Разлетелись

 

Купить в журнале за январь 2019 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 10 минут | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

 

От лицезрения провалов революций в XIX веке в Западной Европе и так и не начавшейся революции в России некоторые художники пришли в ТАКОЕ отчаяние, что стали экстремистами, причём противоположного толка: проницшеанского и просимволистского. Аж и в ХХ веке. Разочаровавшись в подоспевших революциях уже и российских. Один толк экстремизма – у Малевича, другой – у, скажем, Рылова.

А Н. Н. Александров разного толка в экстремизмах не различает и называет оба русским космизмом:

«Пространство в менталитете располагается в диапазоне от бесконечно большого до бесконечно малого. Здесь речь идёт о космосе, и Малевич заявляет об этом прямо на своих картинах. В своих печатных трудах Малевич писал, что его художественные эксперименты с парящими фигурами высвобождают неизвестную ранее энергию космоса и что на такой энергии можно физически летать. Он чувствовал энергетическое поле будущего времени почти физически и осваивал его в том пространстве, в котором жил менталитет его эпохи – в предельно большом.

Огромное, космическое пространство присутствует тогда во всём искусстве, даже у художников традиционных: это отражено, например, и в сферической перспективе Петрова-Водкина, и в картинах традиционалистов – Кустодиева, Малявина, Юона, Рылова и т. д.».

Посмотрим на Рылова.

 

  Рылов. Бурный день на Каме. 1918.

 

Пространство, действительно, огромное, пусть и не космическое. Какой-то безвлажностью, что ли, воздуха заданное, – безвлажностью, что обеспечивает какую-то необычную его прозрачность. Иначе не объяснить яркость синих холмов другого берега и голубизну обычно серых облаков, когда ими затянуто всё небо. Или оно не всё затянуто? А через какую-то дыру в облаках хлынуло солнце и озеленило взбаламученную поднятым илом со дна коричневую воду. Она в пенных барашках потому, наверно, и желтоватая, что ил и песок в себе несут волны.

Нет, конечно, можно тут увидеть и образное воспевание вечного российского (русского, татарского и т. д.) менталитета, вольного, образовавшегося от исключительных российских просторов.

 

Рылов. Закат. 1917.

 

Тут вот, правда, плоховато с огромностью пространства. Но, поднатужившись, можно и тут его увидеть – то светло-коричневое в небе на горизонте ведь огромного удаления тучи. Они ж не зря так отличаются по цвету от более близких жёлтых, красных и иначе коричневых облаков. Да и закат солнца – чем не космическое явление…

По крайней мере, отстранённость от политических событий 1917 года выглядит в толковании перспективнее, имея в виду исключительность далей и в других его картинах.

 

  Рылов. Чайки. Закат. 1922.

 

Тут-то уж нет причины, глядя на дату создания, толковать красное как приятие революции (как поступают иные). Тут прямо жуть, а не закат. Но жуть какая-то усмиряющая…

 

  Рылов. В голубом просторе. 1918.

 

Как и тут вряд ли о революции.

Наоборот – полное отстранение от злобы дня. Скорее уж космизм выглядит как побег от плохой действительности. Близка, вроде, к космосу самая тёмная часть неба… (Если это не натяжка.)

Нет, можно и тут найти характерность русского пейзажа, ведь в России целая бесконечность побережья арктических морей… И – русскость, мол, воспевается. Вечная и неизменная, как менталитет народа. Даёшь традиционализм, мол.

Но по Александрову – совсем не традиционализм, а назревающая новая общечеловеческая ментальность.

О старых он пишет так:

«…что объединяет всех русских космистов [Фёдорова, Вернадского, Циолковского, Чижевского…]. В их работах Человечество уже существует как единый новый организм, новое целое с новыми свойствами. А следует сказать, что всякий принципиально новый менталитет и должен выдвинуть свою моно-идею. Например, в Новом времени это единый Разум и монады Лейбница, в средневековье – единый Бог монотеизма, в античности – мир Идей, и Креатор в мифе. В ситуации нынешнего дробления всего и вся на части разговор о едином человечестве воспринимается большинством в штыки, но говорить об этом и изучать того же Вернадского в вузах заставляют две взаимосвязанные сферы – экономики и экология; здесь-то никуда не деться от наступающего планетарного единства» (Там же).

У человечества, мол, всегда (и при первобытно-общинном строе, и при рабовладельческом, феодальном и капиталистическом – всегда) был в чём-то общий для всех менталитет единения (племени, народа, цивилизации). А в конце XIX века – в первую очередь в России – стал прорезаться пятый: макромасштабный, сопряжённый с космосом.

«Подобные макромасштабы в истории менталитета наблюдались только четыре раза: в древнейших космогонических мифах первобытно-общинного мира, на заре первых цивилизаций (например, в Египте, в Анатолии, в Индии, в Китае, у инков и майя), при рождении четырех религиозных конфессий в раннем средневековье, в начале Нового времени (Коперник, Декарт, Ньютон, Кеплер и т. д.). Это признак начала всякого нового ментального формационного цикла. Причем, в ходе истории наблюдается относительный рост макромасштаба, хотя сказать, что египетский или теологический космос меньше нашего, определенно невозможно. Зато можно сказать, что это моменты объединительные, судьбоносные для громадных масс людей – и в этом смысле ментальный масштаб растёт. В ХХ веке он впервые начинает включать в себя всё человечество, причем не только наличное, а вообще всё и во все времена» (Там же).

Иными словами: от ужасов действительности – бегство вперёд. Просимволистское.

«Космизм русский впервые обосновал идею объединения всех людей, основываясь не столько на политических и идеологических причинах, сколько на нравственных и экологических».

Но, конечно, если б не перечисление художников, как-то относимых к космизму, Александровым, я б ни за что не отнёс сюда Рылова. Хоть какая-то кристальная чистота воздуха у него чувствуется необычная. Краски не зря такие яркие. При этом пространство оказывается-таки необычно огромным.

 

  Рылов. Лебеди нал Камой. (1920, повторение картины 1912 года)

 

При такой низкой облачности такие дали!..

Колоссален такой отзыв:

«Символика полёта могучих птиц над водой приобрела здесь новое звучание. Её волевое, действенное начало дано не в борьбе, а в спокойной гармонии с морем и небом» (Фёдоров-Давыдов).

Не зря космос переводится как организованный мир… Зато такое свойство русского космизма, как проективность, что-то никак не видна в рыловских пейзажах без людей.

И всё окончательно запутывает такая картина с проективностью и с человеком-проектом.

 

  Рылов. В. И. Ленин в Разливе в 1917 году. 1934.

 

Причём запутанность как-то странно соответствует запутанности у Александрова (о времени и пространстве – огромных до бесконечности), – запутанности, отмеченной выше во втором абзаце этой статьи, плюс новой запутанности Александрова, забывающей о бесконечности при переходе от сверхвремени и сверхпространства к социуму:

«…единый хронотопический индикатор, который может быть дополнен третьим, социологическим, индикатором. Огромное, и связанное с будущим, пространство в менталитете всегда отражает диктат жёстко организованного общества, здесь преобладает свобода общества, игнорирующая интересы отдельной личности. Речь идёт не только о приходе к власти политических лидеров с тенденциями «государственного подавления личной свободы», причём сразу во многих странах мира после 1931 года, хотя это тоже является проявлением исторической циклической закономерности».

Картина написана как раз «после 1931 года». Но разве не с самого начала у Рылова была просимволистская направленность, «…идеи глобальные, принципиальные, космического масштаба и ориентированные в очень отдалённое будущее человечества. Этот комплекс идей максимально энергетизирован, что порождает чувство «ослепительности», излучаемое этим искусством». Разве это не оппозиционное действительности искусство, оппозиционное и сталинизму, и фашизму, и нацизму, и ленинизму, раз и ленинизм был революционен, а не «в спокойной гармонии»?

Как тогда понимать картину с Лениным?

Я думаю – как подколку, которую никто в СССР не заметил: Ленин, мол, ничто по сравнению с космосом, а не проектант будущего (в Разливе он всего лишь вооружённое восстание планировал, зная, что социалистическая революция в России самой по себе невозможна, а возможна лишь как запал Мировой Революции, которая где – в 1934-м? – нетути!).

 

Я всегда ратую за художественность как иное название следов подсознательного идеала автора. И тот обычно все детали отлично взаимосогласовывает.

Ленин, взятый против света, не может своею жертвенной темнотой заслонить ослепительность мирной зари. Масштаб его проектности, по Рылову, меньше проектности космизма. Драматизм Ленина (неизбежность массовой смерти) качественно отличается от безболезненности драматизма туч на небе. И так, на отрицании силы, проектность русского космизма подсознательно Рыловым утверждается.

А вот что бывает, когда он (надеюсь, сознательно), преодолевая себя-подсознательно-дальнего-проектанта, силу воспевает и проективность с временной длиной в ближайшую секунду.

 

  Рылов. В лодке (Смельчаки). 1914.

 

Картину можно переназвать «Аванюристы». Рылов, как всегда, против действительности. А в стране в 1914-м патриотический угар. Мир катится в катастрофу мировой войны (потекут реки крови – и потому красна вода тут). А этим двоим хоть бы хны.

Так вот подсознательность на этот раз я усматриваю в том, что пропадает от осознаваемого втравливания себя в себе не свойственную непроективность, в бездумную рискованность, – пропадает глубинное обожание огромного пространства (из-за которого Александров Рылова в космисты и записал). Дали тут – обычные (ближе – темнее, дальше – светлее). И расстояние до них короче. И ослепительность картины пропала вместе с огромной далью.

Космист Рылов не розовый мечтатель, как русские позитивисты. «Стоит, мол, разъяснить человечеству, в чём его благо, и «люди перестанут бороться за существование, а составят ассоциацию и пойдут мирным путём к одной общей цели» (Шелгунов)». Рылов понимал, что «гармонично устроиться в мире, каков он есть – в мире падшем, непреображённом, отданном во власть «смерти и временности» (Бердяев)» (Там же) – нельзя.

Потому у Рылова на картинах часто сильный ветер. Он вздувает волны, а те взмучивают воду, превращая её в какой-то красно-коричневый раствор песка, глины и ила. Но он, ветер, очищает воздух, как-то особо распахивает дали… А если и нет ветра, есть сильное течение, точащее дно и тоже превращающее воду в рыжую жижу.

 

  Рылов. Устье реки Орлинки. 1928.

 

И – совершается эволюционное «дело преображения сущего в должное» (Там же). И – ослепительность (образ проективности) возвращается даже без особых далей. Из грязи – понемногу в князи. «Юридически нэп был прекращён только 11 октября 1931 года, когда было принято постановление о полном запрете частной торговли в СССР» («Википедия»).

В общем, русский космизм, наряду с традиционализм, это ещё одна немеркнущая альтернатива западному образу жизни.

 

Но вечность жизни русскому космизму обеспечит иное... [...]

 

 

16 ноября 2018 г.

 

 

Автор и ведущий

рубрики «Художественный смысл» –

Соломон Воложин

 

 

 

(в начало)

 

 

 

Внимание! Перед вами сокращённая версия текста. Чтобы прочитать в полном объёме этот и все остальные тексты, опубликованные в журнале «Новая Литература» в январе 2019 года, предлагаем вам поддержать наш проект:

 

 

 

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за январь 2019 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт магазина»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите доступ к каждому произведению января 2019 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.