Мифы о лошадях и женщинах

	Поделиться:

 

 

 

Купить в журнале за июнь 2022 (doc, pdf):

 

На чтение потребуется 13 минут | Цитата | Подписаться на журнал

 

 

 

 

Правду Свете говорили или нет – она именно знала о своих крымско-татарских корнях. Хотя, любуясь собою в зеркале, она называла это чем-то «монголоидным» и притягательным. При-тя-га-тель-ным.

 

 

*   *   *

 

Небольшой городишко на южной границе держал в себе три достопримечательности – озеро, кафе и тюрьму. Все три обладали степенью превосходства над аналогами.

 

Вода в озере была такая соленая, что только Мертвое море могло сравниться по лечебным и гидрологическим характеристикам. Местные гордились тем, что в озере невозможно утонуть. Хотя история помнила случай с мальчиком, затянутым в воронку от разлома на дне озера, но количество вылеченных псориазов, рассосавшихся шрамов и зачатых от чудодейственных свойств соленой воды младенцев отодвигали эту историю на задний план.

 

Соли было так много, что она носилась в воздухе, смешивалась с пылью и покрывала подоконники тонким белым налетом. Говорили, что птицы не могут долго летать над озером, потому что соль набивается в перья, и они пикируют в поисках пресных луж возле городских колонок. Кристаллические соленые глыбы обнаруживались на глубине трех взмахов лопатой, поэтому огородничество не было доступно местным жителям. Главным источником дополнительного заработка стал для них туризм.

 

С марта по октябрь тянулись сюда муравьиные дорожки туристов, в основном дикарей. После совещания специально созванной комиссии на стеле, стоящей на взъезде, появилось новое слово «курорт» из металла значительно более блестящего и дорогого, чем ржавый «город». И по смыслу, и с точки зрения филологии, эта новая конструкция, отливающая матовой голубизной, стала выполнять функцию частицы ДОСТО, которая ставится перед существительными и прилагательными для усиления их достоинства или значения. Захудалый городишко стал достогородом.

 

Все дома, веранды, пристройки, сараи и времянки сдавались на лето. Конкурирующие, разделенные по линейке арендаторы и рантье сходились только в любви к местному кафе. Кафе было единственное в городе, а потому любовь – была не взаимная, а если кто-то мог считать ее взаимной, то это была полиамория – всем приходилось делиться объектом любви с толпой. И все же разнообразие кисломолочных соусов, сносный шашлык, дешевая водка и уникальные в своем роде соленые арбузы в качестве закуски – все это удовлетворяло не избалованных гостей, и поток их не оскудевал.

 

В кафе однажды ужинал знаменитый актер, прославившийся ролью в патриотическом фильме про летчиков. Фото в бронзовой раме с вензелями, на котором актер жмет руку владельцу заведения, до сих пор висело на самом видном месте уголка потребителя рядом с брошюркой конституции и уголовным кодексом. Фотография служила неработающим оберегом от проверок и была негласной заменой книги жалоб и предложений.

 

Третья достопримечательность – тюрьма, но не просто тюрьма, а самая большая в стране колония для пожизненно осужденных. Раньше туристы обходили мрачный забор стороной, но вновь приобретенное звание города-курорта обязывало, поэтому сначала административное здание тюрьмы покрасили в веселый желтый цвет. Потом поставили маленький фонтанчик со смеющимся дельфином, и открыли неподалеку магазин сувениров. Дельфинчик вскоре стал узнаваемым брендом, но монеток в фонтан не бросали – никто не желал сюда возвращаться.

 

 

*   *   *

 

Маленький бизнес достался Свете от одинокого соседа, когда-то давно. Эпоха первоначального накопления капитала застала ее в однокомнатной квартире на окраине другого города с тремя другими достопримечательностями – листовым мостом, обводной газовой трубой и памятником низкорослому летчику. (Раньше все великие летчики были низкорослыми, ведь им нужно было помещаться в миниатюрные самолеты, чтобы творить свои великие дела.)

 

Итак, когда-то давно сосед предложил Свете выкупить несколько договоров, несколько нужных телефонных номеров и технологию продаж за 1000 долларов. Он не обнаружил в себе больше сил на предпринимательство и уехал на Восток, чтобы разводить лошадей и пить кумыс. А Света получила огромный пакет переливающихся как бензиновая лужа дисков с записанной на них базой законодательства.

 

Законы в стране молниеносно менялись, принимались новые, отменялись старые. Чтобы уследить за переменами, сотрудники фирм и юридических отделов готовы были платить Свете за электронную базу, которую приходилось ежемесячно обновлять вручную. Света купила себе длинный черный кожаный плащ для выездов и миниатюрный газовый баллончик. Также быстро она усвоила, что никогда не нужно отказываться от чая. После деловых переговоров чай предлагают женщине вместо стандартного коньяка. Чай – подходит для этих целей, думала Света. В каком-то смысле, каким-то витиеватым образом он тоже стал в России сакрален.

 

Далее. Когда в городе с мостом, памятником и трубой почти все платежеспособные клиенты были охвачены, она принялась обзванивать предприятия соседних городов. Но, чем дальше от центра, тем труднее было объяснить преимущества своего товара. И все же некоторые звонки для Светы кончались успехом.

 

– Кто вам нужен? – спросили ее однажды после очередного долгого монолога.

 

– Директор, – сказала она.

 

– У нас нет директора, есть начальник колонии. Приезжайте завтра в 9.00 с паспортом. Ждите на КПП, вас встретят.

 

 

*   *   *

 

Ранним утром на вокзале – если не безвременье, то всевременье.

 

Света смотрела, как ветер гонял то ли вчерашние, то ли годичной давности обертки из-под мороженного, дожидаясь времени, указанного в расписании междугородних автобусов. Пахло старыми автобусными сиденьями. Обиженные жизнью голуби недобро следили за поездами.

 

Света прошла вдоль скудного ряда машин. Водитель был только в одной – с серебристым религиозным лозунгом по верхней кромке лобового стекла. На заднем сиденье уже дремал пассажир, поэтому Света села вперед. В салоне над зеркалом заднего вида блестел триптих икон, а на приборной панели лежала черная книга без надписи в мягком переплете.

 

Свету знобило: накатывала простуда. Но переносить встречи было не в ее правилах. В очередной раз она порадовалась своему выездному плащу, в котором она не только выглядела одновременно элегантно и устрашающе, но который создавал сейчас парниковый эффект в масштабах отдельно взятого тела.

 

– Третьего дождемся и поедем, – сказал водитель, заглянув в салон, и достав термос из-под сиденья.

 

Третьим, а вместе с ним и четвертым, стала женщина с сопящим розовым свертком на руках. Под начавшийся мелко моросящий дождик они выехали из города.

 

– Хорошая примета, – сказал водитель.

 

На заднем сиденье уже все спали, поэтому Света посчитала, что необходимо ответить.

 

– А вы верите в приметы?

 

– Не верю. Все под ним ходим. – Он ткнул пальцем в один из образов. – Вот ему я верю. Насмотрелся на дорогах. – Костяшки его рук, лежащих на руле, светились бело-розовым.

 

За окном неслись поля, элеваторы, деревни. Проезжая мимо цветастой, блестящей новизной церквушки, водитель перекрестился.

 

– А вы, верите? – спросил он, глядя на выскользнувшую из-под кожаного плаща Светину коленку, обтянутую капроном.

 

– В основном, – ответила Света, поправляя плащ. Она отвернулась к окну и притворилась спящей.

 

Запахло солью. На губах, даже при закрытых окнах, появился йодистый привкус. Когда на обочине показалась стела «Город-курорт», водитель начал уточнять у пассажиров адреса прибытия. Света назвала свой.

 

– Мы туда же, – послышался с заднего сиденья женский голос.

 

Проехали знаменитое озеро, проехали легендарное кафе. Машина остановилась возле длинного желтого здания, похожего на кусок лимонного пирога. Попутчица с заднего сиденья закинула сверток под подбородок и засеменила вдоль забора, очевидно зная, куда идти. Света направилась к будке, обшитой железом того же желтого цвета.

 

 

*   *   *

 

На КПП за стеклянным окошком сидел дежурный. Выяснив цель визита, он набрал пару цифр на диске телефона и предложил Свете подождать. За стеклом был виден маленький телевизор, по которому крупным планом показывали блестящие лица хохочущих и аплодирующих людей. Звука слышно не было. Света прождала не больше пяти минут, когда появился мужчина‌, большой и неуютный, как вестибюль вокзала.

 

Вместе они вышли во внутренний двор уставленный дружелюбными, но пустыми скамейками с изогнутыми кованными ножками. Маленький дельфин бесшумно смеялся, пока Света шла со своим провожающим.

 

– Как у вас тут все миленько сделано, прям для людей, – сказала Света, чтобы нарушить затянувшееся молчание. – А заключенные прямо тут сидят?

 

– Никак нет. Это административный корпус. Сама колония – вон там, – камуфляжный человек махнул рукой в неопределенную сторону.

 

Вдалеке на голой белой земле стояло низкое темное здание. Неожиданная для этого времени года жара набирала утреннюю силу, и многие окна были открыты, зияя молчаливой чернотой. Света уже давно чувствовала, как по ногам течет пот, но не решалась снять плащ, который стал для нее броней. От соли и солнца слепило глаза.

 

В административном здании, напротив, царили полумрак и прохлада. Пока они поднимались на второй этаж по узкой лестнице (тоже с кованными перилами), в коридорах не появился ни одна живая душа, хотя приглушенные звуки голосов были слышны почти из каждого кабинета. На стенах густо висели портреты мужчин, ни один из которых не показался Свете знакомым.

 

– Проходите, – сказал провожающий, остановившись перед одной из дверей. Света вошла в кабинет, стены, пол и потолок которого были обшиты деревом. В центре комнаты значился абсолютно пустой стол. Обстановка этим исчерпывалась, если не считать фигуру, стоящую у окна спиной к двери.

 

Света присмотрелась и разглядела высокий пучок светлых волос, тонкий затылок, аккуратные золотые сережки и роскошную шубу с длинным ворсом, из под которой виднелась пара чрезмерной стройных ног в лодочках.

 

– Мне назначено. – Света шагнула к столу.

 

Фигура у окна не шевельнулась.

 

В это время одна из деревянных панелей, которая оказалась дверью в смежный кабинет, открылась и в проеме показался мужчина в пиджаке, который выглядел как человек, которому хочется сдать квартиру.

 

– Добро пожаловать!

 

 

*   *   *

 

Этот скрытый за стеной кабинет радикально отличался от предыдущего. Весь он был уставлен мебелью, комнатными цветами, наполнен бумагами и офисными безделушками. Одну стену полностью занимало рельефное панно, на котором люди с улыбкой занимались своими делами – пилили дрова, играли в бадминтон, сидели за партами с поднятой в позе отличника рукой. Больше всего Свету поразило реалистичное чучело барсука, который удивленно замер в одном из углов комнаты.

 

– Мы проводим на работе большую часть жизни, я постарался сделать так, чтобы было комфортно и по-домашнему, – мужчина в пиджаке с улыбкой пододвинул Свете стул. – Собственно, в этом и заключается моя работа тут.

 

Света ответила улыбкой и начала свой заученный рассказ – об изменениях в законодательстве и важности актуальных обновлений. Она полезла в шуршащий пакет с дисками.

 

– Вы же понимаете, что количество законов, которыми мы оперируем в нашей работе, сильно ограничено, – прервал ее движение мужчина и облокотился на стол, заговорив тренированным шепотом. – К нам попадают по разным статьям, а здесь закон для всех одинаковый, и он один.

 

Солнце близилось к зениту и вовсю палило сквозь высокие закрытые окна кабинета. Света чувствовала, как трется и скрипит по мокрой коже плащ при каждом движении. Она все-таки занырнула в пакет, достала один диск и начала обмахиваться им как веером.

 

– Жарко? Простите, окна не открываются, – подытожил мужчина, как будто договаривая еще свою речь.

 

– Не нужно сквозняков, – сказала Света.

 

– Приболеваете? Тогда – чай! – он распахнул дверцу одного из шкафов. Там прятались кружки, электрический чайник и вазочка с сушками.

 

– Рекомендую барсучий жир! – поднял он над головой темную колбу. – Одну ложку в чай, и вы забудете о простуде. Укрепляет иммунитет.

 

Половина столовой ложки жира полетела в ее кружку с чаем. Света понюхала напиток и чуть не прослезилась.

 

– Мы когда с женой решали, кого ставить в фонтан, я предлагал барсука. Дельфин, он что? Умный. Но ум можно куда угодно повернуть. А барсук – работящий, спокойный. Грызет-грызет-грызет.

 

Света взяла в руки горячую кружку. На поверхности радужные блики продолжали крутить водоворот от недавно вынутой ложечки.

 

– Так вы не посмотрите систему? – уточнила она.

 

– Нет, – сказал мужчина.

 

– Почему же вы согласились на встречу?

 

Мужчина протокольно улыбнулся:

 

– Я на должности давно. А пресс-служба требует, чтобы мы больше общались с людьми. Город у нас особенный… курорт, сюда люди едут. И мы должны быть с человеческим лицом. Так что… соседство, полезное для обеих сторон.

 

 

*   *   *

 

Выйдя из КПП, Света скинула плащ с насквозь мокрой подкладкой, по памяти добралась до кафе и, не успев сеть за стол, заказала порцию шашлыка, тарелку соленых арбузов и 100 граммов водки.

 

Ни перечницы, ни солонки на столе не было, и она попросила принести ей соли, чтобы бросить ее в рюмку.

 

Кончиком ножа она устроила соле-водочное торнадо и опрокинула его прямиком в горло, которое тут же перестало болеть. Прежде чем идти на стоянку такси, она завернула к озеру, к которому вели все указатели, дороги и тропинки в городе.

 

Туристский сезон уже закончился, но по берегу еще бродили усталые отдыхающие. Земля, лежаки и само озеро – все блестело мелкими искрами, и Свете вспомнилась любимая сказка из детства. В ней капризная принцесса в наказание от колдуньи стала легкой, как перышко, улетела со сквозняком от родителей – и была вынуждена ждать своего принца во дворце, который, и все в нем, был сделан из соли.

 

По дороге обратно Света смотрела на те же поля, элеваторы, деревни. В промежутках между ними мелькала степь, и земля здесь была такая ровная и плоская, что Света случайно проникла взглядом за горизонт и увидела странного мужчину, скачущего на лоснящиеся коричневой лошади с черной гривой и губами.

 

Послушайте и не забывайте. Древняя «монголоидная» мудрость гласит: «Есть только три истинных наслаждения – есть мясо, ездить на мясе и втыкать мясо в мясо».

 

Поэтому главное животное для древнего монгола – лошадь. Особенно любят лошадей древние монголоидные женщины. Когда в конце лета все молодые всадники племени угоняют скот на дальние, еще не съеденные, не сгоревшие и не вытоптанные пастбища и не возвращаются много дней и ночей, молодые монголоидные женщины выбирают самого спокойного жеребца и уводят его в густой сумрак степной ночи, чтобы... [👉 читать далее...]

 

 

 

[Конец ознакомительного фрагмента]

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в июне 2022 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: