Пучок – пятачок

 

Купить в журнале за ноябрь 2019 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 6 часов | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

 

 

 

Кирилл раз пять звонил по телефону, который дал ему Лыков. Трубку не брали, несмотря на то, что он звонил в разное время. Наконец, откликнулись, но вместо приветствия он услышал:

– Кто это?

– Рогов Кирилл. Полагаю, ваше имя спрашивать не имеет смысла?

Послышались гудки отбоя.

Не, нормально. Он, можно сказать, с деньгами и диким желанием нахимичиться под старую задницу звонит в последней надежде на жалкую горстку стероидов, а они трубку бросают! Правда, голос такой, будто Кирилл позвонил во время пожара – нервный и торопливый. Может, к ним ОМОН в дверь сейчас ломится…

Пришло сообщение по WhatsApp: «Я перезвоню». Вот оно как. Проверяют – своим ли именем назвался, пробивают его сейчас, наверное, через соцсети или другие какие базы, чтоб не спалиться. Ну, ладно. Даже лучше, когда острастку чуют – доверия потом больше.

Кирилл жил так долго, что ещё помнил, как, готовясь к первым в жизни соревнованиям, по совету тренера впервые купил в аптеке анаболики – знаменитый метандростенолон. Стоил он два рубля две копейки и продали его Кириллу так же, как продавали витаминки, калия оротат или аспирин – не задавая вопросов. Через несколько лет «метан» стали продавать по рецептам, но девочек-аптекарш можно было уговорить или купить по знакомству. Когда вернулся из армии, всё стало строже, но он тогда «химией» не интересовался – так, подкачивался для здоровья, да бегал.

Всё изменилось в девяностые.

Причины, как казалось Кириллу, было три: во-первых, применение допинга действительно ставило атлетов в неравные условия: «чистые» при прочих равных проигрывали «нечистым», нахимиченным. Преимущество получали те, чей допинг не могли обнаружить, или те, кто пользовался новейшими достижениями науки. В странах, где фармакология и спортивная наука развивались, да ещё при помощи государства, да ещё лучше – тоталитарного, чтоб партия сказала – надо! – все спортсмены хором: Есть! – спорт достиг невиданных высот. Так и получилось, что лучше всего дела обстояли в СССР и ГДР. То, что атлеты других стран проигрывали соревнования странам соцлагеря, Кириллу не казалось несправедливым: какие проблемы? Развивайте свою науку, перенимайте методики тренировок, химичьтесь своими препаратами – и да прибудет с вами сила, красота и ловкость! Эдак можно обижаться, что СССР в космос первым вышел, а у других даже близко такого не получилось.

Во-вторых, некоторые атлеты действительно умирали от «передоза», что не способствовало спортивной индустрии в целом – обыватели начинали бояться заниматься спортом, находя для себя множество причин не вставать с дивана. Останавливались продажи спортивных костюмов, питания, кроссовок, мячей, футболок и прочего снаряжения, что совсем нехорошо.

Особенно Кирилл скорбел о смерти Гриффит Джойнер – знаменитой ямайской бегуньи с роскошной гривой курчавых волос, первой догадавшейся выступать на беговой дорожке в купальнике, сделавшей спринтерский бег крутейшим эротическим шоу – операторы обожали давать в рапиде её финишные повторы. Она умерла в тридцать восемь лет от сердечного приступа. Виной тому, скорее всего, был допинг – об этом с некоторым даже злорадством объявили все газеты, об этом трубило телевидение. «Скорее всего» – злился Кирилл. Как в анекдоте про исследование, выявившее, что все люди, употреблявшие в пищу огурцы, умирали. Докажите сначала, что она именно от допинга, а не от употребления огурцов умерла!

Случаи смерти чемпионов, которые обсуждали в СМИ с однозначным выводом «вот до чего допинг доводит», вызывали у Кирилла приступы ярости: чтобы установить, что бывший спортсмен умер действительно от допинга, надо брать его точную генетическую копию – лучше однояйцевого близнеца, за контрольный образец и наблюдать их обоих – годами, десятилетиями! Одного близнеца при этом кормить допингом, второго – только плацебо и постоянно сравнивать их результаты. При этом они должны заниматься одним видом спорта по одной тренировочной программе, жить в одинаковых условиях и заниматься одним видом деятельности. И такой эксперимент необходимо повторить на десятках тысячах пар близнецов в разных климатических зонах, в разных странах. Только тогда можно делать какие-то выводы.

Логика подобных утверждений была косой с самого начала: если все спортсмены умирали от допинга, то писатели, видимо, умирали от запаха чернил, токари – от контактов с горячей металлической стружкой, фермеры – от свежего воздуха с коровьим запашком, пекари – от хлеба. Или представители этих профессий сплошь доживали до восьмидесяти? Только ли спортсмены умирают неоправданно рано? Они тоже люди, иногда с хроническими заболеваниями – почему-то считается, что спортсменов-хроников не бывает. А они бывают, и немало.

Эксперимент на реальных людях был невозможен по определению: допинг меняет не только структуру мыслей, но и характер человека, делая его более упорным, целеустремлённым и агрессивным, придавая уверенности в своих силах, допинг меняет судьбу: один близнец, к примеру, «химичит», поднимает запредельные веса, ездит в разные страны на соревнования, становится чемпионом, затем разрезает ленточки уже как Великий Чемпион и Ветеран, становится депутатом… А его брат-близнец при тех же исходных данных, «чистый» – кое-как дорастает до КМС, дальше начинаются травмы: связки, суставы, позвоночник – всё «летит» от нагрузок, он вынужден уйти из спорта, найти обыкновенную работу – ну, и как им слепить одинаковые судьбы?!

Насчёт «передоза» тоже всё не гладко. Легче всего на спиртном привести аналогию – всем известно, что разные люди могут выпить разную дозу. Что для одного «хорошо посидели», другого в могилу сведёт. Так и в спорте – один таблетки горстями ест, колется вовсю – и хоть бы что, а другой только попробовал – и почти сразу попал на больничную койку. Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку – как говорили в Риме по другому поводу. Да и что такое передоз? Кирилл как-то нашёл в Интернете статью про смертельные дозы. Оказалось: вода – десять литров, поваренная соль – триста граммов, сахар – килограмм. Ну, запретите их тогда тоже – ими же убиться можно!

В далёкие восьмидесятые Кирилл слышал, что один парень из их зала штанги, Пастухов, чтобы выполнить мастерский норматив, «вогнал в жопу двести рублей» – большие деньги по тем временам. Купил оптом сто ампул анаболика по два рубля за ампулу и ставил его полгода – усиленно тренируясь при этом, конечно. Стал Мастером Спорта СССР. Многие штангисты недоумённо хмыкали при упоминании этой истории, и осторожно шептались, что потенциал Пастухова уже, кажется, того-с… В постели он совсем не мастер – мол, знакомые девчонки рассказывали. Правда, эти слухи не помешали Пастухову позже жениться и завести двух деточек – прелестных девочек. Так что Кирилла передозом пугать бессмысленно. Просто не надо с ума сходить.

И, наконец, третья причина – развал СССР, как это ни странно. Когда экономика окончательно, сгромыхав на весь мир костями, рухнула, спортсменам оставалось два пути: в рэкетиры или за границу. Ну, и поехали в иные страны наши тренеры и спортсмены, а там, в той же Америке, к примеру, «метан» стоил немыслимых денег – в валюте! Быстро был налажен его вывоз через Рижский, кажется, порт и наши качки в Штатах неожиданно резко «поднялись».

Тут подоспела другая беда – чернокожие люмпены, откормленные, рослые бройлеры, «просекли тему» и стали скупать дешёвые русские стероиды, поедая их горстями, «раскачиваясь» до совсем непредставимых размеров. Бизнес у многих из них был простой – подойти к дрищу в шляпе и очках где-нибудь в подземном переходе и попросить – именно попросить! – немного денег. Доллар, к примеру. Как-то выходило, что, когда над тобой нависает двухметровая мясная громадина – отдашь не только доллар. Отдашь всё, что есть – от восхищения мощью фигуры и в целях безопасности. Дальше – больше. Через несколько лет на дешёвых «русских» таблетках сидела вся криминальная «пехота». Когда некоторые из них стали за свои проказы (кому-то голову оторвали, причём буквально, кому-то руку сломали в сердцах, кому – челюсть раздробили с одного удара) попадать под суд, кто-то из их адвокатов догадался: это же стероиды виноваты! Сам-то мой подзащитный добрый и пушистый, а в аннотации написано – «повышают агрессивность»», вот он и вспылил, вот лицо-то потерпевшему и сломал… Простите его, ваша честь! Он больше не будет!

Адвокаты на совесть постарались, конечно. И за гонорары, ясное дело. Было вынесено несколько оправдательных приговоров и тут уж власти спохватились: как так?! Таблетки теперь судить, что ли, а человек, их принимающий, не виноват?! И запретили свободную продажу стероидов – сначала только в США, затем, в конце девяностых, создали страшное всемирное Антидопинговое агентство и начали карать за продажу, хранение, распространение и употребление анаболических стероидов. Через несколько лет в России тоже анаболики приравняли к наркотикам. Самое обидное – не все страны пошли по этому пути – в некоторых анаболики до сих пор продаются свободно – в Тайланде, например. В хирургии и космонавтике их, говорят, применяют в программах реабилитации, для наращивания мышечной массы. Несколько человек в России реально судили за распространение – слухи об этом ходили по всем залам фитнеса. Так что этого продавца можно понять.

В WhatsApp пришло сообщение: «Ровно через час в 13.48 встречаемся возле камня на Плотинке. Сам подойду. Какого цвета куртка?»

Кирилл был одет в курточку грязно-болотного или серо-зелёного цвета – вот что написать, как у этого парня с цветопередачей? Написал: «Серо-зелёная»

Детектив, блин. Ввязался, мало ему приключений по бизнесу с налоговой да потребнадзорами всякими – давай, ещё приключений на свою жопу поищи, у тебя ж проблем-то в жизни совсем нет! Чертыхаясь, поехал в центр, на Плотинку. Припарковался далеко, пришёл за десять минут до назначенного времени, побродил возле разрисованной надписями глыбы родонита, поставленной на постамент, осмотрелся. Народу не очень много – середина буднего дня, пустой парк просматривается насквозь. Вдали два дворника ковыряются, но на группу захвата непохоже – оба небольшие, даже издалека чёрненькие. На другой стороне реки тоже никого – а вдруг он туда побежит в случае шухера? Вода привычного торфяного цвета в зёве плотины миролюбиво стекала по огрызкам старых брёвен – зима, воды мало. От реки приятно припахивало мазутом, гнилыми брёвнами, водорослями… Как в детстве, когда он ловил на её берегах раков. Кирилл обожал этих членистоногих – полюбовавшись, как они грозно шевелят клешнями, он швырял их обратно в воду – плодитесь и размножайтесь! Всё кончилось, когда завод в верховьях спустил в воду какую-то гадость – раки вылезли на берег отдышаться, прямо в лапы нетрезвых в большинстве своём ловцов. Привлечённые халявой, по берегу бродили мальчишки, мужики и бабы с вёдрами, полными копошащимися ещё живыми раками. Варили их в тех же вёдрах прямо на берегу, несколько костров развели в близлежащих дворах. Мужики, конечно, запивали пивом или чем покрепче.

С тех пор раков в реке не стало.

Пока, вроде бы, ничего незаконного он не делал. Если прямо с товаром придёт – надо будет сыграть в несознанку – ошибся, мол, извините и уйти. И лучше быстрым шагом – бежать бедро не позволит. Тоже мне, шпион. А парняга этот сейчас откуда-нибудь смотрит на него, следит, переговаривается ли Кирилл по рации, как себя ведёт, есть ли с ним кто…

Со стороны памятника основателям города, в народе – памятника Бивису и Бадхету[3], по лестнице спускался какой-то парень. В крепких иностранных ботинках, чёрных джинсах, тёплой куртке, зимней лисьей шапке с распущенными ушами. Добротно упакован парниша. Чтоб в засаде не мёрзнуть. Кирилл напряжённо в него всматривался – тот, не тот? Парень прошёл мимо и удалился на другой берег – срезать путь решил, видимо. Со спины донеслось:

– Кирилл?

Кирилл повернулся. Ловко. Из подземного перехода, пронизывающего плотину насквозь, вышел. Кирилл с тоской представил группу нервно курящих сотрудников и понятых на другой стороне тоннеля, ему стало совсем не по себе. Но пока ничего страшного. Вроде бы.

– Да.

Парень был не качок. Высокий, рыхловатый, лет тридцати, с мыльным каким-то взглядом, в длинном пальто и вязаной ярко-зелёной шапочке, прилепленной на макушку наподобие кипы. Руки не подал. Полез в карман, – «сейчас удостоверение достанет» – успел подумать Кирилл, – вынул бумажку, сунул в руки:

– Это список, что есть.

Кирилл пробежал глазами. Не сказать, чтобы богато, но купить было что. Главное – не оборачиваться, будто пришёл не один. А обернуться хотелось – парень-то вполне мог кого-то с собой привести.

– А цены? – спросил уверенным голосом, будто каждый день анаболики покупал. Цены в списке не были указаны.

– Тебе к соревнованиям или так, для поднятия тонуса? – вместо ответа поинтересовался парень, шаря глазами по ландшафту за спиной Кирилла – Соревнования. Через четыре месяца. Я и брать-то забыл, что. Впервые в жизни, можно сказать, по-серьёзному собрался готовиться.

Парень склонился над списком, поводил по нему пальцем с не очень чистым ногтем и быстро проговорил:

– Вот эти с длинным периодом распада возьми, вот эти со средним, и для подводки и сушки – вот этих штук десять. Или лучше – двадцать. И метана, конечно сто штук. Чтоб два раза не покупать.

– Сколько будет стоить веселье? – недоверчиво поинтересовался Кирилл, – Или ты по шикарности одежды и часов цену определяешь?

– Если бы… – впервые усмехнулся парень, тряхнув вялыми щёками, – Бакс скачет, как угорелый. Я в два раза просел – продал всё по старым ценам, а бакс в два раза подскочил. Хорошо, свои деньги были, не заёмные.

– Так сколько? – не вытерпел Кирилл. Ноги уже подмёрзли, сейчас ещё жалобы слушать. Ответ жалобщикам всё равно один – «Зато Крым наш!»

– Ну, сейчас посчитаю. Тебе весь заказ обсчитать?

– Ну, давай весь.

– Давай отойдём тогда. Вон, на лавочку – кивнул он в сторону ближайшей скамейки. Кирилл наконец обернулся. Никого. Даже дворники переместились в дальний конец аллеи. Ну, давай отойдём.

Сели на лавочку, шапочка начал считать, записывая заказ в маленький, как у официанта, блокнотик. Кирилл решил взять с запасом – не хотелось лишний раз этих игр в конспирацию. Парень считал, прикидывал, потом объявил:

– Пятьсот двадцать долларов.

– Помилосердствуйте, барин, – заканючил Кирилл, – Дочка на выданье, телегу в ремонт пора сдавать… Пятьсот хотя бы…

Парень не рассмеялся. Подумал, сдвинув брови, посчитал что-то, пробормотал: «только потому, что заказ большой» – и согласился. За товаром надо было ехать. Вместе дошли до машины. В пути продавец расслабился, начал рассказывать Кириллу, что поставляет анаболики и местному ОМОНу тоже, где его, якобы, все знают. Хотя от залёта это его не уберегло – на нём висел условный срок за распространение – извиняй за конспирацию. Кирилла это совсем не успокоило. Заехали во двор старой девятиэтажки из силикатного кирпича, он показал, куда встать. Кирилл развернулся носом к выезду.

– Ну, давай деньги, – парень протянул руку. – Мне всё равно, в рублях или баксах.

– Ты что! Товар сначала покажи! Я ж тебя не знаю совсем! Да и ты меня впервые видишь! – запротестовал Кирилл. Ага. Разведёт его, как лоха – нырнёт в какую-нибудь квартиру и ищи его. Не в полицию же идти с заявлением – хотел анаболики прикупить, а меня кинули.

– Давай до квартиры вместе дойдём, – предложил Кирилл уже миролюбиво, – я даже куртку расстегну и потрогать себя на предмет микрофонов дам. Только нежно. В целях укрепления доверия. – Кирилл расстегнул куртку. Парень задумчиво хлопнул его по полам, отогнул ворот пуловера, похлопал по груди:

– Ну ладно. Пойдём.

На старом лифте поднялись на шестой этаж. Кирилл был напряжён – воображение подбрасывало ему картины одна страшнее другой – как с лестниц сыплются на голову ОМОНовцы, валят его мордой в пол, выкручивают руки…Или как этот парняга скрывается в квартире, а оттуда лезут чёрные ОМОНовцы. Или как уже в квартире люди в штатском заламывают ему руки.

– У меня неубрано, – мрачно буркнул парень, открыв дверь и пропуская Кирилла в квартиру. Обиделся. Ничего, потерпит. Две комнаты слева. Справа – санузел. Впереди – маленькая пустая кухня.

– Ну как так-то! – воскликнул Кирилл, – А я-то надеялся на чистенькую квартирку посмотреть, а ты – «неубрано»!

Зелёная шапочка даже не усмехнулся. Не отвечая и не раздеваясь, прошёл в дальнюю комнату и зашуршал там, судя по звуку, полиэтиленом. Кирилл прислушался. Кроме звуков, доносящихся из комнаты, других вроде бы, не было. Кирилл заглянул в другую комнату. Никого. Диван, заваленный тряпьём, шкаф с раззявленными дверцами – выглядывало постельное бельё, какие-то, похожие на обувные, коробки, скомканная одежда. В углу пылилась беговая дорожка с наброшенным на неё халатом. В середине стояла разложенная гладильная доска. Главное – никого.

– Я отолью, хорошо? – спросил Кирилл и, не дожидаясь ответа, открыл дверь ванной. Никого. Туалет тоже был пуст. Кирилл закрыл дверь и попытался помочиться. У него не получилось. Помучившись минуту, он вышел. Парень стоял в коридоре, разложив товар на табурете:

– Вот. Смотри, проверяй, – он взял в руки упаковки с ампулами, – этих – двадцать, этих – тоже двадцать на весь курс, этих – тридцать. Метан – сто штук. У тебя в какой валюте?

Кирилл отсчитал пятьсот долларов, сгрузил, осторожно беря за краешки, упаковки в мешочек, принесённый с собой, и вышел не прощаясь.

В подъезде его никто не ждал.

Во дворе тоже было пусто. Он выехал на улицу. За ним никто не гнался. Всё же домой поехал кружным путём – мало ли что. Только зайдя в квартиру, немного успокоился.

Нервно-то как всё. Зато теперь с фармой будет готовиться.

 

 

 

 

 

 

(в начало)

 

 

 

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за ноябрь 2019 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт магазина»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите доступ к каждому произведению ноября 2019 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.