Маюсь

	Поделиться:

 

 

 

Купить в журнале за март 2022 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 8 минут | Цитата | Подписаться на журнал

 

 

 

 

Мне человека два попеняли, что я эмоционально пишу статьи. Это-де не пристало учёному.

На последний выпал я ответил так:

«Без исповедальности не выйдет. А без слёз по Родине-матери – выйдет. – Потому что первое принцип, касающийся той функции неприкладного искусства, которой нет больше ни у чего на свете: функции испытания сокровенного мироотношения (по определению Атанаса Натева в книге «Искусство и общество», М., 1966). А второе – имеет отношение к конкретике этого принципа: в данном произведении испытание производится противочувствиями (по «Психологии искусства» Выготского): то смертью коллективизма в русском менталитете (1), то бессмертием коллективизма в русском менталитете (2).

Произведений неприкладного искусства мало. Для их создания требуется быть настоящим художником. Это значит, по-моему, выражать свой подсознательный идеал. (В данном произведении – победоносность России; во время её почти гибели такого содержания идеалу как раз и пристало быть подсознательным, в сознании автора отсутствующим).

А есть прикладное искусство. Оно не испытывает сокровенное. Оно усиливает чувство, заранее знаемое. Скажем, веру в непобедимость России (например, исходя из истории последнего полутысячелетия). Для такой цели настоящим художником можно и не быть, достаточно быть мастером, артистом. Такой и без личной исповедальности добьётся сочувствия у восприемника.

Я в статье просто искал, к прикладному или неприкладному искусству отнести рассказ.

Получилось, что надо к неприкладному.

Но поиск делается, держа голову в холоде. А тема – судьба России. Стеснительно иметь голову в холоде и свободе при такой теме. Так, чтоб быть свободным и холодным, надо признаться, через что переступил».

А можно и у́же объяснить исповедальность. – Тоской по открытиям художественного смысла, когда слишком долго читаешь произведения, претендующие на литературные премии, а следов подсознательного идеала всё нет и нет. И тогда бросаешься к живописи. Там хоть не надо долго-предолго с «текстом» знакомиться. Он дан мгновенно.

И вот я открываю «Русскую живопись ХХ века» Манина…

И всё во мне клокочет от негодования:

«Советская картина. Запечатлеть эпоху и передать её облик в последующие поколения – благородная и вместе с тем ответственная задача».

А устроить общение подсознаний автора и современников – меньшая задача? – Она, правда, и задачей-то не может быть в сознаниях художников… – Может, и нечего соваться в этот период, советский: там не чаще найдутся следы подсознательного идеала, чем в постсоветской литературе? – Или можно найти удовольствие в развенчивании произведений и их авторов: не художественны и не художники?..

«…от живописца требуется необыкновенное чутьё действительности…».

Так ведь это ж похоже на подсознанием обнаружение художником того нового в социуме, что ещё никто не замечает! Как Шишкин во времена всеобщего страдания по несчастному народу, освобождённому от крепостничества без земли, вдруг почуял несметную силу народную и выразил её.

А ну, а ну…

 

  Саханов. Луна над промыслом. Ишимбай. 1958. Картон, масло.

 

Какое общее настроение было в 1958 году? В противоположном можно ждать откровения… И именно на этой картине. – Уж больно она необычна. Бледна.

Правда, не исключение у Саханова бледность.

 

  Саханов. Ишимбай. Нефтяные промыслы. 1958. Картон, масло.

 

  Саханов. Ишимбай. Лошадки. 1958. Картон, масло.

 

  Саханов. Завод «Северянин». Картон, масло.

 

«...с конца 1950-х годов военные аналитики признают, что ядерная война между США и СССР становится невозможной».

Достигнут ядерный паритет. Можно ослабить и централизм, и работизм. И начинать двигаться по-настоящему к коммунизму с его всеобщей анархией (без центральной власти) и жизнью в искусстве (если не втянуться в эру Потребления, свирепствующую на Западе).

Так если этой тенденции не просматривается, то… Серо. Бледно. Начало спуска так называемого социализма к поражению.

Это на фоне всезатопляющей официальной бодрости и оптимизма.

