Для всех быть всем

 

Так довелось, что святому старцу Амвросию Оптинскому я ныне прихожусь земляком по месту его рождения. Как писателя, меня давно занимает личность и жизненный путь святого земли русской. Его афоризм – «Где просто – там ангелов со сто, а где мудрено – там ни одного» – ставлю девизом ко всему своему сочинительству.

6 декабря 2012 года в с. Большая Липовица Тамбовской области в честь 200-летия со дня рождения Амвросия Оптинского освятили новый храм Троицы Живоначальной. Храм построен на пожертвования земляков великого Святого.

Я посчитал обязанным себя откликнуться на юбилей земляка, Святого земли русской Амвросия Оптинского, в миру Александра Михайловича Гренкова, повестью, что и предлагаю вниманию читателей.

 

На чтение потребуется 3 часа 40 минут | Скачать: doc, fb2, pdf, rtf, txt | Хранить свои файлы: Dropbox.com и Яндекс.Диск

 

 

 

Было уже темно, когда пришли они в Троекурово. Беспокоить старца в столь позднее время не решились. Спросили, в какое время следующего дня им лучше прийти. Им ответили: приходите перед полуднем. И они удалились от кельи. Заночевали у знакомых Павла. Всю ночь Лекса не сомкнул глаз, смотрел в темноту, представлял, как встретится со старцем, что скажет ему.

Иларион встретил молодых прихожан радушно. По обстановке в келье было видно, что живёт старец скромно, но не бедствует. Иконы старинные в резных рамах, богатых окладах. Лампада изящная, украшенная камнями, искусной резьбой. Стол же, стулья, кровать мало чем отличались от обстановки крестьянских жилищ. Иконы и лампада притягивали к себе внимание. И Лекса с благоговением отметил: «Намоленные. Светлое место, святое».

Павел принял благословение от Иллариона и оставил друга наедине со старцем. Лексу брало удивление: он представлял себе Илариона мощным, крепко сложенным, крупным мужчиной. Иначе и быть не могло, столько человек пережил, перестрадал, такие гонения принял и претерпел – это под силу только мужчине особого физического склада, богатырю.

Перед Лексой же сидел на стуле довольно тщедушный человек с умильно-ласковыми светлыми глазами, благообразным чистым лицом. Лекса даже засомневался – да Илларион ли это?! Когда же старец заговорил, то голос его будто втекать стал в душу, настолько он был тих, мягок, тёпел.

 

Иларион попросил молодого прихожанина рассказать всё о себе. И Лекса заговорил, как и Иларион, тихо и мягко. Говорил без всякой утайки. Утайки здесь явно не было места. Таинство исповеди неискренне и бессмысленно, если исповедью не движет вдохновлённое Духом Божьим раскаяние, за которым следует прощение грехов.

Рассказал о себе всё, от первых памятных лет детства до нынешнего дня. И чем больше говорил, тем легче становилось на душе, тем просветлённее делались мысли. Он уже готов был пасть перед старцем и благодарить за великую способность подвигнуть собеседника к откровению, способность исповедью так высветлить и очистить душу.

Закончив говорить, не мог поднять глаз на Илариона, сидел, сгорбившись, глядя в пол, спрашивая себя – всё ли сказал?

 

Иларион встал со стула, прошёлся по комнате, остановился перед огоньком лампады, помолился довольно продолжительное время, сказал:

– Пойди на воздух, отдохни от откровения. Тебя позовут.

Лекса удалился из келии. Павла во дворе не было, куда-то ушёл. И хорошо. Надо было побыть одному. Он сел на лавочку на ветерке под развесистой липой и задумался. Ему казалось, что для его чувств и мыслей открылся какой-то новый, прямой и тихий путь к самому Всевышнему. Сами собой складывались слова благодарности Илариону, открывшему путь к Господу.

Некоторое время спустя Лексу пригласили к Илариону. Разговор у них был короток. Вернее, Иларион, не сомневаясь, сказал:

– Иди в Оптину Пустынь – и будешь опытен. Можно бы пойти и в Саров, но там уже нет теперь никаких опытных старцев, как прежде.

Помолчав, подумав, прибавил без всякого сомнения:

– Ты там нужен.

Совет старца Илариона подвигнул Лексу в намерении оставить мир, уйти в обитель. Но ведь надо было ещё разрешить ряд житейских вопросов. И от друга он прямиком поехал домой. К родителям. К их родительскому совету.