Между Южным и Северным полюсами

 

Купить в журнале за май 2019 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 1 час 20 минут | Цитата | Скачать в полном объёме: doc, fb2, rtf, txt, pdf

 

18+

 

 

 

Сергей Анатольевич Москвитин вдыхал запах свежезаваренного кофе и смотрел в окно, за которым простирались поля, после дождя щедро сочащиеся весенним цветом; по земле шел крестьянин, толкая перед собой плуг, запряженный кряжистым мерином. Утреннее небо колыхалось оттенками бирюзы, растворяя в дымке возвеличивающиеся в отдалении горы и деревушку, состоящую из аккуратных, как будто игрушечных, домиков.

Вечный рассвет, который пока еще возможно изменить.

Сергей Анатольевич достал палитру, выдавил на нее акриловые краски, прищурился и отхлебнул кофе, выдохнув пар в прохладный воздух.

Нет, розовый не пойдет. Сергей Анатольевич макнул кисть в кобальт зеленый светлый, добавил немного желтого кадмия, желтой неаполитанской краски и густо замешал получившийся колер с цинковыми белилами.

«Человек свободен в том, что сам может придумать себе свободу, – подумал Сергей Анатольевич и улыбнулся получившемуся каламбуру, – мои рассветы будут зелеными».

Несколькими смелыми мазками мужчина поправил цветовую гамму пейзажа в импровизированном окне и, поразмыслив, добавил на горизонте летящий силуэт самолета – маркер на замысловатой спирали времени. Священность момента дополнялось тем, что мастерской художнику служила собственная гробница.

Удивительное дело, насколько беспечно люди относятся к вечности. Когда-то в древности они, по мнению Москвитина, были ближе к пониманию истиной природы вещей. Могло ли случиться, что человек разумный, появившийся в результате многих миллиардов лет синтеза материи, оказался побочным эффектом случайных столкновений элементарных частиц?

Сергей Анатольевич был согласен с египетскими жрецами: да, человек существует в разных плоскостях пространства и времени, но, в отличие от них, он был знаком и с некоторыми новейшими постулатами науки, что позволяет переосмыслить положение вещей. Теория наблюдателя! Существует лишь то, за чем присматривает некто разумный; лишь тогда неопределенность материи и событий обретает форму. Оставляя свои мумии в гигантских гробницах, фараоны обеспечивали эффект наблюдателя себе на тысячи лет. Заключить свой дух в мумии, как в капсуле для далекого путешествия, оставить знаки для себя, перевоплотившегося в новом качестве, в виде картин и текстов – означает забросить тяжелый якорь на проводе туда, где довелось оказаться свидетелем, и черпать им необходимую энергию.

Именно так создаются двойники – частицы души. Живой организм подобен гигантской атомной станции, по своей настоящей, скрытой силе не уступающий рождению сверхновой звезды.

Сергей Анатольевич испытывал чувство тревоги, если долго не появлялся в святилище, в котором неизменно приходил в состояние умиротворения и восторга.

Закончив правку нарисованного окна, мужчина аккуратно упаковал краски и, вдохнув полной грудью застоявшийся воздух погреба, прошелся по склепу. Последнее пристанище состояло из трех комнат. Первая была посвящена рождению, детству, отрочеству и периоду службы в армии. Человек, спускающийся по лестнице в гробницу, первым делом видел рельеф, на котором была изображена женщина в позе эмбриона, она прикрывала голову руками, защищаясь от огромного угловатого мужчины с выпученными глазами и круглым зубастым ртом миноги. Отец – воплощение жестокости и хаоса, глубинная неуправляемая агрессия которого, высвобождаясь при помощи алкоголя, приводила к торжеству насилия и страха в виде побоев и громких ругательств. Как часто сын своего отца любил спрятаться под кроватью или под одеялом с книгой или журналом. Так создавалась иллюзия своего, очень личного пространства. Кир Булычев, Иванов Ефремов, Александр Беляев были первыми пророками, проводниками в иное пространство возможного будущего, где у благородного человека есть сила противостоять злу оправданным насилием. Позже его наивный детский взгляд на светлое будущее претерпит существенные изменения. – «Извините, ребята, должен признаться, в этой игре совсем другие правила». – Тренер идет мимо строя, одаривая команду странноватой – то ли грустной, то ли жестокой – улыбкой. – «Мне жаль, но цель игры – это величайшая тайна, и ни один из участников заранее их знать не может. И кому-то, конечно, это может не понравиться – тут действует индивидуальный подход. – «Ты!» – Палец тренера упирается в грудь испуганной брюнетки. – «Будешь играть без ног». – Девушка кричит от ужаса, вцепившись в колеса кресла-каталки, но тренер уже идет дальше. – «Ты! Да ты, блондинчик, побежишь с тремя детьми на спине. Как только старший достигнет совершеннолетия, вобьет тебе кол в позвоночник по пьяной лавочке, если имеются личные планы, рекомендую поспешить». – Тренер двигается вдоль строя, не слушая возражений. – «Разбираем снаряжение по-быстрому! Ты – бери вот эту опухоль, и к голове ее приставь – вот так. А ты побежишь с вирусом совести». – И вот команда готова. Подгоняемые выстрелом резиновой шрапнели в спину, участники несут свое бремя, ропща и рыдая.

Только в армии Сергей Анатольевич смог рассмотреть природу человеческой жестокости. Привыкший к боли и унижениям, он в какой-то момент понял, что можно находиться и по другую сторону кошмара.

«Рядовой Москвитин, выйти из строя!» – «Есть, сэр!» – «Что-что, англоязычными титулами ты меня кроешь, а?!» – «Простите, сэр». – «Может, ты шпион? Мы тебя быстро расстреляем, по закону военного времени». – «Так ведь нет войны». – «С каких пор всякое необстрелянное говно решает, есть война или нет?» – Рядовой сжимается и смотрит в пол. – «Что ты искал у себя под мышкой во время построения?» – «Я раздавил вшу, сэр!» – «Ты изменяешь положение пищевой цепи во время подготовки к боевым действиям!?» – Командир брызгает слюной и пучит глаза с красноватыми белками. – «Три наряда вне очереди!»

Наряды вне очереди – сколько их было! Вернувшись из армии, Сергей Анатольевич назначал их себе сам за любой неправильный поступок. Выпил лишнего, поддался лени или инстинктам? Марш оформлять гробницу! Кровью, потом, болью и усталостью добываются патриотизм, победа, трофеи и красивые женщины. Холодный житейский рационализм впечатывается в кожу, мозг и внутренние органы. Ты участвуешь в гонке на выживание, дружок, не стоит глазеть по сторонам! Но превращая идеальное и умозрительное в плотское и болезненное, армия открыла Сергею Анатольевичу новый вид магии – магии дисциплины и власти.

На втором году службы солдаты занимались воспитанием недавно призванных бойцов: так в те времена функционировала армия. – «Ну-ка, в ряд выстроились, маменькины сынки! Ваша прежняя жизнь окончена». – В холодной казарме бритые худые мальчишки испуганно переминаются с ноги на ногу. – «Если вы думаете, что попали в ад, то конкретно ошибаетесь. Ад – это война, а вы в чистилище, но выход отсюда только в преисподнюю. И выйдут, поверьте, только настоящие солдаты! Те, кто не выдержит трансформацию в воина, мужчину – слушайте сейчас очень внимательно – превратятся в грязь, которой вы, жалкие твари, сейчас и являетесь». – Ушастый рыжий парнишка начинает рыдать, получает увесистый удар в грудь, и на его штанах расплывается темное пятно мочи, а по венам сержанта Сергея струится сладкая патока власти. Именно тогда, в армии, а затем в тюрьме, у Сергея Анатольевича зародилось чувство собственной ценности, желание сохранить и приумножить свою жизнь. «Я не такой, я – другой», – шептал про себя Сергей, макая новобранца головой в унитаз. «Эмпатия, сострадание, доброта, милосердие – это все, конечно, прекрасно, но я готов играть по любым правилам, только позвольте мне сохранить это теплое, маленькое, нервное бьющееся в океане пустоты – я». – Мальчишка-солдат дрожит от страха в жилистых руках старшего товарища. – «Власть нужно сохранить любой ценой».

Утверждение Жака Дерриды, что мир является текстом, вызывало у Сергея снисходительную улыбку: мир – это искусство чеканки! Когда строишь планы на миллионы лет, выбирай материал понадежней и запасись правильной семиотической системой. В будущем, когда белый информационный шум интернета развеется, найденная археологами гробница станет весомым событием двадцать первого века.

Свое житие Сергей Анатольевич выбивал молоточками на жестяных пластинах. Художественный талант к ремеслу чеканки у него открылся в тюрьме, куда он попал за мошенничество. Однажды, много лет назад, будучи молодым человеком, Сергей понял, что работа на заводе есть грабеж самого себя. Нельзя наблюдать жизнь, будучи маленькой шестеренкой в танке, которую заменят, если та окажется недостаточно прочной, а если повезет, отправят умирать на пенсию. В тот момент в стране проигравшего коммунизма случился мистический бум, и как грибы после дождя на духовной арене появились организованные полчища православных священников, орда колдунов и экстрасенсов и много различных игроков, предлагающих за скромную плату свою, правильную интерпретацию происходящего бардака. В этой дележке духовных скреп Сергей Анатольевич играл незавидную роль сталкера: он ездил по деревням в поисках старинных икон и священных артефактов. Занятие не особо приятное и безопасное. Необходимо под любыми предлогами проникать в дома, и, если там обнаруживались старинные иконы или вещи, всеми правдами и неправдами следовало их выкупать или обменивать. Местные жители не жаловали подобных рейдеров, и пару раз Сергею Анатольевичу приходилось спасаться бегством, а вот разбогатеть так и не удавалось, пока однажды он не нашел золотую жилу – святые мощи. Немалая часть населения верила, что человеческие останки праведников обладают невероятной магической силой. За пару бутылок водки сотруднику морга можно было разжиться заготовками для святых мощей.

«Мне нужна кисть и пара стоп, есть в наличии?» – патологоанатом Михалыч обдумывает вопрос, сморкается и вытирает ладонь о фартук. – «Найдется. Слышь, Анатольич, не мое дело, но просто полюбопытствовать хочу: ты чего – людоед?» – «Нет. Врачеватель душ». – «А мою вылечишь?» – «Нет у тебя души, Михалыч». – «Это хорошо, – вздыхает труповед, – не люблю неопределенности». Формалиновый раствор. Мясо и текст. Сергей Анатольевич пишет жития святых старцев, и мощи поднимаются в цене. Так на свет появились Феодосий Молчаливый, говоривший столь редко и коротко, что слова оказывались заряженными целебной силой, излечивающей больных; Симеон Яростный, частенько бивавший свою паству, таким образом изгоняя бесов и наказывая за особо тяжкие грехи (автор наделил его популярностью среди разного рода разбойников, так как считалось, что святой старец своими тумаками может снять самый тяжкий и непростительный грех); Фома Белый – святой, умевший разговаривать с животными (по свидетельствам «очевидцев», еду Фоме приносили дикие птицы и звери), и множество других достойных личностей, чьи биографии Сергей Анатольевич искусно выдумывал, наделяя останки анонимных людей мистической силой. Для некоторых случаев перевода новодельных писаний на старославянский Сергей Анатольевич пользовался услугами студента семинарии, что повышало аутентичность материала, но на суде явилось отягчающим обстоятельством: все-таки преступление, совершенное группой лиц по предварительному сговору – не шутка. Пятилетнее пребывание в неволе было также отображено в чеканных изображенияx гробницы. Художник изобразил себя в символической позе титана, пытающегося подняться с колен. Как в египетской традиции, он являлся самой крупной фигурой, которую пытались задавить жалкие фигурки судей, полицейских, военных и мускулистых сторожевых псов. На следующем изображении фигура титана уже поднималась, раскидывая неприятелей. Серия изображений, раскрывающих сюжет освобождения героя из пут армии и тюрьмы, кончалась победой последнего, где освобожденный титан стоял в поле и смотрел на огромное восходящее светило. К этому моменту своего прошлого Сергей Анатольевич уже не был мошенником – он был обладателем тайного, магического знания: дело в том, что созданные им искусственные мощи то там, то тут славились происходящими чудесами. Бывали случаи, когда паломники исцелялись от неизлечимых болезней, находили семейное счастье или душевный покой, прикасаясь к подделкам. Если созданные артефакты работают, значит, они настоящие!

Сергея Анатольевич составил далеко идущий план: его собственные останки станут текстом будущего, да так, что эффект наблюдателя будет длиться и давать силы очень долго. Незаслуженно забытая технология жрецов древнего Египта. Где-то там, не– родившиеся археологи уже находят гробницу с останками необычного индивида. Будут ли они людьми или расой, созданной искусственным интеллектом, млекопитающими, насекомыми? – «Мистер Скариман, смею доложить, у нас тут археологическая находка». – «Какой век?» – «Радиоуглеродный анализ показывает Век Бешеных Приматов». – «Были времена. Ностальгия». – Раздраженно щелкают жвала, и гудит квантовая вычислительная масса. – «От людей осталось столько мусора». – «Тут, похоже, уникальный случай, мистер. Кажется, мы имеем дело с созданием так называемой индивидуальной мифологии». – Скариман нервно шевелит усиками, излучает психические волны, и всех охватывает трепет. – «По своей красоте это сравнимо с событием, когда обезьяна взяла в руку палку и ударила своего сородича с более длинным членом». – «Именно так, мистер». – «Кое-кто решил спрятаться в эйдосе с помощью магических знаков».

Приняв для себя устройство вещей, Сергей Анатольевич максимально ограничил деятельность, связанную с нарушением закона. Он устроился работать в больницу водителем скорой помощи. Как только у Сергея Анатольевича созрел великий план сбежать из ловушки времени путем создания гробницы, отвратительный ранее труд перестал его тяготить. Он понял суть жертвоприношения: тот, кто обрывает чью-то жизнь в надежде обрести связь с неведомым, отдает его время, влияя на одну из самых загадочных констант мироздания. Подобный эффект производит и продление жизни, но оно проигрывает по силе драматизма.

Влияние на антропный принцип Москвитин ощутил, когда возил тяжелобольных: в такие моменты он чувствовал себя мифическим персонажем – Хароном, перевозчиком в страну мертвых. Воспринимал образ сурового перевозчика Сергей Анатольевич по-своему; по его мнению, процесс пересечения Стикса происходил отнюдь не в холодном величественном молчании – это была гонка с препятствиями, и Харон – своеобразный сверхъестественный Шумахер – решал судьбу умершего так: он либо выигрывал гонку, не давая исчезнуть очередному свидетелю бытия, либо – нет. Подражая своим представлениям о перевозчике, Москвитин водил карету скорой помощи экстремально для человека, рассчитывающего во что бы то ни стало сохранить себя в веках. – Врубаем мигалку и рвем по серпантинным изгибам асфальтового Стикса; он полон узниками, запертыми в коробки из металла, резины и кожи – комфортабельные места индивидуального, комфортного ада. Эти обитатели неинтересны Харону: он подрезает, огибает, слепит мигалками местных обитателей, чтобы любой ценой доставить ценный груз на страшный суд математических вероятностей. Хранители душ – медицинские работники – дали лихому водителю прозвище: Доктор Форсаж. – «Эй, док, заводи мотор!» – Шум двигателя не заставил себя ждать. – «Что там у вас?» – «Ожоговый! Семьдесят процентов тела. Еще укол трамадола! Да знаю, что может умереть, просто поверь, что есть вещи похуже смерти, и коли!» – «Держитесь, скоро будем на месте»…

 

Сергей Анатольевич проходит в следующую комнату – сокровищницу своей души. Там находится идеал, возлюбленная, названная многими именами: Исида, Иштар, Афродита и Мэрилин. Связь с личной богиней простирается за границы пространства и времени, она не ослабнет и за пределами земной жизни. Некоторые называют это любовью, словом неточным и заезженным. В космологии Сергея Анатольевича его собственное сознание было разделено, но где-то там, за пределами раскаленного супа и могильного холода видимых галактик, он и его вторая половина – единое целое. В несовершенном виде недостающий пазл метафизического тела Сергея Анатольевича имел собственное, независимое имя: Мария Миронова, симпатичная продавщица в продуктовом магазине, со смешно оттопыренными ушами. Краля. Зазноба. Свет очей. Целую комнату гробницы Сергей Анатольевич посвятил Марии. Она была воплощена в тех же чеканках: сидящая в профиль среди овощей и фруктов, в тунике, с цветком лотоса в волосах, подобно богине плодородия – бесконечному источнику, аккумулирующему энергию из леса, травы и неба. Мария сидит среди символических туш быков и овец, увитых виноградной лозой, заставленных кубками, усыпанных гранатами, апельсинами, бананами. Перед девушкой длинная очередь одинаковых, сгорбленных людей, и в центре очереди стоит Он – Адам своего времени, маркированный государством как Москвитин Сергей Анатольевич. Для наглядности автор выбил номер паспорта над головой собственного изображения, а под ногами расположил штрих-код. Между Сергеем и Марией была прочерчена хитроумная связь: от головы мужчины до пупка женщины, от рук к ногам, от сосков к гениталиям шли линии, образующие некий магический символ. За серией рельефных изображений, в нише, располагался скульптурный портрет Марии: портрет был воспроизведен дизайнером на компьютере по фотографиям, скачанным Сергеем Анатольевичем из социальных сетей, а затем специальный принтер воплотил в объеме первую ритуальную скульптуру, созданную в союзе человека и машины. Далее, за скульптурной нишей, располагалось изображение, где мужчина и женщина сливаются друг с другом, являясь фактически одним телом. Тут скрыт нюанс: вторая, женская половина нового человека, что возникнет за пределами шарообразной тюрьмы, никак не желала воссоединения. Отсутствие истинных целей встречается и у богов.

«Мария, давно хотел спросить, ты кино любишь?» – Мужчина нервно мнет купюры в кармане пиджака. – «М-м-да!» – девушка хохочет и ловко отбивает цифры на кассовом аппарате. – «Тут новый фильм вышел, Форма воды называется, может, сходим, а?» – «Ой, я в кинотеатры не хожу, – хохочет девушка, – там пахнет поп-корном, обязательно кто-нибудь слишком громко разговаривает, и сидеть в темноте с малознакомым мужчиной лично для меня слишком интимно». – «Так давайте познакомимся. Я столько лет у вас продукты покупаю». – «Татуировки у Вас, мужчина, опасные». – Девушка мило улыбается, а Сергей Анатольевич прячет руки с наколотыми на пальцы перстнями. – «Если бы вы знали их значение, то поняли бы, что ничего опасного во мне нет». – «С вас семьсот пятьдесят, гражданин».

Большой Взрыв был затеян, чтобы Сергей Анатольевич встретил Марию Миронову, а всякая досадная ерунда глушит звучание великой цели.

Сергей проследил за Марией и узнал, где она живет. Сколько раз он сидел под окнами и дверями любимой, впитывая энергию самой сильной связи, что может существовать между людьми. И вот, заручившись популярной жертвой – купив букет из пяти умирающих отростков куста розы – уже немолодой Ромео решается на признание. – Звонок в дверь. Учащенное сердцебиение. Слова признания нервно и хаотично вспыхивают в сознании. – «Чего надо?» – Голубая рубашка поверх тельняшки, фуражка набекрень, штаны с лампасами. У нее в квартире полицейский! – «Упс, я, кажется, квартирой ошибся». – «Дорогой, кто там?» – голос Марии отдается в ушах. – «Придурок какой-то». – Ромео со злостью бросает букет, но потом исступлённо хохочет. – «На что ты рассчитывал, поискать справедливости?» – Когда решаешь вопросы космического масштаба, можно засунуть нравственный закон внутри нас куда подальше.

Мария Миронова работала по пятницам до одиннадцати вечера и возвращалась домой, петляя через дворы и проходя мимо заброшенной стройки, где и ждал ее возлюбленный. «Мария!» – «Сергей Анатольевич? Ой, вы меня напугали. Что вы здесь делаете?» – «Мария, у меня к вам есть дело». – «Какое дело? Пожалуйста, не идите за мной». – «А вот бояться не надо, у меня для нас есть план побега». – «Откуда нам бежать? Вы пьяны?» – «Из этого лживого времени, Мария, из этой полной иллюзий огуречной банки, доставшейся от чужой бабушки». – «Вы бредите, я никуда не хочу бежать!» – «Бежать буду я, а вы будете путешествовать. Позвольте быть вашим рикшей». – Мужчина протягивает ладонь. – «Не подходите ко мне, я закричу». – Сергей Анатольевич на всю жизнь запомнил то мгновение броска на свою возлюбленную, которое наполнило его той мистической силой, что пропечатало в сознании миллионов людей нападение Каина на Авеля, старцев на Сусанну, бросок пращи Давида или последнее усилие Самсона.

«Я сохраню тебя, – шепчет Сергей Анатольевич на ухо хрипящей Марии. – Мы будем редчайшей археологической находкой. И те жители будущего, обладающие продвинутыми инструментами, найдут и воскресят нас как самых ярких свидетелей своего времени. Мы будем Адамом и Евой, Гебом и Нут, Хаосом и Мглой. Эффект наблюдателя по отношению к нам будет длиться тысячелетиями, что даст нам власть над безумием и безысходностью. Потерпи еще чуть-чуть, не бойся. Все-все-все».

Труп миниатюрной возлюбленной уместился в дорожный чемодан. Сергей Анатольевич тащил свою ношу на пределе сил и очень боялся быть замеченным или схваченным – бальзамирование не требовало отлагательств. Чемодан отправился в багажник машины. Как же тяжело было ехать, соблюдая все правила, не превышая скорости, в то время как секунды отбиваются в мозгу болезненными удара коктейля Молотова. Ванна с раствором была уже готова. «Проходи, дорогая, купель ждет тебя», – шептал Сергей Анатольевич на ухо Марии. Он аккуратно положил девушку на пол, раздел ее, остриг волосы и положил в специальную глиняную чашу. Когда он погрузил тело в жидкость, дикая, бесшабашная радость наполнила Сергея Анатольевича: осталась последняя жертва, и он станет хозяином времени.

Ужасные и великие воспоминания. Мужчина остановился перед мумией возлюбленной, величественно расположенной на специально установленной бетонной плите, которую Сергей Анатольевич собственноручно отлил прямо на месте, так как не хотел обращаться за помощью. Никто не должен знать о его тайне – последнем убежище. Даже в виде мумии Мария была прекрасна. Сергей Анатольевич приложился губами к высохшим губам девушки, и, как обычно это бывало в такие моменты, почувствовал божественный вдох. Но это не было библейской интерпретацией, где дыхание оживляет земную пыль – это был вдох в самого себя – предчувствие самозарождения в ином месте. Сергей Анатольевич почувствовал Марию внутри себя, как будто сам был ей. Он начал бережно покрывать поцелуями ее тело и к тому моменту, когда его нежность достигла пальцев ног, возбуждение достигло своего предела, и Сергей Анатольевич, быстрым движением высунув член, извергся на свою возлюбленную. – «Эй! Хозяева будущего, вы же расшифруете суп из ДНК?»

В конечном итоге Сергей и Мария образуют единое целое – андрогина. Тут, в последней комнате склепа, чеканные изображения, были, по сути, инструкцией по объединению двух людей, выглядевшей наподобие алхимических изображений, которые Сергей Анатольевич одно время тщательно изучал.

После оргазма мужчина чувствовал себя ампутированным, словно его вторую составляющую парализовали или удалили. Незавершенный андрогин страдал фантомной болью. Страдания были тем сильней, чем ближе момент избавления. Никто из ныне живущих не знает, что в лице Сергея и Марии грядет новая парадигма бытия – это будет постоянный экстаз пребывания на разных планах бытия одновременно, явление нового Адама.

«Эпоха меняется, а наши изрыгатели образов не справляются с новой мифологией, мистер Скариман, нам нужны еще мощности». – «На вас работает мозг размером с Луну, а вы не можете создать то, с чем раньше справлялись неграмотные рыбаки». – «Откровения не поддаются вычислению, никак не преодолеем детерминизм искусственного интеллекта». – «Бездари (вздыхает), но у меня для вас кое-что есть. Найден новый вид фараона. Где он воплощен, неизвестно, но не будем терять надежды установить связь».

Сергей Анатольевич не знал, как будут выглядеть потомки, поэтому изобразил их слепленными из частей людей, животных и механизмов – не поэтому ли пути направится управляемая мутация! Они несут тела Сергея и Марии, кладут их в огромный чан. Закалите нас в котле – создайте своего Бога! Андрогин возвышается над миньонами, создавшими его, и улыбается, но это не ухмылка тирана, в исступлении злорадствующего над делами рук своих ­– но радость совершенного человека, покинувшего ловушку времени.

Сергей Анатольевич замер у последнего алтаря – ванной для его собственной мумии. Он опустит себя в Ничто, как кузнец погружает стальной меч в воду, желая закалить его. Время принимать ванну. Сергей Анатольевич наполнил свою последнюю купель из трех заранее принесенных канистр, затем высыпал несколько пакетов с солью, пакет с формалином и бутыль собственноручно приготовленного бальзамического масла. Размешав получившуюся смесь, мужчина снял с себя всю одежду и стал втирать в кожу масло. Он уже не первый раз проводил эту часть ритуала и всегда приходил в возбуждение – становился электрической дугой между двумя электродами, одним из которых является инстинкт размножения, другим – инстинкт смерти. Настала пора довести дело до конца. Сергей Анатольевич погрузился в раствор.

«Мне жаль, доктор, война проиграна». – Доктор ложится на диван и вытягивает пальцы ног, хрустнув косточками пальцев. – «Даже бессмысленная жестокость не что иное, как дешевый спектакль, поставленный бездарными уличными бродягами по чужому сценарию, а время и пространство, мой друг, – это подмостки театра, на которых происходит весь этот блядский спектакль». – Доктор лениво достает маузер из штанов и стреляет в лоб вихрастого капеллана, наслаждаясь зрелищем, когда тот, взмахнув чубом, замертво падает на пол. Приходится быть диктатором из прагматических соображений; имя страшного человека будут помнить веками – он будет сидеть в засаде бездушного космоса, пока хаотическая система вероятностей не выплюнет его обратно. И там, в будущем, наступив на еще один эволюционный трамплин, он прыгнет выше. К черту правила, пустую молчащую вселенную с оазисом жестокости, как язва поразившую одну из триллионов планет. Он сбежит вместе с Марией в места и времена, где боги не изгоняют своих созданий в пустыню бесконечного отчаяния.

Удушливый запах формалина ласкает ноздри, заставляя мысли вибрировать. – «Я не умру. Меня нельзя уничтожить, как нельзя уничтожить слово ударом ледокола». А вокруг умирают солдаты навеки проигравшей армии. – «Доктор, – умоляет бритый наголо боец, корчась в мучениях, – сделайте мне инъекцию морфина». – «Скажи, а-а-а, – приказывает доктор, держа несчастного за подбородок». – «А-а-а». – Гудит солдат. Доктор вкладывает ему в рот холодное дуло маузера. Гудение переходит в крик, который обрывается хлопком выстрела. Бывают времена, когда гуманизм принимает уродливые формы.

Сергей Анатольевич встал из ванной и понял, что время пришло. Капая на бетонный пол бальзамическим раствором, он подошел к картине и взялся за кисть. Это был сакральный момент: внутренним чутьем художник знал, что именно сейчас он найдет верный колер для своего рассвета; выдавив краски из тюбиков, Сергей Анатольевич густо замешал на палитре внушительное цветовое пятно и несколькими уверенными движениями завершил картину. Время запирать двери – впереди космос! Переполняемый радостью, Москвитин стал задвигать засовы бункера, дрожа от возбуждения.

Страх липким комком шевельнулся где-то внутри живота, но, не расправившись с ужасом, не уронишь время на лопатки. Мужчина дьявольски расхохотался и вновь ощутил, как все его действия отпечатываются в той самой, скрываемой от большинства глаз, настоящей истории. В последней комнате, в нише, за чеканным изображением перемешивающихся в едином клубке мужчины и женщины, лежат ампулы морфина; за другим изображением, где новый Адам плывет в лодке по звездному небу, находится главный ингредиент для путешествия – формалин! – «Господа и дамы, начинаем трансформацию!» Игла вонзается в вену, и теплое морфиновое одеяло окутывает путешественника. Больше солей и формалина, хлористый калий, натрий и спирт. Последний алхимик столетия знает, как сочетанием химических элементов отправить себя в далекие магические области.

Сергей Анатольевич аккуратно взял на руки останки Марии. Это решение он принял экспромтом; солидное положение респектабельных супругов, спящих в разных постелях, необходимо заменить на жар свадебного ложа. Погрузив Марию в приготовленный для себя раствор, мужчина приступил к самой тяжелой части процедуры. Медлить в таких случаях нельзя, иначе может случиться сильнейший приступ малодушия и, как вирус папилломы, навсегда поселиться в теле своего хозяина. Москвитин достал из настенной ниши кубок собственного изготовления, – пожалуй, самое авангардное свое произведение, – на нем с любовью и тщательностью были отчеканены вмятины под пальцы, чтобы в ответственный момент предмет не выскользнул; дрожащими руками он наполнил кубок из огромной бутыли раствором формалина. Пора! Где-то там, на фреске Микеланджело, между пальцами Бога и человека, таки проскочила искра. Сергей Анатольевич погрузился в жидкость и обнял Марию – бальзамирующая жидкость обожгла кожу. – «Доктор, включай зажигание! Поехали!» – Крупными, отчаянными глотками, желудок наполняется формалином и резкой, невыносимой болью. Сергей Анатольевич с хрустом сжимает мощи возлюбленной, пытаясь унять нарастающую панику и невыносимую боль; он кашляет и на губы выплескивается смесь формальдегида, соляной кислоты и крови. Предательская мысль: «Что я наделал?» – Воображение рисует темные пятна на высохших губах. – «Прекрати это – беги!» – «Стой! Поздно. Нельзя малодушно предать то, ради чего все это было затеяно». – «Дайте свежего воздуха!» – Тело, как будто обладая собственной волей, начало выбираться из купели, противореча плану разума. И тут Мария Миронова ожила и с силой обхватила шею Сергея Анатольевича, отчего тот стал задыхаться еще сильней, а перед глазами заплясали белые вспышки. – «Доброе утро, милый, я очень голодна». – «Ешьте плоть мою, пейте кровь мою». – Кто придумал этот механизм пожирающей саму себя материи? Побег из клетки пожирающих друг друга существ требует исключительной жертвы – путь этот пролегает через желудки хищников, паразитов, врагов, друзей, работодателей и подчиненных, учителей, кинозвезд и воротил подпольного бизнеса, – через кишечники жен, детей, внуков, докторов, могильных червей и президентов. Мария с хрустом вгрызается в жилистую шею любимого. Путешественнику за границы времени хочется перекричать свой ужас, но на губах лишь клокочет отвратительная жижа. – «Мария, любовь моя, там, где мы окажемся, не нужно будет никого поедать». – «Судьба моя, – сквозь хищное урчание хрипит Мария, – я буду всегда с тобой. Ты самое вкусное, что есть у меня. От начала и до конца времен я буду поедать тебя и рожать на свет, чтобы отведать вновь». – Сергею Анатольевичу, наконец-то, удается закричать, и, выплеснув перед собой длинную живописную струю, он со стуком вывалился из смертоносной купели. Мария выпрыгнула за ним, и рыча, как бешеная собака, вцепилась в ногу. – Мужчина полз к выходу, волоча за собой любовь всей свой жизни. – «Боже, почто ты…» – …

 

Пожилой полицейский казался старше на пару десятков лет.

– Ты уверен, что это она?

– Генетическая экспертиза, – молодой, коротко стриженый напарник опустил глаза.

– Знаешь, где-то в глубине души я надеялся, что она просто сбежала. Ну, типа, бывает же так? Ведь есть же перспективы получше, чем жить с полицейским! За иностранца там, замуж выйти, и все такое.

Молодой полицейский положил руку на плечо товарища.

– Как ее нашли? Я хочу все знать, – бесцветным голосом произнес тот.

– Да как-как? – вздохнул напарник, – этот некромант думал, видимо, что место, где он свой ритуал устроил, не найдут столетиями, а там газопровод прокладывали – Северный поток два – вот и наткнулись на бункер. Не учел, гад, что с газом такой казус выйдет.

Старый полицейский спрятал лицо в ладони.

– Там это, дружище… не знаю, поможет ли. Ну, отравился он – формальдегидом – умер в мучениях.

– Неважно.

Полицейские замолчали на несколько минут.

– Слушай, – нарушил тишину молодой напарник, – помнишь, ты меня на рыбалку звал?

– Ну.

– Поехали, в воскресенье, а?

– Ты ж говоришь, червей боишься?

– Да плевать, ты же их мне на крючок насадишь?

– Перловки на прикорм сваришь? – всхлипнул старый полицейский.

– Конечно.

Иногда полицейские ездят на рыбалку.

 

 

 

(в начало)

 

 

 

Купить доступ ко всем публикациям журнала «Новая Литература» за май 2019 года в полном объёме за 197 руб.:

Банковская карта:	Яндекс.деньги:	Другие способы:
		Наличные, баланс мобильного, Webmoney, QIWI, PayPal, Western Union, Карта Сбербанка РФ, безналичный платёж
После оплаты кнопкой кликните по ссылке: «Вернуться на сайт магазина»		После оплаты другими способами сообщите нам реквизиты платежа и адрес этой страницы по e-mail: newlit@newlit.ru

Вы получите доступ к каждому произведению мая 2019 г. в отдельном файле в пяти вариантах: doc, fb2, pdf, rtf, txt.