Я в 1958 году был на третьем курсе института. 2 года после разоблачения культа личности Сталина. Моё стихийное левое шестидесятничество выразилось в том, что я, с ухмылкой и мимоходом сказавший комсоргу группы, что мы, комсомол, конечно же, не занимаемся тем, для чего мы предназначены, для коммунистического самовоспитания, был наказан. Сперва – этим комсоргом, подговорившим группу, чтоб в очередной раз комсоргом избрали меня. Потом – кем-то из группы, донёсшим про мой порыв начать с прекращения врать на собраниях. (Я в этом порыве констатировал, что надо признать, что мы ведём себя при самоподготовке на спецкафедре отвратительно, хоть приставленный к нам на это время майор Леонов и дурак.) Потом я был спасён от отчисления из института комсомольским бюро курса, снизошедшим до всего лишь объявления мне строго выговора с занесением в учётную карточку. Потом я предал дело отказа от вранья на собраниях: написал через год отчёт о работе с покаянием в своём поражении с самовоспитанием группы в коммунистическом духе (о продолжении нами врать на собраниях). Чем привёл в восторг бюро: и я звонил о коммунистическом воспитании, и я ничего не делал для него. – Передо мною перспектива дальнейшей жизни открывалась, как и Саханову, в виде бледного пейзажа работизма. От которого лично я спасся, получив диплом инженера, тем, что начал эстетическое самообразование.

То есть Саханов почуял в социуме рождение левого шестидесятничества, считающего наличный социализм заблудившимся. Не имеющим настоящей цели.

Межеумочное состояние, которое лучше всего оказалось выражено луной: ни день, ни ночь… Лошадкам, правда, в этой стоячей луже, а не реке, тоже не сладко.

Я лишь десятки лет спустя понял, что я был стихийным левым шестидесятником. Что – подсознательность – хочу распространить и на Саханова, хоть он на 24 года старше меня, и мог разочароваться в действительности раньше. Она давала поводы.

Что такое вот эта бледность?

 

  Саханов. Старый амбар. 1949. Холст, масло.

 

Тут до ядерного паритета ещё далеко, и голод недавно был, и война не так давно кончилась, восстановить хозяйство не успели… Башкирия, правда, не была под бомбёжками… Ну так непосильная индустриализация изнурила. Перед нами то, что не должно дальше быть. И в название просочилось «Старый». Так что можно эту бледность и немочь посчитать как отвергаемое прошлое? – Вряд ли. Не амбар, дом под черепичной крышей, вон, тоже не ахти какой презентабельный. – Этот Салахов, пожалуй, давно знает, что идём не тем путём.

Ох, не натянуть бы мне на него себя, считающего, что ошиблись с самого начала, выбрав силовой, марксовый путь в коммунизм, вместо мирного, прудоновского.

Не потому ли и тема с Лениным

 

  Саханов. Ленин на охоте. 1947. Картон, масло.

 

нарочито невнятна, нерезка, бледна, сера?

 

  Саханов. Рабочий в цеху. 1960-е гг. Картон, масло.

 

Не на тот класс (рабочий) ставка. Началась постиндустриальная эпоха. А тут – ручной труд. Тяжёлый. – Прошлый, 19-й, век.

А потом Саханов, наверно, совратился.

 

  Саханов. Н. С. Хрущёв на целине. 1962. Холст, масло.

 

Радость-то какая так и светится!

«В нашей стране не принято проводить опросы общественного мнения и следить за повышением или уменьшением популярности политических деятелей. Но если бы такие опросы производились, они показали бы падение популярности Хрущёва уже в 1962 году и усиление этого процесса в 1963-м. Причины для недовольства имелись почти у всех групп населения…

Хотя популярность Хрущёва у населения страны заметно уменьшилась, именно в 1962–1963 годах стала расти идеологическая агитационно-пропагандистская кампания по неумеренному его восхвалению. На смену развенчанному культу личности Сталина приходил культ личности Хрущёва. Везде можно было читать о «великом ленинце» и «великом борце за мир» Хрущёве, портрет Хрущёва открывал страницы букварей и школьных учебников и выделялся большими размерами в общей галерее портретов членов Президиума ЦК КПСС. Фотографии и портреты Хрущёва почти ежедневно появлялись в газетах, на экраны страны вышел фильм «Наш Никита Сергеевич»»

А что тогда тут?

 

  Саханов. Поле. На земле целинной. 1981. Холст, масло.

 

Не беду ли всё-таки почуял? Так припозднился же.

% импорта пшеницы относительно собственного производства:

 

1971	1972	1973	1974	1978	1976	1977	1978	1979	1980	1981
2,5	10	14,7	3,4	14,7	7,3	7,5	7,8	10,9	15,9	21,5

 

А теперь спрашивается, какое отношение имеет декларированная исповедальность с этими неискусствоведческими цитатами с цифирью?

Признаюсь. Я хочу своей неангажированностью никаким кланом: ни искусствоведческим, ни общественно-политическим, на которые намекает исповедальность, – внушить своему читателю, что моему чутью можно верить. А оно шепчет, что бледнопись имеет шанс... [👉 продолжение читайте в номере журнала...]

 

 

16 сентября 2019 г.

 

 

 

Автор и ведущий

рубрики «Художественный смысл» –

Соломон Воложин

 

 

 

[Конец ознакомительного фрагмента]

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в марте 2022 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: