Орфей земли московской

	Поделиться:

 

 

 

Купить в журнале за август 2022 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 12 минут | Цитата | Подписаться на журнал

 

 

 

Метро. Шумный переход на кольцевую. Издалека, окутывая нежностью, доносится низкий, обворожительный мужской голос. Кто-то дарит толпе грусть и надежду Роберта Бёрнса – «Моей душе покоя нет», хит из «Служебного романа». Очарование растёт с каждым шагом. Задерживаюсь рядом с молодым исполнителем, скромно опустившим глаза, и впитываю каждую ноту. Время и пространство разлетаются осколками. Есть только одно желание: ещё! Но мелодия затихает, и поневоле приходится идти дальше. Прихватив с динамика одну из рекламных афишек, читаю уже в вагоне: лауреат международных конкурсов, солист Фонда памяти Арно Бабаджаняна, солист Центрального военного оркестра Министерства обороны РФ, стипендиат Александры Пахмутовой… Как? Магомаевский тембр, такие звания – и метро? С таким талантом – петь для людей просто так? Интрига просит разгадки. Набираю номер и прошу о встрече.

 

Николай Рябуха. Фото: «Первый канал».

 

В кафе под открытым небом только мы и июль – лазурный, тёплый, игривый. Николай Рябуха только что завершил долгий концерт на Фрунзенской, но на лице – ни тени усталости: только светлая, солнечная улыбка.

 

– Николай, вы напоминаете Трубадура из сказки о бременских музыкантах: метро, улица, люди спешат по делам, а вы поёте часами почти без вознаграждения. У вас нет ощущения, что свою творческую энергию вы тратите понапрасну?

 

– Ни в коем случае. Когда я впервые узнал о проекте «Музыка в метро», отнёсся к нему довольно скептически: не люблю навязывать своё творчество кому бы то ни было. К тому же в метро определённая акустика. Непонятно было, как в подземке звучат голос и фонограмма. Но первое же выступление меня впечатлило: те, кому музыка не интересна, просто проходили мимо, а многие, наоборот, останавливались, удивлялись, просили убрать микрофон: хотели убедиться, что пою именно я, что это не запись. Стало понятно, что в таких выступлениях есть острая необходимость, они нужны аудитории, которая по разным причинам не может прийти на концерты. Конечно, сомнения в том, что люди примут такого рода творчество, у меня были, но они сразу развеялись. Сейчас у меня по два-три выступления в день, если нет концертов на сцене – это проекты «Музыка в метро» и аналогичный «Уличный артист».

 

– Такая работа приносит вам только моральное удовольствие или ещё и заработок?

 

– Я этим занимаюсь не ради денег. Улица и метро – для души, для того, чтобы развиваться, иметь наслаждение от того, как воспринимают твоё творчество люди. И ещё это своего рода реклама: мы начали печатать небольшие флаеры с номером телефона и информацией о том, когда и где состоится мой ближайший концерт.

 

– Николай, лично в моём сознании не укладывается то, что артист, заслуживший благословение великой Александры Пахмутовой, поёт в переходах и под открытым небом, невзирая на все свои звания. Вам не кажется, что низводите себя?

 

– Нисколько. Давайте посмотрим на ситуацию с другой стороны. Подмостки бывают разными. Например, теми, где одновременно выступают Лев Лещенко и Morgenshtern. Это совсем другой уровень, несмотря на то, что они поют на одних и тех же сценах. Не думаю, что выступление на улице – неуважение к себе: композиции, которые я исполняю, очень нужны слушателям, и я это чувствую. Многое из моего репертуара относится к расцвету советской эстрады: песни Александры Николаевны Пахмутовой, Арно Бабаджаняна, Андрея Петрова, Евгения Птичкина. Эти прекрасные произведения сейчас почти не слышны, а если и звучат, то в таких интерпретациях и аранжировках, что их невозможно узнать. Уверен, что исполнять их нужно именно так, как они написаны своими авторами.

 

– Трогательно слышать такие слова от человека, не заставшего Советский Союз.

 

– Да, немного не застал: я родился в Харькове в 1992 году, а на сцену впервые вышел в три года и восемь месяцев. Поэтому чуть ли не с рождения знал, что буду певцом (смеётся), но мои родители не так серьёзно к этому относились. Они считали, что это хобби, потому что зарабатывать пением на жизнь вряд ли получится: в шоу-бизнесе всё решают деньги. А наша семья была небогатой.

 

– И всё же близкие поддерживали ваш талант?

 

– В четыре года родители отдали меня в детский коллектив харьковского детского Дворца культуры, и я стал его солистом. Потом была музыкальная школа, игра на разных инструментах, погружение в народное творчество – всё это мне очень нравилось. Тогда у меня был звонкий голос, дискант, из-за которого я не мог петь в хоре: выделялся из общего звучания.

 

– А какая музыкальная атмосфера окружала вас дома?

