HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Гости «Новой Литературы»

Владимир Зюськин: «Поэзия – главная ипостась моего духа»

Обсудить

Интервью

  Поделиться:     
 

 

 

 

Купить в журнале за февраль 2022 (doc, pdf):
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2022 года

 

На чтение потребуется полчаса | Цитата | Подписаться на журнал

 

Опубликовано редактором: Игорь Якушко, 20.02.2022
Владимир Зюськин

 

 

 

Владимир Зюськин, журналист, поэт, прозаик, эссеист, критик, родился в г. Шадринске Курганской области. Окончил факультет журналистики Уральского госуниверситета им. Горького. Работал корреспондентом, собкором в СМИ Урала, Сибири Украины, Сахалина. Его стихи и другие произведения печатались в журналах: «Урал», «Уральский следопыт», «Веси», «Сибирские огни», «Дальний восток», «Российский колокол», в коллективных сборниках. Издал восемь индивидуальных сборников стихов, четыре из которых – тома в твёрдом переплете. Лауреат премии «Золотой Рифей», член Интернационального Союза писателей.

В настоящее время проживает в г. Самаре.

 

Предлагаемая беседа с Владимиром Зюськиным – дополненное и переработанное интервью, опубликованное в журнале «Веси» («Я был чужим на празднике жизни», №2, 2007 год) по случаю выхода его объёмной книги стихов «Можжевеловая ягода». Новая редакция материала вызвана тем, что автор за прошедшее время издал ещё пять поэтических сборников.

 

 

Беседу ведёт Игорь Якушко

 

 

Первый ваш сборник «Гон» вышел, когда вам шёл уже 47-й год. Вы поздно начали писать стихи?

 

Я бы не сказал. Впервые зарифмовал в 12 лет. Хотя, если учесть, что некоторые поэты рифмуют чуть ли не с грудного возраста, то я начал поздно. Первое стихотворение было опубликовано в газете «Шадринская правда» в 1961 году. Но вы правы: почти 35 лет на раскачку – это перебор. Надо сказать, что техника стиха мне давалась нелегко, и период ученичества затянулся.

Как поэт я, думаю, сложился к 30-ти годам. Однако и к этому времени твёрдой уверенности в своих поэтических возможностях у меня не было. Правда, по молодости и честолюбию пытался и печататься, и издаваться. Первое удавалось с большим трудом. Второе, как видите, растянулось ещё на 16 лет.

В конце 80-х годов прошлого столетия, после нескольких бесплодных попыток издать сборник, я, чтобы утвердиться в собственных глазах, послал подборку своих стихов Давиду Самойлову. Он ответил мне:

 

«Уважаемый Владимир Константинович!

Ваши стихи – размышления зрелого, думающего человека. Написаны чисто, грамотно. Думаю, что вполне могут быть напечатаны, если найдёте издателя».

 

Это меня, конечно, очень подбодрило. Но последние три слова письма говорили о том, что государственного издателя вряд ли найду. Несколько попыток я всё же сделал – безуспешно. Вот почему первый сборник – «Гон» – вышел только в 1990 году и – за счёт автора. Эту маленькую книжицу, которую предваряла оценка Давида Самойлова, я выслал Евгению Евтушенко, Андрею Вознесенскому, Булату Окуджаве, Евгению Винокурову, Юрию Кузнецову. Не получил ответ только от первых двух. Остальные признали меня как поэта.

 

Можно чуть подробнее об оценке ваших стихов?

 

Булат Окуджава написал:

 

«Уважаемый Владимир Константинович!

Спасибо за книжку стихов. Прочитал её с большим интересом. Полностью согласен с мнением Д. Самойлова. В стихах есть судьба и личность, и это очень важно. Кроме того, лично мне очень симпатична Ваша традиционность в отличие от разгулявшегося ныне авангардизма».

 

Причём, в обратном адресе на конверте свою фамилию великий бард не поставил. Иначе письмо не дошло б – кто-нибудь взял бы как автограф.

Тепло отозвался и поздравил с выходом книги поэт-философ Евгений Винокуров. Но, пожалуй, всего дороже мне отзыв Юрия Кузнецова, которого я считаю лучшим поэтом России последних двадцати лет прошлого века. Кузнецов назвал всего три стихотворения из сборника, понравившихся ему, высказал и критические замечания. Но и это много, учитывая, что Юрий Поликарпович довольно жёстко критиковал Александра Пушкина и Марину Цветаеву.

Получив отзывы маститых авторов, я утвердился в собственных глазах. И больше уже ни к кому из известных поэтов за оценкой не обращался. Даже не включил положительные высказывания о себе в «Можжевеловую ягоду». Зачем прикрываться авторитетами? Человеку, чувствующему, понимающему поэзию, это подталкивание, навязывание только претило бы. Так думал я в то время. Правильно думал. Но людей, глубоко понимающих поэзию, – единицы. Настоящие стихи – сложная материя. Самое занятное, что даже многие редакторы толстых журналов не могут отличить ловкую подделку от истинной поэзии. Иначе не пестрели бы журналы бездарными стихами. Только Николай Коляда, в то время редактор журнала «Урал», сказал в разговоре со мной, что он «ни черта не понимает в поэзии». Талантливый драматург мог себе позволить сказать правду, не боясь нанести ущерб своему авторитету. А большинство редакторов рангом пониже вынуждены делать хорошую мину при плохой игре.

Что уж говорить о людях, не занимающихся профессионально литературой! Среди них тех, кто имеет вкус, ещё меньше. Большинство, даже из тех, кто тянется к поэзии, зависимы от мнений авторитетов. Остальные считают за поэзию гладкую рифмованную прозу, а потому предпочтут Асадова Цветаевой и Пастернаку.

 

Каков тираж «Гона», окупило ли себя издание?

 

Книжка вышла тиражом 5000 экземпляров. Это ничтожно мало в сравнении с тиражами советских государственных издательств и очень много в сравнении с изданиями постперестроечными. Моя первая книжка окупилась на 200 процентов. К тому же осталась нереализованной ещё треть тиража. Просто не было времени продолжать распространение.

 

Как распространяли свой сборник?

 

Была информация в газетах, на радио. Люди звонили, присылали по почте деньги. Я отправлял им сборник. А потом получал благодарственные отзывы. Их набралась целая папка. Но в основном я вставал в людном месте со стопкой книжек. На поэта «живьём» люди в то время шли охотно. К тому же книга стоила по тем временам всего рубль.

 

Как вы ощущали себя в роли продавца?

 

Торговля – это не моё. Попадая на оптовый рынок, ощущаю тоску смертную. Торговцы гоняют чаи, улыбаются, шутят – чувствуют себя как рыба в воде. А я мысленно благодарю Бога за то, что оградил меня от этого поприща. Но, реализуя свой сборник, я ощущал себя не продавцом, а поэтом, ибо на каждой книге оставлял автограф. Один молодой человек, купивший у меня книгу, снова подошёл ко мне через некоторое время и сказал: «Разрешите пожать вашу руку. Есть нечего, так хоть почитать хорошие стихи». Это было в 1991-м, когда прилавки продовольственных магазинов ввергали в уныние своей пустотой.

Благодаря такой форме распространения сборника я познакомился с интересными людьми – и на Сахалине, и в Екатеринбурге. Один из них – Юлий Самойлов, автор антикоммунистической книги «Хадж во имя дьявола». В те годы он возглавлял Российский монархический союз-орден. Наши взгляды, системы ценностей во многом совпали. Мы стали с ним друзьями и были таковыми до его смерти.

Но запомнился и анекдотический случай. Подошёл ко мне как-то пожилой человек, глянул, криво усмехнувшись, и выпалил: «Ну, ты нашёл, чем деньги зарабатывать!».

Конечно, найти средства на издание книги, а потом ещё тратить время и силы на её реализацию – это, мягко говоря, хлопотно. При советском строе платил не литератор издательству, а оно ему – гонорар. И не надо было голову ломать над распространением своего труда. Так что можно понять поэтов, писателей, которые издавались при Советской власти. Им очень не нравится нынешнее время. Одна уральская поэтесса даже написала в своём стихотворении: «Россия умерла». Но умерла не Россия, а та страна, которая была и должна быть по представлению поэтессы. Мне искренне жаль таких литераторов, которых в моём поколении большинство. Они так и не поняли, что произошло, ибо чувство справедливости у данных людей замкнуто на самих себе.

В эпоху господства классовой идеологии талантливые произведения если и издавались, то мизерными тиражами. Открыто на прилавках лежали в основном агитки, написанные в различных жанрах. То есть государство без спросу залезало в карманы своих граждан (ведь деньги издательств – это наши с вами деньги) и выпускало то, что, по большому счёту, духовной пищей назвать нельзя. Книги, содержащие речи представителей той власти, изданные на лощёной бумаге, вообще шли в утиль с неразрезанными страницами. Одно выражение – социалистическая экономика, чёткий синоним которой – растратная.

Теперь же россияне платят за те книги, которые им интересны. И я готов пожать руку любому поэту, стоящему со своими сборниками на перекрёстке – он никого не обворовывает. Хочешь – бери, не хочешь – проходи мимо.

 

Как вы объясните, что вас в советское время почти не печатали, не издавали?

 

Я был чужим на празднике жизни под названием «советская действительность». Нет, я не сочинял антисоветских стихов, не пытался низвергнуть советскую власть. Просто говорил о человеческих ценностях, а не о классовых. Редакторы, издатели, которые за небольшим исключением не могут отличить ловкого ремесленника от истинного поэта, тем не менее, вот этот «чужой запах» ощущали.

Впрочем, не так уж много было у меня попыток пробиться на страницы журналов и книг, выходивших в эпоху строительства коммунизма. Писал в стол. Занятие, прямо скажу, невесёлое. Но так сложилось… Правда, один раз я не выдержал – сделал четыре советских по духу стихотворения, которые должны были бы, как катер баржу, привести в литературные воды всё моё поэтическое творчество. Но, слава богу, устыдился и порвал написанное. С тех пор пишу только то, что вижу и чувствую, ибо как человек верующий знаю: всё, что посылаешь в мир, возвращается к тебе. Это – как рикошет, который может убить.

 

Вы говорите, не писали ни советских, ни антисоветских стихов. Как же вам удавалось уходить от политики, живя в столь политизированной стране, как Советский Союз?

 

Один раз не ушёл. В 1974 году из нашей страны выдворили Александра Солженицына. Помню разворот журнала «Крокодил», посвящённый этому событию. От огромной ноги, замершей в пинке, летит, распластавшись, как жаба, маленький человечек с лицом Солженицына и с отпечатком подошвы на седалище. Тут же стихи «Мадам Солже», в которых Александр Солженицын представлен как проститутка, продавшаяся врагам Советского Союза. Как было не откликнуться? Я написал четыре строчки:

 

Служишь истине, а не двору –

Значит, песни твои не к добру.

Значит, примешь проклятье, позор.

В слове выдворить – корень «двор».

 

Понятно, что это четверостишие в то время нигде не было напечатано. Я работал тогда корреспондентом газеты «Днепровская правда» и прочёл его в кругу своих товарищей по перу. У кого-то нервы не выдержали. Сбегал в КГБ, щёлкнул каблуками и доложил. Впрочем, завербованные стукачи в советское время существовали в каждом более-менее серьёзном коллективе, а тем паче – в творческом.

 

И каково это было – оказаться в таком положении?

 

Хорошего мало. Заходишь под своды дома, где располагается организация, занимающаяся поиском врагов народа, и не знаешь: выйдешь ли обратно. Однако времена были уже не сталинские. Ярлык «враг народа» перестали вешать направо и налево. На смену ему в большинстве случаев пришёл термин «заблуждающийся». Мне растолковывали, пытались убедить, что уж кто-кто, а Солженицын – точно враг советской власти. Ссылались на его книги: «Раковый корпус», «Архипелаг ГУЛАГ» и другие. Дайте мне их почитать, чтобы убедиться в вашей правоте, попросил я. В ответ услышал: вы что, нам не верите? Идите и хорошо подумайте, а мы за вами понаблюдаем!

«Наблюдения» обернулись тем, что агент КГБ, ловко внедрившийся в круг моих друзей, выкрал все мои стихи (две переплетённые мной рукописи). Хорошо, что остались черновики. Благодаря им большинство произведений удалось восстановить.

Может быть, это даже и хорошо, что я не двигался к большому тому мелкими перебежками – не издавал брошюрки, а почти сразу выдал 45 циклов стихотворений, отражающих все сферы внешнего и внутреннего (моего) мира.

 

На какие средства удалось издать столь объёмную и полиграфически хорошо выполненную книгу?

 

Я пенсионер. К тому же пенсия почему-то ниже средней, хотя пять лет проработал на Сахалине. И после выхода на пенсию пришлось работать. Но журналист – не футболист. Доходы невелики. Так что у друга-бизнесмена взял в долг большую сумму денег. Вряд ли решился бы это сделать, если бы меня не поддерживала, не подталкивала на издание книги моя работающая жена Валентина. Считаю, что «Можжевеловая ягода» (год издания 2006) – наше общее с ней достижение.

Мне тогда уже шёл седьмой десяток, и отступать некуда. Меценатов сейчас негусто. Их можно искать всю жизнь и уйти в мир иной, не издавшись. Во всяком случае, один из моих товарищей по перу, поэт-сатирик, этим поиском безуспешно занимался 30 лет (его книга, которую издал я, вышла уже после смерти автора).

 

Расскажите об этом фундаментальном издании – «Можжевеловой ягоде».

 

Книгу составили 850 стихотворений, написанных с 1960 по 2006 годы: гражданская, философская, духовая, любовная (целых шесть циклов), бытовая лирика и даже стихи, посвящённые детям.

Я пишу в жёсткой манере, беспощадной к себе и миру. Считаю, что настоящий художник (в широком понимании этого слова) в своём творчестве должен пытаться ответить на вечные вопросы: что есть мир, человек, откуда они, в чём смысл жизни? Что хочет от человека та сила, которая вызвала его к жизни? Пытаюсь ответить на эти вечные «проклятые» вопросы. Быстротечность времени, иллюзорность целей, страсти, сбивающие с пути, словно гомеровские сирены – эти темы варьируются во многих моих стихах. Отсюда – трагическое, нашедшее выражение в таких циклах как «Пустыня», «Мандрагоры», «Планида», «Притчи», «Алкота». Но оптимизм всё же побеждает. Мглу рассеивает свет познания нравственных законов мира («Кармический бумеранг», «Молитва», «Путь», последние стихи из цикла «Memento mori»).

В «Можжевеловой ягоде» много комического – от сарказма до лёгкого, добродушного юмора – «Корона на корове», «Аксакал на Иссык-куле», «Новый Пигмалион», стихи и строки в других циклах. В отдельный раздел собраны пародии на стихи классиков и современных поэтов. А цикл «Монологи» – попытка взглянуть на мир глазами представителей различных социальных типов.

Есть и стихи о погоде и природе – цикл «Времена года». И если учесть разнообразие тем, жанров, своеобразие концепций, духовность, тональность, исповедальность, а также объём издания (около 700 страниц), то книга «Можжевеловая ягода» уникальна.

 

А чем вызвано название этой большой книги?

 

Вы не первый задаёте мне этот вопрос. Объяснение – в моём стихотворении «Можжевеловая ягода», которое, к сожалению, было написано уже после выхода одноимённой книги. Вот оно.

 

Можжевеловая ягода

 

Горчит поэзия моя.

Из общего выходит ряда.

Увы, не горечь шоколада

Сокрыта в ней. Трагизм тая,

Поэзия моя так схожа

С плодом не очень ходовым!

Но знающие люди всё же

Недуги исцеляют им.

 

Плод можжевельника не каждый,

Увидевший его, сорвёт.

Ведь ягода такая рот

Не радует, да и от жажды

И голода спасать не ей.

Но кто менять природу волен

Свою, свой код? Какой бы долей

Ни наделил Всевышний – в ней

Заложен смысл. Исповедим

Он или нет, но нужен миру.

И пусть моя с горчинкой лира –

Пою я голосом своим.

 

19.07.07.

 

Как вы представляете своего читателя? Кто, на ваш взгляд, взяв в руки «Можжевеловую ягоду», найдёт в ней отклик своим мыслям и чувствам?

 

Эта книга предназначена для любителей поэзии, обладающих различными вкусами, пристрастиями – для тех, кто ценит хорошо организованную, экспрессивную речь; кто ищет ответы на вечные вопросы бытия; кто ценит сатиру, юмор, любовную лирику. Широкий охват тем – практически, на 360 градусов – даёт возможность найти в «Можжевеловой ягоде» «свою поэзию» любому читателю и сказать: «это обо мне» или «это моё».

 

Существует мнение (об этом говорил и Пушкин), что стихи – удел молодых. С возрастом поэты переходят на прозу. А вас она не влечёт?

 

Есть в моём творческом багаже повесть, рассказы, юморески. Но несравнимо больший объём занимают стихи. Поэзия – главная ипостась моего духа. Звучит это несколько пафосно, высокопарно, однако соответствует истинному моему состоянию. Слава богу, музу не испугала моя седина – не стала посещать реже. В данной книге много стихотворений, написанных в год её выхода. И в настоящее время пишу в среднем два стихотворения в неделю.

Но влечёт и проза. Есть весьма значимые замыслы. Однако «погружаться» в прозу как-то робею, а может быть, не решаюсь из-за лени. Стихи – импульс. Они приходят, посылаются. Большинство из своих последних стихотворений я написал в трамвае, когда ехать долго, а делать нечего. За прозу же надо садиться капитально.

 

Вы сказали «приходят, посылаются». Что вы имели в виду?

 

Эту мысль я выразил в начале одного из сонетов:

 

Стихи мои написаны не мной.

Я только лишь приемник, чья антенна

Улавливает, пусть несовершенно,

Те строки, что приносятся волной

Незримою…

 

Творчество – процесс загадочный, я бы сказал, мистический. Убеждён, что посылается всем: и гениям, и графоманам. Каждый человек, образно говоря, антенна. Различие только в мощности антенн и в сущностях, которые нашёптывают. Поэтому то, что посылается на коротких и ультракоротких волнах, слышит далеко не каждый.

Порой диву даёшься: откуда взялось стихотворение? Не было же предпосылок: ни событий, ни таких чувств, мыслей. Лежишь на диване, никаких раздражителей – и вдруг ощущаешь, что ты уже на ногах, ходишь по комнате, бормочешь строки. Это состояние схоже с тем, когда охотничья собака ощутит присутствие дичи и сделает стойку. Жена в шутку так и называет меня – приёмным устройством.

Бывает, стихи приходят во сне. Или наяву – мелькнут и исчезнут. Как будто память кто-то стёр резинкой. Но остаётся ощущение, что прикоснулся к чему-то прекрасному. Не удержусь и прочитаю своё стихотворение на эту тему:

 

Надо мной кружился стих, как птица.

И кричал, и плакал в вышине.

Миг всего. Но я успел влюбиться.

Только он не дался в руки мне.

Из каких-то иноземных далей

Залетел, чаруя, этот стих.

Здесь таких окрасок не видали,

Не слыхали голосов таких.

Он кричал, и травы отвечали.

Пруд светлел, крапива зацвела.

Сам я чуть не плакал от печали,

Глядя на изгиб его крыла.

Где уж нам ловить такое в сети!

Улетел, навек пропал вдали

Самый стройный стих на белом свете.

Поднял я лишь пёрышко с земли.

 

В «Можжевеловой ягоде» нет ни слова об авторе. Может быть, скажете коротко о своём жизненном, творческом пути?

 

Моя биография – в моих стихах. Родился в 1943 году в городе Шадринске Курганской области. В 1964-м окончил факультет журналистики Уральского государственного университета им. Горького. Работал в газетах, журналах Сибири, Украины, Сахалина, Екатеринбурга.

Стихи начал писать по случайности. Но, как известно, ничего случайного в жизни нет. На перемене девчонки, мои одноклассницы, делая стенную газету, искали рифму к какому-то слову. Я, пробегая мимо, на ходу зарифмовал. Видимо, довольно удачно, потому что одна из девчонок восхищённо сказала: «Вот Зюськин даёт! Поэт!». Эта реплика определила мою судьбу. Как-то сразу бесповоротно поверил, что я талантливый поэт, и начал рифмовать везде, где надо и не надо. Помню, очень хотелось увидеть свою фамилию, набранную типографским шрифтом. Поэтому начал, как матёрый конъюнктурщик, написав трафаретное стихотворение в защиту мира – набор трескучих фраз. Я отнёс его в городскую газету «Шадринская правда» и был удивлён, когда мне его завернули. Но это только усилило мой поэтический пыл.

Первое моё стихотворение было опубликовано в 1961 году в той же «Шадринской правде». Первый сборник – «Гон» – вышел на Сахалине в 1990 году. После его издания Сахалинская писательская организация приняла меня в свои ряды. Но коллеги по перу предупредили, что Москва наверняка членство моё не утвердит: одна книжка малого формата, да и та состоит всего из 36 страниц (позднее прочитал у Дины Рубиной, что в Союз писателей принимают, как минимум, по двум книгам). Я тоже не надеялся. Даже написал на другой день после этого заседания Сахалинской писательской организации сатирическое стихотворение.

 

Приём

 

Никак не зарастёт быльём

Тот сногсшибательный приём

В Союз писателей. Не грубо

Меня подталкивал под крюк

Не то Балык, не то Балюк.

И, как всегда, великолепен,

Намыливал веревку Репин.

Он по-дворянски, как-то в нос,

С надеждой поглядев на всех,

Хулу в мой адрес произнёс.

Мол, до Союза не дорос –

Пусть вытянется, повисев.

А Кузнецов (совсем не тот,

Который был большим шпионом,

Хотя умело тоже врёт)

Разверз плодоносящим лоном

Свой рот и разразился речью,

Чей тайный смысл: я покалечу

Любого, кто за нашу сиську

Казну надумает тянуть.

Пускай найдёт другую грудь

И припадает к ней без риску!

Я был уже на табурете,

Но за мгновение до смерти

Максимов, Тоболяк, Тарасов

Удавку вырвали из рук

Коллег. И, ею опоясан,

Живой ушёл я. Крепкий крюк,

Что критикой зовут, мой вес

На этот раз не смог измерить.

Имеющая членство челядь

Не поимела интерес.

Но полно. Братия по духу,

В столице свившая гнездо,

Без долгих слов, махнув хвостом,

Меня прихлопнет, словно муху.

 

Мои пророчества оказались верными: предложили издать более увесистую книгу и тогда уже продолжить разговор о вступлении в Союз писателей России. Сейчас, после выпуска столь увесистой книги, вступить в Союз – не проблема. Но надо ли? Чем дальше, тем меньше у меня почтения к этой организации, родившейся по воле Сталина, который решил собрать творческую интеллигенцию в кучу, чтобы легче было её контролировать. Надо было следить, чтобы «инженеры человеческих душ» монтировали их согласно линии партии. Кто это делал, получал «пряник» – звания и материальные блага, а кто уклонялся, получал «кнут» – срок или «вышку». Председателя Союза писателей «отец всех народов» держал на поводке, и при слове «фас» тот должен был бросаться и загрызать собрата по перу. Именно ужас от содеянного, в конце концов, привёл Александра Фадеева – главу сталинского Союза писателей СССР – к самоубийству.

Созданная система действовала и после смерти тирана. Достаточно вспомнить судьбы Даниэля, Синявского, Пастернака, Галича и многих других. За всю свою историю эта писательская организации породила реки крови и слёз.

А что касается выявления талантов, то лучший поэт своего времени Владимир Высоцкий так и не стал членом Союза писателей. Евтушенко и Вознесенский – те, к кому Владимир Семёнович обращался за поддержкой (ему хотелось получить официальное признание), – состязались в славе друг с другом, а его и близко не видели. Впрочем, как и руководители Союза писателей СССР. Зато второстепенные и третьестепенные поэты шли и идут в эту организацию косяком.

Половина аттестованных поэтов, проживающих на территории Свердловской области (до октября 2021 года я жил в Екатеринбурге) далеки от понятия «мастер слова». Вместе с тем, там есть или были творцы, которые по своему уровню мастерства выше многих «патентованных» уральских поэтов, однако ни в одном из названных союзов не числятся:

  • Владимир Мишин,
  • Светлана Марченко,
  • Борис Ефремов,
  • Виктор Соколов,
  • Петр Евладов.

Это люди далеко не молодые (первого и последнего в этом списке уже нет в живых) имеют большие творческие багажи. И сам факт, что данные авторы (а сколько ещё на Урале настоящих поэтов, которые находятся в непроявленном состоянии!) не являются членами официальных союзов писателей, говорит о многом.

 

В своей статье «Об антологиях уральской поэзии», опубликованной в журнале «Веси» (№9, 1996 год), вы резко говорили об авангардизме как о псевдопоэтическом методе. Но ведь авангардистами были многие известные поэты, художники.

 

Авангардизм талантливых художников (в широком понимании этого слова) – болезнь роста, накачка мускулов, лаборатория. Зрелые литераторы освобождаются от авангардизма, как человек с возрастом освобождается от пелёнок. Прекрасный пример тому – творчество поэта Николая Заболоцкого и художника Пабло Пикассо. Если бы Заболоцкий не создал ничего после «Столбцов», а Пикассо остановился на кубизме, они не были бы великими. Чёрный квадрат Малевича – это мистификация, ловкий пиар, одурачивший многих. Человек, обладающий спекулятивным умом, выведет смысл из чего угодно: из любой геометрической фигуры и даже из точки, запятой.

Писать стихи, не заботясь о смысле, просто. Если соблюдать только поэтический размер, можно притянуть самые звонкие рифмы, аллитерации, метафоры. Только зачем? Заболоцкий в одном из своих лучших, поздних стихотворений сказал: «но возможно ль мечты человечьи / в жертву этим забавам принесть?»

Мне грустно, что авангардисты взяли власть и насаждают свой взгляд на искусство повсеместно. Их «метод» – не новое слово в литературе, как им кажется, а результат душевной пустоты и беспомощности в работе над материалом.

 

Можно ли сравнивать поэтов, расставлять их в порядке иерархии: кто слабее, кто сильнее? Существует довольно широко распространенное мнение, что нельзя. Дескать, дело вкуса. Тебе нравится этот поэт, а мне тот.

 

Эйнштейн когда-то сказал, что Достоевский даёт ему наслаждение большее, чем даже Гаусс. Кажется, полный абсурд. Ведь один писатель, а другой математик. Как можно сравнивать художественную прозу и формулы? Однако Эйнштейн не был бы глубоко и широко мыслящим человеком, если бы не мог сопоставить вещи, казалось бы, несопоставимые. Оценивать можно всё что угодно, если выработать общий критерий. Эйнштейн определил его как эстетическое наслаждение. Чем оно выше, тем творение значимее. Степень наслаждения – это и степень открытия, степень потрясения, которое оно вызывает.

Значит, сравнивать можно даже Лермонтова и Тимирязева. Однако названный критерий весьма условный. Степень потрясения трудно выразить в математических величинах. Но в то же время само понятие «классическая литература» говорит о том, что критерий художественности реален, он существует. Просто надо иметь в виду, что классиков делает время и только оно. Никакие прижизненные премии, награды, звания в полной мере сделать это не могут, ибо чаще всего они – результат политической конъюнктуры и продукт связей автора. К тому же, как сказал поэт: «Лицом к лицу лица не увидать. Большое видится на расстоянии».         

 

Выходит, поговорка – на вкус и цвет товарищей нет – родилась не от ума?

 

Во-первых, есть вкус хороший, а есть плохой. Оценка зависит от интеллектуальной, духовной подготовленности воспринимающего произведение, от его склонностей. Во-вторых, о вкусах есть смысл говорить, когда рассматриваются явления одного качественного ряда. Например, меня сильнее потрясает Достоевский, чем Толстой. Я отдаю большее предпочтение Цветаевой, чем Ахматовой. Кто-то же совсем наоборот, и у меня не повернётся язык назвать его вкус дурным. Но, если кто-то вдруг будет ставить Асадова выше Пастернака, я могу утверждать, что его эстетический вкус не развит.

 

А если я спрошу вас: что такое талант, чем он измеряется?

 

Я считаю, что талант – это достоверность. Ибо талант – от Бога, а Бог и истина неразделимы. Соответственно, и измеряется талант степенью достоверности. Почему хорошие стихи порой выбивают слезу? Потому что талантливый вымысел делает тебя как бы очевидцем происходящего. Есть у меня такие строки: «Художник, божественный враль, / Чей вымысел правды правдивей…»

Вы скажете: а как же техника (ремесло), выразительность, интеллектуальная, духовная наполненность (мастерство)? Но если не будет этих составляющих, то не будет и «настоящности». Вот почему достоверность в художественном произведении равнозначна таланту.

 

Как вы оцениваете уральскую поэзию на фоне российской и мировой?

 

Я думаю, что пьеса Альфреда Гольда об Иерониме Босхе может вполне претендовать на включение в золотой фонд мировой поэзии. Она так густо начинена высокими, мировоззренческими концепциями, что находится в одном ряду с поэмами Есенина, Цветаевой, Пастернака и других выдающихся поэтов мира.

Изумительной силы лирик Алексей Решетов. Крепкие поэты Юрий Конецкий, Майя Никулина, Герман Иванов, Анатолий Азовский, Сергей Борисов. Всех назвать невозможно, но эти авторы, безусловно, являются достоянием России, а не только Урала.

На том же уровне, на мой взгляд, находятся Владимир Мишин, Светлана Марченко, которые не имеют удостоверений Союза писателей и известны только узкому кругу читателей.

Мишин, блестяще владевший словесным материалом, силён своей острой и горькой иронией. В 2005 году он покончил жизнь самоубийством, не издав ни одного сборника. Книжка его стихов «Как ни странно но – хочется жить» вышла в 2006 году, благодаря усилиям редактора альманаха «Воскресенье» Евгения Лобанова и моим. Уверен, что это начало восхождения самобытного поэта. Подборки стихотворений Мишина уже после его смерти публиковались в газетах и журналах «Веси», «Урал», «Проталина».

Я издал и вторую книгу Мишина «Слепой жонглёр», которая содержит в три раза больше стихотворений. Но и это не всё, что вышло из-под пера Володи и достойно увидеть свет.

Светлана Марченко печатается и издаётся давно. Это философски глубокий поэт, обладающий техникой стихосложения на уровне поэтов серебряного века.

Как видите, я назвал немало хороших поэтов, но наверняка кого-то пропустил, за что прошу прощения. Если же говорить об уральской поэзии в целом, то её разжижило стремление любой ценой повысить численность своего союза писателей (в Свердловской области их, как это ни занятно, два: наряду с Союзом писателей России в перестроечные времена возник Союз российских писателей). Об этом в одной из своих статей писал бывший руководитель СПР Владимир Блинов. Всё дело в конкуренции. Считалось, что чем крупнее объединение, тем оно значимее, тем скорее привлечёт к себе внимание государства и спонсоров. Вот и выдавали и получали удостоверения налево и направо, пробивая любые преграды. Похоже, что такое положение сейчас во всех регионах России.

 

В этой связи скажите, как вы оцениваете сегодняшнее состояние российской и мировой поэзии?

 

На Западе распространено мнение: поэзия не непонятна, она необъяснима. С этим нельзя не согласиться, ибо поэзия – живое существо, а тайна жизни не раскрыта. Но беда в том, что авангардисты понимают данную формулу так: чем непонятнее, тем талантливее. Заботясь лишь о технике стихосложения, они накручивают метафоры, аллитерации, изобретают рифмы, размеры, а в результате стихотворение остаётся без содержания, как тело – без души.

Творцы зауми завоевали и уральский Парнас. Чтобы убедиться в этом, достаточно полистать журнал «Урал», щедро подставляющий свои страницы под ушат бессмыслицы. Чего стоят только вирши питомцев клуба «Лебядкин», который прекрасно оправдывает своё название (Лебядкин – персонаж романа Фёдора Достоевского «Бесы» – бездарный стихотворец)!

Некоторые из «кудреватых мудреек» обзавелись званиями кандидатов и докторов филологических наук. Свои рифмованные наборы слов (а порой даже и не рифмованные) подтверждают теориями, вводя в заблуждение начинающих поэтов, увлекая их за собой. Великая русская поэзия сейчас идёт (вслед за западной) по облучённой зоне, что грозит ей бесплодием. И всякий человек, обладающий вкусом и духовностью, не может спокойно взирать на это.

Ещё Николай Заболоцкий, говоря о «сумятице скомканной речи», восклицал в своём бессмертном стихотворении:

 

И возможно ли русское слово

Превратить в щебетанье щегла,

Чтобы смысла живая основа

Сквозь него прозвучать не могла?

 

 

Не послушали – превратили. Однако, забавы эти совсем не безобидны. В конце жизни Чарльз Дарвин сказал: как жаль, что я так поздно понял значимость поэзии. Если бы прочитывал каждый день по пять стихотворений, то и в своей области сделал бы намного больше. Понятно, что великий естествоиспытатель говорил о настоящей поэзии. Отсюда несложно сделать вывод: если прочитывать каждый день по пять стихотворений, лишённых художественной логики, начнёшь деградировать. И в этом нет никакой натяжки. Психическое состояние передаётся, как вирус.

Это не... [👉 продолжение читайте в номере журнала...]

 

 

 

[Конец ознакомительного фрагмента]

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в феврале 2022 года,
оформите подписку или купите номер:

 

Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2022 года

 

 

 

  Поделиться:     
 
507 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 12:03 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!