстве мечтала сторожем на кладбище служить. Во всяком случае, это было оригинально – пусть знают, что она девушка непростая, «с подвывертом». Понятно, что теперь собственные детские планы казались Валентине жутко наивными, но всё же забавными и очень даже трогательными.

Вале было за двадцать, когда она впервые попала на кладбище Sainte-Geneviève-des-Bois. Недалеко оказались, вот и стала она просить своих знакомых, французов, заехать туда, мол, всегда мечтала и всё такое. Они ей говорят: «Погода плохая: холодно, пасмурно, дождь собирается – куда тебе?» А она им: «Да ничего! Вы можете в машине посидеть, если хотите, а я пробегусь, поклонюсь Бунину да Тарковскому, Нуреева проведаю и назад», – ну те и согласились. Приехали. Валя оставила своих спутников отдыхать, а сама рванула вперёд бодрой рысью. Эх, не зря она сюда хотела – кладбище ей безумно понравилось: было оно заботливо ухоженное, аккуратное, кресты беленькие да серенькие, венки, даже цветы живые. У этого места был свой Дух, и был он правильный, именно такой, какой нужно. Валентина прошлась по ближним рядам, читая фамилии, то известные, то смутно знакомые, многих совсем не знала. Тарковского нашла с трудом, постояла рядом, покивала тихонечко, а после Нуреева собралась назад возвращаться, и вдруг подул ветер, застучали капли – крупные, холодные. Валя ускорила шаг, шея у неё была голая (шарф остался в машине), и как-то сразу сделалось зябко. Ветер словно с цепи сорвался: налетал бешеными порывами, вился вихрем. Сзади что-то со стуком опрокинулось, забились, зашумели деревья – Валя оглянулась. Кладбище больше не выглядело таким уж ухоженным: валялись искусственные цветы, один венок сдуло на дорожку, листья и небольшие ветки попáдали на надгробья. Ветер наконец прекратил безумствовать, зато припустил дождь. Девушка так и стояла, сбитая с толку, посреди кладбища, волосы уже совершенно промокли, и она мечтала о тёплой, сухой машине, но ноги почему-то не шли. «Так!» – сказала она зачем-то вслух, вздохнула и побежала обратно. Валентина прыгала среди могил, ледяными, негнущимися пальцами подбирала валяющиеся то там, то сям цветы, венки, уносила сломанные ветки и ставила на место опрокинутые вазочки. Обежав всё, что смогла, она остановилась, огляделась. Ветер утих, да и дождь почти прекратился; вокруг всё было так, как раньше, – аккуратно, тихо, только мокро. Валя улыбнулась, вздохнула – хорошо-то как! Посмотрела на часы, глаза округлила: «О, Боже, там же французы ждут!» и помчалась к выходу.

Клацая зубами, Валя забралась в машину, извинилась – французы посмотрели дико, но промолчали. Здесь было тепло и можно было обмотаться шарфиком для усиления эффекта; они снова были в дороге. За окном что-то мелькало, но Валя больше не глазела на окрестности, как делала это по дороге на Сент-Женевьев-де-Буа. Перед её взором всё ещё стояли кресты из белого камня, витал вокруг чудесный запах осенней листвы, слышался шум деревьев и стук дождя о надгробья… На мгновение девушку посетило яркое, но совершенно неописуемое чувство, сама Валентина потом говорила, что она будто бы «улыбку услышала». Случалось ли с вами так, что вот стоит рядом человек, и вам не видно его лица, но вы точно знаете, что он улыбается? Валя тогда испытала нечто похожее, да вот только кто он, тот загадочный и непостижимо далёкий, что так странно, незримо ей улыбался? Давно она не чувствовала себя так замечательно – спокойно и легко, и вскоре, удобно устроившись на заднем сидении, счастливая Валентина крепко заснула.