Парадоксальные сказки

Однажды Двери надоело быть глупой. Впрочем, она всегда подозревала, что люди ее просто используют. Намеренно открывают, когда хотят, с любопытством шагают за спину, неожиданно выныривают обратно с довольными лицами, хлопают или... опять же хлопают, но только от радости. Дверь загрустила оттого, что суждено ей так прозябать, бессмертно прислуживать, не зная настоящей жизни.

Да чего там жизни, она элементарно назад-то оглянуться не могла. Смотрела всегда только вперед, и только на зашторенное желтое окно. А еще иногда на узорчатую в колокольчиках стену, когда забывали вернуть дверную осанку в прежнее положение. И вот в один из сырых дней Дверь заскрипела, причем вызывающе громко. От тоски и протеста.

– Дварь ты эдакая! – кричали на нее люди, хлопали с каждым разом все громче и лапали сальными пальцами. – Когда же ты, наконец, замолчишь!

Дверь от пинков, щелчков и оплеух стала покрываться старческими морщинами, которые превращались в некрасивые трещины. В конце концов, Дверь взвыла и перекосилась набок до такой степени, что людям не оставалось ничего иного, как снять ее с петель. На место старухи привезли рыжую Двернушку из дуба. Долго возились с нудной установкой, но тщательно протирали новорожденную тряпочкой, гладили ладонями тело – словом, одомашнивали. Прежнюю брюзгу убрали за пыльный зеленый диван на вечное тление. А Двернушка пришлась по вкусу хозяевам.

– Вот умница, – замечали одни члены семьи.

– И какая красавица, – добавляли другие.

– Она просто молчунья и золото! – восклицали третьи, радуясь.

– Не то, что старая, – утверждали в облегчении первые и вторые вместе.

– Какая исполнительная, легкая в обращении, – удивлялись опять третьи.

Каждый норовил ухватить ее холодную ручку, бережно открывал-закрывал, мягко постукивал кулачками по спинке, смазывал маслом крепление. Но и сама рыжая Двернуха была не прочь под настроение иногда угождать людям. От сквозняков захлопывалась, от жары раскрывалась. Дело чуть ли не дошло до того, что она стала полноправным членом семьи, как кошка или собака. А старая Дверь навсегда замолчала, так и оставшись лежать за диваном.