День охоты шмеля

Через некоторое время я оказался в странном месте. Что это? Что здесь случилось? Трубу ближнего дома согнула какая-то сила. В других были выбиты стёкла, даже не то, что выбиты, а как-то сломаны. А дальше я видел остатки металлических конструкций, которые были явно не отсюда, битый кафель. Я немного успокоился, когда этот район остался позади. Небо как будто мелькнуло, моргнуло, что ли. Или моргнул я?

Я понял, что немного отклонился от направления, видимо, где-то свернул. Лучше всего было найти сейчас улицу, которую я знал, и, используя её как ориентир, продолжить движение.

Из-за угла появился прохожий.

– Как мне пройти к… улице, – спросил я, когда он поравнялся со мной.

– Я не местный и вообще я простой человек.

– А не знаете, сколько времени?

– Я не местный и вообще я простой человек.

– А что произошло вон там, там всё разломано?

– Я простой человек, не надо на меня давить.

Я был в недоумении. Покрутившись, я увидел человека в арочном проёме и приблизился к нему.

– Здравствуйте.

– Если не шутите.

– Не шучу.

– Если не шутите.

– Я тут так, потихоньку.

– А вот улица…

– Я особенно ни с кем не знаком, не в курсе про их дела.

Совсем растерявшись, я пошёл в ту сторону, где, по-моему, была искомая улица.

Трамвайные рельсы. Без щебёнки. Так их сделали, наверно. На стене что-то написано. Одна линия толстая, а другая тонкая. Это же хорошо смотрится. Потом брусчатка. Не помню, какие дома. А на мостовой лежали предметы, накрытые чёрным полиэтиленом. Предметов было немного, и они были разные. Были батоны хлеба, были палки, были коробки. Кто же это сделал и зачем? Кому это могло быть выгодно? А что, если это те самые из секты Последних? Они хотят этим привлечь чьё-то внимание, не людей, наверно. Может, эти вещи разложены для того, кто смотрит сверху? Или каким-то другим образом такие действия в День охоты шмеля должны послужить их цели. Не они ли это? Не они ли зажигают огни… Хм. Откуда взялась эта мысль? Что я хотел подумать?

Я шёл дальше. И почему-то мне показалось, что всё превратилось в фотографию. Такую бесконечную, распространенную во все стороны. Вещи вокруг были, но как будто с таким видом, что, мол, вот, все эти вещи есть здесь, на этой фотографии.

Одна маленькая фотография, давно забытая, из ящика старого шкафа. Она лежала среди других старых вещей, о которых тоже давно никто не вспоминал. Та, старая жизнь, когда их брали в руки, использовали, ушла. И они остались здесь, в этом небольшом ящике, словно то, что остаётся на берегу моря после отлива, когда вода отступает, и ты видишь на песке цветные стёклышки, куски дерева, водоросли, раковины и чужие, нездешние камни. Ты идёшь по берегу моря. Просто идёшь по берегу моря.

А дальше была уличная сцена, невысокая, из дерева. На ней играли музыканты, устраивали представления бродячие театры, по праздникам говорили речи. А сейчас на ней были следы каких-то непонятных действий. Или действ? Палки с крюками, немного ткани. На земле рядом со сценой я заметил странные борозды.

Я заметил, что всё же отклонился от направления. Не сильно, но несколько сбился. А значит, без помощи не обойтись, иначе я заблужусь. Сегодня же главное – не сбиться. Впрочем, люди навстречу пока не попадались. Единственно, выйдя к проёму между кварталами, я разглядел вдали какое-то собрание. Непонятно, что они делали. Мне показалось, что это напоминало суд. Другой раз я наблюдал, как во дворе люди с посохами (среди них и старики) гонят собаку или собак. Не подходить же к ним.

А вот я кого-то догнал. Я остановился, он почему-то остановился тоже и повернулся ко мне лицом. Где улица, на которую я ориентировался, он не знал. И тут у меня появилась неожиданная мысль. Достав билет, я поводил им перед прохожим. Безрезультатно. Потом поводил зеркалом, дал ему отразиться в зеркале. Прохожий вдруг оживился и предложил мне обменять его на ключ. Я посмотрел на ключ – маленький, потемневший – и подумал, что вряд ли он пригодится.

