Пучок – пятачок

 

Купить в журнале за ноябрь 2019 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 6 часов | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

 

 

 

Кирилл сидел на скамье для наклонного жима и внимательно рассматривал себя в зеркало.

От анаболиков и белкового питания вначале он разбух до совсем неведомых ранее размеров – окружность бицепса наконец-то достигла сорока восьми сантиметров – это окружность трёхлитровой банки, Сейчас Кирилл плавно «сох», снова возвращаясь в привычные габариты – но уже на ином, более качественном, уровне. По утрам, когда организм обезвоживался за ночь, смотрелся в зеркало – там он отражался всё более чётким, рельефным, напоминая статую греческого бога, только более мускулистую. Ему казалось, даже стал мужественней – шёки ввалились, черты лица и взгляд стали каким-то хищными, волчьими, недобрыми. От недостатка углеводов и избытка тестостерона, не иначе. Иногда, притащившись с тренировки в свою неуютную, ждущую ремонт квартиру, ужинал горсткой аминок, пил воду, глотал горсть таблеток, делал укол, потом забирался с головой под одеяло – и так ему становилось себя жалко… Тренируется зачем-то сквозь боль в суставах, стирает их, насилует организм и психику, голодает, жрёт всякую невкусную пакость – чтобы что?! Чтобы доказать всем, что ещё что-то может. Кому это – всем? Вот то-то и оно: некому доказывать. Никто не оценит.

В далёком пионерском детстве Кирилл как-то раз задумался: кто на войне настоящий герой? Тот, кто награждён орденами и медалями, о чьих подвигах рассказывает дивизионная газета, или тот, кто, попав в окружение, потеряв связь с командованием, вдруг упрётся рогом и в одиночку подобъёт четыре танка, о чём никогда не узнают. О чём не напишут. За что не наградят. И чьё имя будет неизвестным.

Бодибилдинг полон неизвестных героев: тех, кто безумен настолько, чтобы диетиться, голодать и качаться месяцами ради Его Величества Формы, чтоб увидеть себя, максимально приближенного к задумке бога.

Что скрывать – он всё чаще собою любовался. Жир сходил, как снег весной сходит с гор, открывая скрытую доселе красоту тела – кубики пресса, сепарированную дельту, чётко вылепленные руки… Там, в глубине, под слоем жира, все мы – мускулистые Аполлоны… Ноги пока не обрельефились, но они, как предупреждал Лыков, сохнут в последний момент, уже перед самыми соревнованиями. Появилась и с каждым днём всё больше проявлялась венозность – скрытые в жировых глубинах вены вылезли на поверхность, демонстрируя, что подготовка идёт как надо. Да и чувствовал он себя сносно, не мучился тоской по картошке, молоку и сахару, легко переносил нагрузки, более-менее нормально спал. По утрам, только встав с кровати, включал верхний свет и позировал перед зеркалом, прислонённым к стене спальни – никогда до этого не видел себя настолько красивым. Вот как Нарцисс-то пропал, бедняга… Восемь обязательных поз и произвольная программа под музыку. Решил не мудрствовать, мелодию выбрал простую, с ударными акцентами – в эти моменты замирал в обязательных позах. Танцы раздражали больше всего – корячиться под музыку ему никогда не нравилось. Потом одевался, варил ежедневную, всё уменьшающуюся утреннюю порцию овса, ехал на работу.

– О чём задумался? – сзади подошёл Лыков. Кирилл тяжело вздохнул:

– Хорошо тебе, Саш. А мне вот сиди и думай, как до конца накачаться.

– До конца накачаться нельзя, – не оставил тот надежды.

– Вот это и удручает. В «штангу» когда ходил, тренер рассказывал, что он в армии накачался до того, что не мог до лица достать – даже не умывался. Плескал водичкой. А у меня такого даже близко нет. И не сохранить накопленное… – Кирилл тяжело вздохнул

– Скорбеть позже будешь. – Лыков привычно хмурился. – У тебя пропорции другие. Размялся? Готов?

Кирилл со вздохом поднялся. Началось в колхозе утро.

