HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Юлия Чикомасова

Еще один прекрасный матадор

Обсудить

Рассказ

Опубликовано редактором: Игорь Якушко, 18.01.2007
Иллюстрация. Автор: Сергей Ю. Рукавишников. Название: Матадор

 

«Ибо нет одиночества больше, чем память о чуде….»

 

              Бродский И.А.

 


– Я могу добавить только одно, сдаваться рано. – Дмитрий Владимирович замолчал, ожидая реакции пациентки, но Вера никак не могла собрать сказанные хирургом слова в единый текст. Смысл каждого отдельно был понятен, а вот вместе они никак не складывались.

– Вы меня слышите, Вера Сергевна?

Она подняла глаза.

«Я – справлюсь… странное слово какое – «справ-лю-сь» справа, право…»

– Вера Сергевна! Марина, нашатырь!

Резко ударило в нос.

– Ну, полегче? Как вы? Вера, все будет хорошо…

– Да, спасибо. Спасибо вам, я пойду, ладно?

Но медсестра уже закатывала ей рукав.

– Мы сейчас сделаем укол, и вы полежите. Так доктор сказал, а мы доктора слушаемся, правильно?

« Интересно, а дома она тоже сюсюкает?»

Вера Сергеевна послушно легла на кушетку и погрузилась в темноту.

Это бесконечное испытание на прочность началось давно, жизнь пробовала ее на зуб много лет. Сначала инфаркт отца, он тогда выкарабкался, но стал все чаще болеть.

Мама со своими беспрерывными истериками и бредом, оказалось, что и это – болезнь, со странным названием «деменция». Карьера пианистки требовала денег, а их-то и не было. В музыкальной школе педагогам скорее подавали на бедность, чем платили. Вера поняла, что помощи ждать не от кого, а музыка не прокормит ее и стариков, оставалось только одно – поплакать, убрать в карман свои амбиции и взяться за добывание хлеба. В начале девяностых ей было 25 – розовая юность кончилась. Кто-то из сокурсников пристроился в ресторан, кто-то, как и она, спрятал свой диплом и подался в торговлю. Те, у кого хватки было побольше, открывали фирмочки и потихоньку обрастали мясцом, но таких были единицы. Многие уехали в Америку через Израиль, или, наоборот в Израиль через Америку. Некоторые теперь возвращались слегка помятые и потертые, и ругали Америку так же, как некогда совок.

Крохотный магазинчик, где начинала работать Вера Сергеевна, за эти годы перебрался ближе к центру, и стал носить гордое название «Салон итальянской обуви». А она из продавцов перешла в администраторы зала. Деньги платили приличные, на сиделку маме хватало. Правда, деньги эти давались такой пыткой! Ежедневной. Многолетней. Но человек привыкает ко всему, даже к пытке.

Вера изобрела свой способ аутотренинга. Она представляла себе бычка идущего в атаку, рогами вперед. Еще один день – это матадор, главное не дать себя свалить.

Личная жизнь? Да, какая там личная жизнь, когда дома ждал истеричный старый ребенок, а отец никак не мог понять, что Верочка выросла: « Ты посмотри на часы! Уже полдвенадцатого! – Я же говорила, мы с Ликой в театр идем. – Какой там театр…– Папа, ну, хоть ты-то меня оставь в покое!» Отец, хлопая дверью, уходил к себе, мама рыдала. Так, для ансамбля. Завершался еще один чудесный день.

Конечно, когда-то была и первая любовь. Прекраснокудрый Валечка – будущая легенда шоу-бизнесного закулисья. Валечка ее бросил, как только она забеременела. Потом отчаянье, аборт, и прочие прелести женской жизни, но все это втайне от домашних, во избежание…

Когда Вера появилась на занятиях бледно-зеленая и придавленная своим горем, Валечка, подкатил к ней со словами: «А, ты, подруга, плохо выглядишь», – он и не знал об аборте. « Какая я тебе подруга? Мразь ты – Глушко» – это все, что она ответила. Ее педагог в тот день посоветовал вложить столько же энергии в Прокофьевские сонаты, а бедного Дебюсси оставить в покое, и постараться не расколотить инструмент. Но это история давняя, «дела давно минувших дней» – как говорится.

Потом был Борис. Шесть лет металась Вера между ним и своими домашними, пока он не сказал, что больше не может жить на два дома. На этом и закончилась личная жизнь. Правда, в 98-ом, когда они еще были вместе, Боря очень ей помог с похоронами отца, Вера это помнила и была ему благодарна.

Ее мать тогда даже не поняла, что произошло. Она сидела на кухне, и все повторяла: «Надо только побольше быть на воздухе. Папе надо гулять, и тогда все пройдет. У меня если голова болит, я всегда гуляю». Вера чувствовала, как в ней закипает коктейль из ненависти и жалости, ей хотелось кричать и подгибались колени. Если бы не Боря, и не соседка Надька, она бы, наверное, сошла с ума. Собственно дружба с Надькой тогда и началась.

Казалось, сегодня матадор одержал, наконец, победу.

По дороге домой Вера Сергеевна купила торт и бутылку водки. Позвонила начальству. Начальство, в лице Тимура Баева, повозмущалось, но Вера так просила, так просила, что Баев сдался.

– Ладно, но за твой счет. Галина выйдет завтра. Значит на неделю?

– Да, Тимур Романович.

– И чтоб потом никаких декретов.

Это начальство так шутило.

«А не послать ли мне эту сволочь? Хрен, с ними, с деньгами, зато, сколько удовольствия». Но Баев уже оборвал вызов. Вера вдруг поняла, что свободна. Лопнули все державшие ее канаты. Можно вообще больше не выходить на работу, ей всегда было плевать на деньги. Еще есть время, прежде чем…Бычок тяжело поднялся. Не родился еще тот матадор, который сможет его завалить!

Она доехала на лифте до шестого этажа, позвонила. Надежды дома нет, сказал ее муж, так и сказал: «нет Надежды». «Милый ты мой, ты даже не знаешь насколько прав» – усмехнулась Вера, спускаясь к себе на пятый, и почему-то вспомнила, как Надька ей сказала однажды: «Хорошая ты Верка баба, только умная очень. Проще надо быть». Что ж, это тоже диагноз, да еще какой!

Дома пахло лекарствами, мама спала. Вера постояла на пороге и осторожно закрыла дверь: «Что с ней будет? Хотя она, бедная, вряд ли, что-то поймет. Надо думать, куда ее пристроить».

То ли запечатана бутылка была на совесть, то ли сил у Веры Сергеевны не осталось, но открыть водку никак не получалось. Она уронила лицо в ладони и заплакала.





* * *


Телефон надрывался. И, пока Вера пробиралась по коридору, нащупывая стены и морщась от его оглушительного крика, ей хотелось лишь одного – тишины. Рванув вилку из стены, она осела на пол.

«Кажется, развезло, а голова ясная, вот, что плохо. Даже напиться, по-человечески не получается!»

Сидя на полу, она видела пыль, сбившуюся в клубки, пыль пряталась под шкафом, слышала каждый звук: капанье крана в ванной, судороги проехавшего лифта, грохот захлопнутой двери, – но все это где-то там, далеко, а тут было тихо, и только тонкое дыхание сквозняка шевелило бахромки шарфа, брошенного на вешалку.

«Никто не придет… Правильно, кому приходить? Некому. Раз, два – вста-али!» – но встать получилось только на четвереньки, тело категорически отказывалось подчиняться. За закрытыми шторками век начинался темный водоворот.

Очевидно, время движется не линейно, и не замыкается в кольцо, нет, оно похоже на воронку. Там, где пересекаются скорбь и отсутствие надежды, возникают такие воронки, стоит только закрыть глаза, и тебя затянет. И еще, Вера увидела это ясно, время конечно, у него есть дно. Или вершина, это зависит от того, кто смотрит.

«Скорбь, доведенная до абсолюта, до точки, должна оканчиваться, иначе Ты все очень плохо придумал, или это еще не точка? Что еще должно свалиться на мою дурную голову? Прости меня, я напилась, но мне так…Только не оставляй меня одну, пожалуйста! Мне очень страшно».

Веру уносил густой поток времени. Мимо проплывали обрывки музыки, она попыталась поймать их, но они исчезали. Какие-то силуэты прошлого возникали во мгле. Плавно, как тонущий лист, проходила витки лет память, пока не натолкнулась на девочку, стоявшую на обрыве.

Это было зимой в Геленджике, в 80-ом. Вера тогда пробралась сквозь заросли можжевельника и оказалась высоко над морем, точнее, между перламутровым небом и штормовым морем.

От красоты, случается, слепнут, поэтому она скрыта, разбросана тут и там малыми дозами. Должно слиться воедино слишком многое, чтобы гармония оглушила, переполнила до боли, до мысли о бессмертии. В тот ветреный день все сошлось. Много раз потом она приходила на это место, там, и правда, было хорошо, но больше встречи не происходило. Чудо не повторилось тогда. И если бы позже ее спросили: «Чего хочет твоя душа?» – она бы, наверное, вспомнила об этом дне.





* * *


– Там, твоя подруга приходила. – Женька мотнул головой в сторону двери, не любил он визитов соседки, и вообще считал, что хорошая баба одна не останется, а раз одна, значит – дура. «А эта еще дурнее, не хрен выламываться» Почему он считал, что Вера «выламывается» не понятно, за годы соседства они едва обменялись десятком слов.

– И чего?

– «Здравствуйте Женя, а Надя дома?» ах, какие мы вежливые. Че, ты к ней таскаешься, не пойму!

– А, ты-то че злишься? Колбасу убери. – Надюха выкладывала на стол принесенные покупки, денек и так выдался «мама не горюй» не дежурство, а кошмар. А тут еще этот. – Ты, вон, таскаешься к своему Михалычу и ничего.

Надежда запихнула в холодильник последний сверток, взяла ведро с мусором, и вышла.

За дверью соседской квартиры было тихо, хотя она звонила и звонила. Бросить, да уйти, что она нянька им что ли? Так-то оно, конечно,…а если случилось, что-нибудь? Она поднялась к себе.

– Жень, у Верки-то никто не отвечает.

– А я тут причем? – он перелистывал «Аргументы», это означало: «отстань от меня со своей Веркой».

– Нет, ну, правда, Жень, что делать-то?

– У тебя ключи есть, иди – выясняй. Тимуровец хренов.

Конечно, как она могла забыть!

Женька уже спустил пар и последний эпитет, произнесенный в спину жены, прозвучал почти нежно. Он вовсе не был злым человеком, но лучшие качества пробуждались в нем только на сытый желудок, а сегодня он еще не обедал.





* * *


Ветер запутался в можжевеловых ветвях, и по густой зелени пробегали мягкие волны. Ветер пел над новорожденным морем, и это звучало прекрасней любой человеческой музыки. Не было ни чаек, ни людей, как в первые дни творения, а, может, это и были те утренние дни? Все пронизывал густой свет, нежгучий и живой. Душа лежала крохотной песчинкой между жемчужных створок небесного свода и морских волн, она прижималась щекой к поющим камням, ощущая огромность этого дара, и его незаслуженность. Сердце, маленькое человеческое сердце, плакало. И если бы Господь не накрыл его ладонью, оно бы разорвалось от полноты.





* * *


Кто-то толкал ее настойчиво, упорно.

– Ну, давай, просыпайся! Верка, вставай, ну, Верочка!

«Зачем? Куда?»

– Нет, ну, это вообще…! Я что, нанималась, что ли?

Но Вера смотрела такими странными переливчато счастливыми глазами, что Надежда поперхнулась своим возмущением. Такого взгляда ей видеть не доводилось, а, уж, через ее-то руки медсестры прошли тысячи. Минуты две они смотрели друг на друга, одна пыталась понять кто она и где, другая, соображая, что делать. Пауза явно затягивалась. У Веры не было желания говорить, она просто смотрела в знакомое лицо с нежностью. Молчать было так прекрасно, но…

– Спасибо, Надюшенька.

– Ну, слава Богу! Я-то думала ты того – Надежда покрутила ладонью у виска – Пришла, смотрю, тетя Нина бродит по квартире. Бутылка пустая на кухне, ты, ведь, не пьешь, че это вдруг? Да, ладно, с кем не бывает. Дальше иду. Ты лежишь, спишь. «Ну, это ничего – думаю – пусть спит» Сделала твоей матери укол, думала, щас уйду, а потом слышу…Бегом к тебе. Ты б себя видела! Нет, ты представь, лежит на диване баба, зеленая как ... не знаю кто, и во сне не то плачет, не то поет. Вон, подушка-то вся мокрая, ты посмотри! Верка, я ж не психиатр, я испугалась, давай тебя будить, а сама думаю, что делать, если ты какой-нибудь дряни наглоталась. У нас таких привозят…

Она говорила и говорила, из всего этого потока слов, ясным было только то, что так и не оформилось в звуки: «Как хорошо, что ты вернулась! Как я рада!» Что толку пытаться препарировать чужое сердце? Ты никогда не узнаешь, почему тебя любят, так прими это с благодарностью, не разбирая причин.

Вера слушала и улыбалась. Бой закончился, грядущий день, её вечный соперник, больше не был страшен. Он был Божьим подарком – этот день, как и будущие дни, сколько бы их не было отпущено. И суетливое воркование подруги, было подарком. И скорби были подарком, подарком и радостью.

– Ну, вот, а я ведро взяла и к тебе. Ты ходила сегодня?

Вера кивнула.

– Ну? Все ведь нормально, да? – Надежда присела на диван, попав в янтарную полосу закатного света.

– Угу. Пойдем чай пить? – Вера выпуталась из складок пледа – Пойдем?

– Ой, Вер, я побегу, Женька дома, да и Сережка щас придет. Побегу своих мужиков кормить. Слава Богу, что у тебя все в норме, я же говорила….

– Пожалуйста, торт забери, он на кухне, ребята будут рады. Надюш, прекрати…

Когда за Надеждой закрылась дверь, Вера Сергеевна вернулась в комнату, села на диван и закрыла глаза, она с трудом возвращалась обратно. Точнее, погружалась, как водолаз, в знакомую, но отныне чужеродную среду. Если бы не сверкающая пуповина, связавшая ее с Землей, она бы задохнулась, но теперь стало так очевидно, что по-настоящему реальное открывается только с вершины скорби, с крохотной точки, там, на пике боли. Встреча происходит только там. Может быть потому, что обессилевшая в этой пустой войне с настоящим человеческая душа, открывается наконец, переставая уповать на прочность своего оружия? Или потому, что последний рывок вверх, самый отчаянный, пробивает броню вещественного? А, может быть и то, и другое вместе.

Так казавшееся бесцельным странствие оказывается дорогой к Дому. Так приходит мир. Так душа перешагивает за линию горизонта, ибо, не настолько кругла земля, чтобы не найти ее края!

507 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 28.03.2024, 12:03 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

https://bettingcafe.ru/bookmakers/
Поддержите «Новую Литературу»!