Лекарство для жены

 

Купить в журнале за июнь 2020 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 1 час 45 минут | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

 

 

 

Но, как говорится, человек предполагает, а бог располагает, и не знаешь, откуда беды ждать и где на всякий случай соломки постелить. А беда частенько как раз и приходит, откуда меньше всего ждёшь.

Даже и подумать никто не мог, что никогда не жаловавшуюся на здоровье Валентину Кондратьевну настигнет коварный туберкулёз. И где он ее подкараулил?

Как объяснил потом, уже в тубдиспансере, лечащий врач, подхватить эту заразу очень даже просто. Достаточно, не предприняв мер предосторожности, побывать рядом некоторое время с больным открытой формой туберкулеза. При кашле и чихании такого больного микроскопические частички слизи и микробы разносятся на значительные расстояния, провоцируя заражение здоровых людей.

И где подвернулся ей такой злостный туберкулезник – уму непостижимо, но факт оставался фактом. Началось с сухого кашля, от которого першило в горле. А к вечеру поднималась температура. Градусов до 37 с небольшим, но регулярно. Валентина Кондратьевна списывала это на простуду. Чаю с травками да с медком попьет, думала, и пройдет.

Не проходило. Даже наоборот. Исчез со щек ее «фирменный» румянец, лицо мучнистая бледность покрыла. Она стала быстро утомляться. Корма курам, поросятам задаст, пару ведер воды в дом принесет – уже от усталости ноги подкашиваются, одышка одолевает и головокружение, будто только что с карусели встала. Посидит несколько минут, приходя в себя, да снова, вялость с апатией пересиливая, пойдет хлопотать по хозяйству.

Дальше – больше. Начали мучить одышка и боли в груди. И кашель пошел с мокротой, хрипами. А тут еще и в весе Валентина Кондратьевна начала терять. Толстухой она никогда не была, но, родив четверых, округлилась, обрела некоторую, вполне естественную для ее состояния многодетной матери, дородность, нисколько, впрочем, ее не портившую. И вдруг, ни с того, вроде бы, ни с сего, она стала быстро худеть.

Михаил Ефимович забил тревогу. Повез жену в районную больницу. А там после рентгена с подозрением на туберкулез ее направили обследоваться в областной тубдиспансер. Тревожные опасения здесь подтвердились, и Валентина Кондратьевна с диагнозом «туберкулез легких» «задержалась» в диспансере больше чем на полгода проходя сложное и трудное лечение. Исполнилось ей тридцать пять, и была она в самой поре женского расцвета.

Весь груз семейных забот лег на плечи Михаила Ефимовича. И хорошо бы случилось это где-нибудь поздней осенью, когда все с полей убрано, в зиму вспахано, а впереди свободное до весны от горячей работы время. Но Валентина Кондратьевна оказалась в диспансере в конце марта, накануне нового полевого сезона. Вот-вот должна выйти на поля техника, и требовалось подготовить ее так, чтобы не было у нее после ремонта сбоев, чтобы работала, как часы. А там пахота, сев… и так далее до завершения уборочной страды. И, как всегда при всем этом, без выходных и проходных по давно заведенному хлеборобному порядку.

Но порядок на сей раз ломался. В отсутствие жены Михаил Ефимович, как никогда, остро почувствовал, насколько важное место занимала она в семье. Когда Валентина Кондратьевна находилась дома, он мог всецело отдаваться работе, не волнуясь за детей и домашние хозяйство. Они находились в надежных руках женщины, обеспечивавшей прочный семейный тыл. Теперь же Михаилу Ефимовичу приходилось разрываться между работой и домом.

Утром до работы Михаил Ефремович поднимал «детский батальон», как называл он своих отпрысков, усаживал завтракать. За трапезой давал «вводную» на день. Старшие сын и дочь (Коля и Люба), учащиеся шестого и пятого классов, получали задание после школы по дороге домой купить хлеба и, при необходимости, продуктов, каких наказывал отец. А после обеда натаскать воды, дров, прибраться в доме, задать корм курям и поросятам, сводить погулять «малышню». Ну и¸ само собой, выполнить школьные домашние задания. Младшим же (Наде и Витюше, дошколятам шести и четырех лет) давался строгий наказ помогать старшим и во всем их слушаться.

Первым уходил из дому, спеша на работу, отец. Немного погодя бежали в школу Коля с Любой. Надя с Витюшей оставались одни. Надя рядом с младшим братом чувствовала себя в одном лице и хозяйкой дома, и мамой, и учительницей. Она уже знала много букв, читала по слогам некоторые слова, считала до десяти, осенью собиралась в школу, и теперь, когда они оставались одни, передавала свои знания младшему брату. Тот был непоседой, вертелся, плохо слушал. Надя строжилась, повышала голос, грозилась поставить в угол. Витюша пускался в рев. Надя отступалась, урок заканчивался, и каждый спешил к своим игрушкам.

Поначалу Михаил Ефимович страшно волновался, оставляя детей одних. За старших он не беспокоился – большенькие уже, самостоятельные. А вот младшие… За ними глаз да глаз нужен. И в печь могут залезть (на улице по утрам было еще по-зимнему морозно, поэтому с утра Михаил Ефремович протапливал ее, чтобы ребятишки днем не мерзли), и пальцы в розетку сунуть (все розетки в доме он на всякий случай заклеил изолентой)… Да мало ли что может случиться!.. Михаил Ефимович и в «водных» своих строго-настрого наказывал младшей ребятне никуда любопытный нос свой не совать, чтобы не случилось, не дай бог, какой беды. И грозил пальцем: «Не буди лиха, пока оно тихо!» Непонятного страшного «Лиха» младшие боялись и старались обходить стороной и розетки с заклеенными серой изолентой дырками, и печную дверцу, где, как они поняли с отцовых слов, это самое «Лихо» и спало до поры, свернувшись на теплых угольках калачиком.

Еще одной серьезной проблемой для Михаила Ефимовича и его «детского батальона» стало приготовление пищи. Когда жена была дома, проблемы этой просто не могло существовать. Она замечательно готовила, поэтому на обед больших и малых едоков семьи Железиных ожидали то наваристый борщ на мозговой косточке и букетом разных овощей и приправ с собственного огорода, то куриный суп-лапша, от одного вида которого текли слюнки. В ужин хозяйка дома баловала семью либо аппетитными котлетами, либо тушеной картошкой с мясом (зря, что ли, свинок откармливали!), либо блюдами из курицы, рецепты которых она находила в отрывном настенном календаре… А какие каши Валентина Кондратьевна умела готовить из любой крупы! Пшенная с тыквой в ее исполнении была вообще объедением! Про пирожки с капустой, ливером или луком и яйцом, блины и ватрушки и говорить не приходилось!

Без Валентины Кондратьевны семья всего этого лишилась. Михаил Ефимович мог худо-бедно пожарить яичницу и картошку. Ну и какое-никакое хлёбово сварганить на скорую руку. На что-то более основательное ни времени не хватало, ни кулинарного умения. Так сперва и питались: утром – глазунья, либо молоко с хлебом, в обед – хлебово в исполнении отца семейства, на ужин – картошка, вареная или жареная, с тем же молоком или чаем. Ребятишки носы повесили, посмурнели. И то – от мамкиной вкуснятины остались одни воспоминания.

Хорошо, Евдокия Леонтьевна, мать Михаила, время от времени выручала. Приходила внуков доглядеть, да сготовить поесть что-нибудь. Не каждый, правда, день появлялась. Дома своих забот хватало. Дед (отец Михаила) болел, почти не вставал. Трое детей Павла, брата Михаила, так и жившего со стариками в родительском доме, тоже были на ней. Вот и разрывалась баба Дуня на два дома, бегая из одного конца деревни в другой. А ведь тоже не молоденькая. Но чем могла, помогала…

И все-таки большая часть домашних забот выпадала на самого Михаила. Скажем, при Валентине он и знать не знал, что такое стирка, глажка, штопка или ремонт одежды. Это была вотчина жены, и он туда, на «бабскую половину», не совался. В середине двадцатого столетия «мужское» и «женское» в российской деревне делилось по традиции еще достаточно четко и жестко. Но теперь при отсутствии в доме хозяйки, когда Михаил оставался для четверых своих детей и за папу, и за маму, ему волей-неволей приходилось совмещать в себе «мужское» и «женское», заниматься даже теми совсем не мужицкими делами, о которых при Валентине он и думать бы не стал. Той же, скажем, стиркой.

В середине двадцатого века при отсутствии современной стиральной техники это был весьма непростой, трудоемкий и длительный процесс, способный занять чуть ли не весь день. Требовалось натаскать воды и сколько нужно нагреть на печи. Потом наполнить корыто. И дальше начинать сами постирушки, заключавшиеся в остервенелом шорканье намыленной одежды. О рифленую стиральную доску казанки пальцев сбивались в кровь, то и дело приходилось менять грязную воду и выносить ее на улицу. После стирки – полоскание и отжимание в холодной воде. Тяжелее всего приходилось с постельным бельем, которое, как подсказала Михаилу мать, предварительно, следовало кипятить с содой и мелко накрошенным хозяйственным мылом, чтобы отбелить пододеяльники, простыни, наволочки и полотенца, а заодно и дезинфицировать их.

За время стирки Михаил уставал так, будто проработал у себя в мастерских несколько смен подряд. Тело ныло и ломило, и ноги становились ватными. И как только Валентина все это выдерживала? – запоздало удивлялся он.

Сам бы он, возможно, и не справился бы без ребятишек. Они и тут оказались хорошими помощниками. И воды свежей принести, а грязную вынести, и простыни вместе с ним отжать, и белье развешать. Молодцы! – не мог нарадоваться на них отец.

Баба Дуня тоже предлагала свою помощь, но Михаил решительно отказался, жалея старуху.

– Вон у меня какие помощники! – показывал на ребятишек.

– Да уж, – соглашалась баба Дуня. – Не то, что Пашкины. Тех не допросишься…

В отсутствие Валентины Михаилу пришлось не только науку домашней стирки проходить. Заштопать носки, чулки, детскую и свою одежонку теперь ему тоже труда особого не составляло. Он даже шить на старенькой подольской швейной машинке научился. Но в этих чисто женских делах главной ему помощницей была Люба, которая и лицом, и фигурой, и характером, и хозяйственной домовитостью становилась все больше похожей на мать.

Схлынула вешними водами весна, заколосилось зерновыми лето. А там началась уборочная страда. Михаил днями, а то и ночи прихватывая, пропадал на полях. От усталости и недосыпу, случалось, утыкался в тракторе отяжелевшей головой в ветровое стекло. И если б не рычаги управления в его руках, державшие и самого вместе с трактором в нужном направлении, он мог бы, наверное, лбом стекло и разбить.

Но теперь Михаил уже не боялся за оставленных дома без родительского догляда ребятишек. А летом и вовсе: старшим не надо было ходить в школу, поэтому младшие одни не оставались. Да и вообще его «детский батальон» становился все более, по мнению самого Михаила, боеспособным подразделением, готовым самостоятельно решить практически любые домашние проблемы. На него можно было смело положиться. Ну, а в самые тяжелые моменты отец подбадривал: «Ничего, ребята, прорвемся! Наизнанку вывернемся, пластом ляжем, а мамку нашу любимую не подведем, не посрамим!»

 

И не посрамили. В последних числах сентября Валентину выписали из диспансера. День был сухой, теплый. Михаил в город отправился рано, а привез жену домой, ожидая, пока в диспансере оформят выписку, уже ближе к вечеру. Ребятишкам наказал в хате и на дворе порядок навести, чтобы глаз радовало. И про обед, наказал, подумать. Сам-то ничего приготовить не успел, но продукты, слава богу, были.

Валентину дети встретили возле калитки. После счастливых поцелуев и объятий пошли в дом. Окидывая взглядом знакомый двор, Валентина не узнавала его. Он был тщательно подметен, прибран. Зайдя в дом, и вовсе поразилась. Полы сияют чистотой, на мебели – ни пылинки. На хорошо промытых стеклах окон весело играют солнечные блики. Сдвинутые к косякам занавески приятно щекочут ноздри милым сердцу каждой хозяйке ароматом свежевыстиранного белья. Той же свежестью веет от скатерти, которой застелен большой обеденный стол с закругленными краями в центре залы. Михаил смастерил его сам вскоре после переезда в новую квартиру. Стол был накрыт. Из подарочных сервизов, которыми награждали Михаила Ефимовича за ударный труд, сейчас перекочевала сюда часть посуды. А в середине стола красовался в глиняной крынке, приспособленной под вазу, букет из березовых, кленовых, рябиновых, смородиновых веточек с проглаженными утюгом листочками, отчего осенние их краски стали ярче и контрастнее.

– Ой, какие вы молодцы! – то и дело всплескивала руками Валентина Кондратьевна. Но еще больший сюрприз ждал ее, когда они сели за стол. Под Любиным руководством (она и маме чаще других помогала на кухне) детьми был приготовлен овощной салат на закуску, суп на курином бульоне с разнообразной огородной зеленью на первое, куриное жаркое с молодой картошкой в сметане на второе, запивать которое предлагалось шибающим в нос ядреным квасом. В завершение обеда Люба извлекла из духовки и торжественно поставила на стол железный лист с рыбным пирогом. Несколько дней назад Михаилу Ефимовичу как передовику производства посчастливилось отовариться несколькими свежеморожеными рыбинами кеты. Часть их и стала начинкой для прекрасного, исходящего вкусным рыбным духом пышного пирога.

Пирог этот Валентину Кондратьевну сразил окончательно. А Михаил Ефимович, сияя от радости и гордости за детей, словоохотливо (после нескольких стопок самогона) хвалил их всех, особенно Любу.

– Да вы ж мои хорошие! Все можете, все умеете!

– Нужда заставит… – за всех скромно ответил Михаил, а Валентина Кондратьевна всхлипнула от избытка чувств:

– Как же я всех вас люблю! Как мне вас не хватало!..

 

 

 

(в начало)

 

 

 

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за июнь 2020 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт магазина»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите доступ к каждому произведению июня 2020 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.