В нём будто поселился маленький чёртик, непрерывно подзуживавший показать миру эту скрытую красоту, которую видит только он и только по утрам – к вечеру «заливался» водой и углеводами, ощутимо оплывал. Вид был не тот, что утром. Всё равно стал хорош. Несколько раз уже с трудом удерживал себя от демонстрации этого великолепия. А один раз не сдержался.

Посидеть в баре предложил Володя Каширский – давнишний, из 90-х годов, знакомый – из тех, с кем собирались делать какой-то бизнес, но не срослось, а знакомыми остались. Володя, как человек при деньгах, пытающийся испытать все удовольствия, доступные ускользающей молодости, имел в этом баре неограниченный кредит и всегда козырный стол – перед самым танцполом. К нему за стол набивались знакомые и полузнакомые люди, встречавшиеся по пятницам в барах. Они, как правило, бурно приветствовали друг друга – с криками, привлекающими внимание, преувеличенно сердечными обнималками и чуть ли не поцелуями. Кириллу с его манерой кивать знакомым при встрече и в пределе – пожимать руку, это всегда казалось чрезмерным: «бойцы вспоминали минувшие дни и бары, где вместе бухали они»» – тем более что, кроме совместного бухача, иных воспоминаний у подобной публики было мало. Перед этим Кирилл тосковал недели две – к Ирине не очень тянуло (да и побаивался после того случая, правду сказать), а нахимиченный организм требовал секса. Тем более, раз в неделю Лыков советовал выпивать бокал – не более трёхсот грамм, сухого красного. И нервы «отпускает», и жир сжигается лучше.

Компания за столом подобралась еле знакомая. Кирилл подошёл к столу и, увидев Володю в глубине, решил подшутить.

– Как думаешь, братан, я достаточно накачан, чтобы освободить этот столик одним взглядом?! – обратился он к лысоватому мужчине, сидевшему с краю. Тот на всякий случай втянул, как черепаха, голову в плечи, беспомощно оглянулся на Каширского. Народ притих. Каширский, заметив что-то не то – реплики Кирилла он не слышал, приветливо закричал через стол: – Кирилл! Привет! Это Рогов! Кирилл! Дайте ему место!

Кирилл, наконец, засмеялся, хлопнул впавшего в ступор мужика по плечу, протянул руку: – Кирилл. Тот с явным облегчением представился в ответ.

Как во многих подобных кампаниях, разговор вскоре свернул на бизнес и автомобили – каждый демонстрировал свою крутизну и востребованность – я, мол, везде нарасхват. Сначала «закусились» за машины, а потом, через обсуждение стоимости владения различными марками, начали разговор о деньгах. «О чём бы ни говорили серьёзные люди, будьте уверены – разговор идёт о деньгах» – слышал где-то Кирилл. А когда эти «серьёзные люди» мало знакомы друг с другом, да ещё и выпили, то будьте уверены – хвастаются и врут. Со всех сторон летело «нереальная цена», «могу себе позволить», «сколько бы ни стоило» и прочая чушь: мальчики мерялись размерами. Капитала в данном случае. Кирилл психовал. Думал уйти – свой бокал он уже выпил, девчонки на танцполе ему не приглянулись совсем – близко не сравнить с Ланой, Ирининой груди тоже ни у кого не было. На прямой вопрос того же Володи – а сколько, Рогов, стоишь ты? – неожиданно одной рукой задрал вверх кофту, одетую на голое тело, чуть напряг пресс и спросил громко, перекрывая барные шумы:

– А сколько стоит такой пресс? Или: за сколько его можно купить? И тогда сразу – где такие продают? А?!

За столом установилась тишина. Про такую говорят – гнетущая. Когда весело говорили, шутили, смеялись и вдруг – бац! – и всех неожиданно помножили на ноль. Парни как-то чересчур заинтересованно начали копаться в тарелках, смущённо отводя глаза. Никто Кириллу не ответил. Он почувствовал возникшее напряжение, будто прилюдно грубо выругался. Ему здесь были уже не рады, он своей выходкой исключил себя из застольного общества – действительно, зачем лишний раз напоминать людям об их безволии, дряблых мышцах и несовершенстве? Кирилл усмехнулся, взглядом обвёл стол. Молчат. На него не смотрят. Наконец, кто-то выдавил, не поднимая глаз:

– Так ты качаешься…

– Ага! А тебе, бедному, запрещают! – Кирилл ощутил свою чужеродность, смешанную с острым чувством превосходства. Добавил, не удержался: – Вопрос-то был: сколько стоит? Что, нет ответа? Верней, ответ один: не продаётся. И не покупается. Ладно, счастливо оставаться, – хотел добавить «толстячки», но хоть здесь притормозил.

Ушёл из бара с видом, что ему пора возвратиться к делам, на свой одинокий Олимп – полупьяные разговоры и похвальба не для него. Ему-то хвастаться не надо – достаточно предъявить. Каширский, конечно, не позовёт больше…

Потом переживал. Корил себя. За бестактность, за то же хвастовство, за злобу неожиданную. «Наверное, анаболики влияют» – в очередной раз говорил себе. Конечно, во всём теперь виноваты анаболики. Надо майку с таким принтом заказать: «Во всём виноваты анаболики» Хоть посмеётся. Если к тому времени будет, с кем.

В последние пару месяцев Кирилл вошёл в «треугольный» ритм: работа – тренировка – сон. В дни без тренировок делал аэробику – час бегал на лыжах в ближайшем парке. Лыжи – наименее травматичный для коленей и тазобедренных суставов вид аэробной нагрузки, сжигающий, для его веса, до тысячи килокалорий в час. Он себе напоминал стрелу, пущенную в цель – другие интересы, занятия и желания отпали за ненадобностью. Они не способствовали росту мышечной массы и уменьшению жира. Летел, как в тоннеле, не глядя по сторонам – соревнования маячили впереди ослепительным сиянием. Всё постороннее – в иллюминатор.

Плавно убавлял углеводы, «угли». Молочку исключил за два месяца (восемь недель) до первых соревнований – совсем. Четыре месяца назад он начинал с четырёхсот грамм «углей» в день, затем, ступенчато, через каждые десять – пятнадцать дней, убавлял пятьдесят граммов – триста пятьдесят, триста, двести пятьдесят… Любить и ценить «угли» он начал, когда дошёл до двухсот граммов в день. Это было реально мало. Набивал живот капустой или стручковой фасолью с курицей, с рыбой, но всё было не то. Хотелось кофе-латте и бутерброд с сыром или икрой. Но – только через два месяца, не раньше.

Стал ощутимо злее. Резче – на словах и на деле. Нервы мотал этот постоянный самоконтроль, боязнь съесть не то, перебрать углей, постоянная опаска обидеть окружающих, наорать неожиданно на кого-нибудь или, ещё хуже – ударить. Постоянно был на взводе, в тонусе, готовым к драке или тренировке. Правы в чём-то были американские адвокаты, ой, правы… Начал ещё больше цепляться к людям, хамить им, сам того не замечая или замечая сильно позже. Всё больше превращался в асфальтовый каток, который умеет только одно – давить. В человекоподобного робота.

В последнее время удивлялся себе. Во вторник, подъехав к дому, упёрся бампером в свежий шлагбаум. Примерно за месяц до этого по квартирам ходили люди, предлагали поставить «дом под охрану». На вопрос, сколько это будет стоить и от чего защитит, прятали глаза и невразумительно высказывали опасения за сохранность машин и детей – давили на больное. Председатель ТСЖ был в охране и шлагбауме заинтересован слишком явно. Кирилла раздражала как идиотская обывательская привычка перепоручать заботу о безопасности «специально обученным людям», так и не очень маскируемая заинтересованность председателя. Да невозможно купить безопасность, невозможно всё предусмотреть! Уж на что Рявкин был умный да предусмотрительный – и то не уберёгся. Шлагбаум и охранник во дворе создавали видимость безопасности и контроля, что не избавляло от забот. Кирилл пытался донести эти простые мысли до напуганных жизнью соседей, но понимания не встретил. В их глазах читалось: «ну да, тебе-то, здоровяку, нечего бояться…» То, что защищает не мышечная броня а, прежде всего, мозг, в их головы не вмещалось. Устав спорить, Кирилл заявил на очередном собрании, что не будет платить деньги за шлагбаум и охрану. А если с его машиной что случится – ровно то же самое произойдёт с машиной председателя. Бывают такие совпадения. Можете записать в протокол.

И вот случилось. Ещё утром ничто не предвещало. Кирилл поставил машину перед шлагбаумом, заперев въезд и выезд. Посигналил. Не очень скоро из ближайшего подъезда вышел охранник в новенькой форме, лениво, затягивая время, подошёл к шлагбауму. Нероботь потомственная. Сзади Кирилла подпёрла тёмно-синяя БМВ, нетерпеливо погудев. Кирилл развёл руками: тут с ума сошли, меня в родной двор не пускают. Охранник молча стоял перед шлагбаумом, держа в руках картонный планшет с прижатым к нему листком. Новенькая, ещё не обмявшаяся форма на нём коробилась.

– Как думаешь, дружище, чего мы хотим? – Кирилл был даже участлив: понимаю, вы тут все с ума вместе с председателем посходили, но я вам помогу прийти в себя.

– Вас нет в списке, – радостно сообщил охранник, махнув планшетом для убедительности. Повеяло милым другом Сашкой – так же любил гадости объявлять с искренней радостью. Родственник, наверное.

– А ничего, что я здесь живу? – Кирилл искренне удивился. Обалдеть! Этак скоро председатель начнёт за всех решать, кого в гости можно приводить, а кого – нет. И ведь будут стонать, плакать, но – подчиняться!

– Ничего, – охранник даже плечики развернул. Да он храбрец! Вот тут главное – не перейти к физическим мерам воздействия. Со стороны двора подъехал серый Опель Водитель, понимая, о чём сыр-бор, покорно приготовился ждать. Возникла длительная пауза.

– Уберите машину и не мешайте проезду транспортных средств, – наконец скомандовал охранник. Кирилл облегчённо рассмеялся:

– Встречное предложение: уберите шлагбаум и не мешайте проезду транспортных средств. Как вам?

– Это распоряжение председателя! – охранник поднял кверху палец с неровно остриженным ногтем с траурной каймой по краю. О! Как тут чины-то почитают!

– Я его отменил. И он мне не начальник. Сам под его команды маршируй, если нравится. Открывай. – Кирилл говорил тихо, со значением. Не надо кричать. Сила спокойна и уверена в себе.

Охранник, не ответив, скрылся в подъезде. Не откроет ведь, сука. Постоять, дожидаться от него милости? «Для того ли ты в спортзале всю жизнь корячился, чтобы всякое ЧМО тобою командовало?»– шепнул в ухо Кириллу невидимый чёртик, ставший частым гостем. Не для того. Ой, не для того. Кирилл вышел из машины, подошёл поближе к шлагбауму. Зацепить тросом и рвануть? Соскользнёт. Вырвать вместе с тумбой? Могут предъявить. Не факт, что присудят ущерб, но нервы помотают. Кирилл задумчиво покачал перекладину. В принципе… Алюминиевый профиль, да ещё такой длины … Приседал в пятницу, так что ноги отошли. Кирилл присел под шлагбаум в полуприсед, как под штангу и разогнул ноги. Остаток загнул руками – профиль удивительно легко поддался. Охранник выбежал, захлопотал вокруг:

– Щас полицию вызову! Ты за это ответишь!

– Иди в жопу. Вместе с председателем. – Кирилла отпустило. Он, усмехнувшись, снова развёл руками, показывая немногочисленным зрителям и водителю БМВ: видит бог, я этого не хотел.

– Да! – повернулся он к охраннику, – можешь его обратно согнуть. Всё равно убирать придётся, как незаконный.

Подложили потом Кириллу в почтовый ящик безграмотно составленную претензию ТСЖ. На двух листах с угрозами подать в суд и взыскать ущерб. Он даже выяснять ничего не стал и не ответил, конечно. Шлагбаум через неделю починили (как они жили-то все, незащищённые?), но Кирилла теперь пропускали без вопросов.

А ведь мог, как говорится, и гантелью по зубам…

В пансионате, когда рассказал эту историю старушкам, развеселил всех. Даже мама несколько раз улыбнулась – ему показалось, с гордостью.

 

 

 

(в начало)

 

 

 

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за ноябрь 2019 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт магазина»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите доступ к каждому произведению ноября 2019 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.