 

– Совершенно разная. Мои родители с музыкой никак не связаны: отец постоянно был в командировках, сменил несколько видов работы – девяностые годы, сами понимаете. Но у нас был проигрыватель, и я слушал западную и российскую эстраду: от группы ABBA, итальянских и французских хитов, до Филиппа Киркорова и Валерия Меладзе. У последнего мне нравилась «Ямайка» из проекта «Старые песни о главном», я «крутил» её днями напролёт. Позже с этой песней я вышел на сцену Харьковского академического театра оперы и балета: исполнил «Ямайку» на юбилее народной артистки Нины Шестаковой.

 

– С этой композицией на весь мир прославился Робертино Лоретти, феноменально известный ребёнок, успех которого позже сошёл на нет. Ваш голос с возрастом изменился до неузнаваемости: сейчас вы обладаете бас-баритоном. Как вы пережили этот переход? Не было опасений повторить судьбу легендарного итальянца?

 

– Не без них. После выступления у Нины Шестаковой (мне было лет одиннадцать) меня пригласили выступить на сольном концерте Александра Пономарёва, народного артиста Украины. Я очень любил его песни, для меня такое приглашение было просто счастьем. Но на репетициях оказалось, что петь не могу. Совсем. Все подумали, что я заболел. Бросились лечить и народными средствами, и в профессиональной клинике. Медицинский осмотр показал, что начался процесс перестройки голосовых связок. Это было мучительно и долго – около четырёх лет. Поначалу, какие бы ноты я ни брал, голос срывался на вибрирующий фальцет – стал обретать совершенно другие краски. Я отчаялся и решил, что с моей мечтой покончено. Спасло то, что профессиональный аранжировщик Александр Келеберда научил меня азам написания фонограмм: я открыл для себя это ремесло и стал писать свои собственные песни. Так развивалось моё восприятие музыки. Я понял, что мне по душе советская эстрада. А потом, когда голос изменился окончательно и стал бас-баритоном, я по-настоящему увлёкся творчеством Муслима Магомаева. С детства слышал его песни в мультфильме «Бременские музыканты», но не предполагал, что мой голос станет тембрально похож на голос Муслима Магометовича.

 

– Знаю, что многие сравнивают вас с ним.

 

– Наверное, так и должно быть, потому что те песни, которые я исполняю, неразрывно связаны с Муслимом Магомаевым, Львом Лещенко, Иосифом Кобзоном, и мне очень приятно, когда у слушателей такие ассоциации. Но вернусь к Муслиму Магометовичу. Мы все любим его Трубадура из «Бременских музыкантов», а я к тому же посвятил этому герою песню «Спой мне», стихи и музыку которой написал сам.

 

  Николай Рябуха

 

– Николай, есть ещё одна ассоциация – Георг Отс, ария мистера Икс из оперетты «Принцесса цирка», которую вы блистательно исполняете. Это случайный выбор или вы глубоко увлечены музыкой Имре Кальмана?

 

– Скажу, что так сложилось. На эту арию я обратил внимание в шестнадцать лет, когда мой голос перестроился с высокого на более низкий. Композиция Кальмана – одна из немногих арий, которая сразу запала мне в душу. Публично я её исполнил на международном конкурсе в Виннице, где был представитель Венской оперы, и завоевал гран-при. Меня даже пригласили на стажировку в Австрию, но я отказался.

 

– Почему? Это ведь большая удача!

 

– Мне ближе славянская культура, песни на русском языке. В моём репертуаре, конечно, есть французские, итальянские, английские композиции, но русская душа, отражённая в музыке, гораздо роднее. Когда я пою «Отчего так в России берёзы шумят», это для меня в сто крат дороже, чем какая-нибудь иностранная песня.

 

– Неудивительно, что однажды вы появились и остались в Москве.

 

– Впервые я приехал с Украины сюда в 2010-м году: просто появилось желание и возможность приехать и выступить с концертом. До этого были выступления в родном Харькове, Киеве, Донецке, в Крыму. Мы приезжали с отцом, брали в аренду зал, развешивали афиши и сообщали в СМИ о предстоящих выступлениях. Как правило, на первый концерт зрителей приходило немного, а второй и третий собирал полный зал. Так произошло и в Москве: я дал три концерта в Доме журналиста на Арбате. Благодаря ним я познакомился с Араиком Бабаджаняном, сыном великого Арно, и Екатериной Робертовной Рождественской. Спустя год я пел в концертном зале Чайковского и в государственном концертном зале «Россия». Сначала разрывался между Харьковом и Москвой, а в 2013-м поступил на факультет культуры и искусства Московского гуманитарного университета. Горжусь тем, что заслужил стипендию Александры Пахмутовой: с этого началось наше знакомство и с Александрой Николаевной, и её замечательным супругом, Николаем Николаевичем. Мы до сих пор дружим, у меня уже выпущен диск с их творениями.

 

– С такими музыкальными пристрастиями вы рискуете лишиться молодёжной аудитории, вам не кажется?

 

– Это не так. Молодые люди всё чаще приходят на мои концерты. Думаю, это связано с тем, что они уже устали от музыки, не наполненной чувствами и смыслом. То, что развивалось до недавнего времени, скоро сойдёт на нет, потому что влияние Запада будет фигурировать в плане культуры всё меньше и меньше – по крайней мере, я на это надеюсь. Субкультура, которую нам привили – рэп, электронная музыка – несёт только развлекательный характер, не обогащает, не развивает. К тому же отечественные авторы не берут за образец достойные западные хиты, написанные с глубоким смыслом: мы имеем дело с упрощёнными словами и незатейливыми композициями.

