HTM
Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 г.

Николай Толмачев

Солнца не надо, или Материалы для ненаписанного романа

Обсудить

Роман

Опубликовано редактором: Карина Романова, 22.11.2008
Оглавление

41. Глава 40
42. Глава 41


Глава 41


 

 

 

Приближалось время выписки. В отделении Шрамов остался настоящим старожилом, раньше его пришел только Мефодий. Но если Мефодий все чаще нервничал, заговаривал то и дело о том, что, мол, весна не ждет, пора домой, картошку посадить, дом подремонтировать, о кроликах, поросенке, цыплятах подумать, то Шрамов на волю не рвался. Что его там ждало? На прежнюю работу он не вернется, не такая уж там золотая жила. А ловить косые взгляды начальства, ждать, что в любой момент тебя могут запрятать в ЛТП, – ради чего? Значит, опять знакомые проблемы, неопределенность, скучные заботы… Все это будет, но зачем торопить события? Пусть все идет своим чередом, и поменьше думать о будущем.

В один из последних дней апреля Шрамова с Мефодием отдали в распоряжение сестры-хозяйки, которая ехала на склад получать что-то из инвентаря. Залежавшийся Шрамов был не против размяться, развеяться, посмотреть на город. Ну и пора уже пришла перестраиваться на другую жизнь. А Мефодий и здесь по привычке ломался, отнекивался, жаловался на радикулит, еще на что-то. Но его подняли на смех и почти силком вытолкали из отделения.

Сестра-хозяйка, которую алкаши по-свойски называли Максимовной, раскрашенная, вся в золоте баба средних лет, играющая под молоденькую, заботливо подсказывала им, что, мол, день ветреный и сырой, так что, мол, одевайтесь потеплей, не хватало еще перед выпиской простудиться. Она кокетливо смеялась, звала Шрамова с собой в кабину, – мол, зачем мне этот старый козел Мефодий, приятнее проехаться рядом с молодым, но Мефодий оказался порасторопнее Шрамова. Пока Шрамов смущенно отнекивался, бормотал, что и в кузове ему неплохо, на свежем воздухе, Мефодий прочно уселся в кабине рядом с молчаливым шофером. И уже он приглашал Максимовну, похлопывая рядом с собой по сиденью и довольно улыбаясь во все свои кривые зубы.

А в городе вовсю шли приготовления к первомайским праздникам. Вычистили, вымели дороги, тротуары, побелили бордюры, заканчивали уже побелку, покраску фасадов. Женщины в заляпанных краской фуфайках протирали оконные стекла и витрины магазинов. С автовышек электрики цепляли на столбы гирлянды разноцветных лампочек. На площади с памятником Ленину рабочие красили белой эмалью полутораметровые буквы, сваренные из стальных полос: НАША ЦЕЛЬ – КОММУНИЗМ! Под буквами в ряд выстроились свежеподкрашенные портреты ударников труда с похожими лицами. Флаги и транспаранты развешали еще раньше, их красные пятна бросались в глаза повсюду.

Такой город, предпраздничный, и праздничный тоже, Шрамова угнетал и отпугивал. Слишком много суеты, бессмысленной, бесполезной деловитости, много движения, шума, возбужденных лиц. Наверное, все это нужно, – думал Шрамов, – если люди так самозабвенно, с головой уходят в хлопоты, не дающие никакой практической пользы. Даже хуже – растраты, впустую ушедшее время, похмельные болезни… Людям нужны праздники, такова человеческая несовершенная природа, вот в чем дело. Шрамов усмехнулся, заметив, что себя он не причисляет к тем, кому нужны праздники. Конечно, не нужны они ему, потому что он давно не верил в серьезность любых ритуальных действий, а праздники ему вполне заменяла бутылка вина. Шрамов подумал еще о том, что не одни беды несет водка, напрасно клевещут на нее. Омытому ею, очищенному взгляду легко увидеть мир неприкрытым, свободным от словесного тумана. Если алкаш слышит о любви мужчины и женщины, он знает, что речь идет о реализации инстинкта продолжения рода. Если он слышит о борьбе за высокие идеалы добра, справедливости и т. д., он знает, что речь идет о борьбе за сладкий кусок и теплое стойло. Если он слышит о любви к родине, патриотизме, он знает, что речь идет о привязанности к привычному месту и своему стаду… Это еще цинизмом называют, но так ли он плох, этот самый цинизм? И в каком случае он – цинизм, а в каком – просто правда?..

Они ехали долго, около часа. И хоть пасмурно и холодно было почти по-осеннему, Шрамов сумел устроиться в кузове сносно: присел за кабиной, где почти не дуло, съежился, застегнул ватник под самое горло и опустил уши на шапке. Даже как-то уютно стало. Он смотрел через борт на дома, за стенами которых складывались, смешивались, разрушались разные чужие судьбы, на прохожих, нарядных и неряшливых, озабоченных неведомыми ему заботами, чужих и одновременно чем-то близких ему. Хотел бы он знать, чем живет каждый из них, вникнуть в их радости и беды, в их тайные мысли и переживания? – подумалось Шрамову. Да нет, пожалуй, не хотел бы. Тут сам себе в тягость, никак не отыщешь себе местечко в мире, не разберешься в собственных желаниях и возможностях, а принимать в себя знание о многих таких же – куда там, непосильная ноша. Но тогда плохой же он писатель. Уважаемые Шрамовым классики и современные известные писатели, критики, литературоведы в один голос призывали его изучать жизнь во всех ее проявлениях, погружаться в самые потаенные глубины человеческих душ, а он не то чтоб не хотел или не мог этого делать, а более того – сознательно избегал вмешиваться в события внешнего мира, сторонился всего, что нарушало душевное равновесие, толкало к самостоятельным решениям и действиям. Другое дело, что не всегда это ему удавалось, очень настырной, навязчивой была эта самая окружающая жизнь. Но вот так ехать, удобно, уютно пристроившись в уголке кузова, и наблюдать жизнь со стороны и с высоты ему в общем-то нравилось.

Они приехали на склады, расположенные на окраине города и обнесенные серой кирпичной стеной. Здесь тоже кипела загадочно-беспокойная деловая жизнь. На широком дворе стояли, разворачивались, тарахтели моторами, пыхали синим вонючим дымом машины разных марок, бегали озабоченные люди с многими разноцветными бумажками в руках, из распахнутых ворот огромных складов грузчики таскали всякое: стулья, столы, шкафы, бочки, мешки… Максимовна побежала оформлять бумаги, с каждым встречным здороваясь, улыбаясь направо и налево, а с кем-то и задерживаясь на минуту-другую, – своя здесь баба. Мефодий смотрел ей вслед голодным взглядом.

– Эх, богатая женщина! – сказал он, облизываясь. – Выгрыз бы, как калмык дыню… хе-хе!..

Они походили по двору, заглядывая в темные проемы ворот и удивляясь запасам всякого дефицитного барахла. Многие обращали внимание на их клейменые бушлаты и пижамные штаны и подшучивали – из какой, мол, зоны? Они тоже отвечали смешками.

Прибежала разрумянившаяся Максимовна и затормошила придремавшего в кабине шофера: быстрее, быстрее, к тем вон воротам!..

Один шаг стоит сделать, небольшое усилие приложить, чтоб и самому включиться в этот безостановочно крутящийся мир, подчиниться его непостижимому дурманящему ритму, – и многое станет на свои места, придет столь желанная определенность, но как этот шаг сделать, где взять веры и решимости… – примерно так думал Шрамов, выполняя распоряжения бойкой бабенки.

Они нагрузили полный кузов матрасов, тумбочек и табуреток. Мефодий недовольно ворчал, скулил, раз за разом требовал перекуров, но Шрамов работал с удовольствием. И не только потому, что застоявшиеся мускулы нуждались в разминке, но больше потому, что такая работа, механическая, однообразная, не требующая умственных усилий, успокаивала, вносила упорядоченность в ход мыслей, никак вроде не связанных ни с работой, ни с Мефодием, ни с Максимовной, ни с заботами текущей жизни. Он размышлял о том, что хорошо бы придумать, сконструировать, внушить себе такую философию, такое отношение к жизни, чтоб не оставалось ничего дорогого, привязывающего, чтоб жить самому по себе, без глубоких чувств и мыслей, одним днем. Так надо жить, чтоб тебя не замечали, жить, не оставляя следов. Но как же тогда роман? Что это, как не след, причем оставляемый умышленно и несущий в себе отражение личности автора. Так что же? Поставить крест на романе? Но как тогда жить? Без романов жизнь Шрамова была бы невозможна, ну, не совсем невозможна, пить, есть, дышать, даже о чем-то думать он бы продожал, но ему пришлось бы переродиться в совсем другого Шрамова, потому что его потребность в сочинении романов происходила не от внешних раздражителей, не от волевых усилий, не из преходящих интересов, а как бы из генетических глубин его естества. Впрочем, быстро сообразил Шрамов, ведь до сих пор его романы оставались никому не известными. И если сейчас по какой-то причине прекратится его существование, из мира исчезнет и тень воспоминания о них. А что до будущего романа, который складывался в его сознании сейчас, то о его судьбе гадать рано. Да и в глубине души Шрамов уже почти свыкся и примирился с мыслью о нереализуемости своих замыслов. Так что никаких противоречий.

И теперь ждать завтрашнего дня, когда – знал Шрамов – Сичкарь вызовет его к себе, прочитает кратенькую напутственную мораль, смысл которой заранее всем известен, старшая сестра выпишет стандартную справку с диагнозом “хронический алкоголизм”, он сменит казенную одежду на свою – и уйдет, как уходят все, продолжать свое участие в скучном, непонятном всеобщем деле, которое принято называть – жизнь.

 

1990 год.

 

 

 


Оглавление

41. Глава 40
42. Глава 41

518 читателей получили ссылку для скачивания номера журнала «Новая Литература» за 2024.02 на 29.03.2024, 18:28 мск.

 

Подписаться на журнал!
Литературно-художественный журнал "Новая Литература" - www.newlit.ru

Нас уже 30 тысяч. Присоединяйтесь!

 

Канал 'Новая Литература' на yandex.ru Канал 'Новая Литература' на telegram.org Канал 'Новая Литература 2' на telegram.org Клуб 'Новая Литература' на facebook.com Клуб 'Новая Литература' на livejournal.com Клуб 'Новая Литература' на my.mail.ru Клуб 'Новая Литература' на odnoklassniki.ru Клуб 'Новая Литература' на twitter.com Клуб 'Новая Литература' на vk.com Клуб 'Новая Литература 2' на vk.com
Миссия журнала – распространение русского языка через развитие художественной литературы.



Литературные конкурсы


15 000 ₽ за Грязный реализм



Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников:

Алиса Александровна Лобанова: «Мне хочется нести в этот мир только добро»

Только для статусных персон




Отзывы о журнале «Новая Литература»:

24.03.2024
Журналу «Новая Литература» я признателен за то, что много лет назад ваше издание опубликовало мою повесть «Мужской процесс». С этого и началось её прочтение в широкой литературной аудитории .Очень хотелось бы, чтобы журнал «Новая Литература» помог и другим начинающим авторам поверить в себя и уверенно пойти дальше по пути профессионального литературного творчества.
Виктор Егоров

24.03.2024
Мне очень понравился журнал. Я его рекомендую всем своим друзьям. Спасибо!
Анна Лиске

08.03.2024
С нарастающим интересом я ознакомился с номерами журнала НЛ за январь и за февраль 2024 г. О журнале НЛ у меня сложилось исключительно благоприятное впечатление – редакторский коллектив явно талантлив.
Евгений Петрович Парамонов



Номер журнала «Новая Литература» за февраль 2024 года

 


Поддержите журнал «Новая Литература»!
Copyright © 2001—2024 журнал «Новая Литература», newlit@newlit.ru
18+. Свидетельство о регистрации СМИ: Эл №ФС77-82520 от 30.12.2021
Телефон, whatsapp, telegram: +7 960 732 0000 (с 8.00 до 18.00 мск.)
Вакансии | Отзывы | Опубликовать

Поддержите «Новую Литературу»!