Глубже…

 

Купить в журнале за март 2019 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 7 минут | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

 

Н. Н. Александров, у которого я почерпнул много мыслей, с Малевичем всё-таки ошибся – что тот космист, космист в смысле проектности, непременного признака такого экстремизма, как русский космизм. Поэтому у меня есть надежда, что Александров ошибся и с Родченко – что он такой же космист, раз выражается так же:

«Выражение бесконечно большого в формальных средствах всегда однотипно: только предельная простота, лаконичность и бедность геометризма позволяет выразить эти всеобщие смыслы, отсюда характерная «чертёжность» стиля 20-х».

В чём не откажешь Александрову, это в конструктивном подходе. Он не забывает вспомнить много «текстовых» деталей: 1) простота, 2) лаконичность, 3) бедность геометризма, 4) чертёжность. И он не забывает указать, что эти «текстовые» детали выражают – бесконечно большое.

А по-моему, безвещность (чуть не вся перечисленная четвёрка именно так может быть обобщена) выражает беспространственность и вневременность – иномирие, одним словом. Метафизическое, если двумя. Тут только не хватает доказательства, откуда антихристианский акцент этого иномирия. Но. Сто лет назад, когда ещё не было на свете атеистических стран, а на планете господствовал Запад с его христианством, представляется естественным, что безвещность тогда предполагала и безбожие заодно. Ну и т. д. А радость от такого прорыва – куда? – в иномирие! – естественно требовала от Малевича совершенно особого слова для называния такого стиля, который он открыл – супрематизм («наивысший», по-латыни). Я более общо это называю ницшеанством. Не боящимся смерти (раз радость иномирия есть) и даже нарывающимся на испытание возможностью немедленной смерти.

Так со смертью как раз созвучны слова в статье о Родченко:

«…бунтарский протест против объективизированного мира… что привело к выражению проблемы бытия в тревожных и необычных формах».

И они НЕ созвучны проектности космизма, ответственности передо всей Вселенной за жизнь в ней:

«В будущем есть новая нравственность: человек ответственен в своих действиях не только перед собой, но и перед будущим всех (всего космоса). Это сродни ответственности перед всевидящим Богом» (Александров).

Космизм – некий коллективизм (как и христианство). А бунт против самого наличия смерти в Этом мире – нечто полярно противоположное, индивидуалистское.

Самым чётким сигналом, что, может, и Родченко – ницшеанец, для меня является выбор натуры для плаката:

 

Это – Лиля Брик (только без интеллигентских ногтей). Жившая втроём с мужем Осипом и Маяковским. – Аморальность. Ушла из жизни Лиля Брик самоубийцей. – О том же говорит факт... Она олицетворяла собою для терявших от неё голову творцов (только таких она к себе приближала) невозможность счастья в Этом мире.

В плакате – акт приспособленчества Родченко. Исходная фотография более экстравагантная и вниз смотрит Лиля, в преисподнюю...

 

 

 

Ницшеанское мироотношение своей крайностью в чём-то всё же перекликалось с революционным, взявшимся Этот мир исправить, то есть тоже Этим миром крайне не довольны оба. – Так что: притворяться принявшим революцию Родченко было, может, и не трудно? Тем более, если он маскировал в приятии насмешку. Например, я б не пропагандировал так общо: «по всем отраслям знания». Я б их перечислил. Да и крик скорее ярмарочному зазывале пристал, чем книгоноше. И простота геометризма тут смахивает не на образ бесконечно большого, а на образ того, что имеет слово «простой» в переносном значении: «Простая работа, обыкновенная, грубоватая, без особых достоинств. Простая вещь, простое дело, обиходное, не мудрое и не мудрёное, не хитрое, всякому доступное, лёгкое. Простой дом, простое платье, без убранства, не нарядное. Ходить, держать себя просто, прямо и без вычур, без затей. Задача простая, не трудная, не сложная, не запутанная. Простой человек, без хитрости и без большого ума. Простой народ, податный, чернь, крестьянство. Человек этот прост, не далёк умом» (Словарь Даля).

Я не исключаю, что эти насмешки над примитивной советскостью были неосознаваемыми. Хоть биографические данные говорят об ином:

«Любимые художники: Винсент Ван Гог, Поль Гоген, Обри Бёрдсли. Ему нравилась чистота линий в японской гравюре Утамаро и Хокусаи. Интересовался литературой, писал стихи, иллюстрировал для себя пьесы Уайльда, любил поэзию Бодлера».

{Что такое чистота линий?

 

 

 

Возможно, чувствующаяся твёрдость руки, с первого раза рисующая верно.}

Впрочем, в рекламе, наверно, нечего искать «тревожных и необычных» форм.

Пока он был супрематистом, его новаторство (точки и линии вместо геометрических фигур Малевича и использование циркуля и линейки {рейсфедер почему-то не упомянут в источнике, каким я пользуюсь}) можно толковать – как и у Малевича – как образ метафизического иномирия, выраженный невещностями (точками и линиями).

 

  Родченко. Линии на зелёном фоне №92. 1919. Холст, масло.

 

Тут уже вполне тревожность чувствуется. Не иначе как из-за такой формы, так сказать, как этот гадкий зелёный цвет. И он гадкость цвета то и дело выбирает в 1918-1919 гг. Не под впечатлением ли всё побеждающей и побеждающей революции?

 

 

 

Но всё-таки чувствуется какая-то вторичность этого супрематизма. Какое-то повторение всё же Малевича. Если художник – настоящий, он должен это почувствовать и перестать.

Он и перестал. И неприкладное искусство практически оставил ради прикладного: ради рекламы, иллюстрации фотографиями, дизайна. Но его слабо переживаемое ницшеанство (чтоб заставить самовыражаться в неприкладном искусстве) то и дело – возможно неосознаваемо – прорывалось в виде иронии над официальной проектностью в деле постройки нового мира. Казалось бы, какая ирония, если он вместе с Маяковским делал рекламу для масс? Но что если Маяковский не замечал подколок Родченко. Один пример я привёл выше. Вот – ещё.

 

 

 

Это – дореволюционная реклама пива. Сама изысканность и тонкость вкуса. В переносном и прямом смысле. – Соответственно – переливы полутонов и изящество линий. Конус бутылки – обратный конус бокала…

«Главным рекламодателем, начиная с 1921 г. – времени НЭПа, было государство. Именно оно, как один из инициаторов концессий, трестов и т. д., т. д., было заинтересовано в сбыте своей продукции, в первую очередь товаров народного потребления. Иностранные компании и частные фирмы всё ещё пользовались дореволюционными инструментами рекламы. Имея в своём арсенале силу и мощь политической пропаганды, государство перенесло агитки в борьбу с конкурентами и не прогадало».

 

 

 

А эта реклама обращена к неизящным массам. Разбитые бутылки конкурентов. Молнии. Цвета – локальные (только в бутылках остались какие-то оттенки), контрастные. Краски – основные (красный, жёлтый, чёрный, белый). Всё вместе – агрессивно бросается в глаза. – Можно хвалить:

«…особые приёмы усиления визуального воздействия: неожиданные ракурсы, динамика, выраженная через сдвинутые оси, наклонные вертикали [хоть бутылок ханжи и самогона] и горизонтали, использование простых ярких цветов без полутонов, плоские заливки одной краской, контрасты красного и чёрного, чёрного и белого».

А можно сказать, что тут тонкая издёвка над грубостью гегемона.

Родченко-то с Маяковским знали, что трёхгорное пиво ерунда, не сравнить с шаболовским («Шаболовский завод был сдан т-ву, составленному из бывших служащих и рабочих завода»). Как факт, «Акты обследований пивоваренных заводов, произведённые по заданиям Особого Совещания по качеству продукции, показали к тому же, что на многих арендованных заводах пиво оказалось лучшего качества, чем на госзаводах» (Там же).

Тем не менее… – Но они, скажете, против самогона ополчались. – Не скажите, ханжой называли «всякий суррогат алкогольных напитков» (Словарь Ушакова).

В конце концов умение Маяковского рифмовать не означает ведь поэтичности его рекламных слоганов. Можно и «бедность геометризма» Родченко заподозрить в простой неумелости (свидетельств его умения рисовать нету). Вот как

 

 

 

он нарисовал Н. Русакова, соученика по художественной школе; никакой похожести, даже пропорций лица не выдержал; зачем сажал позировать?). Так Маяковский хоть участвовал в рекламе ради обращения к улице. Чтоб только не работать на буржуазное, «рамочное», комнатное искусство. А Родченко?

Вот он срывался, срывался.

 

  Родченко. Обед в механизированной столовой 1932.

 

Тут – люди, мол, не люди, обед – не обед…

Это было замечено суровой властью. И он поплатился... [...]

 

 

18 ноября 2018 г.

 

 

Автор и ведущий

рубрики «Художественный смысл» –

Соломон Воложин

 

 

 

(в начало)

 

 

 

Внимание! Перед вами сокращённая версия текста. Чтобы прочитать в полном объёме этот и все остальные тексты, опубликованные в журнале «Новая Литература» в марте 2019 года, предлагаем вам поддержать наш проект:

 

 

 

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за март 2019 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт магазина»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите доступ к каждому произведению марта 2019 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.