Затем я каким-то образом сам выбрался на нужную улицу и решил быть внимательнее, чтобы больше не терять путь. Есть ли любители блуждания? Они считают, что, блуждая, они увидят мир с новых сторон, мир по-новому им откроется, появятся какие-то такие возможности, которых обычно нет, если ходить регулярно.

Однако путеводная улица постепенно сужалась и превратилась в такой небольшой промежуток между домами. А дальше была дверь с окошком, за которым похаживал такой то ли дворник, то ли рабочий. Что-то он там красил, похоже. Когда я приблизился, он пробормотал: «Не, закрыто. Нету прохода» и снова продолжал что-то делать. А что, если… Я помахал перед ним билетом. Ничего не изменилось. Повертел зеркалом. Опять ничего не изменилось. Я отступил назад. А можно ли вообще сегодня двигаться назад? Ну, может, если немного, то можно. Правда, в этом районе, учитывая непредсказуемые лабиринты маленьких улочек, я рисковал заплутать. И всё же… На параллельной улице я обнаружил старые ворота, запертые. Уж не открывались ли они тем ключом, что мне предлагал прохожий? Итак, каким-то образом мне надо было попасть в тот проход с рабочим. А вот человек в глубине улицы – что, если он… Я показал человеку билет – он словно не заметили меня. Достал зеркало – «О, какое зеркало!» – он протянул мне взамен тёмную бутылку. Я всмотрелся в этикетку: растворитель. Зачем мне это?

Я вернулся к рабочему, который, пригнувшись, рассматривал стену дома и как бы невзначай стал вертеть в руках бутылку.

– О, что же ты мне сразу не сказал, – повернулся он ко мне. – Мне ж без растворителя никак!

Усевшись, он стал распечатывать бутылку, а я в это время потихоньку прошёл мимо него.

Что-то не давало мне покоя. Что-то сегодня не так, подумал я, что-то неправильно. Перебрав всё, что случилось со мной сегодня, я вроде бы не обнаружил чего-то сверхнеобычного. Что же не так? Предположим, есть хорошая и плохая груша. Чем хорошая груша отличается от плохой? Допустим, хорошая груша круглая, а плохая тоже круглая. Но ведь хорошая груша может и не быть круглой! Вот ведь в чём сложность. День охоты шмеля предъявлял много вопросов, спрашивал строго, подробно, по порядку. Одна лишняя – это вам не две лишних.

Я стоял на краю торговой площади. Пустая была эта площадь. Башенные часы вдали что-то показывали, мне отсюда не разглядеть, что. Пустая площадь. В дождливый день площадь пустовала. Не стояли торговцы, не сновали прохожие, не скрипели телеги с товаром. Так всегда было в дождь. А дождь будет идти сто дней. Мокрые камни на мостовой. Всё было мокрым – крыши домов, листья деревьев. Просвет среди туч. Кому-то сейчас нелегко, подумал ты. Ты решил здесь остаться. Здесь, в городе, ты нашёл себе место. И всё-таки иногда ты чувствовал беспокойство. Особенно, когда так долго шёл дождь. Ты хотел себя о чём-то спросить. Ты даже начинал этот вопрос, начинал его словами: «А так ли…», «А правильно ли…», «А верно ли…». Но ты не знал продолжения. Может быть, ты просто забыл его. Забыл, что ты должен спросить у себя и какой дать ответ. А может, ответа и не было, а был только дождь, этот казавшийся бесконечным дождь, дождь, дождь...

У подъезда переминался мужчина в шортах и майке, похоже, недавно проснувшийся. Наверно, выносил мусор, а на обратном пути решил побыть немного на воздухе. Или просто вышел покурить. Я на всякий случай спросил его:

– Скажите, это улица 13 мая?

– 13 мая, какая же ещё. Ты на ней стоишь.

В этом районе было несколько улиц с почти одинаковыми названиями: улица 1 мая, улица 2 мая, улица 3 мая, улица 4 мая и так далее, вплоть до улицы 15 мая, по-моему. Было несколько улиц. Я миновал их, и передо мной вырос забор с полусорванными афишами. Где-то здесь был вход…

Да, здесь был вход, и человек в гигантском костюме клоуна объявлял в микрофон: «Спешите! Спешите! Спешите! Скорей! Скорей! Скорей! Скорее сюда, друзья! Наше шоу затмит собой всё, что вы когда-либо видели, все события, как этого дня, так и других! Покупайте билеты на наше шоу аттракционов!» Сюда был мой билет. Когда-то здесь было людно, слышались крики, смех, гигантский клоун без умолку зазывал посетителей, и, если у вас хорошее воображение, это можно представить и сейчас. Я прошёл внутрь парка к небольшой площадке, заросшей травой, с несколькими аттракционами. Вдруг какой-то человек подбежал ко мне, испуганный: «Я спрячусь под каруселью, станьте рядом, закройте меня».

Тишина длилась очень долго. Шелестел ветер, трепал траву. Я молча глядел по сторонам.

– Теперь вроде безопасно, – сказал человек, вылезая из-под карусели, – спасибо вам.

– Спасибо вам, – повторил он.

– Вы от кого-то бежали? – спросил я.

– Да уж. Сегодня от кого только ни придётся бежать. Вы ведь знаете, какой сегодня день.

– Вас преследовали эти, из Последних?

– А кто такие Последние?

– Есть группа людей, которые хотят использовать сегодняшний день в своих целях. То, что происходит в День охоты шмеля, даёт им какой-то шанс. Осуществив задуманное, им больше не придётся к этому возвращаться. Поэтому их называют Последние.

– А… Да что вы, этих групп много. Вы думаете, есть только секта Последних? На самом деле совсем не так. Есть несколько групп, рассчитывающих использовать то, что должно произойти в День охоты шмеля, для своих нужд. У каждой свой замысел, более того, они борются друг с другом. Они преследуют меня, потому что я знаю об их существовании. Кто знает, что будет с миром, в какую сторону он повернётся, если одна из этих групп добьётся своего. И что интересно, они же знают, что происходит в этот день. Хотя, может быть, не все. Но какие-то из них обладают точной информацией, это известно.

Он отряхнулся, сел поудобнее на заборчик вокруг карусели. Я тоже присел.

– Ну вот, пока передышка. Может, как-нибудь этот день и протянем. А вы-то здесь, я так понимаю, тоже неслучайно?

Я пошевелил траву ботинком. Хм, а ведь мог бы пошевелить траву не своим ботинком, а каким-нибудь забытым, лежащим в пыли ботинком. А что, если кто-то вот так шевелит мной, как я шевелю ботинком, шевелит этим человеком, шевелит нами всеми? Кто мы? Шевелит миром?

Я вкратце рассказал смысл своего сегодняшнего хождения. Тот человек задумался.

– С Запада на Восток. Через вот такие районы. А ты знаешь, что направление, по которому ты идёшь – не просто направление, а своеобразная трасса. Это не просто путь из одного пункта в другой. Эта трасса ведёт. То есть, если по ней идти, можно куда-то прийти, куда не попасть просто так. В обычной жизни ты туда не попадёшь. А может быть и так, что что-то произойдёт, что-то изменится оттого, что ты следуешь этому направлению. Вот что я имею в виду, говоря о трассе.

Затем мы расстались. Человек дал мне кубик, ничего не объясняя. Кубик для детей, с цветными рисунками – то ли талисман, то ли пароль – он не сказал.

И тут я подумал одну мысль, которая обеспокоила меня. Когда я спрашивал дорогу у мужчины в трусах, я упомянул улицу 13 мая. Но я перепутал, потому что запамятовал немного. Я хотел назвать улицу 11 мая, туда мне нужно было. А улицы 13 мая на самом деле не существовало, не знаю, по какой причине. А он сказал… Получается, я побывал на несуществующей улице. Вот так история!

А теперь была улица маленьких одноэтажных домов. Я подумал – что, если дома были бы без крыш – как было бы свободнее, открытее, виднее с определённого угла. Ведь крыши – образ неба. Что, если однажды они все поднимутся к небу, вверх?

Стали попадаться трещины в асфальте. В некоторых домах в стенах тоже были трещины. Я посмотрел вверх. На небе, между облаками, были щели – трещины в небе. Что же это такое – трещина? Она побежала по фарфоровой чашке – и чашка уже никогда не будет прежней. Трещина – это такая неровная полоса. Она хорошо видна на белом. На тёмном она тоже хорошо заметна, но выглядит как-то по-другому. Трескается зелёное, трескается красное, трескается голубое. Или же это трещина, края которой разошлись, и в ней видно уже что-то новое: фундамент через трещину в полу, внутренние части механизма через трещину в кожухе. Трещина. Всё трещит. Бывает, что трещины возникают на поверхности от нагрева, плетут сеточку. Так трескается краска на окрашенных предметах. Бывает, что трещина появляется от давления или какого-то напряжения, или удара.

А потом оказалось, что дала трещину твоя жизнь. Что-то разладилось, что-то ушло, какая-то пустота и неустроенность появились. Как будто чьё-то лицо выглянуло из окна – и вот оно уже исчезло.

Много всего было вокруг, о чём можно было подумать. Вдруг пришла мысль – нет никаких событий. Нет событий, их нет, а есть только то, что вокруг. Вот так.

Представьте себе, что есть начала. Начала того, начала этого. Как вы думаете, их много? А есть ещё начало начал. Впрочем, кто-то говорит, что начала начал. А есть начала и что-то. Скажем, алгебра и начала анализа. То есть просто начал недостаточно, нужно ещё что-то. Это очень глубокая мысль, она имеет серьёзные последствия, если в свете её представлять всё существующее и все процессы.

Вдалеке играли дети. Я шёл, шёл и в конце концов дошёл до них. Они не шумели, сидели на асфальте, складывали кубики. Они выбирали кубики, которые лежали (или стояли) перед ними. Кубики складывались в слова или картинки. Кубиков было несколько, не очень много. На каждой стороне у кубика была нарисована большая буква или часть картинки. Таким образом, из набора кубиков можно было составить несколько слов или картинок. Картинки были цветные, буквы тоже. Дети брали кубики, держали в руках, смотрели, подходят они или нет, поворачивали и клали обратно или наоборот, приставляли к картинке. Так они собирали слова или картинки. Можно было поставить кубики друг на друга, и получалась вертикальная картинка. Возможно, кто-то просто ставил кубики друг на друга, чтобы получилось некое сооружение. Кубики были деревянные, раскрашенные, или на них просто была наклеена бумага с буквой или частью картинки. Кубики надо ровно составить, чтобы не было щелей, чтобы было не криво. Должно быть красиво и правильно. Получится слово или картинка. Какие-нибудь цветы в траве. Или щенок в траве. Или мячик. Забытый в траве мячик. Он лежит в траве, среди цветов, не менее яркий, чем цветы. К нему подбежал щенок. Вот такую картинку, или даже историю, можно сложить из кубиков. И даже не одну, а по числу граней на кубике, то есть это будет шесть картинок или шесть слов. Ещё бывают просто цветные пластмассовые кубики, но они для другого, из них не сложишь ни картинок, ни слов. Из таких кубиков можно сделать какую-нибудь конструкцию из кубиков.

У одного ребёнка никак не получалось составить картинку, не хватало кубика. А ведь у меня есть в кармане кубик! Я вытащил его и отдал. Кубик подошёл, картинка была завершена. Ребёнок обрадовался и сказал:

– Спасибо тебе! Ты такой добрый, совсем как тот человек с аттракционов.

– Ты его знаешь? А почему с аттракционов?

– А он там живёт. Он часто с нами играет. Он чудак.

– Как чудак?

– Он с ума сошёл. Но он хороший. Ты его не бойся. Смотри, что у меня есть. Хочешь, дам?

Он протянул мне какой-то ключ. Я, не думая, взял ключ.