Всё пройдёт

	Поделиться:

 

 

 

Этот текст в полном объёме в журнале за январь 2024:

 

На чтение потребуется 7 минут | Цитата | Подписаться на журнал

 

18+

 

 

 

В ту зиму количество снега в городе побило вековой рекорд. Тогда я приобрёл дешёвую бельевую верёвку, монтажный строительный ремень и полез на крыши питерских домов расчищать их от снега и наледи. В первый раз на высоте работал под руководством мужчины из Белоруссии. Напарниками со мной пошли мой родственник молодой парень Кудерек и его друг татарин Алмаз. Тогда я вечно суетился, грубо нарушал технику безопасности. Два крепких парня спасли мне жизнь, вытягивая меня со свеса, обдирая ладони о бельевую верёвку. В новостях по телевизору репортёры тогда вещали, как льдины убивают и калечат прохожих. А в газете «Метро» в ту зиму можно было прочитать примерно такие строки:

«…Из-за падения льда и снега с крыш в понедельник пострадали трое детей». А сколько взрослых? Оставалось только догадываться. А как новоявленные промышленные альпинисты роняют свой рабочий инвентарь? А сколько таких как я на бельевых верёвках, и даже без, сорвалось с высоты?

Через неделю-другую начал понимать специфику работы и узнал про очень большой разброс оплаты труда у разных контор. Я ушёл в другую контору. Поначалу работал с псковичами, суровыми пьющими мужиками. Тогда-то мне и попёрло. В день зарабатывал по двести-триста американских денег. Да только деньги у меня никогда не задерживались и исчезали как вода сквозь пальцы.

 

Шикарная девушка, натуральная блондинка, высокая, молодая, милая, с синими выразительными глазами. А какая у неё божественная фигура! Что же ты делаешь, ангелочек, в моей спальне? А, ну да, ангелочек – проститутка. Её имя Анастасия. В эту денежную зиму девушка обслуживала меня три-четыре раза в неделю. Мы совокуплялись, потом дурачились, шутили. И как-то мне Настя запала – возможно, влюбился. Фантазия рисовала страшные картины первоначального падения Насти, я для себя её оправдывал, говорил себе: она жертва. Правда, весёлый звонкий смех девушки не вязался с моими предположениями. Сильно за неё переживал, когда читал в прессе, как сотрудник полиции застрелил проститутку, и оправдывался только тем, что жертва была «дрянью, употреблявшей наркотики». С ужасом до бессонницы узнавал в новостях, что в Тагиле обнаружили криминальное кладбище девушек – жестокие сутенёры забивали до смерти похищенных, которые отказывались становиться проститутками. Боялся, порою вызывал её, чтобы с ней что не случилось. В один из таких вызовов, наплевав на тактичность, спросил девушку:

– Настюшенька, зайка, как ты стала шлюхой?

– Деньги, только деньги.

– Неужели добровольно?

– Нет, заставили. – И сразу засмеялась. – Конечно, сама, по своей воле.

– Настя, у тебя были клиенты, которые в тебя влюблялись? Я, кажется, люблю тебя. Правда, меня бесит, что ты со мною только ради денег. Бывают моменты, когда я ненавижу тебя, а больше всего – себя, за свои переживания. Ты можешь получить образование, работать, и любой мужчина тебя бы носил на руках. Знаешь, какое счастье лежать рядом с тобою! Любоваться твоим лицом, радоваться твоему смеху, наслаждаться теплотой твоего тела, гладить ладонями твою бархатистую кожу.

– Стоп-стоп стоп. У меня высшее юридическое.

– Чего? Тебе типа уже больше двадцати?

– Не перебивай, мне двадцать шесть. Работаю в полиции, звание – капитан. Мне то тошноты надоело мужское «ля-ля, люблю, тополя». Вся ваша любовь – всего лишь похоть, помноженная на подлость с жирным слоем пакости. А наслаждаться всем кому не лень своим телом на халяву никогда больше не позволю.

Бедная, напуганная жизнью девочка, убегает в свой вымышленный мир, где она с высшим образованием, будто капитан полиции. Какая должна быть сложная и невыносимая жизнь, чтобы отрицать реальность! Мне так захотелось её защитить. Да только как? Однозначно: её заставляют этим заниматься. Кто они? Нерусские? В Тагиле в шайке были все русские. Тогда при чём здесь нерусские? С русскими сериалами на НТВ нужно завязывать. Возможно, это страсть к лёгкой наживе? Если это жадность, кто в этом виноват? Я? Такие, как, я? Почему?

– Зайчик, ты будешь меня трахать, как нам нравится? Время кончается.

– А, что?

– Время кончается, мне скоро уходить.

– Останься, прошу.

– Ещё на часок?

– Навсегда.

– О чём ты, зайчик, думаешь?

– О бабуинах, – соврал неожиданно для себя

Настя рассмеялась и со смехом продолжила:

– Зайчик, давай всю ночь будем вместе думать о бабуинах.

– А сколько с меня?

– Пятнадцать тысяч.

– Хорошо.

 

Прошёл снегопад, и с ним пропала возможность встречаться с Настей. Осталась тогда горечь – за себя и за неё. После этой зимы я перестал быть покупателем любви на продажу. Правда, в первое время чувствовал пренебрежение к обычным женщинам. Они мне казались пресными. Сравнивал и не находил в них женской яркости, которой обладала Настя.

 

Прошло более десяти лет. В специальной военной операции погиб мой друг Витя – человек, любивший фильмы про войну, выпить и горланить: «Офицеры, офицеры, ваше сердце под прицелом…».

А ещё Витя был добрым и близким для меня человеком. Приехав в отпуск после ранения, он на коленях умолял меня не ехать на СВО. Друг хотел, чтобы ни я, ни его знакомые не видели то, что видел он. Рыдая, Витя рассказывал мне о вражеском миномётном обстреле:

– Тогда теряешь рассудок от страха и бешено повторяешь слова: «Лишь бы не меня, лишь бы не меня».

За четыре дня до отъезда он сказал:

– Так хочется жить.

Во время отпуска Витя ни разу пьяным больше не пел свою некогда любимую песню.

 

Оркестр сыграл, солдаты пальнули, похоронили. Командир почётного караула с лицом много пьющего человека что-то объяснял родным. Рядом с могилой Вити, неподалёку, почти впритык друг к другу расположились четыре свежевырытых могилы и ждали следующих погибших солдат. Поминая Витю, заплакал, из жалости к себе: кто ещё способен на прощание обнять и попросить меня беречь себя?

Люди быстро сели в автобус, поехали в город. Остались могильщики, почётный караул, оркестр и я. Душно, захотелось прогуляться до остановки, успокоиться.

Шёл неторопливо в сторону выхода. Проехал автобус. Заметил: на большом участке похоронены военные, полицейские и сотрудники других силовых ведомств. Случайно заметил надгробный памятник майора полиции Красновой Анастасии. Точно, она! Два года она жила ещё после встречи со мной. Горько усмехнувшись, проговорил:

– Значит, ты говорила правду. Просил у Бога увидеться снова, да только не так. Спи спокойно, красавица.

Очередной прощальный салют почётного караула грубо прервал мои воспоминания. Торопливо, больше не оглядываясь на надгробья, я зашагал в сторону города.

 

На работе, на следующий день после похорон друга, подарил плитку белого шоколада женщине – ни молодой, ни стройной, толстушке. Глаза у неё карие, и носит она очки. Её зовут Ирина, она мне нравится. Нравится в ней и простота, и неподдельная искренность, и умение радоваться по пустякам. Она удивлённо с улыбкой спросила:

– Мне? За что?

– За то, что я – шоколадный маньяк.

– Это как?

– Сейчас объясню. У меня был хороший знакомый. Он получал наслаждение, когда кормил женщин пельменями. Накормит, бывает, свою очередную зазнобушку и тюкнет её. И готовит из неё пельмени. А самому не терпится побыстрей какую-нибудь женщину угостить.

– Какой ужас!

– У меня такая же страсть, только с шоколадом. Вы не переживайте: какой бы сладкой женщина ни была, шоколадка из неё не получится. Я пробовал – всегда одни пельмени лепятся.

Женщина смеясь ушла курить. Рядом стоял мой напарник Гена. Я его спросил:

– Ты что завис, друг?

– Думаю про пельмени из женщин.

– Ай, Гена! Я же с женщиной шутил.

– А-а-а!

– Пойдём, Гена, работать. Пора.

С перекура пришла Ира и задала вопрос:

– А что вы будете делать в две тысячи сорок четвёртом году?

– Буду очень приятно удивлён тем фактом, что ещё жив. А почему именно сорок четвёртый?

– Ипотека должна закончиться.

– Вы что, до сорок четвёртого года – более двадцати лет – так на двух работах и собираетесь пахать?

– Придётся. В сорок четвёртом году я стану ворчливой старушкой. Тогда-то я и отдохну.

– Вспомнил! В сорок четвёртом году, будучи нудным стариком, переехал в старенькую студию к одной симпатичной старушке и, постоянно кряхтя, наслаждался долгие годы её ворчаньем.

– Чур из меня пельмени не готовить!

– Хорошо, пельмени из диеты вычёркиваем. Слушайте, Ирина, свежий анекдот. Попали как-то после смерти в ад террорист, мой приятель-любитель пельменей и бизнесмен – владелец шоколадной фабрики.

– Той шоколадки, что вы угостили?

– Да, той самой. И сказал Сатана террористу и пельменщику: «Ступайте-ка вы отсюда оба с миром к Богу. Он вам всё простит».

 

 

 

Конец

 

 

 

Чтобы прочитать в полном объёме все тексты,
опубликованные в журнале «Новая Литература» в январе 2024 года,
оформите подписку или купите номер:

 

 

 

 

	Поделиться: