Синклер и мораль социализма

 

Купить в журнале за сентябрь 2018 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 1 час | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

 

 

 

Но затем, 14 апреля, в четвёртый день пребывания в Соединённых Штатах, тон газет становится менее благоприятным. Заголовки на первых страницах объявили об огромной оплошности, допущенной Горьким. Случилось так, что в это время в штате Айдахо проходил суд над лидером социалистической партии Вильямом Хейвудом (William Haywood), лидером радикальной организации «Индустриальные рабочие мира» и секретарём-казначеем профсоюза рабочих «Западная федерация шахтёров», его соратником Чарльзом Мойером (Charles Moyer) – президентом этой федерации и членом профсоюза Джорджем Петтибоном (George Pettibone). Они обвинялись в убийстве бывшего губернатора штата Айдахо Франка Стюненберга (Frank Steunenberg), который во время шахтёрской забастовки вызвал федеральные войска для её подавления.

В телеграмме Горького говорилось:

«Привет вам, братья социалисты! Мужайтесь! День справедливости и освобождения всех угнетённых всего мира близок.

Навсегда братски ваш, Горький».

Во-первых, эта телеграмма была оценена как вмешательство Горького во внутренние дела страны. Во-вторых, сторонники Горького стали бояться, что этот опрометчивый поступок будет иметь пагубное влияние на его перспективы в Америке. Если Горький поддерживает убийц, он не получит денег от либеральных миллионеров Нью-Йорка Шиффов (Schiff), Штраусов (Straus), Гугенхеймов (Guggenheim) и других, кого можно было бы убедить субсидировать русскую революцию, но не имевших интереса к индустриальной свободе в Америке. При подготовке телеграммы Горькому объяснили возможные последствия, но он принял решение: он был международным социалистом и должен был протестовать против виселицы для двух радикальных лидеров. Он подписал телеграмму, и её послали, а на следующее утро нью-йоркские газеты ужаснулись, русское посольство развило бурную антигорьковскую деятельность, и президент Теодор Рузвельт отменил приём Горького в Белом доме.

Здесь остаётся только добавить, что обвиняемые в убийстве позднее были оправданы.

Другую ошибку Горький допустил при подписании своих писательских договоров. Он попал в ловушку, заключив контракт с журналом «Американец» синдиката Вильяма Херста и, таким образом, навлёк на себя злобу его конкурента – газеты «Мир Нью-Йорка» (New York World), которой владел синдикат Джозефа Пулитцера (Joseph Pulitzer).

15 апреля «взорвалась бомба». В этой газете на первой странице говорилось, что на самом деле Горький путешествовал не с мадам Горький, но с женщиной, которая не была его женой – актрисой Марией Андреевой, юридически женой генерала (действительного статского советника) Андрея Желябужского. У них было двое детей, он был старше Марии на 18 лет и, будучи сам не без греха, не препятствовал романтическим увлечениям своей жены. Бурный роман с женатым миллионером Саввой Морозовым был широко известен не только в театральных кругах. Сообщалось также, что законная жена Горького – Екатерина Пешкова – со своими двумя детьми жила в России. В газете также была представлена её фотография с детьми.

Другие газеты быстро подхватили историю, и жёлтая журналистика получила возможность вволю поохотиться. Даже относительно неповоротливая «Трибуна Нью-Йорка» начала свою первую полосу с пощёчины Горькому:

«Максим Горький, русский писатель и революционер ,был почти ошеломлён теплотой приветствий, высказанных ему при прибытии в эту страну, и глубоко впечатлён приверженностью к миру и порядку, которые возможны в Америке без демонстрации военной силы, к которой он привык на своей несчастной родине. Он также узнал, что неуместно одалживать своё имя для выражения симпатии к тем, кто задержан за уголовное преступление, без ясного знания всех обстоятельств, даже когда это ему советуют новые друзья. Кроме того, он учится, что законы и общепринятые нормы Соединённых Штатов осуждают права, расширенные в России по отношению к браку».

Марк Твен сказал «Трибуне»:

«Этими разоблачениями он выведен из строя. Это большая неудача. Я чувствовал, что он мог быть огромной силой в помощи движению, но теперь эта сила ограничена. Такие вещи, которые были опубликованы, могут быть прощены в России, но это оскорбляет обычаи нашей страны. Я не могу сказать, что его заслуги уничтожены, но его убедительность навсегда обесценена. У каждой страны есть свои законы поведения и обычаи, и те, кто посещает страну, иную, чем его собственную, должен приспосабливаться к обычаям этой страны».

Иммиграционный комиссар опубликовал в «Нью-Йорк Таймс» туманную угрозу Горькому, о том, что «раздел 2 Закона Марта 1903 г. предусматривает депортацию из США, среди других причин, за доставку в страну женщин для безнравственных действий».

В течение нескольких дней газеты были полны новостями о Горьком. Из Чикаго, куда он собирался ехать, пришло сообщение: «Чикагские женщины общественной известности почти единогласно декларируют, что Горький и его «компаньон» должны быть отвергнуты».

Появились статьи, описывающие бедственное положение настоящей жены в России. На самом деле Горький и Екатерина Пешкова, которая была на 10 лет старше, разошлись дружески через несколько лет своего брака, после чего вели переписку, и она жила комфортно и открыто с другим мужчиной.

Другие статьи о любовнице Горького Марии Андреевой, её муже генерале Желябужском и их двух детях (мальчике 12 лет и девочке 13 лет), живущих в Петербурге, вызывали реакцию от поднятых бровей до открытых оскорблений в письмах издателям этих статей.

В Соединённых Штатах были, конечно, и сторонники Горького, которые возражали против этих нападок на своего героя в прессе. Некоторые указывали, что со знаменитой Сарой Бернар так не обращались, когда она здесь путешествовала. И что английская писательница Джордж Элиот (George Eliot) (настоящее имя Мэри Энн Эванс – Mary Ann Evans) и её компаньон Джордж Генри Льюис (George Henry Lewes) – британский писатель и философ – всегда принимались с наивысшим уважением, несмотря на широко распространённые сведения, что они не были законно женаты.

Перед лицом печатных обвинений в аморальности Горький оставался спокоен, он издал всего один комментарий о себе и Андреевой:

«Я думаю, этот недружелюбный акт не мог быть направлен против меня американским народом. Моё уважение к нему не позволяет мне подозревать, что у американцев не хватает вежливости в их отношении к женщинам. Я думаю, что эта грязь тайно замышлялась друзьями русского правительства. Мой жена – это моя жена – жена Максима Горького. Она и я, оба считаем, что это унижает нас – вступать в любые объяснения. Каждый может сказать о нас то, что он хочет. Нам остаётся наше человеческое право не замечать чужих сплетен. Лучшие люди всех стран будут с нами».

Но то, что случилось дальше, разрушило спокойствие Горького и, очевидно, навсегда изменило его отношение к американскому народу. Вскоре после новостей о действительном брачном положении Горького владелец отеля Бельклер потребовал, чтобы он со своей свитой освободили помещения. Мистер и миссис Лерой Скотт – выдающиеся нью-йоркцы и социалисты – немедленно заказали для Горького комнаты в первоклассной гостинице Лафайет-Бревурт (Lafayette-Brevoort) на углу 5 Авеню и 8-ой стрит и проводили туда Горького и Андрееву. Когда они прибыли туда в полдень 15 апреля, менеджер объяснил им, что в создавшихся обстоятельствах он не может разместить их в отеле, но готов найти комнаты для них через улицу в модном Райлендере Rhinelander – многоквартирном доме, обслуживаемом, как отель. Горький со спутниками перешли со своим багажом в этот дом, немного отдохнули и затем прибыли на собрание социалистов в Гранд Централ Палас (Grand Central Palace) – большой выставочный центр на Лексингтон-авеню, ныне разрушенный.

Вернувшись к полуночи очень уставшими, они увидели свои вещи, сложенные на полу в вестибюле. Менеджер объяснил, что они не могут оставаться здесь, и их багаж должен быть немедленно удалён. Как писал в репортаже «Таймс», «...актриса устроила сцену и даже невозмутимый Горький начал нервничать». Зиновий Пешков безуспешно пытался получить для них комнаты в отеле «Виктория» (Victoria), в конце концов они поехали в дом Скоттов. Через недолгое время они исчезли из публичной видимости.

Ещё спустя несколько дней Горький всё ещё был на первых полосах газет, когда репортёры спекулировали на тему его местонахождения и добавляли пикантные подробности, которые попадали им под руку. Но затем после 19 апреля новости о Горьком отсылались на последние страницы, поскольку главной новостью были сообщения о землетрясении в Сан-Франциско. С тех пор описание горьковской деятельности в Соединённых Штатах свелось к минимуму всегда пряталось на последних страницах. Хотя он выступал время от времени по революционным делам и по разным случаям, и было очевидным, что он принимается хорошо, ему никогда не удавалось собрать значительное количество денег для большевиков. Призыв к сбору денег, первоначально провозглашённый Марком Твеном и другими, сошёл на нет.

После проживания у Скоттов Горький и Андреева ненадолго ездили в Бостон и Филадельфию. В конце концов они переехали к мистеру и миссис Джон Мартин (John Martin), признанному лидеру Фабианского движения (одно из течений социалистического толка), в их дом на Стейтен Айленде (один из районов Нью-Йорка, расположенный на одноимённом острове). Лето Горький и Андреева проводили в коттедже в Адирондаксе (Adirondaks), штат Нью-Йорк, где Горький писал свой знаменитый революционный роман «Мать», так же, как свои уничтожающие очерки о Соединённых Штатах.

Пытаясь смягчить ситуацию, Горький написал письмо Е. Пешковой, где он описал «инцидент» и просил её послать телеграмму американской прессе, чтобы объяснить ситуацию. Делая это, продолжал он, она послужит революции. В атаке на себя он обвинил капиталистическую прессу, русское посольство и соперничающую финансовую компанию эсеров. Ответ Пешковой был адресован издателю «Нью-Йорк Геральд» (New York Herald):

«Сегодня я получила письмо от Алексея Максимовича Горького, которое подтвердило новости, связанные с газетным сообщением о приёме, встреченном им в Соединённых Штатах. Я шокирована вторжением в частную и интимную жизнь человека и удивлена, что американцы, граждане свободной страны, не свободны от предубеждений, которые мертвы в России».

Эти усилия Е. Пешковой оказались напрасными, грязная компания в прессе продолжалась.

Синклер видел Горького несколько раз на Стейтен Айленде и в Адирондаксе:

«...меланхоличную и жалкую фигуру этого русского гиганта, который приехал обратиться к сердцу великого и либерального народа и был сбит с ног и разорван непристойными хищниками коммерческой журналистики».

13 октября Горький отплыл в Неаполь. Он не мог теперь ехать в Чикаго и на Западный берег США. Об его отправлении репортёры написали, как о незначительном событии. «Трибуна» опубликовала его слова, что он не сожалеет о визите в Америку и был рад здесь побывать. «Мне нечего сказать американцам, кроме того, что они не понимают нас. Мои впечатления от Америки и её людей появятся полностью в моих новых книгах».

 

 

 

(в начало)

 

 

 

---

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за сентябрь 2018 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт магазина»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите доступ к каждому произведению сентября 2018 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.