По пути в Ирландию

 

 

 

Сегодня прекрасный день. Тепло. Я сижу у фонтана в самом центре городка Ле-Пюи. Мне понадобится около недели, чтобы добраться до Парижа. Куда потом? Люксембург? Было бы не плохо. Или может для начала повидать старушку Британию? В Ирландии говорят, сейчас самое лучшее время для отдыха. В июне погода уже достаточно теплая, но наплыва туристов еще нет. Bushmills только что отметил четырехвековой юбилей, а я его все еще не пробовал. К тому же в Ирландии, опять же судя по чужим словам, красивые девушки. Но что ж, значит, после Парижа будет Ирландия.

Я чищу свой велосипед от грязи, проверяю давление в колесах и подтягиваю тормоза, хотя признаться на пологих дорогах Европы они мне совсем ни к чему. Вчера был дождь, и я сильно промок. Пока большая часть моей одежды сушится на веревках мадам Фени, которая любезно позволила мне ими воспользоваться, так как на скамейке бельё сушить мне запретили полицейские, я изучаю карту. До Сент-Этьена примерно 60 километров, оттуда можно было бы рвануть в Роан, а затем через Виши прямиком отправиться на Париж. Вместо этого, пожалуй, после Сент-Этьена я загляну в Лион, это еще примерно 60 километров, но, в конце концов, я ведь никуда не тороплюсь. Взгляну на аббатство Сен-Мартен-д`Энай и на собор св. Иоанна, который если верить старому путеводителю строился три столетия. Это что же они там так долго строили?

Про юбилей Bushmills я прочел в газете, которую купил у парнишки на улице. Он все еще здесь. Ему лет тринадцать и он очень внимательно осматривает мой велосипед. Говорит, что для такого дальнего путешествия, мне следовало бы поставить руль повыше, и он прав. Но я только сердито проворчал. Зато он оценил мои туплексы на педалях. Мне пришлось выложить целое состояние за специальную обувь, но оно того действительно стоило.

– Откуда вы едете? – спрашивает он

– Ты едва ли бывал в тех местах – говорю я.

– И давно вы в пути?

– Шесть лет – мне одновременно страшно и приятно осознавать это. Но больше всего меня радует, что я не намерен останавливаться…никогда. Решиться уехать в дальнее путешествие на велосипеде было очень тяжело, но я рад, что решился. И теперь я не намерен где-то оставаться надолго. Мир так велик, мне нужно побывать еще во многих местах. На днях мне виделся мой путь по Африке, не будет ли это слишком опасно?

Я купил два донера и один отдал продавцу газет. Парнишку зовут Жерар, и у него летние каникулы. Там, откуда я родом, школьники предпочитают беззаботно отдаваться развлечениям в такое время. А Жерар продает газеты, он хочет купить себе велосипед, но его родители не могут дать ему денег. Это объясняет его чрезмерное любопытство к моему железному другу. Я в детстве тоже легко увлекался чем-то и готов был сделать многое, чтобы достичь заветной цели. У этого парнишки большое будущее.

– Когда-нибудь я тоже сяду на велосипед и поеду путешествовать – говорит он – я объеду весь мир и вернусь домой

– Удачи тебе – смеюсь я. – Это хорошая мечта, но каждому свое. Думаю, у тебя будут причины никуда не уезжать.

– А у вас их не было? Вы же отправились путешествовать?

Что ему ответить? Чуть позже он еще спросит меня: чувствую ли я себя свободным? Да, бес сомнения чувствую. До моего дома, более пяти тысяч километров, и с каждым днем я уезжаю все дальше. И это путь в один конец. Когда-нибудь я умру, и один бог знает, где застанет меня смерть. В Африке? В Уругвае? А может быть в Ирландии, уже совсем скоро? Но сейчас я сижу у фонтана в городке Ле-Пюи на юге Франции и жду, когда высохнет моя одежда. Еще пару лет назад я ничего не знал о существовании этого городка, а теперь парнишка по имени Жерар, который продает здесь газеты, спрашивает были ли у меня причины не уезжать из дома. Я сам навел его на этот вопрос, и мог просто что-то проворчать в ответ, но вопрос правильный. И было бы неплохо знать на него ответ.

Еще в школе я впервые захотел покинуть свою страну навсегда. И начать жизнь с нуля, где-нибудь очень далеко. Я был из тех ребят кого все время дразнят и бьют. Абсолютный неудачник. Вполне естественно, что меня не очень радовало мое положение. Это была война, и каждый день был маленькой битвой. Но когда спустя 11 лет я покинул школу, я был уже другим человеком. В какой-то момент, будучи эмоциональным юношей, я понял, что хочу что-то изменить. Я понял, что все это время дело было во мне. Это не мои одноклассники были злыми, а я слабаком. Но я хотел быть сильным, и готов был над этим работать. Я стал тренироваться, учить боевые искусства, развивать свои интеллектуальные способности. Когда я пришел в университет, я уже никому не позволял проявлять ко мне неуважение, козырей у меня в рукаве становилось с каждым днем больше. В школе я приобрел нечто очень важное – характер. И чем старше я становился, тем больше во мне укоренялась идея – быть лучшим во всем. Но при этом я был склонен увлекаться разными вещами, и ничего не доводить до конца: изучение языков, финансового анализа, навыков журналистики, фотоискусства, и прочего и прочего. Я во многом преуспел и мог себя проявить, но действительно значительных успехов не добился ни в чем. Заратустра в книге Ницше говорил, что лучше не знать ничего, чем знать многое наполовину. Не уверен, что готов с ним согласиться. С двадцати лет свои первые деньги я тратил, покупая ценные бумаги, статьи в журналах давали средства к существованию. Мой широкий спектр интересов давал мне вполне устойчивую базу для развития. Хотя я так никогда и не решился сосредоточиться на чем-то одном, так и не решил чем хочу заниматься по жизни. При этом у меня было две главных страсти, к которым я возвращался вновь и вновь: музыка и философия. Говорят, что можно считать жизнь сложившейся удачно, если ее течение определили твои увлечения. Если это так, то мою жизнь без сомнения можно считать удачной.

Моя мама, чтобы занять меня чем-то, однажды заставила меня ходить на уроки игры на гитаре, и после это стало важной частью моей жизни. Еще в школе я начал писать свои первые песни, в двадцать вместе с группой периодически играл в клубах. Больше для удовольствия и меньше ради денег. Музыка помогала мне перенести многие трудности, и сделала меня оптимистом. Когда мне было тяжело, я приходил домой и брал в руки гитару. А то, что мои песни нравились кому-то еще, делало меня счастливым.

Я всегда слыл человеком веселым, и был открыт для всего нового. Но в моей жизни по-прежнему отсутствовали какие-либо цели. Здесь взяла вверх моя вторая страсть – философия. Чем больше я изучал другие точки зрения, тем больше во мне зрели мои собственные независимые взгляды. К тридцати годам я укоренился в мысли, что ничего достаточно важного в мире нет, и ничего достаточно важного никогда не происходит.

Я неплохо заработал на экономическом кризисе скупая в 2008-ом дешевые ценные бумаги, последующее десятилетие роста не сделало меня мультимиллионером, но на полученную прибыль я мог бы неплохо жить несколько лет или приобрести себе что-нибудь бросающееся в глаза. К тому же я играл в клубах все чаще, и закрепился в сфере журналистики. Так что, в какой-то мере, у меня был крепкий финансовый фундамент, я мог завести семью и купить небольшой домик. Но меня все меньше интересовали материальные ценности. Я жил в арендованной квартире, старался одеваться хорошо, но без пижонства, развлекаться сдержанно и т.д. Я не понимал, зачем нужно стремиться к богатству? Я не понимал, зачем добиваться карьерного роста? И даже семья меня не очень интересовала. Дважды влюбившись и потерпев фиаско, и вспоминая не самый приятный брак моих родителей, я не стремился связывать себя семейными путами.

Когда мне было тридцать, все мои друзья были семейными людьми, работали целыми днями, а выходные катались на лыжах или устраивали пикники. Я был один, жил в удовольствие, работал в журнале, но меня не интересовала карьера журналиста. И абсолютно все казалось мне неважным. Друзья, родной город, работа, гитара – все это доставляло удовольствие, но казалось пустой тратой времени. Я искал свободы, хотя, казалось бы, и не был ничем обременен. Мне не хотелось, чтоб все и дальше шло по накатанной колее, чтоб все и дальше был таким похожим, и таким бессмысленным.

Ничего важного нет, и ничего важного никогда не происходит. Это жалкая попытка цепляться за что-то, что якобы придает жизни смысл. Я все видел в этом городе. Я все слышал, что мне говорили. И не счел все это достойным внимания. И не счел свою жизнь достойной, чтобы на нее тратить время, так же как и жизни всех окружающих.

Я был всем доволен. У меня была хорошая жизнь, и приятная. И я мог бы неплохо дожить свой век в тепле и сытости. Но я чувствовал, что в моей жизни чего-то не хватает. Быть может как раз это и является важным.

Однажды я ради забавы отправился в другой город на расстоянии тысячи километров. И когда вернулся, понял, каким образом сложится моя дальнейшая судьба. Мой скромный образ жизни позволил мне иметь хорошие сбережения, два года тренировок, и я почувствовал, что готов. Я уехал ночью, и ни с кем не прощался.

Были ли у меня причины не уезжать? Конечно, но, похоже, они были не такими уж вескими. Но для меня главное осознавать, что мой отъезд не был побегом, разве только отчасти. В любом случае как объяснить нечто подобное тринадцатилетнему ребенку?

– У меня был друг, самый лучший – объясняю я – он женат, у него двое детей, и он сделал неплохую карьеру в банке. Это жизнь, которую он выбрал. А я здесь, потому что такую жизнь выбрал я. Каждый из нас выбрал то, что ему по душе. Поэтому я и говорю, что каждому свое. Когда-нибудь и ты будешь стоять перед выбором, и сам решишь какую жизнь ты хочешь.

– Вы чувствуете себя свободным? – спрашивает мой юный друг.

– Да, – говорю я. – без сомнения я чувствую себя свободным. И мне это очень нравится. Наверное, впервые я чувствую, что я на своем месте. Знаешь свобода это ни тогда, когда у тебя все есть, свобода – это когда у тебя нет ничего, но ты не жалеешь об этом.

– Я тоже хочу быть свободным.

– Ты еще не знаешь, что значит быть свободным.

– Я хочу узнать!

– Ты еще молод. Порой мне кажется, что стоило пренебречь своей свободой и связать себя чем-нибудь. Когда вокруг тебя только степь – это не всегда хорошо. Но я сделал свой выбор, принял решение – и мои жизненные принципы не позволяют мне жалеть о содеянном и менять планы. Но когда у тебя будет шанс выбрать свободу – я хочу, чтобы ты подумал, нужна ли она тебе.

– Мисье! Мисье! – я обернулся на голос. Это была мадам Фени. – Мне показалось вы с кем-то говорили.

Я хотел попрощаться с Жераром, но скамейка рядом со мной была пуста.

– Это уже не важно, вы что-то хотели мне сказать?

– Ваша одежда, кажется, высохла. Думаю, вы можете ее забрать. И еще раз спасибо за грибы.

– Ерунда, я собрал их в лесу по дороге. После дождя было много…

– Я их приготовила, на обед придут мои внуки. Хотите к нам присоединиться?

– Не уверен, что это…

– Мы были бы вам рады. Пойдемте-пойдемте.

– Ну, раз вы настаиваете, я с удовольствием. Спасибо вам, мадам Фени.