 

– Вы взяли на себя непростую миссию: в свои тридцать лет пытаетесь вернуть свет прекрасного совершенно разным поколениям с разным вкусом и восприятием музыки.

 

– Сердце просит настоящего, искреннего! Вы видели, кто останавливается меня послушать. Я счастлив, что у меня есть возможность петь и доносить замечательные творения и на улице, и в метро, и через залы. Понимаете, люди испытывают чувство ностальгии по тем песням, которые они слушали в юности. И мне становится грустно, когда я представляю себе, о чём со временем будут тосковать дети, которые сейчас растут на музыке Моргенштерна. Думаю, у них должна быть альтернатива.

 

– Согласна с вами. Николай, в каких концертных залах вас можно услышать чаще всего?

 

– Один или два раза в год проходит мой сольный концерт в московском Доме музыки с симфоническим оркестром Москвы «Русская Филармония», с этим оркестром раз в год мы проводим большой концерт «Посвящение Муслиму Магомаеву» в Государственном Кремлёвском дворце, где я пою целое отделение (пятнадцать песен), один-два раза в сезон провожу сольные концерты в Центральном Доме учёных. Кроме этого, я принимаю участие в сборных концертах и часто гастролирую как солист фонда памяти Арно Бабаджаняна, приглашённый солист Центрального военного оркестра Министерства Обороны РФ.

 

– Какой из ваших концертов вам особенно запомнился?

 

– Участие в праздновании 90-летнего юбилея ЦСК. Одним из его организаторов был мой хороший друг и товарищ, Игорь Волокитин, и он пригласил меня выступить с песней «Да разве сердце позабудет». Юбилейное торжество транслировал «Первый канал», и более грандиозного шоу невозможно представить: на большом крытом стадионе ЦСК были поставлены экраны, а в центре самого стадиона созданы тематические локации, где выступали разные спортсмены: было очень зрелищно. Также Игорь Юрьевич несколько лет назад позвал меня на Забайкальский кинофестиваль с песнями из художественных фильмов. Мне очень нравится их исполнять, участвовал с удовольствием. А в этом году мы представили на этом кинофестивале две авторские песни, стихи к которым написали вместе с Игорем Волокитиным, а музыку я сам: «Чингисхан» и «Багуловый край».

 

– Куда ещё вас приводили гастрольные дороги, и где хотелось бы побывать снова?

 

– В Забайкалье, если такая возможность будет, на Алтай – я был там всего единожды, но мне очень понравилось: зима, минус сорок или даже больше, невероятно красивая природа – впечатления, конечно, незабываемые. А ещё Сахалин. Это особенное место, конечно. Приезжал туда с оркестром Министерства обороны, а потом меня лично приглашали в филармонию Южно-Сахалинска, чтобы я выступил с концертом. Дважды был в Минске с концертами, которые снимал местный канал «Беларусь»: остались самые тёплые воспоминания от этой встречи. Очень запомнилась Армения: раньше я летал в Ереван четыре раза в год, сейчас только один. Надеюсь, культура в этой стране будет процветать, а песни Арно Бабаджаняна, которые я так люблю, звучать чаще. Кстати, в России знаменитое бабаджаняновское «Чёртово колесо» произвело недавно в «Тик-Токе» настоящий фурор: я выступил с этой прекрасной песней на радио «Шансон», и ролик за несколько месяцев набрал 5,5 миллионов просмотров.

 

– Поздравляю!

 

– Самое интересное – возраст комментаторов. Я думал, что в «Тик-Токе» только молодёжь, но кто-то написал: «Мне 93 года». Я очень рад, что эти нестареющие песни, шедевры нашей эстрады, вызывают положительные эмоции у разных поколений.

 

– Николай, вы ещё очень молоды, но есть ощущение, что у вас уже сложилась собственная жизненная философия. Это так?

 

– Всё просто: я ценю народную мудрость и следую ей. Мои любимые поговорки: стучащемуся откроют, под лежачий камень вода не течёт, движение – жизнь (смеётся). Опыт показывает, что можно сидеть дома и ругать всех подряд, а можно принять мир таким, каков он есть, найти своё место в этом мире и сделать его лучше. Он стал бы гораздо чище и светлее, если бы так мыслил каждый человек – я уверен в этом.

 

  Концерт Николая Рябухи. Фото: «Первый канал».

 

Прощаюсь с мыслью о том, что сам Николай Рябуха живёт и мыслит именно так. А спустя два дня, на том же месте в метро, я снова слышу бархатный, теперь уже хорошо знакомый тембр – с легендарной пахмутовской «Мелодией». Песней об Орфее и вечности… Много миссий есть на земле, но самая возвышенная из них – освещать путь людей любовью, искренней и горячей. Не проходите мимо. Остановитесь. Вслушайтесь. Это мгновение запомнится навсегда!

 

 

 

Беседовала Вера Круглова

 

 

 

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в августе 2022 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: